Воя. Рассказ

The Epoch Times17.08.2017 Обновлено: 06.09.2021 14:28

Воя. Фото: Михаил Гадомский


Воя. Фото: Михаил Гадомский
В
оя, название заброшенной деревни, заставляет сознание,
споткнутся об него как о щербину в белозубом улыбающемся рту. Название, неизвестно
кем оставленное в непроходимой глуши лесов и болот Вологодчины. Ведь ближайшие
к этому месту деревушки носили красивые благозвучные названия хищных птиц:
Орлово, Соколье, Филино.

— Бабушка, почему же Воя назвали?

— А потому Лешенька, что люди в том месте выли. Привезли их в лес солдаты на
подводах и оставили зимой на поселение, прямо под елки посадили.

— И как же выжили они бабушка?

— А вот так и выли, как волки; половина вымерла от голода и болезней, а кто
остался, землянки вырыли. И жить там стали, лес корчевать и поля распахали. У
нас есть было нечего, а они через два года с огромными караваями приезжали. Их
дети в школу вместе с нами ходили.

Лешка почесал поцарапанную коленку, задумался и вспомнил, как на прошлой неделе
он за бабушкой в перелесок бегал. Бабушка ходила ягоды собирать, Лешка же
носился между деревьями, радуясь нетронутой красоте леса, чистому воздуху и
птичьему разноголосью.

Вдруг он кувыркнулся, от резкой боли потемнело в глазах.
Придя в себя и ощупав побагровевшую ссадину на ноге, дотронулся до
натянутых как струна стальных жил. Взялся рукой за провод и в десятке
метров нашел поваленный столб, затем второй, линия уходила далеко в лесную
чащу.

— И электричество у них на Вое было?

— Да, внучек было и электричество. У нас не было, а они себе первые провели.

— Куда же они потом подевались?

— Когда разрешили все, то и уехали
сразу, а дома мужики на дрова испилили да пожгли.

— Давно уехали?

— Давно. Да что ты ко мне с этой Воей привязался, пошла я овец управлять.

Бабушка как-то насупилась и в раз постарела.

— Что мы бабы тогда могли? Мы-то все без мужиков после войны остались, а они с
мужиками. Вот и выправились и хлеба подняли.

Лешка устало ступал по лесной дороге, которую и дорогой-то назвать нельзя – так,
заваленная буреломом тропинка. Спину от усталости ломило, пот застилал глаза, а
в ушах стоял комариный гул. Он уже трижды пожалел, что увязался с деревенскими
мужиками Иваном и Лехой пойти на эту Вою. Их сутулые спины маячили далеко
впереди.

— Догоняй пацан, а то лось копыто на плечё поставит.

Лешка оглянулся и припустил вперед – больше всего он боялся заблудиться в
незнакомой чаще.

— Скоро уже к Вое подойдем.

Под ногами чавкало болото. Тропинка была выложена в две гнилые жердины, которые
то прерывались, то тянулись снова. Лешка отстал от мужиков уже безнадежно. Ноги
соскакивали с сырых жердей и тут же утопали в болотине, приближался вечер.
Глухари то и дело внезапно срывались справа и слева, ломая ветки крыльями, как
разрывающиеся снаряды.

Лес казался пугающим и чужим. Лешка заторопился и,
провалившись ногой в болото, плюхнулся лицом в грязь. Выбирался долго, присел
на кочку, вылил из сапога коричневую жижу. Где же мужики, сколько можно идти,
он уже хлюпал носом. Посидел, поднялся, кругом сильно потемнело. Слева он
увидел просвет между деревьев и двинулся туда.

— Иван, Иван, где вы?!

Впереди он услышал хруст ломающихся ветвей.

— Возвращаются.

Он присел и тут же вскочил на ноги. В десятке метров двинулась бурая
стена, дыхание перехватило. Лось, как трактор, рванул через чащу, сшибая
хлипкие деревья. Лешка, задыхаясь, бежал в другую сторону, опять споткнулся и
рухнул куда-то в овражек, ударившись всем телом об ровную, словно вытесанную из
каменной глыбы, поверхность.

Придя в себя, ощупал ровные черные доски:
тяжеленная дверь с кованными петлями и граненой ручкой. Потянул на себя
холодное железо, темная от времени, ведущая в неизвестность дверь не поддалась.
Она была как будто врезанная в холм каменная плита.

Он огляделся, кругом непроглядный лес.

— Я здесь навсегда останусь, – слезы навернулись на глаза.

Позабыв про дверь и потерянный рюкзак, шарахаясь во мраке от чёрных елок, он
опять побежал вперед. Сто, двести, триста шагов… Внезапно почувствовал запах
дыма, выскочил на поляну.

— Ну, где ты ходишь? Заплутаешь, потом перед мамкой за тебя отвечать.

Мужики засмеялись, увидев расстроенное, грязное мальчишеское лицо.

— Ужинать садись.

В котелке аппетитно булькал наваристый глухариный суп.

— Бросили, заблудился я.

— Ничего, мы тебя натаскаем.

Густое с запахом хвои и брусники варево теплом разливалось по всему животу.

— А где же Воя, Вань?

— Это и есть Воя.

Выпуская тонкой струйкой папиросный дым, Иван кивнул в сторону просеки.

— А дома где?

— Да нет никаких домов. Давно сожгли и на дрова все вывезли.

— А дверь в землянку?

— В какую землянку, ты что совсем от страха спятил?

Иван засмеялся.

— Семь лет здесь хожу, никакой двери не видел. Спать давай, завтра клюкву
собирать.

Вдыхая сладковатый дым, Лешка засыпал. Во сне приснилась ему знакомая тяжелая,
черная с коваными петлями дверь, ведущая в загадочное лесное подземелье. И
послышался далекий, полный тоски и отчаяния человеческий вой.

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА