Где Вы, женщина из Польши? Нина Мельцер

Всё оставалось позади: беготня по инстанциям, бесконечная проблема, что купить, нервная перенапряжённость последних перед отъездом дней, даже бесконечные часы таможенного досмотра. С прошлым было покончено бесповоротно, навсегда.

Поезд набирал скорость. За окнами мелькали знакомые мазанки под белыми шапками крыш, оголённые заиндевевшие деревья, дороги, уходящие вдаль, и столбы, столбы, столбы… Всё оставалось там, с собой мы увозили вот эти несколько узлов, тяжёлые мысли о прошлом и тревогу о неизвестности впереди. Вагон был плацкартным, и по коридору то и дело мелькали люди, отвлекая от тяжёлых мыслей.

Приятным исключением из всей этой серой реальности была наша соседка по купе. То и дело вбегая к нам, она без конца тараторила на каком-то славянском, но не понятном нам языке. От всего её облика, тоненьких льняных волос, голубых глаз, свежего личика веяло такой непосредственностью, искренностью и чистотой, что рука невольно тянулась погладить эту неискушённую головку. В какой жестокий мир вступало это дитя!

На душе было нехорошо. Дурные предчувствия не улучшали настроения. А время тянулось без конца. Мимо прошёл проводник. Мы уже обращались к нему с нашей проблемой, но он отмахнулся: некогда, вот освобожусь, тогда и поговорим. А проблема у нас была. Отъезд наш затянулся, и когда, наконец, поездом прибыли в Брест, билеты до Вены достать было невозможно. Нам выдали билеты до Варшавы, успокоив, что в Варшаве к нашему поезду будет прицеплен вагон, следующий до Вены, а перенести наши вещи в этот вагон будет минутным делом. Но зная, как непросто всё бывает в реальной жизни, мы волновались. В Варшаву мы должны были прибыть к полуночи…

В купе опять вбежала наша прелестная незнакомка и снова щебетала о чём-то своём, по-видимому, очень важном, о чём мы, люди из взрослого, чужого мира, не имели ни малейшего представления. Отпускать это сокровище не хотелось, и мы ласково удерживали её, забавляя интонациями и мимикой. Девочке было года три, но она, очевидно, неплохо владела речью…

Прошло часа два. Начало смеркаться. Муж переговорил с кондуктором, заручившись его согласием на наш переход в венский вагон. Не выспавшись прошлой ночью и намотавшись за день, наш Саша крепко спал на верхней полке. В свои одиннадцать лет он воспринимал всё гораздо проще нас, взрослых. В школу ходить было не надо. Уроки делать и подавно. Кроме того, его ждал новый, полный неизвестностей, манящий, увлекательный мир. Какие уж тут проблемы? Старики, перекусив, тоже прикорнули. В вагоне воцарилась тишина. Вагон покачивало, и монотонные поскрипывания и постукивания гипнотизировали, навевали сон.

Нас разбудил резкий толчок, поток морозного воздуха и громкий говор, почти крик. Одного взгляда за окно было достаточно, чтобы понять, откуда этот холод и гам. Вагон стоял. Шла посадка. А на дворе разыгралась метель. Крупные моховые хлопья кружили в вихре ветра и засыпали перрон, носильщиков с кладью, пассажиров. Это была Варшава. Муж с отцом ушли дожидаться обещанного вагона. Мы оставались в купе. Прошло минут двадцать. Мужчины не возвращались. Я отправилась их разыскивать. Подтверждались наши худшие ожидания: в венский вагон нас не пускали, так как мы не зарезервировали мест предварительно. От нас требовали польские деньги, злотые, в уплату за резервирование мест. Злотых у нас, естественно, не было. Всем нашим состоянием были 524 американских доллара, которые мы получили в банке в обмен на рубли.

В ту пору это полагалось на нашу семью из пяти человек. А впереди была долгая, полная неизвестности дорога до Америки. Денег явно хронически не хватало, а расстаться и с этими крохами для нас означало остаться в дороге без гроша и на чужбине без приюта. Но проводник венского вагона стоял на своём: нет злотых, платите доллары. Не уп    латите по сто долларов на человека — высадим на границе.

В слезах я вернулась в купе. Высадиться в глуши, где-то на границе между Польшей и Чехословакией, в ночную пургу. А что будет дальше? Как добираться до Австрии, Вены, где нам должны были помогать какие-то благотворительные организации? Глотая слёзы, рассказывала матери о случившемся…

Из соседнего купе вышла светловолосая женщина небольшого роста. Она была беременна. Это была мать нашей маленькой незнакомки. «Не давайте им денег, — произнесла она по-русски с лёгким акцентом, — я всё слышала. Бандиты они, грабители. Последнее отберут». «А что же делать? — растерянно спросила я. — Не идти же из вагона неизвестно куда?» «Никуда идти не надо. Вот деньги», — и она протянула мне зажатые в кулаке злотые. Бессонные ночи, тревога последних месяцев, бесконечная благодарность — всё разрешилось слезами. Я разрыдалась.

Где Вы, женщина из Польши? Бог послал Вас в тяжёлую для нас минуту, или Вы на самом деле были ангелом? Вы протянули руку помощи нам, незнакомым людям, когда мы, казалось, были на самом краю. В суматохе мы не узнали ни Вашего имени, ни адреса, ни фамилии. Но где бы Вы ни были, поклон Вам до земли. Да благословит Вас Бог!