Спектакль с правами человека: возвращение «Революционной оперы»

Автор: 01.09.2015 Обновлено: 06.09.2021 14:24
Адвокат Джон Кланси (справа), член группы правозащитников, выступающих за освобождение пекинского адвоката-правозащитника Гао Чжишена, во время пикета в Гонконге 4 февраля 2010 г. Гао был похищен из своего дома 4 февраля 2009 и его местонахождение до сих пор неизвестно. Фото: Mike Clarke/AFP/Getty Images
Адвокат Джон Кланси (справа), член группы правозащитников, выступающих за освобождение пекинского адвоката-правозащитника Гао Чжишена, во время пикета в Гонконге 4 февраля 2010 г. Гао был похищен из своего дома 4 февраля 2009 и его местонахождение до сих пор неизвестно. Фото: Mike Clarke/AFP/Getty Images
В своих рапортах о соблюдении прав человека коммунистическая партия Китая кичится тем, что ситуация улучшается, и эти самовосхваления во многом похожи на пекинские «революционные оперы», сочиненные г-жой Мао во время «Культурной революции». Тогда объектом идеологического воздействия был китайский народ, и у граждан не было выбора. Теперь ее аудиторией стал весь мир, и бессодержательность постановок очевидна для всех, у кого есть глаза, и участие стало добровольным.

Случай с адвокатом Гао Чжишеном иллюстрирует эту тенденцию. Гао, чье исчезновение больше года назад привлекло внимание международного сообщества, согласно недавним сообщениям, в течение последних шести месяцев находится в уединении в горах. Смехотворные сообщения о его местонахождении сменяли друг друга: то он будто бы «пропал без вести» во время прогулки, то он работает в отдаленной западной провинции Синьцзян.

Между нелепыми заявлениями об объекте наиболее скрываемого и громкого преследования в Китае в последнее время и полными фарса «революционными операми», поставленными КПК в 1960-х, видны отчетливые параллели. В обоих случаях отчетливо наблюдается абсурдный характер заявлений партии.

«Во время «Культурной революции» арии из «восьми образцовых опер» транслировались по всем каналам», – рассказывает Хуо Ван (1998) в книге Синь Лу «Риторика китайской Культурной революции», опубликованной в 2004 году. «Китай – это единственная страна, где на всей ее территории осталась такая форма искусства, как показательные оперы. Вы не можете не слушать их. Вы слышите их каждый раз, когда вы включаете радио. Они доносятся из динамиков, когда вы выходите на улицу».

Традиционная (так называемые «буржуазная») пекинская опера была преобразована (точнее извращена) женой Мао Цзэдуна, Цзян Цин для осуществления идеологических задач КПК. Согласно Лу, у опер было три цели. Первая состояла в том, чтобы «подтвердить правильность» теории Мао о «вооруженной борьбе масс»; вторая – внушить китайцам, что между пролетариатом и буржуазией всегда возникает классовая борьба; третья – отразить «героизм рабочих, крестьян и солдат».

Похожим образом, заявления КПК о своей приверженности законности и улучшениях в сфере прав человека преследуют цель убедить мир, что КПК должна править Китаем и в будущем, и что в настоящее время достигнут прогресс в создании гражданского общества.

Принуждение Гао Чжишена сделать звонок в присутствии дружественных агентов из Бюро общественной безопасности – это еще один пример. Так была создана очередная ложь о том, что он был свободен в течение шести месяцев, или около того, свободен настолько, что он смог уединиться в древних горах, чтобы собраться с мыслями. Этот спектакль преследует ту же цель, что и революционная опера: убедить зрителей в заведомо ложной идее под угрозой негативных последствий в случае ее неприятия.

Надо понимать, что «непринятие» означает публичную критику западными правительствами несоблюдения прав человека и состояния гражданского общества в Китае; негативные последствия включают угрозы режима «испортить отношения».

Сегодня КПК продолжает держать китайский народ в подчинении. Это осуществляется при помощи комбинации все более изощренной пропаганды партийно-государственной идеи о Китае как о нации и основных методов принуждения, начиная от трудностей в получении государственной помощи в сфере бизнеса и заканчивая пытками в трудовых лагерях и тюрьмах, которые пережил Гао.

Этот фарс также экспортируется за рубеж, создавая иллюзию прогресса и представляя публике спектакли с тщательно прописанными сценариями, например, Гао, притворяющийся, что он свободен. Во время Культурной революции у китайского народа не было другого выбора, кроме как кивать в знак согласия. Сегодня весь мир может отчетливо видеть все эти игры, но все еще, зачастую, также кивает в знак согласия.

Версия на английском

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА