Политолог Михаил Глобачев: Если мы и живем плохо, то кого винить в этом?

The Epoch Times27.01.2011 Обновлено: 06.09.2021 13:48
Политолог, кандидат филологических наук Михаил Глобачев. Фото: Ульяна Ким/Великая Эпоха (The Epoch Times)
Политолог, кандидат филологических наук Михаил Глобачев. Фото: Ульяна Ким/Великая Эпоха (The Epoch Times)
Недавние события на Манежной площади привели к яростному столкновению молодежных группировок с ОМОНом, и требуют глубокого осмысления.
По крайней мере, нельзя оставить без внимания лозунг «Россия для русских», и избиение людей из-за формы их носа и места их рождения. Это один из тех моментов, за которые обществу должно быть стыдно.

С другой стороны, реальными виновниками произошедшего и тех событий, которые непосредственно вызвали народное возмущение, являются не фанаты «Спартака», не те, кто к ним присоединился, и не мифические «леворадикальные элементы», упомянутые министром МВД. Тогда кто же?

В разговоре с известным политологом, кандидатом филологических наук Михаилом Глобачевым мы попытались найти ответ, что стоит за этими событиями и кого винить в происходящем.

— Михаил Ольгердович, на Ваш взгляд, предваряют ли столкновения на Манежной площади наступление нового этапа в развитии нашего общества?

М.Г.: В последних сообщениях СМИ прошла информация о том, что представители обеих палат парламента во время встречи с президентом обратились с инициативой закрепить законодательно некое государствообразующее положение русского народа.

Все свелось к тому, что представители ЛДПР выступили с предложением изменить в Конституции преамбулу: «Мы, многонациональный народ России…» на «Мы — русские и другой многонациональный народ…». Можете себе представить?

Сейчас во многих странах действуют законы, охраняющие те или иные права различных меньшинств. При этом, русские националисты, в том числе, назвавшиеся «просвещенными», не устают твердить, что их народ в своем государстве (где он составляет 80% населения) якобы лишен защиты и вообще «не имеет никаких прав». О каких же правах речь? В подоплеке всей этой рыхлой демагогии, по-моему, может быть только одно — мечта легализовать систему негативных квот, апартеид, черту оседлости… Иначе их причитания полностью бессмысленны. Но на такое в сегодняшнем мире вряд ли пойдет даже самый авторитарный режим.

Нет, не думаю, что наступает какой-то новый этап. Многие опасаются наступления фашизма, нацизма, я бы это не назвал так. Хотя понимаю, что человеку, которого режут на улице, все равно, от чего он гибнет — от нацизма или от беспорядка. По крайней мере, формирования системы, которую можно назвать нацистской, я не опасаюсь.

— На чем основаны Ваши утверждения?

М.Г.: Такого не будет потому, что нет внятных идей даже на индивидуальном уровне, не говоря уже о такой зыбкой материи, как «национальная идея», и ничего подобного в России в обозримом времени не предвидится.

Еще год назад в политическом классе нашего общества увлеченно обсуждался вопрос: чем отличается нацизм от сталинизма, что «хуже», а что «лучше», и так далее.

Самый удачный, на мой взгляд, ответ принадлежит не политику и не политологу, а писателю Владимиру Войновичу, который записал в мемуарах высказывание своего соседа. Тот однажды обратил внимание, что гестаповцы пытали своих жертв, чтобы узнать, где скрываются партизаны или какая диверсия замышляется против рейха, но они никогда не заставляли арестованных выдумывать показания типа «туннель от Лондона до Бомбея», чем занималось НКВД многие годы.

То есть, у одних все было четко, ясно и, если можно так выразиться, предельно честно: вот раса господ, претендующая на жизненное пространство от сих до сих, вот ее враги. Этот немец, тот еврей, и никому не дано поменять по произволу их этническую природу. А с другой стороны… Кто такой, к примеру, «подкулачник» или «двурушник», как это можно установить объективно? Коль скоро коммунизм — фантом, химера, то таковы оказались и его внутренние враги, и вся практика борьбы за любые цели. Имитации подменили реальность.

В России и по сей день нет никакой идейной почвы, наподобие той, что существовала в нацистской Германии. Непонятно даже, кто с кем борется. Это что — торжество шовинизма или противостояние не способных ужиться друг с другом национальных культур? Вероятно, национальность ни при чем: среди скинхедов нередко встречаются даже кавказцы. Один из самых знаменитых скинхедов-убийц, который сейчас отсиживает пожизненный срок, вообще наполовину чукча.

Очень популярна версия, что сейчас якобы схлестнулись «аульная дикость» и высокая городская культура.

Первую представляют кавказские мигранты, другую — славянское население больших городов. Кстати, тот журналистский опус, где все это наиболее подробно изложено, так и назывался: «Дети гор против социальных сетей».

Там расписана, конечно, полная ерунда. Предполагаемые «дети гор» в городах точно так же пользуются социальными сетями, и горцами они, по сути, уже не являются. Некоторые традиции в их среде сохраняются прочнее, но в большинстве своем они точно такой же продукт квазикультуры и квазицивилизации, «смесительного упрощения», как выражался один видный русский философ в позапрошлом веке.

— А что скажете про «славянское население»?

М.Г.: Я на всю жизнь запомнил замечательную формулировку из первого издания Малой советской энциклопедии, которая поразила глубиной и многое объяснила сразу и навсегда. Там было сказано: «…малокультурные слои городского населения». Сейчас это, пожалуй, еще более актуально. Потому что другого населения в современной России почти нет. Практически все оно городское или полугородское и, к большому сожалению, в основе своей малокультурное. Именно такие установки были заданы на много лет вперед «гегемонией пролетарского класса».

— Издержки в национальной политике во время сталинского правления привели к неравенству перед законом по национальному признаку. Малые народы вынуждены были выживать в условиях репрессий. Считаете ли Вы следствием такой политики трансформацию сознания у этих людей?

М.Г.: Можно, конечно, и так. Чувство территории и стремление к экспансии в пространство, как бы никем не занятое «по правильным понятиям», у народов Кавказа очень сильны. Нужно знать кавказцев, постоянно с ними общаться. Например, все говорят: вот чеченцы, какой злой нехороший феномен, а никто не задумывается, насколько они «достали» не только русских, славян, но и весь окрестный Кавказ.

Там чеченцы тоже «особенные», и встречают их, как правило, с опаской. А почему так, вовне мало кто понимает. Мы сейчас наблюдаем интереснейший исторический феномен: на месте прежнего военно-демократического уклада, сильно задержавшегося в истории, Рамзан Кадыров пытается построить развитой феодализм, сделавшись «настоящим князем», каких в Чечне никогда раньше не бывало.

— Почему выступила молодежь, которая была довольно пассивна и в течение многих лет никак себя не проявляла?

М.Г.: Все когда-нибудь начинается впервые. Сейчас молодежь массово выступила потому, что убили болельщика — видного фаната, одного из лидеров в группировке «Спартака». А дальше они вдруг видят, что никто их не лупит, не растаскивает по автобусам, как несчастных либералов, когда на 100 человек во время митингов пригоняют втрое, вчетверо больше омоновцев.

Они увидели, что им не препятствуют, с ними пытаются договориться, им это страшно понравилось поначалу. Потом была какая-то темная история, когда эту публику гоняли по парку в Останкине, хватали в милицию, но там уже просто начался самозаводящийся режим провокации со всех сторон.

А вот мы пойдем, пошумим, побьем тех, кто не даст сдачи. Это не конфликт национальных культур или даже культуры с бескультурьем, а схватка двух соседних улиц в одной трущобной слободке: «нашенские» против «зареченских». Все та же аморфная слякоть, которую мы имеем уже в течение десятилетий, но и в слякоти можно запросто утонуть, она опасна, она может быть смертельной.

И это не значит, что такое лучше «классического» нацизма, и не надо бояться только потому, что здесь нет системной идеи, какая была у НСДАП.

— Есть другие мнения, некоторые обвиняют власти в предоставлении привилегий северокавказским республикам за счёт русского народа — он же, как вы сами отметили, в этой системе понятий находится в нищете и забвении.

М.Г.: Ничего нового для меня в этом нет. Такова ментальность людей, населяющих Россию. Вспомним, чем была крестьянская община в прошлом? Это такой уклад жизни, такой способ производства, где людям принудительно предписывалось поддерживать друг друга, в результате чего все возненавидели ближних. «Я тебя поддержу по обязанности, оторвав от себя, но не потому, что я добрый и люблю тебя, а потому что жизнь заставляет».

Пока все это развивается внутри одной социальной сферы, как было с русским крестьянством до начала индустриализации, оно еще не грозит деградацией и разрушением целому обществу.

Но при социалистическом «всеравенстве», когда самоедская круговая порука из-под палки выходит за пределы одного социального класса и навязывается всем под страхом репрессий, этот тип мышления и поведения становится государственным, а значит, доминирующим.

— Все же думается, не все люди одинаковы. Неужели нет в России людей, мыслящих рационально?

М.Г.: Да, есть другие, которые влачат незавидное существование, либо устало молчат, либо говорят, но никто их не слушает. Как правило, это люди старшего поколения, которым уже «лениво» что-то менять, проще дожить в том, что есть, чем тратить жалкие остатки сил на очередные перемены, которые, если и смогут состояться, то наверняка закончатся так же бесславно.

— Это Ваш окончательный диагноз нашему обществу?

М.Г.: Это еще и самодиагноз. Почему, скажем, я не уезжаю в Польшу, к своей второй (а сегодня, по самоощущению, скорее, первой) культуре и языку? Потому что легче тут тихо догореть, чем ввязываться в титанические усилия, общаясь с бюрократией, пусть и европейской.

— И последний, классический вопрос — что делать?

М.Г.: Кто может отсюда бежать, кому невмоготу — пусть бежит не откладывая. Кто по каким-то соображениям предпочитает тут жить, пусть живет, пусть каждый делает, что хочет, это его выбор.

Но ничего хорошего Россию не ждет, к сожалению. Мы уже превратились в классическую страну третьего мира с одним лишь, да и то мнимым, преимуществом — наличием ядерных ракет. Хотя тоже не факт, что они все еще способны куда-то полететь и долететь, судя по результатам испытаний даже новеньких ракет и прочих спутников.

Мы стали Африкой, где процветают трайбализм и коррупция, но нет ни тепла, ни бананов. Это народ сам себе выбрал. Когда говорят, что русских кто-то постоянно обманывал и жестоко эксплуатировал — «инородцы» или даже «начальство», — это, на самом деле, не оправдание вовсе, потому что народ, который находится в подавляющем большинстве на своей громадной территории и позволяет проделывать такое с собой ничтожным меньшинствам, какова же тогда ему цена?

Если мы и живем плохо, то кого винить в этом? Я, по крайней мере, считаю, что русский народ это сделал сам с собой, потому что таков был его исторический выбор, таковы его представления, вкусы и понятия.

— Большое спасибо за интересную беседу.

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА