Пока всем правят деньги, о безопасности можно забыть
Банальная жадность стала причиной аварии на АЭС «Фукушима Дайичи» в Японии. Фото с fontanka.ru
Авария на АЭС «Фукушима Дайичи» — не трагическая случайность,
а печальная закономерность для ситуации, сложившейся в атомной
отрасли. Так расценивает события в Японии Юлий Андреев, ликвидатор
аварии на Чернобыльской АЭС в 1986-1991 годах, бывший зам.генерального
директора «Спецатома» — предприятия, созданного для ликвидации
радиационных аварий, ныне – советник Института Исследования Риска в
Вене.
— Юлий Борисович, как Вы оцениваете ситуацию на АЭС «Фукушима Дайичи»?
— Слишком мало информации, в том числе и той, которая поступает
официально. Все данные — обрывочные, все фотографии и видеосъемки – не в
фокусе. Думаю, что это делается намеренно, чтобы скрыть истинное
положение дел. Но на основе тех данных, которые есть, можно сказать, что
ситуация понемногу стабилизируется – на станцию провели электричество,
реакторы сейчас охлаждаются морской водой. Разумеется, нормальное
охлаждение быстро не восстановится, какое-то время будет сохраняться
ситуация неопределенности. Выбросы, скорее всего, будут, но не очень
большие.
— Вчера многих напугал внезапно поваливший черный дым на одном из блоков…
— Я думаю, что как раз в этой ситуации нет ничего страшного.
Поскольку на станцию подали напряжение, то, видимо, было короткое
замыкание. Отсюда и возникли локальные пожары.
— То есть, с аварией, по сути, удалось справиться?
— Появилась очень странная информация про нейтронное излучение,
которое почему-то замеряли в 1,5 км от станции – очень странно выбрана
точка. По результатам, уровень в 10-20 раз выше фоновой радиации, которая
составляет 1 нанозиверт в час. Превышение довольно серьезное, но
причины этого непонятны. Вообще-то, когда происходит спонтанная цепная
реакция, то ее всегда сопровождает короткая нейтронная вспышка. Но если
СЦР была в реакторах, то нейтроны не должны были оттуда «уйти», защита
очень сильная. Можно подозревать, что в бассейнах охлаждения произошли
местные всплески реактивности или был ненормально высокий местный фон.
— А какими могут быть последствия этой аварии?
— Главная информация – каков уровень загрязнения территории плутонием
и стронцием – сейчас скрывается, поэтому что-либо оценить… Для Японии
потеря даже не очень большой части территории из-за загрязнения –
национальная катастрофа.
К тому же, есть еще одна опасность – реакторы охлаждают морской
водой, которая, как известно, содержит соли. Попробуйте ее прокипятить –
увидите, какой останется осадок на чайнике, а тут ее льют в реактор.
Соль там каким-то неизвестным образом перемещается, может плавиться
вместе с топливом, и к чему все это приведет – неизвестно, поскольку
таких опытов никто никогда не ставил. Но есть большая вероятность, что
соль закупорит отверстия для выхода пара. Поэтому говорить, что с
аварией удалось справиться, пока явно рано.
— Хорошо, но ведь АЭС – это потенциально опасный объект.
Возникла чрезвычайная ситуация. Почему такой недостаток достоверной
информации, почему на станции не работают эксперты? И в России, и на
Украине, и в США есть специалисты, обладающие опытом ликвидации аварий
на атомных станциях…
— Информацию дозируют намеренно. Всем понятно, что рано или поздно
начнется расследование произошедшего, и тогда, чем больше виновник
скажет о своих просчетах, тем жестче с него спросят. Уже известны
некоторые факты – оказывается, проектом не была предусмотрена
устойчивость в случае цунами, были неправильно установлены насосы подачи
воды. Проектировщики пытались сэкономить на бассейнах и заполнили их
сверх нормы, что увеличило вероятность инцидентов, в результате
землетрясения в них не оказалось воды. Да и сама ситуация абсурдная –
уже тот факт, что всю информацию предоставляет исключительно компания
TEPCO, которой принадлежит станция, абсолютно нетерпим. Помните норму
римского права – никто не должен быть судьей в собственном деле? А здесь
они и судьи, и свидетели, и потерпевшие… А все их просят дать хоть
какую-то информацию. А ведь с точки зрения здравого смысла, эту компанию
следует не расспрашивать или просить, а допрашивать.
— Но ведь существуют какие-то контролирующие инстанции?
— Существуют – например, «Атомнадзор». Но он подчиняется тому же
министерству – торговли, экономики и промышленности. Но пока нет
независимой организации, которая надзирала бы за атомной безопасностью,
ни о какой безопасности не может быть и речи. Причем это видно уже
по тому, как справляются с аварией на «Фукушима» — ликвидирует ее все та
же TEPCO и чуть-чуть принимают в этом участие военные. А у меня на руках
есть любопытный документ 1986 года – тогдашний директор ЧАЭС Позднышев
направил министру письмо, в котором предложил, чтобы ответственность за
ликвидацию Чернобыльской катастрофы взяли на себя военные, поскольку
гражданские атомщики к таким событиям не готовы. Уже тогда стало ясно,
что эксплуатационники не способны справляться с последствиями своей
деятельности. Сейчас в Японии та же картина – нет никакой специальной
организации, которая бы занималась ликвидацией аварии. Необходимо было
создать международный мозговой центр, привлечь в него специалистов,
занимавшихся серьезными авариями – они есть и в Штатах, и у нас. Но
атомщики стараются к таким людям не обращаться, и это понятно – иначе
все грехи отрасли станут известны. У нас ведь тоже Курчатовский
институт прошел мимо того факта, что реактор РБМК был в основе своей
опасен, в итоге мы получили Чернобыль.
— К реакторам «Фукушимы» тоже были претензии?
— Да, известная история «группы трех» произошла в семидесятых годах.
Эти реакторы проектировала и изготавливала General Electric, и еще на
стадии их разработки три инженера заявили, что безопасность не
обеспечена и, рано или поздно, произойдет авария. Одним из них был мой
друг Грег Майнер, который в 1999 году умер от лейкемии.
Руководство отказалось к ним прислушаться, и они в знак протеста ушли
в отставку. Если посмотреть вглубь, то всегда и везде находились
честные люди, которых не слушали, потому что уши у тех, кто принимает
решения, заткнуты ассигнациями.
В Японии ведь тоже все решили ассигнации. Если бы все было правильно организовано, если бы сразу начали с подведения к станции нормальной воды и электричества, ситуация развивалась бы иначе. Но TEPCO думала, что может сохранить
реакторы и использовать их снова – теперь уже пришлось признать, что ни о
каком восстановлении и речи идти не может. Но все решал финансовый
вопрос, а когда деньги идут впереди безопасности, авария неизбежна.
Но все аварии происходят на станциях, которые строились в начале
семидесятых. С тех пор ужесточены меры безопасности, на новых АЭС стоят
реакторы другого типа. Всё предусмотреть невозможно. До сих пор никто достоверно не знает,
что произошло с Чернобыльской АЭС – есть только гипотезы. Нужны
исследования, а на них нужны деньги, которые «атомщики» давать не хотят. И потом, кто будет исследовать? Надо привлекать независимых ученых, а
где их взять? Но если поручить выяснять причины аварии все тому же
Курчатовскому институту, то опять окажется, что во всем виноват персонал
– помните, операторов обвинили, осудили, причем, некоторых посмертно? Потом, к счастью, разобрались и судимости с них сняли, но причина
аварии-то до сих пор не установлена. Точно так же было и с катастрофой
на Три-Майл Айленде – там тоже виновными оказались сотрудники станции.
Вот чем хороша авария на «Фукушиме» — тут вину на операторов взвалить ну
никак не получится.
— А разве исследования, анализ причин катастроф, контроль над отраслью – это не обязанность МАГАТЭ?
— МАГАТЭ представляет собой ассоциацию атомщиков. У них очень
противоречивые задачи. С одной стороны, Ассоциация должна способствовать
распространению технологий «мирного атома». С другой – бороться за
безопасность атомных технологий. Но есть еще и третья – бороться с
производством атомного оружия. Все эти задачи решают одни и те же люди,
которые, к тому же, тесно связаны с промышленниками. Необходимо либо
выделить в Ассоциации группу независимых – абсолютно независимых –
экспертов, либо хотя бы как-то разделить направления деятельности. Это
всем очевидно, и речь о реорганизации идет давно, но никаких результатов
пока нет. И ничего удивительного — если посмотреть в корень
происходящего, то увидим все те же деньги. Поэтому сначала надо как-то
перестроить систему таким образом, чтобы ограничить влияние банков и
корпораций.
— А как Вы считаете, возможно ли повторение «чернобыльского
синдрома»? В некоторых странах уже начались протесты против развития
атомной энергетики.
— Безусловно, какие-то потери отрасль понесет. Перестраивать что-то
придется, но, с моей точки зрения, проблема не в том, что надо
разрабатывать новые технологии. С моей точки зрения, проблема аварий –
политическая и организационная. Пока всем правят деньги, о безопасности
можно забыть. Нужно предпринимать какие-то разумные меры, чтобы
ограничивать жадность, из-за которой люди теряют и здравый смысл, и
инстинкт самосохранения. Авария на «Фукушиме» – хороший повод, чтобы об
этом задуматься.
— А разве в странах, которые принято называть развитыми, не
существует каких-то социальных, государственных или общественных
механизмов, позволяющих удерживать бизнес «в рамках»?
— Знаете, я жил в самых разных странах. Четыре года проработал в
Афганистане, сейчас живу в Австрии, объездил весь Советский Союз… И я
пришел вот к какому выводу – между существующими социальными системами
различий намного меньше, чем принято считать. Но, если вернуться к
истории «группы трех», то понятно – честные люди есть везде. К
сожалению, их голоса обычно заглушает шелест ассигнаций.
Источник: Фонтанка.ру
Поддержите нас!
Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!
Поддержать