Души прекрасные порывы

Когда–то в одной из программ телеканала «Культура» мне довелось услышать выступление артиста Олега Погудина. Помню, что мое внимание привлекла одна фраза: «Человеческая душа с радостью откликается на красивую мелодию, питается ею, расцветает в ее лучах…» Мне запомнилось это высказывание, потому что оно очень точно характеризует состояние зрителя после хорошего концерта.

А совсем недавно заслуженный артист России Олег Погудин посетил и Северный Кавказ — он выступал в концертном зале им. Сафонова в городе Кисловодске. Посетив концерт Олега Погудина, я поняла, что, несомненно, его творчество является подпиткой для всех струн человеческой души. Как же ему удается дарить своему зрителю эту радость? Об этом и о многом другом мне очень хотелось поговорить с этим замечательным артистом.

Олег, сегодня я была свидетелем того, как тепло и восторженно Вас принимала публика. В зале присутствовало много зрителей разного возраста и из разных городов. Женщина из зрительного зала, которая приехала специально на Ваш концерт из города Нальчика, сказала мне, что со слезами умиления и восторга провела весь концерт, а на душе такой покой, как будто в церкви побывала…

О.П.: Пение — это один из прекраснейших путей, одна из величайших возможностей дарить людям души прекрасные порывы. Объединение чувств и мыслей исполнителя с чувствами и мыслями зрителя и есть самое наивысшее стремление. Хороший артист может помочь многим людям отвратиться от зла и обратиться к добру. Если творчество актёра подчинено духовному началу, то так оно и выйдет.

Вот вы, а вот ваша аудитория. Вы разделяете свои мысли и чувства с мыслями и чувствами своего зрителя. Вы владеете этим эмоциональным фоном, пока звучит песня, владеете безраздельно! А что Вы при этом чувствуете?

О.П.: Как только раздаются первые шаги чувства власти над аудиторией, то я тут же затворяю перед ним дверь. Оно является самой настоящей страстью, какое только вкладывали святые отцы в это слово. Я позволяю себе почувствовать только счастье особого «душевного резонанса», не сердитесь на меня за этот физический термин. Музыканты знают это совершенно объективное явление, оно непременно бывает на удачных концертах.

Воздух вдруг начинает вибрировать в каком-то чудном звоне, всё пространство зала звучит, и души людские начинают петь с тобой в унисон. Это такая могучая, общая радость. Такое состояние ничего общего не имеет с чувством власти над аудиторией, с упоением этой властью. Страсти же, а они всегда рядом с нами, не скрыть. Для артиста это, в первую очередь, тщеславие. Кто-то из святых отцов сказал, что тщеславие как репейник: какой стороной его ни положи, всё равно колючки будут вверх торчать.

Вы часто в своих интервью говорите о православии, заявляя, что Вы человек верующий. Как Вы считаете: церковь и сцена – есть ли между этими понятиями нечто неразрешимое?

О.П.: На сегодняшний день античный театр не имеет ничего общего с театром современным. Самую яростную критику в религии христианства вызывало языческое распутство, существовавшее на сцене античного театра. Люди, занимающиеся театральным творчеством честно, но не имеющие для своей души мудрого духовного наставления, могут иногда запутаться в своих рассуждениях о жизненном предназначении, впадать в отчаяние. И, прежде всего, это касается опасности для души артиста. В актерской жизни душа находится в большей тревоге, именно в актерстве легче перепутать, что такое хорошо и что такое плохо. Но, если человек честный, если он стремится к Богу и если у него есть духовное наставление, то, как раз, в этой профессии можно постичь больше, чем в какой-либо другой, можно научиться внимать своей душе.

Другое дело, что в театральной профессии часто можно встретить случайных людей. Дело в том, что театральная профессия, в отличие от певческой или музыкантской, не требует явно выраженного мастерства. Мастерство, несомненно, требуется, но все дело в том, что неискушенному зрителю очень трудно отличить мастерскую игру от просто энергичного сценического поведения. К сожалению, одаренных людей гораздо меньше на сцене, чем тех, кому там быть не стоит. Поэтому, при отсутствии права по-настоящему находиться на сцене, возникает тоска о чем-то ином. У человека возникает ощущение того, что он занимается не своим делом. И очень немногие осознают, что нужно поменять это дело. И одаренным людям подчас очень нелегко.

Многие начинают болеть всеми знакомыми нам театральными болезнями: тщеславием, завистью, пустословием и лицедейством, что действительно опасно в жизни. Нужно бережно относиться к своей душе на любом поприще. И, по возможности, выбирать тот путь, ради чего мы живем — для спасения своей души. Об этом необходимо помнить всегда, каким бы делом ты не занимался.

Ваше творчество – это, прежде всего, романс. Как Вы пришли к этому жанру?

О.П: Мысль, что я буду петь, меня никогда не оставляла. Первые попытки исполнить романсы у меня были лет в шестнадцать, когда я почувствовал свое внутреннее соответствие этим жанрам — романсу и русской песне. А вообще – то, я всегда говорю, что это не я выбрал романс, это романс выбрал меня. Язык романса, особенно литературный язык девятнадцатого века, для меня является родным. Если употребить актерскую терминологию, то моя психофизика совпадает с психофизикой лирического героя романса.

Как Вы подходите к выбору романса? И что для Вас в нем главное: музыка или поэзия?

О.П.: Мне абсолютно равнозначно интересна и музыка, и поэзия романса. Мой репертуар складывается из музыки от начала девятнадцатого века до конца двадцатого. Разная музыка на разных языках разных временных эпох, но во всех произведениях обязательно присутствует человек, лирический герой, который проявляет себя по-разному и в разных обстоятельствах.

Романс – это жанр прошлого века. Как Вам удается работать в этом жанре в веке нынешнем?

О.П.: Романс связан с периодом наивысшего расцвета русской культуры. Он очень тесно вплетен во время Пушкина, Достоевского, Блока, Ахматовой…. Он вплетен и в музыкальную ткань нашей культуры, связанную с творчеством Глинки, Чайковского и многих других гениев. Другое дело, что говорить на языке романса становится все труднее. Все, что дорого стоит, требует усилий для хранения. Романс прекрасен, а прекрасное притягивает и манит. И я уверен, что всегда будут люди, соответствующие этому и добавляющие что-то от себя в этой области. Грустно другое, что сужается круг людей, которые могут вкушать это прекрасное. Если говорить о массовой культуре последнего времени, то она уже даже не бездуховная, она бездушная. И с каждым годом души падают все ниже.

Романс – это произведение, как правило, о несостоявшейся любви, о несчастной или неразделенной. А Вы человек минорный или мажорный?

О.П.: Не бывает людей минорных или мажорных, тем более в православии. Есть жанр. Есть его законы. Есть его история. Романс – жанр, безусловно, меланхолический. И я никак не могу это оценивать, это вопрос его природы. А вот если человек начинает размышлять и чувствовать печаль от услышанного, то это уже вопрос серьезный. Но мне кажется, что без определенной печали или внутренней сосредоточенности радости быть не может. И Господь сказал: «Мир воссмеется, а вы возрыдаете, но печаль ваша в радость будет». Все зависит от самого человека.

Артист, представляя кого — либо, выражает свои эмоции и чувства. Но дело самого зрителя как он использует этот материал в своей жизни. Главное и обязательное условие для жизни каждого в том, что душа обязана трудиться. И никуда от этого не деться. А тот жанр, в котором я работаю, он, слава Богу, позволяет трудиться моей душе. И с точки зрения мысли, если говорить о слове – поэзии, и с точки зрения чувства, если говорить о музыке. Поэтому романс – это замечательный материал, чтобы изощрять душу, делать ее изящнее.

Вы двадцать лет исполняете романсы. Что же нужно, чтобы за это время не устать, а, наоборот, постоянно чувствовать себя нужным публике?

О.П.: Красота и правда всегда были нужны людям, а романс позволяет воспевать красоту и говорить правду изящно и искренне. Дивное сочетание мелодии, проникающей в душу, и текста, который трогает, по-настоящему талантливый артист превращает в маленький шедевр. Но это при условии, что артист обладает еще и культурным багажом, умеет создать определенную атмосферу. В целом, любимое дело не может наскучить.

Ваше жизненное кредо?

О.П.: Символ Веры.

С кем бы Вы хотели оказаться на необитаемом острове?

О.П.: С любимым человеком.

В какую историческую эпоху Вы бы хотели жить?

О.П.: Историческая эпоха? Эпоху не выбирают. Какую Господь поставил, она и лучшая. Хотя, эстетически мне бы были симпатичны средние века.

Олег, а Вы любите праздники? Знаю, что Ваши любимые праздники Рождество и Пасха.

О.П.: Конечно, как и любой другой, разве возможно не любить праздник? А особенно Рождество. Рождество – это такой праздник, когда на душе по-настоящему светло. Господь дает в этот день такую возможность каждому. Пользуясь случаем, я хочу поздравить всех читателей Вашей газеты с этим замечательным праздником и пожелать всем Веры, Надежды, Любви.