Препятствия на пути к демократии в Египте после ухода Мубарака в отставку

Автор: 16.11.2015 Обновлено: 06.09.2021 14:26

Египетская девушка размахивает национальным флагом на танке М-60, во время празднования антиправительственных демонстраторов в Каире на площади Тахрир, после того как президент Египта Хосни Мубарак ушел в отставку. Фото: Patrick Baz/AFP/Getty Images


Египетская девушка размахивает национальным флагом на танке М-60, во время празднования антиправительственных демонстраторов в Каире на площади Тахрир, после того как президент Египта Хосни Мубарак ушел в отставку. Фото: Patrick Baz/AFP/Getty Images
Ликование по поводу свержения президента Хосни Мубарака стихает, а будущее Египта видится весьма туманным. Заявление президента Обамы после отставки Мубарака, повторяющее слова египетского народа «Египет никогда не будет прежним», порождает вопрос о том, каким будет общество и правительство Египта.

Перспективы присоединения Египта к числу либеральных демократических стран активно обсуждались еще до ухода Мубарака со своего поста. В этих обсуждениях внимание акцентируется на двух вещах: во-первых, на военных, как на весьма уважаемой силе в Египте; во-вторых, на возможности захвата власти крупнейшей и наиболее организованной оппозиционной группой в Египте «Братья-мусульмане».

Первым препятствием на пути свободного и демократического Египта могут быть вооруженные силы, которые 11 февраля взяли власть после отставки Мубарака.

Незадолго до объявления об уходе Мубарака Высший военный совет опубликовал коммюнике, в котором обещал провести конституционные реформы перехода к демократии со «свободными и справедливыми» выборами, и положить конец 30-летнему чрезвычайному положению, Совет обещал привести страну к состоянию, при котором «все наладится и успокоится».

В стране режим чрезвычайного положения установился после убийства президента Анвара Садата в 1981 году, и с тех пор не был отменен. Режим позволяет без предъявления обвинений арестовывать и бессрочно содержать под стражей любого человека. Люди протестовали против агрессивного закона, который использовался для подавления инакомыслия.

В воскресенье Высший военный совет объявил, что Парламент распущен, действие Конституции приостановлено, и что они будут управлять страной в течение шести месяцев или до начала выборов. Военные также назначат комитет для внесения поправок в Конституцию, и люди будут иметь возможность проголосовать за эти изменения.

Египетские военные силы всегда были уважаемыми, поскольку они свергли монархию в 1952 году. В отличие от сил безопасности, которые были использованы режимом Мубарака для провокации насилия и подавления протестов, их не боятся. И это уважение военные силы не хотят терять.

В заключительном коммюнике от 11 февраля военные «приветствовали» мучеников (около 300 человек), которые отдали свои жизни ради свержения авторитарного правления. На протяжении 17 дней протестов военные не открывали огонь по протестующим.

Министр обороны США Роберт Гейтс заявил, что египетские военные силы вели себя «образцово» и действовали с «большой сдержанностью».

С другой стороны, военные силы пользовались большим экономическим и социальным преимуществом во время правления Мубарака и, возможно, хотят его удержать. На данный момент военные говорят, что их власть носит временный характер. Однако естественным образом возникают страхи, что они могут установить другое «мубаракообразное» лицо и управлять страной. Мубарак сам был офицером ВВС, когда пришел к власти. Установив режим ЧП, он никогда не изменял его, в течение почти 30 лет на президентском посту.

Это не означает, что военные силы имеют плохие намерения, но возможно некоторое давление в этом направлении. Хишам Мельхем, начальник вашингтонского бюро «Аль-Арабия ТВ», в день ухода Мубарака в отставку сказал PBS Newshour следующее: «Если мы говорим о реальных реформах, если мы говорим о реальном гражданском контроле над вооруженными силами, если мы говорим о равенстве перед законом, то я уверен, что некоторые в высшем офицерском корпусе в Египте … будут сопротивляться данным изменениям».

Перспективы либеральной демократии

В заявлении, сделанном 10 февраля перед Комитетом по международным делам заместителем государственного секретаря США Джеймсом Стайнбергом, говорилось, что для Египта и Ближнего Востока имеются долгосрочные цели в направлении перехода к «свободным и справедливым выборам и прочной, устойчивой демократии.

Мы будем поддерживать принципы, процессы и институты, а не личности. Мы надеемся, что египтяне могут заложить основу не только для избрания новых лидеров, но и для реформирования законодательства, создания институтов и уважения прав религиозных меньшинств и женщин».

Но Самуил Тадрос, основатель и член исполнительного совета Египетского союза либеральной молодежи, сказал, что это не так просто. Либеральная демократия не является вопросом «ее желания» — это не так просто, как заказать что-то из ресторанного меню. Выступая 8 февраля в Институте Хадсона, Тадрос, египетский сторонник умеренных политических взглядов, сказал, что перед тем как египтяне смогут установить либеральную демократию, в том числе равенство перед законом, оппозиционные партии, уважение прав меньшинств, независимые судебные органы и т. д., должны быть построены институты, которых не хватало в Египте в период автократического правления Мубарака.

Тадрос был членом собрания консервативного коллектива учёных Института Хадсона, на котором обсуждалась тема: «Египет, его революция и будущее. Как будут реагировать США?»

Эксперты считают: то, что мы видим, это уже не первый этап либеральной демократии, приносящей плоды, а скорее «египетская армия у власти» или, по словам Ли Смита, старшего редактора Weekly Standard , «упреждающий военный переворот».

Тадрос сказал, что армия никогда не любила Гамаля Мубарака, сына Мубарака и его преемника. Она чувствовала, что Гамаль Мубарак угрожал ее контролю над экономикой.

Мусульманское братство

Мубарак допускал только намек на оппозицию. Его Национально-демократическая партия (НДП) контролировала более 90% мест в парламенте — условие, которое египетская Конституция разрешала, и изменение, которого требует оппозиция.

Главным оппонентом Мубарака на президентских выборах 2005 года был Айман Нур, который занял «отдалённое» второе место. Он был заключен в тюрьму на четыре года по обвинениям, которые, по утверждению Нура, были политически мотивированными. США, по-видимому, придерживались того же мнения, поэтому Белый дом неоднократно призывал к освобождению Нура.

«Мусульманское братство», однако, оказалось более успешным в формировании оппозиции. Несмотря на запрет в 1954 году, Мубарак не мог уничтожить популярную организацию. Ян Джонсон пишет в «Мечети в Мюнхене», что Братство является незаконным, но терпимым. Братству не разрешалось выдвигать кандидата в президенты, но было разрешено выдвигать кандидатов в парламент, где оно получило 20% голосов.

Перспективы для демократии. Комиссия в ходе акций массового протеста в Египте обсуждала перспективы либеральной демократии в Египте. Слева направо: Сэмюэл Тадрос, старший партнер египетского союза либеральной молодежи; Ли Смит, приглашенный научный сотрудник из Института Хадсона и старший редактор Weekly Standard и Пол Маршалл, старший научный сотрудник из Института Хадсона. Событие произошло в Институте Хадсона 8 февраля.

Хотя светское гражданское общество было ограничено, братство процветало, создавая неловкую ситуацию для США. Программы помощи США для египетских неправительственных организаций требовали одобрения режима Мубарака. Выступая 9 февраля перед Комитетом по международным делам, Лорн Крэйн из Независимого республиканского института сказал:

«Мы позволили египетскому правительству через его подрыв умеренной и секулярной политической оппозиции, неправительственных организаций и активистов, активно содействовать динамике в течение десятилетий, которая толкает США выбирать только между Национальной демократической партией (НДП) Мубарака и «Мусульманским братством». После полувековой диктатуры, при которой вся организованная оппозиция была уничтожена или оттолкнута в сторону, члены «Мусульманского братства» остаются крупнейшим и наиболее жизнеспособным противником режима. Мубарак сделал мусульманское братство сильным, потому что он «жестоко репрессировал сторонников централизации и придерживающихся умеренных взглядов, чтобы остаться у власти», — сказал Эллиот Абрамс на том же слушании. Г-н Абрамс служил в администрации Рейгана и Джорджа Буша.

Египетское Братство отрицает, что они выступают против демократии. «Нью-Йорк Таймс» сообщила 5 февраля, что Мохаммед эль-Бельтагуй, лидер «Мусульманского братства», заявил, что организация не будет баллотироваться ни на каких выборах президента ради успеха Мубарака. Он сказал, что Братство опровергает утверждение, сделанное Мубараком несколько раз Западу, о том, что его жесткое правление было необходимо для предотвращения роста исламского государства.

В статье говорится, что Бельтагуй, который до военного переворота представлял Братство в комитете оппозиции по ведению переговоров о переходном правительстве, хотел «гражданского государства, а не религиозного».

Роберт Лэйкен из Центра Никсона, кажется, поддерживает эту точку зрения. «Джихадисты ненавидят «Мусульманское братство» за отказ от глобального джихада и принятия демократии».

Джонсон соглашается, что террористы часто презирают братство, которое, конечно, не является самой крайней группой в ближневосточной политике. Но Братство, говорит Джонсон, поддерживает джихад в Израиле и Ираке, что равносильно терроризму. Если Братство придет к власти в Египте, то логично предположить, что мирный договор с Израилем будет в опасности.

Конгрессмен Илеана Рос-Лехтинен, председатель Комитета по иностранным делам, и решительная сторонница Израиля, опасается, что «Братья-мусульмане» «захватят» движение к демократии в Египте. Она хотела бы, чтобы США настаивали на том, что только ответственные лица, которые отвечают определенным базовым стандартам, будут допущены к избирательному процессу.

Рос-Лехтинен заявила на слушании 9 февраля, что «Привлечение [к выборам] мусульманского братства не должно даже рассматриваться».

США имеет некоторое влияние на то, каким будет правительство, но оно не вправе диктовать конечный результат. США предоставляет 1,3 млрд. долларов в рамках помощи, которую многие в Конгрессе хотели бы использовать в качестве рычага, если Египет поведет себя противоречащим нашим интересам образом, как например, отменив в 1979 году мирного договора, подписанного между Египтом и Израилем, или становление «Мусульманского братства» доминирующей политической силой.

По словам Пола Маршалла, выступающего в комитете в Хадсоне, отчет о Братстве в регионе, например, в Судане и Сомали, и Талибан в Афганистане и Пакистане, показал его жестокость и нетерпимость к религиозным меньшинствам. Пол Маршалл полагает, что подобное может быть в Египте, «но в более мягкой форме».

«Несмотря на опровержения того, что Братство хочет захватить власть и внедрить закон шариата в Египте, оно известно двоемыслием и противоречивостью»,- говорит Смит из «Weekly Standard».

Смит сказал, что «Мусульманское братство», которое возникло в Египте в 1928 году, было «столпом египетской политической и интеллектуальной жизни в течение последнего столетия … мысль о том, что оно не будет играть центральную роль в египетской политике, для меня не имеет смысла».

Версия на английском

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА