Дочь афганского принца живет в Москве под именем Александра

The Epoch Times21.05.2015 Обновлено: 06.09.2021 14:23
Умо Султан Ханым – дочь афганского принца. Фото Ульяна КИМ/Великая Эпоха
Умо Султан Ханым – дочь афганского принца. Фото Ульяна КИМ/Великая Эпоха
Эта история о том, как принцесса стала Золушкой. Хотя по паспорту она Александра, на работе ее ласково звали Умой, с ударением на первой гласной. Когда спрашиваешь, почему «Ума» — отвечают, потому что очень умная.
— Александра Алексеевна, Вы действительно родились принцессой?

А.З.: Мой папа – брат афганского короля Амонулло-хана. О нем писал еще Лев Разгон в своей книге «Не придуманные истории», можете почитать.
А моим прадедом был король Афганистана Абдурахман-хан, который правил в конце 17 начале 18 века.

Амонуллло-хан и мой отец прониклись идеями коммунизма. Напомню, что Афганистан первым признал советскую Россию. А дядя даже приезжал в Москву, чтобы встретиться с Лениным и заключить договор о сотрудничестве. Они так прониклись идеями революции, что попытались воплотить их в Афганистане.

— В чем это проявилось?

А.З.: О, там много чего было. Например, приказали всем женщинам снять паранджу и носить европейскую одежду, мальчикам и девочкам учиться вместе. Представьте себе, что все это происходило в мусульманской стране.
Весь народ тогда восстал, никто не поддержал этой идеи, и они вынуждены были бежать – эмигрировать. Папа эмигрировал в Советский Союз. Так отец оказался в Ташкенте.

Здесь он познакомился с мамой. Выхлопотал разрешение на женитьбу.
Он был разведен к тому времени. Королем Афганистана уже был поставлен Надир-шах, родственник отца. Через него потом папе разрешили вернуться в Кабул с русской женой. Там, во дворце, я и родилась.

Что интересно, при рождении ребенка в королевских семьях назначается нареченный, или нареченная. Так вот, моим нареченным был Мухаммед Реза Пехлеви, который впоследствии стал королем Ирана. Мы с ним никогда не были знакомы. Не помню, в каком году, но я с ним встретилась на ВДНХ, когда он приезжал с визитом в Москву. Конечно же, я не представилась, мне было просто интересно поглядеть на своего нареченного.

— А как Вас назвали при рождении?

Умо Султан Ханым – дочь Мухаммеда Рахим-хана — так меня назвали при рождении.

— Как долго Вы прожили во дворце?

А.З.: В 1929 трон занял Надир-шах. А в 1930 году папа с мамой приехали в Кабул. Став королем Афганистана, Надир-шах стал опасаться отца, потому что народ хотел видеть у власти папину ветвь. Отец скоро понял, что надо удирать из страны, ведь нас всех могли уничтожить, всю семью, не пощадили бы и детей.

Моя мама рассказывала, как они бежали. Как только сели в самолет, на взлетной полосе появилась машина голубого цвета – это была королевская машина. И отец тогда сразу понял: «Это едут нас арестовывать».

Самолет все же взлетел и уже в воздухе летчик получил приказ сесть. Летчик вышел к нам и сказал маме: «Вы русская? Летите домой, так? Я получил приказ посадить самолет, но вы русская, а я не обязан подчиняться афганским приказам. Я русский летчик, и не буду сажать самолет. Я везу вас домой». Там мы прилетели в Термез, оттуда в Ташкент. Это был 1931 год.

— Можно сказать, что Ваша семья тогда избежала смертельной опасности.

А.З.: Да, но мы не знали, что нас ждет впереди. В 1937 году вдруг арестовывают отца. За что, почему? Ничего не было понятно. Мама взяла меня и приехала в Москву по наивности хлопотать за отца. Нас за это выслали за сто километров.

— Сколько же Вам было лет?

Дочь афганского принца живет в Москве под именем Александра

alt=»Афганский принц Мухаммед Рахим Зеяи с дочерью Умо Султан Ханым перед арестом, 1937 год. Фото из семейного архива.» >
Афганский принц Мухаммед Рахим Зеяи с дочерью Умо Султан Ханым перед арестом, 1937 год. Фото из семейного архива.
А.З.: Мне было около семи лет, но я все помню очень хорошо. Вернулись в Ташкент, не успели оглянуться, как арестовывают маму. Я осталась с дедушкой, маминым отцом, он в то время работал на железной дороге.

Дед окончил какую-то приходскую школу, специального образования не имел, но он был самоучка, самородок. У меня до сих пор сохранилась газета, где описаны его изобретения, за это он получил орден Героя труда. Их были единицы в те годы. Когда пришли арестовывать маму, она недавно похоронила сына, моего брата. И я помню, как дедушка встал на колени перед милиционерами и просил: «Зачем вы ее забираете? Ей только 25 лет, она только что ребеночка похоронила, у нее еще совсем маленькая дочка. Возьмите меня вместо нее!».

Никто его не послушал, конечно. Наш большой дом забрал НКВДшник, меня отправили в детдом. Вскоре дедушка забрал меня из детдома и удочерил.

Тогда-то он и дал мне новое имя — Александра, в честь бабушки, дал свое отчество и фамилию, и я стала Александрой Алексеевной Буцковой. По документам выходило, что моя мама приходилась мне сестрой.

Теперь, когда мама умерла, кто разберется в этих документах? Перемололи все, такое страшное было время.

— А как Вы жили потом? Что стало с отцом? Он нашелся?

А.З.: Отец просидел 8 лет, прежде чем вышел из лагеря в Коми АССР. А мама вернулась домой через год и два месяца после ареста. Я думаю, что отец остался жив только потому, что афганское государство хлопотало за него.

Замученный голодом и тяжелой, непосильной работой, он подорвал свое здоровье, был похож на живой скелет. В книге Вали Ахмада Нури «Шейван Кабули» есть воспоминания сокамерников, которые говорили, что «духовно Мухаммед Рахим Зеяи был очень силен, благодаря чему пережил эти ужасы. Иностранцам труднее всего было пережить холодный климат и бесчеловечные условия в лагере. Никто не выживал».

Из книги можно узнать, что во время войны в лагерь были допущены американские врачи, когда СССР и США стали союзниками. И отцу, который попал в больницу в умирающем состоянии, вовремя была оказана помощь. Ему чудом удалось передать через них устное сообщение о себе двум очень известным людям на волю. Долго рассказывать о пути, каким они дошли до адресата, но помощь пришла.

Оттуда приезжали генералы, регулярно в адрес руководителей СССР направлялись запросы: «Вы скажите хоть, где наш принц? Если он умер, покажите, где похоронен. Если жив, скажите, где он».

Когда отец вернулся домой… это невозможно рассказать, каким он вернулся. У него вместо обуви были натянутые рваные, запаянные шины, чтобы как-то держались на ногах, потому что ноги были как тумбы. Ни одного зуба, ни одного волоса, а он был таким красивым у нас! Вдобавок у него был туберкулез и пилагра.

— Да, тяжело вспоминать, что говорить. А как прошло ваше детство?

А.З.: Да как прошло. Как у всех детей репрессированных родителей. В пионеры меня не принимали, потому что дочка врага народа. А когда принимали в комсомол… тогда всех нужно было принять в комсомол. Это сейчас, кажется смешным, а тогда весь класс был против меня: «А тебе нельзя, ты дочь врага народа и т.д. и т.п.».

Дочь афганского принца живет в Москве под именем Александра

alt=»Серафима Алексеевна Буцкова, мама принцессы Умо,перед замужеством, 1929 год. Фото из семейного архива.» >
Серафима Алексеевна Буцкова, мама принцессы Умо,перед замужеством, 1929 год. Фото из семейного архива.
Затем поступила в Среднеазиатский государственный университет, я очень хотела стать врачом. Но клеймо ЧСВР (член семьи врага народа) все преследовало меня. Помню, как-то один сокурсник с юридического факультета сказал при моей подружке: «Вот ты красивая, умная, и характер у тебя золотой, но никто на тебе не женится. Из-за твоей анкеты».

И сколько в жизни было поклонников, и замуж вышла за полковника морской авиации Замчия Николая Александровича, но мы с ним, все же, развелись.

— Почему развелись? Неужели и в этом анкета виновата?

А.З.: Да, конечно. Николая уже нет в живых, но он меня любил до самого последнего дня. И я его любила, и после, когда он видел меня, всегда говорил: «Ой, солнце мое пришло, моя радость всей жизни».

— Что же случилось между вами?

А.З.: А случилось то, что за месяц до моих родов его вдруг уволили из армии. Он был военным. Николай изменился, стал каким-то чужим. Я долго пыталась узнать у него — что случилось, в чем дело? И он вдруг выдал: «Я тебя очень люблю, но если бы я на тебе не женился, если бы не твоя анкета, меня бы не выгнали из армии».

В том году, в 1961 Хрущев уволил 1200 военных из армии. А Коля две академии закончил, вот он и причитал: «Я бы до генерала дослужился, но вот ты дочь врага народа мне жизнь испортила…». Я ему говорю: «Так ты же прекрасно знал, кто я!» Меня это так возмутило, что я не сдержалась: «Все, Коля — сказала, — все кончено. Мы с тобой разводимся».

После этих слов — все, как будто бритвой сердце отрезало. Его для меня просто не стало, хотя и я его очень любила.

В те времена, когда разводишься, надо было опубликовывать объявление в газете: «Такая-то, разводится с таким-то». Вы зря смеетесь. Это был очень интересный момент в нашей истории. Потому что лагерники отслеживали эти объявления и засылали письма, предлагали знакомства: «Я такой хороший, сижу ни за что, а ты разводишься, давай я приеду, или ты приезжай ко мне на поселение». Почти все кто разводился, получали такие письма, независимо от возраста.

Вот я все думала, как же мне это объявление давать? Звоню своей близкой подруге Римме Раскиной. Она тогда была ведущей манекенщицей, работала на Кузнецком мосту. Высокая, необыкновенно красивая блондинка, а ее муж был фотокорреспондентом газеты «Советская Россия». Звоню им и прошу быстро организовать объявление в газете о разводе. Он аж закричал в трубку: «Ты что, с ума сошла? Ты с кем разводишься, с Колей? Он же за тобой ходит как тень». Я тихо объяснила: «Все, тень ушла, и любовь — тоже. Дашь объявление?»

— А как же Николай?

А.З.: А Коля не верил, что все это всерьез. Он не мог себе это представить. Но я уже все решила для себя. Одиннадцать судов прошла, пока нас развели, потому что Николай все отказывался от развода. Уже сын родился, а я все проходила эти круги адовы, связанные с разводом по-советски. С тех пор замуж я больше не выходила, а теперь у меня уже двое внуков растут.

Иногда я думаю — за что мне выпали такие испытания? Может быть, я отвечаю за отца, который вдруг так радостно воспринял идеологию коммунизма? Как отвечает за свое коммунистическое прошлое и вся Россия, втоптанная в лагеря и зоны? Я знаю, что с мамой в лагере сидели образованнейшие люди. Со многими ее подругами по тюрьме я была знакома – более интеллигентных людей трудно себе представить.

Страна, разделенная на две половинки колючей проволоки, и ныне все никак не может стать единой. Как я и Коля.

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА