Европейский суд признал, что в России права человека нарушаются даже законодательно

The Epoch Times28.04.2008 Обновлено: 06.09.2021 13:38

Недавно Европейский суд по правам человека рассмотрел жалобу петербуржца Павла Штукатурова и признал незаконными его госпитализации в психиатрическую больницу и признание его недееспособным. Международный суд отметил также многочисленные нарушения прав человека, допускаемые российским законодательством.

В своей жалобе в Европейский суд по правам человека петербуржец Павел Штукатуров указал, что был признан недееспособным и помещен в психиатрическую больницу по заявлению своей матери, что позволило ей завладеть имуществом, полученным им в наследство от бабушки.

3 августа 2004 мать обратилась в Василеостровский районный суд с требованием о признании сына недееспособным. Она утверждала, что он не способен вести самостоятельную жизнь и нуждается в опекуне. Суд признал Павла Штукатурова недееспособным в соответствии со статьей 29 Гражданского кодекса РФ. Статья предусматривает такую меру, если лицо не может понимать значения своих действий или руководить ими. Мать была назначена опекуном и, как опекун по закону, была наделена полномочиями действовать от имени Павла по всем делам.

Ему даже не сообщили об этом суде, и Павел ничего не знал о том, как изменилась его судьба. Только через год он случайно обнаружил копию решения суда, и узнал, что лишен всех гражданских прав и теперь, как недееспособное лицо, не имеет права работать, жениться, вступать в организации, самостоятельно путешествовать, продавать или приобретать недвижимость. Павел связался с юристом Центра по защите прав лиц с проблемами психического здоровья. 2-го ноября 2005 года они встретились для обсуждения дела и написания жалобы. Во время беседы юрист понял, что обратившийся к нему человек полностью способен понимать сложные юридические вопросы.

Но через день, 4-го ноября мать Павла отправила его в психиатрический стационар. Юрист просил разрешения встретиться со своим клиентом, но ему было отказано. С декабря 2005 года Павлу были запрещены любые контакты с внешним миром. Все время, пока он был в больнице, его принуждали принимать  сильнодействующие психотропные препараты. В течение года множество раз Павел просил администрацию психиатрического стационара, органы опеки и попечительства, комитет здравоохранения и районного прокурора об освобождении его из психбольницы, но безуспешно.

Попытки его юриста также были безуспешны. В обжаловании решения суда ему  было отказано на том основании, что Павел Штукатуров недееспособен и может обжаловать решение только через своего опекуна, то есть, мать, которая возражала и против его освобождения, и против обжалования решения. Оставалась одна возможность изменить ситуацию: обратиться с жалобой в Европейский суд по правам человека.

6 марта 2006 года Европейский суд указал Российским властям на то, что Павлу Штукатурову и его юристу должны быть созданы условия для встречи и подготовки дела в суд. Однако власти Российской Федерации отказались выполнить это требование, сославшись на то, что российское законодательство не рассматривает эти меры как обязательные. Российские власти также указали, что не могут действовать без согласия  матери Штукатурова, так как его  юрист не может рассматриваться как законный представитель.

16 мая 2006 года Павел был освобожден из психбольницы, однако мать вновь поместила его туда в 2007 году.

В своем решении по этому делу Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что решение Василеостровского районного суда Санкт – Петербурга от 28 декабря 2004 года, основанное только на письменных документах, было необоснованным и нарушало принцип гласности, гарантированный статьей 6.1 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Более того, заявитель не имел возможности обжаловать решение, поскольку его жалоба была отклонена без рассмотрения ее по существу.

Также суд пришел к выводу, что Василеостровский районный суд нарушил статью 6.1, не обеспечив заявителю гарантий справедливого судебного разбирательства.

Суд отметил, что вмешательство в частную жизнь заявителя было очень серьезным: оно сделало его полностью зависимым от официально назначенного опекуна почти во всех сферах жизни. И это вмешательство не могло быть обжаловано или отменено иначе, как по заявлению опекуна, которая была против любых попыток принимать такие меры. Кроме того, дело рассматривалось в судебном процессе, в котором Штукатуров был лишен необходимых процессуальных гарантий. Судьи Европейского суда были поражены тем, что дело, решающее судьбу человека, рассматривалось всего в течение 10 минут.

Суд пришел к выводу, что вмешательство в частную жизнь заявителя было непропорциональным преследуемой цели — защищать его интересы и здоровье, и представляло собой нарушение статьи 8 Европейской Конвенции,  что госпитализация в период с 4 ноября 2005 года и 15 мая 2006 года была незаконной, в нарушение п. «е» части 1 статьи 5 (право на свободу и личную неприкосновенность). Павел Штукатуров не имел возможности требовать судебного рассмотрения вопроса его госпитализации, что является нарушением статьи 5.4.

Суд был поражен отказом российских властей выполнить неотложные меры, определенные российскому правительству в соответствии с правилом 39 Процедуры Суда. И хотя Павел Штукатуров наконец был освобожден, встретился с юристом и продолжил ведение дела в Суде, это никак не было связано с выполнением Россией мер по Правилу 39. Суд отметил, что российские власти также нарушили свое обязательство по статье 34 Конвенции — не препятствовать реализации права на подачу индивидуальной жалобы.

Международный суд обратил внимание на то, что российское законодательство делает различие только между полной дееспособностью и полной недееспособностью лиц с психическими заболеваниями. Вариантов для пограничных ситуаций в нем не предусмотрено. Суд сослался на Рекомендации Комитета Министров Совета Европы, установившего ряд принципов правовой защиты лиц с психическими заболеваниями, в которых он рекомендовал, чтобы законодательство было более гибким и отвечало каждой конкретной ситуации.

Дело Павла Штукатурова – далеко не единственное в практике российских судов. Нередко ничего не подозревающих людей втайне от них лишают дееспособности и назначают опекунами тех, кто позарился на их имущество. Для этого не нужно вступать в сговор с судьями  и давать взятки – само законодательство позволяет совершиться несправедливости.  К сожалению, наше российское законодательство очень несовершенно и оставляет большое поле деятельности для различного рода махинаций с целью признать человека недееспособным вовсе не для того, чтобы защищать его права, а чтобы получить доступ к его имуществу. После того, как решение суда вступает в законную силу, человек, признанный недееспособным, автоматически лишается большинства процессуальных прав, предоставленных ему, как стороне в гражданском процессе, и может обжаловать решение суда в кассационной инстанции только через своего опекуна. А если опекун действует не в его интересах, а преследует свои корыстные цели, такой человек оказывается в законодательном вакууме и не имеет возможности защищать свои права. У него остается призрачная возможность обратиться в прокуратуру, чтобы она обжаловала решение суда, однако прокуратура, как правило, тоже отказывается вступать в диалог с недееспособным лицом и требует общения через опекуна. В последнее время наметилась нехорошая тенденция не уведомлять человека, в отношении которого подано заявление о признании его недееспособным, о предстоящем суде. Очень часто людей лишают дееспособности заочно, и они даже не знают об этом. Поэтому они лишены возможности оспаривать аргументы заявления и представлять доказательства своей дееспособности. Ничего не зная о вынесенном решении, они пропускают срок на его кассационное обжалование, в результате чего решение вступает в законную силу.

Суд, вынося решение, руководствуется только доводами заявителя, претендующего на роль опекуна, и данными судебно — психиатрической экспертизы, о действительных целях которой также не всегда сообщается подэкспертному. Судами стал напрямую нарушаться конституционный принцип равноправия и состязательности сторон в судебном процессе, а также ряд положений Гражданского процессуального кодекса РФ, касающихся правил уведомления о судебном разбирательстве, права предъявлять доказательства, заявлять ходатайства, знакомиться с материалами дела и т.д. Это возможно потому, что наше Законодательство не устанавливает жесткого требования, чтобы человек, в отношении которого подано заявление о признании его недееспособным, обязательно участвовал в судебном разбирательстве, был вызван в суд. Закон позволяет суду получить заключение о невозможности участия гражданина в судебном разбирательстве в связи с его психическим заболеванием и рассмотреть заявление без его участия. Получается, что с людьми, признанными недееспособными, в нашем государстве можно делать все что угодно, хотя задумывалась эта мера с целью защитить интересы лиц с неустойчивой психикой.

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА