«Поэт в России — больше, чем поэт»

The Epoch Times22.08.2017 Обновлено: 06.09.2021 14:29
«Поэт в России — больше, чем поэт» — в этих нескольких словах передан весь трагизм судьбы русских поэтов, которые часто несли свой талант, свой дар, словно тяжелый крест. Вольнодумцев, способных изобличить пороки общества и имеющих дерзость бросить в глаза власти смелую критику, ни общество, ни власть никогда не жаловали. Вспомнить, хотя бы, Пушкина и Лермонтова.
Однако судьба поэтов при советской власти, которая по своей природе не допускала ни то, что критики, в свой адрес, но и просто мнения, отличного от «генеральной линии партии», была несравнимо трагичней. Эта статья об одной из таких трагедий.

1933 год. Время тотального контроля над личностью. Страна охвачена культом Сталина. Советские писатели наперебой слагают оды в честь «великого Вождя народов». И на фоне всего этого рождается одно из самых знаменитых стихотворений XX века, небольшое по размеру, но безграничное по смелости. Стихотворение, которое будет стоить жизни его автору, Осипу Мандельштаму.

«Горец»

Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца, –
Там припомнят кремлёвского горца
Его толстые пальцы, как червы, жирны,
А слова, как пудовые гири верны.
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг его сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычит.
Как подковы кует за указом указ –
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него, – то малина
И широкая грудь осетина.

Написанию этого стихотворения предшествовали месяцы, проведенные в Старом Крыму, где Мандельштам стал свидетелем морового голода — последствий коллективизации. Под великим секретом поэт читает «Горца» 14 лицам. Пастернак сказал ему: «Это самоубийство», и был прав. Отойдя немного от темы, хочется сказать пару слов о судьбе Бориса Пастернака, которого также не избежала печальная участь советских поэтов. Награжденный Нобелевской премией в 1958 г. (от которой, впоследствии, отказался) за роман «Доктор Живаго», изданный за границей, он подвергся невиданной травле на родине. Свои боль и отчаяние наиболее сильно Пастернак выразил в строчках пронзительного стихотворения, которое так и называлось — «Нобелевская премия»:

Я пропал, как зверь в загоне,
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу хода нет.
<…>
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над судьбой страны моей.

Но это будет уже потом, два десятилетия спустя, со времени написания «Горца» и ареста Осипа Мандельштама.
Осип Емильевич был арестован в ночь с 13 на 14 мая. Свое авторство инкриминируемого произведения поэт не скрывал. Осип Мандельштам говорил, что с момента ареста он всё время готовился к расстрелу: «Ведь это у нас случается и по меньшим поводам». Именно это постоянное ожидание было наиболее мучительным. Ожидание расстрела.
Ожидание допросов, которые обычно проходили ночью с лампой, свет которой направлялся прямо в лицо. Обычный набор НКВД-эшных приемов, главная цель которых психологически сломать и морально уничтожить человека, как личность.

Однако произошло чудо. Мандельштама не расстреляли, а всего лишь отправили в 3-ехлетнюю ссылку в Чердынь, куда вместе с ним разрешили выехать его жене, Надежде Яковлевне. К этому времени Мандельштам, который и без того по натуре был импульсивным и нервозным человеком, был уже психологически сломан. У него начался тяжелый психоз с бредом и галлюцинациями. Пытался покончить с собой, но неудачно.

Но вскоре произошло еще одно чудо. Ссылку отменили. Мандельштамам было разрешено поселиться где угодно, кроме двенадцати крупнейших городов. Они выбрали Воронеж. Причиной такой милости была фраза Сталина: «Изолировать, но сохранить». Сталин понимал, что поэта можно убить, но уничтожить стихи невозможно. Он прекрасно осознавал, что мнение потомков о нем во многом будет зависеть от того, что о нём пишут поэты. И Сталин решил заставить Мандельштама написать другие стихи — возвеличивающие его, Сталина. Стихи, возвеличивающие Сталина, писали многие поэты. Но Сталину хотелось, чтобы его воспел именно Мандельштам. Не случайно он допытывался у Пастернака: «Но ведь он же мастер? Мастер?». Сам же Сталин считал, что Мастер сможет воспеть на таком же высоком уровне, что и разоблачал.
Мандельштам понял намерения Сталина. Доведённый до отчаяния, загнанный в угол, он решил попробовать спасти жизнь ценой нескольких вымученных строк. Он пишет оду Сталину, заканчивающуюся такими строчками:

«… и шестикратно я в сознаньи берегу
Свидетель медленный труда, борьбы и жатвы,
Его огромный путь через тайгу
И ленинский Октябрь – до выполненной клятвы.
Правдивей правды нет, чем искренность бойца:
Для чести и любви, для доблести и стали.
Есть имя славное для сильных губ чтеца –
Его мы слышим и мы его застали.»

Казалось бы, расчёт Сталина полностью оправдался. Стихи были написаны. Но такие стихи мог написать и Лебедев-Кумач, и Ошанин, и многие другие. Для того, чтобы написать такие стихи не нужно быть Мандельштамом. В «Оде» не было той простоты, чеканности и искренности, что была в «Горце». Ради подобных стихов не стоило вести всю эту игру. Сталин дал Мандельштаму срок в три года. Попытка не удалась. Срок истек. 1 мая 1938 года в Саматихе, в доме отдыха, куда получили путёвки Мандельштамы, Осип Эмильевич был арестован вторично. Еще до ареста, в 1937 г.,он писал Корнею Чуковскому: «Я поставлен в положение собаки, пса… Меня нет. Я – тень. У меня только право умереть. Меня и жену толкают на самоубийство… Нового приговора к ссылке я не вынесу. Не могу».

9 сентября (т.е. через четыре месяца) Мандельштам был отправлен в лагерь. На этот раз Надежда Яковлевна уже не предполагала его сопровождать. В двадцатых числах октября 1938 года Осип Эмильевич Мандельштам писал брату Александру и жене, Надежде Яковлевне: «Дорогой Шура! Я нахожусь – Владивосток, УСВИТЛ, 11 барак. Из Москвы из Бутырок этап 9 сентября, приехали 12 октября. Здоровье очень слабое, истощён до крайности, исхудал, не узнаваем почти, но посылать деньги, вещи и продукты – не знаю, есть ли смысл. Попробуйте всё-таки. Очень мёрзну без вещей…». Это, видимо, последние дошедшие до нас строки поэта.

27 декабря Осип Мандельштам умер от истощения в больничном пересыльном лагере под Владивостоком. Ему было сорок семь лет.
Есть мнение, что поэт – это совесть нации. Отсюда можно сделать вывод, что «Вождь Народов», (о котором в последнее время то и дело появляются хвалебные статьи), сотворил с совестью российской нации…
Источник: https://gifik.narod.ru/mandelstam.html

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА