Русский портрет Израиля. Часть вторая

Продолжаем нашу рубрику

«Русский портрет Израиля». Опрашивая представителей русскоговорящей
интеллигенции страны, мы задавали им все тот же, как оказалось, не совсем
простой вопрос: «Чем для вас была Россия и что для вас теперь Израиль?»

Фейгенберг, профессор,
психофизиолог, автор книг, переведенных на китайский и немецкий.

В России я родился, учился, и прожил долгую жизнь — почти
70 лет. Мне очень повезло — каждый раз, когда жизнь ставила на моем пути
ловушки и препятствия, рядом оказывались хорошие люди, готовые протянуть руку
помощи. В результате — выжил, и даже успел кое-что сделать.

В Израиле: поначалу думал, что приехал в свою страну
заканчивать жизнь. Но новое окружение так дружелюбно приняло меня, что не захотел
заканчивать. И вот уже почти два десятилетия оказались наполненными жизнью,
активностью, дружбой и общим трудом.

Ася Ямпольская,
музыкант, пианист, педагог.

— Что такое для меня
Россия?

Музыкальное училище,
консерватория, концерты. Любимая педагогическая работа.
Я была счастлива и изо
всех сил старалась забыть свой первый день в школе. Первое сентября, первый
урок… Меня посадили за одну парту с
милым мальчиком.
Через минуту он поднял
руку и громко сказал: «Я не хочу сидеть с жидовкой».
Тогда я не знала, что это
значит.
Родители перевели меня в
другую школу. Казалось, что все стало на свои места, но с тех пор я всегда
чувствовала себя чужой в школе, в городе, в стране.

— Что такое для меня
Израиль?

Музыка, концерты, лекции,
любимая педагогическая работа, новые друзья. До сих пор не могу нарадоваться
тому, что могу читать все, что хочу, путешествовать по всему миру. А самое
главное – чувствовать себя хозяйкой жизни.

Дина Ратнер, писатель

Израиль
. У каждого человека, я думаю, есть генетическая
память. Израиль стал для меня реальностью некоего предощущения своего места.
Когда я первый раз оказалась в Кумранских пещерах у Мертвого моря, там, где
более 2000 лет назад жила Кумранская община отшельников, считавших себя людьми
высшего смысла и посвятивших свою жизнь написанию священных текстов, я ощутила,
что была здесь в те времена, среди них.
В Израиле я никогда не
чувствовала себя униженной, чего не могу сказать о России.
В Израиле чувствуешь, что
стоишь перед лицом Бога, и не важен твой статус или материальный достаток.

В России
не
произошло со мной того, что произошло в Израиле.

Лев Левинсон, инженер
испытатель, доктор наук, фотограф.

— Чем для меня
был Советский Союз?
У меня была фамилия Тиняков — фамилия моего
отчима. Мой отец Левинсон Гирш Иосифович — арестован 3 декабря 1937 и 28
февраля 1938 г. — расстрелян.
Посмертно полностью реабилитирован в 1964г.
Для меня СССР — это в
первую очередь война и полуголодное, но
беззаботное детство.
Взрослея, познакомился с изнанкой жизни, когда узнал о судьбе отца.
Годы возмужания и
приобретения специальности совпали с осознанием несоответствия слов и
действительности. Постепенное осознание, что мое место в Израиле.

— Израиль
для меня, в первую очередь, — это культ детей, то,
чего я был
лишен в свое время.
Внутренняя духовная раскрепощенность и возможность посвятить себя любимому делу
– фотографии, и ее истории в лице Моисея
Соломоновича
Наппельбаума, подарившему мне жену.
То, что я не мог
позволить себе, живя в Союзе.
И, наконец, самое главное
— это чувство своего мира, своего народа, своего ДОМа.»

Ина Рубина, переводчик
и преподаватель немецкого языка.

Россия
. Я и мой муж, Виталий Рубин, китаевед, приехали в Израиль в1976 году,
после четырех лет «сидения в отказе». Первое время мы были просто в
эйфории от того, что вырвались из этой «Империи зла», принесшей нам и
нашим семьям много горя. Виталия ждала работа в Еврейском университете, о
которой он мечтал.

Я тоже получила работу, связанную с моей специальностью —
немецкий язык. Мы оба ни на секунду не пожалели о нашем отъезде из России. Я, может быть, еще и потому, что в семилетнем возрасте побывала, в связи
с работой отца, в других странах. Два года, проведенные в Австрии и Италии,
научили меня, что жизнь не замыкается одной страной, что есть другой мир, с
другими людьми, которые живут и думают по-другому.

Все, что связано с Россией —
раннее детство, молодость, друзья, русская природа — мне дорого. Но не Россия, как страна. А русская культура,
великая русская литература — они всегда со мной.

Израиль
. Конечно, иврит не стал мне родным языком, так же,
как и израильская культура, да и еврейская религия тоже. Но я всегда ощущала
себя еврейкой, без отношения к записи в паспорте. Израиль стал для меня родной
страной, своей
страной, ее трудности и заботы, ее боль — мои.
Но я ненавижу узкий фанатическийнационализм, мне кажется, что человек не может
гордиться тем, что он родился евреем, русским или немцем. Это не его выбор и в
этом его заслуги нет.

Люди любой
национальности могут быть
добрыми или злыми, равнодушными или способными к сочувствию. Для меня главное
— каков человек,
чем «он дышит», готов ли помочь
другому в трудную минуту.