Автор «Красного капитализма» рассказал о кризисе неплатежей в Китае

Фрейзер Хоуи является соавтором трёх книг по китайской финансовой системе. Одна из них — «Красный капитализм» — была опубликована в 2011 году в журнале The Economist. В течение 20 лет он анализировал ситуации на азиатских рынках и писал об этом. За это время он успел поработать в Гонконге, Пекине и Сингапуре в таких компаниях, как Bankers Trust, Morgan Stanley, CICC и CLSA.

— Г-н Хоуи, в последний раз мы говорили об истории китайского долга. Давайте теперь поговорим о технических особенностях невозвратов. Мы должны прежде всего посмотреть на китайский банковский долг как на государственный?

Ф. Х.: Конечно, всем управляет рынок. Хотя можно видеть нарастание в Китае неплатежей, я думаю, не может быть никаких сомнений, что правительство будет спасать банковскую систему.

После этих слов многие люди почувствуют комфорт и скажут: «Это нормально. Правительство будет помогать». Это не значит, что затрат можно избежать. Ценой этому будет более высокая инфляция, печатание денег и ещё больший государственный долг.

Китай всё ещё является относительно бедной страной. Помните, если вы спасаете банки — вы спасаете корпорации. Банки только потеряют деньги, а люди, которые брали кредиты, не смогут их оплатить. Многие предприятия и застройщики не смогут рассчитаться с долгами. А банки получат помощь.

— Как вы оцениваете дефолты корпоративных облигаций в этом году?

Ф. Х.: Я считаю, этим нельзя пренебрегать. В то же время я не думаю, что лавина всё большего количества дефолтов приведёт к большому событию. Скорее всего, мы увидим больше невозвратов, но так или иначе они контролируется и управляются. Этот процесс в Китае не является рыночным.

На III пленуме осенью прошлого года было заявлено о реформах, которые начались в прошлом году. Много внимания было уделено рыночным процессам. Рынок должен был стать решающим фактором. Пока я этого не вижу.

Проблема неплатежей — крайне политизированное мероприятие в Китае. Всё зависит от того, сколько человек работает на заводе, какие политические связи у руководства, насколько велики задолженности, как они связаны с местным или провинциальным правительством, замешан ли в деле государственный банк и так далее.

Есть ряд факторов, многие из них неэкономические, которые в конечном счёте будут определять и решать, кто пострадает, а кто нет.

— Почему у них такая ситуация?

Ф. Х.: Одна из самых больших проблем в Китае — это смешение экономики и политики до такой степени, что режим во главе с коммунистической партией определяют экономическое развитие.

— Большинство людей считают, что Китай может легко восполнить заёмные средства, потому что имеет $3 трлн валютных резервов.

Ф. Х.: Я думаю, что валютные резервы немного отвлекают от сути, ведь это иностранные деньги. Это не юани, которые можно задействовать на внутреннем рынке.

Иными словами, запасы лишь уменьшают страх перед кризисом платёжного баланса. Китай, очевидно, имеет достаточное количество иностранной валюты для обслуживания внешнего долга. Но то, что Китай намерен делать внутри страны, например спасение банков и печатание денег, можно сделать и без использования валютных запасов. Они не дают большую свободу в управлении ситуацией внутри страны.

Если бы Китай был более открытым в операциях с капиталом и более готовым оценивать юань более агрессивно, он бы не создал таких крупных валютных резервов. Он имел бы гораздо более конкурентоспособную и здоровую экономику.

— Итак, как правительство Китая будет решать проблему сокращения доли заёмных средств?

Ф. Х.: Оно будет выкарабкиваться. Правительство допустит некоторые неплатежи, спишет несколько проблемных кредитов, будет спасать некоторые объекты и оказывать кое-кому поддержку.

Когда рост замедлится, власти найдут некоторые стимулы. Если рост поднимется, они их уберут. Если рост замедлится, правительство опять будет вмешиваться. Я не вижу решения этой проблемы, я вижу проблемы в их управлении.

Китай не устраивает более медленный рост, и правительство пока не ограничивает увеличение долга. Они, конечно, не будут просто сидеть сложа руки и позволять рынку управлять ситуацией. Они будут проводить валютные интервенции и пытаться контролировать ситуацию, насколько возможно. Но им не избежать снижения темпов роста и более высокого долга.

Мы привыкли к этому наддуву роста экономики Китая в прошлом. Я не вижу каких-то изменений в ближайшее время. Китай ожидают сильное замедление роста и более жёсткие экономические условия.

— Как центральное правительство будет привлекать заёмные средства для спасения?

Ф. Х.: В Китае существует рынок государственного долга. Около половины всего долга — государственный долг. Правительство свободно занимает у банков. Они, конечно, могут увеличить свой долг относительно легко.

— Но если центральное правительство занимает у банков, которые собирается выручать, то разве это не замкнутый круг?

Ф. Х.: Это называется «Добро пожаловать в Китай» и является порочным кругом. Корпоративная ответственность становится ответственностью государства. В Китае существует большой запас сбережений: есть крупные страховые компании, есть пенсионные компании. Существует множество людей, которые могут занимать государству.

Но в этом и проблема. Вместо того чтобы нести ответственность, они перекладывают деньги из одного кармана в другой.

Это не решит проблему, но пока всё относительно стабильно, можно держаться на плаву. Таким образом они перекручивают плохие банковские долги почти 15 лет и продолжают это делать, хотите верьте, хотите нет.

— Всё это звучит не так уж плохо.

Ф. Х.: Но китайские власти не учатся на своих ошибках. Они берут ещё больше в долг и собираются делать то же самое снова и снова. Вот в чём их проблема. Даже после волшебного десятилетия роста, присоединения к ВТО, у них долговой кризис и банковские проблемы. А мы ещё спрашиваем, как они зашли в тупик?

Существует много разговоров об изменении экономической модели, которая обеспечит подлинные большие реформы, снимет зависимость роста от инвестиций и кредитов, улучшит баланс между потреблением и инвестициями. Существует также понимание, что изменения необходимы. Но сделать нужно многое. И нет никакой гарантии, что позже, когда экономические условия станут гораздо сложнее, реформы помогут.

Был период с 2000 по 2008 год, когда экономические условия прямо требовали существенных реформ и даже намного более агрессивных действий, но китайские власти не решились их провести.

Властям легче было использовать старую модель и просто скользить на волне инвестиций. Теперь возможность внести изменения упущена. Я думаю, китайское правительство на данном этапе сильно ограничено в действиях.

— А как насчет глобальных последствий?

Ф. Х.: Десять лет назад Китай мог позволить себе банкротство банковской системы, потому что Китай был далёк от нас и никто не заботился о китайских банках. Мало кто инвестировал в китайские банки. Он не имел отношения к мировой экономике.

Сейчас китайская экономика по величине вторая в мире. Она связана со всем миром и имеет большое количество акционеров как внешних, так и внутренних. Китай явно на первых полосах газет каждый день.

Все действия Китая оказывают влияние на мировой рынок и крупнейших инвесторов. Всё было проще десять лет назад. Даже если китайская экономика относительно изолирована, в том числе в плане контроля над движением капитала, и не полностью интегрирована в потоки капитала в глобальном масштабе, Китай оказывает большое влияние на мировую экономику.

— Каков ваш окончательный вердикт?

Ф. Х.: Когда вы внимательно посмотрите на всё это, то никакого экономического чуда нет. Вместо этого Китай поражает пузырём экономики. На самом деле там много бесхозяйственной политики — и ничего больше.

Это 2 часть интервью. 1 часть читайте здесь

Версия на английском