«Добромыслов разбудил своей неуемной энергией наш крошечный городок…» (часть 3)

The Epoch Times23.09.2015 Обновлено: 06.09.2021 14:26

Эти материалы передала редакции газеты «Великая Эпоха» Ирина Александровна Коссаковская, дочь автора рассказа (Надежды Николаевны Коссаковской, урожденной Добромысловой). Действие происходит в городе Мещевске Калужской губернии.

«Мы почитаем за благо учредить вновь Калужскую губернию, повелеваем быть в ней следующим 12 уездам…»

Статья была ко дню празднования 225-летия образования Калужской губернии

А после таких же пышных похорон Николай Алексеевич принялся за работу. Прежде всего, взялся он за коровий выгон, привлек всех любителей природы и начал показывать, как лучше распланировать площадь и где что посадить. Поскольку денег было действительно очень много, Добромыслов разослал несколько подрядчиков по ряду южных и северных губерний с тем, чтобы выкопать невиданные в нашем городе растения.

Руководил этой задачей Никифор Федотович Меднов, человек честности абсолютной и весьма умный и деятельный, а, главное, ставший лучшим другом Николаю Алексеевичу. В течение месяца на пустырь коровьего выгона завозили невиданные деревья и кусты, нанятые рабочие копали ямы, ставили деревья, а Николай Алексеевич заранее распланировал их посадку и контрорлировал всю работу.

Он уходил из банка домой только для того, чтобы поесть и шел в будущий сад, уже видя, каким он будет через месяц работы. Однако, будущий сад не становился единственной задачей для этого деятельного человека, буквально одержимого идеей преобразить жизнь города. Еще в день Чубыкиных поминок Добромыслов послал нескольких знакомых мещан пройти по дорогам или проехать по селам и деревням и собрать мальчишек поводырей, водивших слепых, только тех, которые «выпевают» милостыню наиболее красиво, мелодично.

Но обошли посланцы и наших мещерских нищих. Николай Алексеевич поселил по два-три мальчика, поверенных Варварой Евгеньевной на слух и чистоту голоса, у нескольких портных, где им шили форму для участия в будущем оркестре. Вскоре недалеко от центра города, выросло нечто вроде барачного здания, разделенного на два помещения – для занятий пением и игры на инструментах и для спален. Из Москвы выписали капельмейстера, который в последствие стал моим тестем.

Капельмейстер Бейлизон был весьма талантливым музыкантом и преподавателем, и ребята быстро научились играть на духовых инструментах, а некоторые на скрипке. Когда работа по насаждению сада, по устройству всей площади – посеву газона, засадке клумб, постройке сторожки, обнесению оградой всего выгона была закончена, Добромыслов предложил расчистить и утрамбовать площадку для танцев, которая впоследствии – в зимнее время – сможет стать катком.

Для этого понадобилось и другое помещение – теплушка для катка. Но самым главным заданием на территории сада стал павильон театра, также построенный по чертежам Николая Алексеевича. Каждый вечер видели мещовские жители высокую фигуру городского казначея. То он подправлял клумбы и рабатки, то поливал деревья и цветы, то проходил по будущему театру, обдумывая, как организовать мизансцены.

Ему пришлось сделать надстройки в виде этажей или мезонинов. Часто видели его и идущим в общежитие юных музыкантов, которое жители города окрестили коммуной. Название прижилось и нравилось мальчишкам. Они уже начали играть в городском саду по вечерам. Вместе с отцом нередко приходили и девочки Добромысловы – строгая варя, веселая Наташа и умненькая, озорная Надя. Младшая любимица матери – Лялечка оставалась дома.

Девочки Добромысловы были также хорошенькие, а Варя – просто красавица. Конечно, каждому из нас хотелось помочь им в работе по саду, даже хотя бы лейкой сбегать или дорожки подмести. Таким образом, у Николая Алексеевича нашлось множество помощников, и он перешел к решению второй задачи: организации пожарного вольного общества.

В течение года не только организовали общество, утвердили обязанности каждого, но и приобрели несколько лошадей, устроив для них конюшню, закупили помпы, построили пожарный сарай и высокую каланчу.
Окончание работ по пожарной безопасности ознаменовано было торжественным парадом. Внушительно выглядел богатырь Добромыслов в форме брандмейстера, золотом играли на солнце медные новенькие каски пожарных, нарядны их мундиры.

Конечно, на торжественный церемониал высыпал весь город. Мальчишки оркестранты в мундирчиках оживленно переговаривались, шумела толпа, новенькие трубы духового оркестра рассылали блики солнца в окна домов. Николай Алексеевич добился своего, самые несбыточные мечты воплотились в действительность. Теперь надо еще построить купальню на реке Туре – на спуске т городского сада. По сравнению с тем, что сделано, это уже безделица.

Купальня выросла быстро. Осталось одно из главных дел – организация любительской труппы нового театра. Однажды вечером Николай Алексеевич собрал свою семью в гостиной, пригласил нескольких, наиболее деятельных граждан города, нас – молодых людей, постоянно встречавшихся с девочками Добромысловыми, и предложил:

— хочу заканчивать наши городские дела. Помогите мне в одном из них, ибо я мало в этом деле разбираюсь. Театр готов, построен, сделаны кулисы, приобретены необходимая обстановка и бутафория, но кто будет в нем играть? Кто позаботится о костюмах, если учитывать, что сами устроители должны быть и актерами, и режиссерами, и суфлерами, и распорядителями, и билетерами?

Посыпались предложения: Языкова Вера Владимировна! Ваша Наталья Николаевна, она и на рояле прелестно играет, и представлять всякое умеет…

А тут Надюша говорит: «А я тоже хочу играть, я петь буду, я могу в опере…» — и раскраснелась, чуть не плачет – ей в ту пору было всего 12 лет.

Все засмеялись, а Надя выскочила из комнаты вся красная. Через несколько минут она уже вбежала обратно в гостиную в костюме мальчика – старые штаны старшего брата нашла где-то, подняла воротник кофточки и прямо с порога запела: «Борзой конь в поле пал, а пешой прибежал!» Так верно и эмоционально пропела она это, что все зааплодировали. А Надя не смутилась – « Обязательно буду играть: вот увидите!»

Но ведь кому-то надо отвечать на постановку театрального дела. По общему согласию пришли к тому, что поручить такое важное дело лучше всего жене врача – Мурашко. И она не отказалась, наоборот, мне показалось, что она даже обрадовалась. Сначала надо решить все-таки, кто же будет играть, из кого мы соберем нашу любительскую труппу. Оказалось, что даже самые почтенные семьи в городе с удовольствием вошли в нее, а уж семья Добромысловых – первая и целиком.

Играла и варвара Евгеньевна, и Екатерина Евгеньевна, и сам Николай Алексеевич иногда соглашался сыграть роль купца или какую-либо из ролей отцов семейства. Поскольку все хорошенькие девушки городского дворянства вошли в труппу, недостатка в претендентах на мужские роли не было, все юноши стремились в театр, в труппу.

Кроме того, по почину бедовой Нади Добромысловой многие девушки стали претендовать на мужские роли и роли мальчиков, причем, даже слуг. Семья Добромысловых играла почти в каждом спектакле. Особенно хорошо, тепло и задушевно играла старшая варвара Николаевна. Великолепно играла и Екатерина Евгеньевна. Никогда не играла только сама Мурашко, у нее постоянно была завязана щека и мало кто знал о причине.

А у Надюши оказался еще и изумительный голос, как она пела – не передать, у меня просто сердце замирало, и слезы навертывались на глаза. Я и сейчас не чужд некоторой сентиментальности иногда вспомню юную Надюшу – и страшно становится, ведь надежде Николаевне Коссаковской – Наде Добромысловой уже что-то около восьмидесяти. Однако, поет она и сейчас хорошо и очень бодра и гостеприимна.
Но это уже сегодняшний день, а Надежда Николаевна попросила меня написать всё, что я помню о делах давно минувших дней, о той поре, когда Николай Алексеевич разбудил своей неуёмной энергией наш крошечный городок.

А для меня самого эта просьба стала священной, ведь Николай Алексеевич для меня лично сделал очень многое — он стал моим посаженным отцом и крёстным отцом моей жены — дочери капельмейстера Бейлизона. Я горячо полюбил эту чудесную девушку, необыкновенной красоты была в ту пору она, особенно изумляли её огромные глаза, светящиеся умом и доброжелательностью к людям. Невозможно мне стало мыслить себя без нее, но то, что она еврейка, ставило между нами непреодолимую, казалось, преграду.

Как всегда, с трудными вопросами я шел в дом Добромысловых, там как мне казалось все всегда ясно и просто, мудрость Николая Алексеевича была признана всеми. Он все умел и все мог. И со своей бедой я пришел именно к нему.

— Трудно, но возможно, Колюшка, — сказал он, — все зависит от широты взглядов отца, матери невесты твоей, от твоей любви к ней и ее любви, для которой не должно быть преград. Если вы действительно любите друг друга и не побоитесь никого, я сам добьюсь, чтобы вы поженились.

Я не знаю, как он разговаривал с родителями моей любимой, как и чем убедил ее саму, но через две недели Николай Алексеевич уже стал крестным отцом моей невесты, по ее просьбе имя ей было дано такое же, как у младшей дочки Николая Алексеевича – Лялечки, то есть Ольги Николаевны. И стала моя жена тоже Ольгой Николаевной. Сейчас их всех, о ком я рассказываю, исполняя с большим трудом просьбу надежды Николаевны, живы сама надежда Николаевна Коссаковская (Надя Добромыслова), Александр Иванович Сиротин, его сестра – Ольга Ивановна, я. Может быть, есть и другие, но я не помню многих, мне ведь уже скоро 90 лет!

Играли мы часто хорошие спектакли, играли даже «Царскую невесту». Мы с Олей прожили хорошую, дружную жизнь, очень любя друг друга и постоянно вспоминая свой милый Мещовск, семью Добромысловых, ставшую для нас родной. Для Николая Алексеевича его деятельность стала вскоре после создания стольких благ для города весьма трудной: в дворянском клубе наступила невероятная скука, туда приходили только пожилые люди = поиграть в карты и выпить чего-нибудь, как там говорили, «крепче чаю».

А один из дворян – некий Уборский, с которым я не имел несчастья быть знакомым, написал губернатору жалобу на Николая Алексеевича.
После беседу с губернатором Николай Алексеевич снял свой мундир пожарного брандмейстера, перестал ходить в театр, но в саду бывал уже подолгу. Он попросил отставку – стар, мол, прошу уволить.

Пришла революция, которую Николай Алексеевич встретил как освобождение от надзора власть предержащих, несколько воспрянул духом, стал больше заниматься собственным садом, делами дома. Старшие девушки уже вышли замуж, Наташа и Надя жили в Жиздре, варя – в Брянске, только Ляля осталась с родителями. И выйдя замуж, осталась в родном доме.

В 1922 году скончался Николай Алексеевич. Только на 3 года пережила его варвара Евгеньевна. В последний раз съехались сестры в родной дом после смерти матери, осталась в огромном доме одна Лялечка – младшая, любимица матери, стала жить со своей нянюшкой – Марфой Платоновной. В семье Коссаковских свято хранится памятный альбом, подаренный членами вольной пожарной дружины своему брандмейстеру – Николаю Алексеевичу Добромыслову.

На крышке альбома по углам серебряные пластинки с надписями – «Вольное пожарное общество», «Театр», «Сад», «Оркестр», а вверху в овальной рамке портрет самого бравого брандмейстера в каске и мундире с регалиями. В этом альбоме размещены фотографии всех событий, связанных с деятельностью Николая Алексеевича, с его общественным трудом. Здесь и фотографии тех, кто помогал ему в его работе, кто участвовал в театральных представлениях, кто играл в оркестре на духовых инструментах, кто состоял в вольном пожарном обществе, принимал участие в тушении пожаров.

Не вошла, к сожалению, в этот альбом фотография одного из главных лиц в моем повествовании – фотография Василия Алексеевича Чубыкина. Не нашла ее та бобылка-старушка, которая получила от своего хозяина такой богатый дар, как огромный дом со всем его содержимым.

*****

Газета «Восход»,  №38 от 22 мая (Из архивных фондов калужского краеведа Г.М.Морозовой), 2002г.

Перейти к части 1

Перейти к части 2

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА