Они были правы! (3)

The Epoch Times22.03.2011 Обновлено: 06.09.2021 13:49

Часть 1, Часть 2 , Часть 4

90-летию Первой мировой войны и 85-летию ухода Белой армии из Крыма посвящается…


Русское тыловое общество жило, в основном, слухами. Сплетни распространялись из недр Государственной думы и придворных кругов, раздувались до неимоверных масштабов прессой и становились «достоянием общественности», провоцируя панические настроения в тылу, откуда,
проникая на фронт, сеяли в душах неустойчивого элемента пораженческие настроения.

Шовинистический угар 1914 года после трагедии Второй армии Самсонова сменился упадком духа. Гучков и близкая ему «думская общественность» громогласно заявляли, что с «немцами воевать невозможно, и война безнадежно проиграна». Провокаторская сущность этого поведения
подтверждается всеми беспристрастными свидетелями и глубокими исследователями эпохи
[16,27,28,34,41,43], а, самое главное, одним непреложным историческим фактом: придя к власти,
учитывая подобное мнение на всем на всем протяжении войны, Гучков и К° должны были немедленно заключить
сепаратный мир с немцами, а они, напротив, взывали к войне до победного конца. Совершенно ясно,
что панические слухи им были нужны для захвата власти, а победа в войне – для укрепления своего
авторитета и властных амбиций.

Но не только думцы виновны в дестабилизации обстановки в тылу. Приложили к этому руку и придворные круги во главе с великим князем Николаем Николаевичем. Удаленный от командования и
затаивший обиду, он спровоцировал пресловутое дело военного министра Владимира Александровича
Сухомлинова и полковника Сергея Николаевича Мясоедова, обвинив их в государственной измене.

Обвинение базировалось на весьма сомнительных показаниях подпоручика Якова Колаковского, предложившего свои услуги немцам якобы для того, чтобы вернуться на Родину и продолжить службу в
рядах Русской армии. Немцы, с его слов, сами рассказали о Мясоедове, как о своем агенте. Несмотря
на зыбкость и подозрительность этих обвинений, исходящих от противника, совершенно бессмысленно
заваливающего своего старого агента, они были приняты на веру в угоду «общественному мнению»
[41,43]. С.Н. Мясоедов был казнен, а В.А. Сухомлинов после года следствия посажен в тюрьму.

Объективные исследования и документы эпохи говорят о невиновности подсудимых [34, 41, 43]. «Свершилась одна из ужаснейших судебных ошибок, объясняющаяся, отчасти, обстоятельствами
военного времени, а главным образом – политической интригой. Никаких данных, уличающих
Мясоедова в измене, кроме вздорного оговора подпоручиком Колаковским, поступившим к немцам на
службу по шпионажу, не было. С Мясоедовым расправились в угоду общественному мнению. Он явился
ответчиком за военные неудачи Ставки в Восточной Пруссии. О его невиновности говорили уже тогда…

Но те, кто создал дело Мясоедова, и главным образом, Гучков, были довольны. В революционной игре против самодержавия они выиграли первую и очень большую карту. На этом примере они создали
большой процесс со многими невинно наказанными, и главное – процесс генерала Сухомлинова,
процесс, который впоследствии способствовал разложению тыла и возбуждения ненависти к
Государю» [41].

Действительно, как мог быть предателем военный министр, храбрейший офицер, награжденный 12 российскими орденами, в том числе за Русско-турецкую войну (1877-78) 5 орденами и двумя
медалями, среди которых Георгиевское оружие, орден Святого Георгия 4 степени и серебряная
медаль за оборону Шипки? В результате работы В.А. Сухомлинова армия была полностью обеспечена
всем на 6 месяцев войны, а на больший срок практически никто и не рассчитывал [41,43]. Под его
руководством была преобразована работа Генерального штаба, модернизирована подготовка войск,
армия построена по современному образцу. За свою плодотворную внутрироссийскую и
международную работу В.А. Сухомлинов стал кавалером 17 высших иностранных орденов, в том числе
и большого креста ордена Почетного легиона 1 степени.

Он был почетным стариком и казаком
десятков станиц практически всех казачьих войск [43]. Конечно, у него были недостатки как у
человека и как у руководителя, но обвинять военного министра в государственной измене – означало
подорвать доверие как к государственной власти, так и к ее почетным наградам. В том, что
промышленность России не справилась с задачей быстрого перехода на военные рельсы, была вина
целой группы лиц, в том числе и великих князей. Обвинения одного человека в столь глобальном
прегрешении, попросту, несостоятельны. Владимир Александрович Сухомлинов был кем угодно, но
только не предателем и изменником Родине. «Думской общественности», а особенно опытнейшему и
абсолютно безнравственному интригану А.И. Гучкову, эти названия более к лицу. «Дело»
Сухомлинова — Мясоедова подорвало авторитет высшей власти не менее, чем демагогия думцев и
распутинское окружение [41].

В октябре 1916 года в Петрограде состоялось собрание общественных деятелей, в числе которых были Милюков, Федоров, Гучков, Терещенко, Шидловский и некоторые другие лица. Было высказано
безоговорочное мнение, что император Николай II не может больше царствовать [41]. Не совсем
понятно, по какому праву группа политиков могла принимать подобные решения за всю страну в
общем, и за самого Государя, в частности.

Было вынесено постановление об объявлении открытой
войны правительству, и 1 ноября 1916 года П.Н. Милюков выступил в Государственной Думе со
знаменитой речью: «Глупость или измена», где открыто обвинял Императрицу Александру Федоровну и
ее окружение в связях с немцами. Это была циничная и наглая ложь, абсолютно не подкрепленная
никакими фактами, и по выражению выдающегося историка Русского Зарубежья Антона Антоновича
Керсновского, сама являлась одновременно и глупостью, и изменой [16].

Между тем, факты говорили совершенно обратное. По свидетельству генерала А.И. Спиридовича, немцы после провала их плана разгрома России в 1915 году, поняв, что война на два фронта обречена
на неудачу, попытались через подругу Императрицы Александры Федоровны, княгиню Васильчикову,
вступить в переговоры о сепаратном мире. Эти попытки повторялись неоднократно, но ни к чему не
привели. Княгиня была удалена от двора [41]. Многочисленные свидетели, лично знавшие Государыню,
писали в своих мемуарах уже в эмиграции, когда абсолютно не было смысла врать, рассчитывая на
какие-либо дивиденды, как политические, так и материальные, что она ненавидела Вильгельма II, и
ничего более не желала, как победы русскому оружию. Опубликованная ныне переписка Государя с
семьей говорит то же самое [17, 27].

После провала попыток заключить сепаратный мир с Россией немцы сделали ставку на революцию, и не ошиблись. Выдающийся русский историк Сергей Петрович Мельгунов, будучи в эмиграции, спросил у
Милюкова, какие данные были у него для той известной речи. Ответ был циничен и прост: «Никаких».
Задача была любой ценой, требуя ответственного министерства, прорваться к власти.

«Из кого же должно было состоять это «министерство доверия»? Составлялись уже списки общественных деятелей, которые могли бы войти в подобное министерство. Между тем, в
общественной среде до конца не было ясности в понимании того лозунга, который был
выброшен. Секретные информаторы вкладывают в уста Милюкова слова: «Вы только громче
требуйте ответственного министерства, а мы уж позаботимся, какое в него вложить содержание» [27].

Какое «содержание» они в него вложили и к чему привели страну, очень хорошо показали результаты
менее чем восьмимесячной «работы» Временного правительства в 1917 году. Худо или бедно, но
Николай II двадцать три года правил Россией в тяжелых условиях, а те, кто его обвинял во всех мыслимых и немыслимых грехах, не продержались и года. Конечно, русское общество было
расколотым и неоднородным. Авторитет Царской власти был подорван весьма серьезно, начиная с
Ходынской трагедии, продолжая расстрелами демонстраций рабочих 9 января 1905 года в Петербурге
и на Ленских золотых приисках в 1912 году и заканчивая Распутиным и связанными с его именем
действительными и мнимыми скандалами. В стране были как люди, ненавидевшие Царя, так и горячо
преданные Монархии и просто равнодушные ко всему.

Задача настоящих политиков и истинных патриотов была в том, чтобы, зная все недостатки политического строя России, максимально пытаться исправить их, а не спекулировать ими, и всеми
силами не допустить прихода к власти во время войны деструктивных сил, опираясь на здоровую часть
общества. Необходимо было любой ценой и всеми имеющимися средствами поддерживать Царя, а не
стремиться свергнуть его. Надежды путем революции исправить ошибки, накопленные за столетия,
были недостойными просто здравомыслящего человека, не говоря уже о государственных деятелях.

И
это прекрасно понимали очень многие люди, начиная от крестьян и купцов и кончая членами
Императорской фамилии. Недоумки – политики не поняли главного: в психологии народа Царь был
наместник Бога на земле, а все они – те самые «господа», которые «обманывали Царя, скрывая от
него правду о нуждах народных». «Господ» народ ненавидел столетия, Царя – боготворил, вне
зависимости от его личности. Таким образом, отречение Николая II от престола при таком
мироощущении основной массы населения России вело к хаосу и анархии, что полностью доказала
история.

Именно в этом – в задаче водворения во внутренней жизни России беспорядка и беспредела сошлись на короткое время интересы двух различных сил: революционного экстремистского подполья и военной
разведки Генерального штаба кайзеровской Германии. О том, что большевики брали деньги на
революцию у немцев при посредстве Парвуса-Гельфанда, Кескулы, Ганецкого и других политических
авантюристов, известно давно. Однако, фундаментальные исследования немецких историков Герхарда
Шиссера и Йохена Трауптмана особенно интересны тем, что они основаны на фактах из абсолютно
достоверных документальных источников с грифами «совершенно секретно», недавно введенными в
исторический научный оборот в Германии [48].

Многочисленные документы свидетельствуют о сотнях
миллионов немецких марок, вложенных Германией в Русскую революцию. Подобный план зрел в
недрах немецкого Генерального штаба с самого начала войны. Уже через четыре недели после начала
боевых действий Исполком Пангерманского союза в «Памятной записке о германских целях войны»,
состоящей из четырех пунктов, провозглашает политику в отношении России: «лицо России
необходимо… снова насильственно повернуть к Востоку, и для этого она должна быть в основном
отброшена к границам Петра Великого» [48]. Однако, надеясь вначале на быструю победу на Западном
фронте в 1914 году, а затем – на Восточном в 1915, немцы не были особо активны в его претворении в
жизнь. В первой половине 1915 года они еще рассчитывали на сепаратный мир с Россией, однако,
поняв невозможность быстрой победы в войне и видя непреклонность Николая II в вопросах о мире, с
прямого согласия кайзера Вильгельма II началось финансирование революции в России как в стране,
наиболее для этого приспособленной [48].

Еще в начале Великой войны российский подданный Александр – Израиль Гельфанд-Парвус, член большевистской партии, вошел в контакт с представителями высшего руководства Германии:
канцлером Бетман — Гольвегом, статс – секретарем Министерства иностранных дел Готлибом фон
Яговом и унтер-статс-секретарем Циммерманом. Связующим звеном стали три дипломата: граф фон
Брокдорф-Ранцау в Крпенгагене, барон Люциус фон Штедтен в Стокгольме и барон фон Ромберг в
Берне.

К концу 1915 года в единую мощную антироссийскую силу сплетается целая сеть ведомств
Кайзеровской Германии: Генеральный штаб, Министерство иностранных дел, отделение IIIb секретной
службы при штабе Верховного командования на Востоке, кайзеровские дипломатические миссии в
нейтральных странах, Казначейство, Рейхсбанк, Дойче Банк и Коммерцбанк. Через ряд подставных
фирм, весьма похожих на нынешние в офшорных зонах, Парвус получает миллионы марок, рублей,
шведских крон и финансирует любые подрывные организации в тылу Российской империи, делая
особую ставку на большевиков. 29 декабря 1915 года (н.с.) он получает первый миллион рублей для
подрывной деятельности [48]. Идеи социализма и коммунизма очень просто уживались в этом человеке
с неуемной алчностью и жаждой наживы любой ценой. В этом смысле современные коммунисты
зюгановского толка весьма с ним схожи.

Но не только миллионы рублей шли через грязные руки Парвуса, Кескулы, Ганецкого и других дельцов большевистской партии. Так, например, в документе A.I. № 2807 из секретных архивов Министерства
иностранных дел в Германии говорится о передаче некоему господину Лбову (явно подставному лицу)
4500 автоматических пистолетов, 462 500 патронов, сотен килограммов взрывчатки, 2000 винтовок с
500000 патронов для проведения диверсий в Донецком бассейне.

Кроме этого, передавалось более 3 миллионов марок для найма исполнителей акций [48]. Факты подобного рода занимают тома и тома в современных архивах Германии [48].
Между тем, 1916 год принес русскому оружию мировую славу. Полностью был преодолен «снарядный голод», армия воодушевлена победами. После крайне тяжелых прошлогодних отступлений и неудач дух в войсках не пал. При анализе корреспонденции, посланной солдатами с Западного фронта домой в феврале месяце, 2.15 % писем было написано в угнетенном духе, 30. 25 % — в бодром, а 67. 6 % —
уравновешенных, содержащих в себе спокойную веру в конечный успех Русской армии [10].

Подтверждением данной статистики являются крупнейшие победы, одержанные русскими войсками на турецком и австро-германском фронтах. Между тем, в период наиболее активной подготовки
наступления на русско-германском фронте 12 (25) апреля 1916 года в Кинталле в Швейцарии
состоялась вторая после Циммервальда конференция социалистических партий, на которой Ленин
усилил и углубил позицию большевиков по отношению к войне, и призвал к усилению пораженческой
пропаганды в тылу и в войсках. Его уверенность была не беспочвенной, она базировалась на серьезной
финансовой поддержке Германии.

Поражения австро-германских войск при проведении Луцкого или, как его начали называть позднее, Брусиловского прорыва поставили Центральные державы на грань катастрофы.

«22 мая (4 июня) четыре Русские Армии (8-я, 11-я, 7-я и 9-я) Юго-Западного фронта начали свои атаки, которые и привели к Величайшей Галицийской битве 1916 года, продолжавшейся около 4 месяцев.

Тактические результаты этой битвы были громадными. Взято было в плен 8924 офицера, 408 тысяч нижних чинов, захвачено 581 орудие, 1795 пулеметов, 448 бомбометов и минометов. Отнята у
противника территория более чем в 25000 квадратных километров. Таких результатов не достигла ни
одна наступательная операция наших союзников в 1915, 1916 и 1917 годах» [10].

В этих боях прославился командующий 8 армией, будущий Донской атаман Алексей Максимович Каледин, награжденный за Луцкий прорыв орденом Святого Георгия 3 степени [5]. Генерал Антон
Иванович Деникин в знак признания выдающихся заслуг получил в награду второе Георгиевское оружие
с алмазами и надписью «За двукратное взятие Луцка» [5, 13]. Первый раз его бригада заняла этот
город в 1914 году. Блестяще проявили себя генералы Михаил Васильевич Ханжин, Федор Артурович
Келлер и многие другие, а солдаты и офицеры проявили чудеса массового героизма [10, 13, 16].

На Кавказе армия генерала Николая Николаевича Юденича штурмом взяла неприступную крепость
Эрзерум, повторив, тем самым, подвиг великого Суворова под Измаилом. В 1916 году им же были
проведены успешные Трапезундская и Эрзинджанская операции. К декабрю 1916 года турецкая армия
была практически разгромлена. Генерал Юденич за проявленные выдающиеся полководческие
способности и личную храбрость был награжден тремя степенями ордена Святого Георгия: 4-й, 3-й и
2-й, став одним из 125 обладателей второй степени этого ордена с 1769 года и одним из четырех за
Великую войну [5, 10, 16].
Таким образом, к исходу 1916 года не было никаких оснований для революции в России из-за военных неудач. Да, собственно, никаких фатальных неудач и не было. Была страшная кровопролитная борьба с умелым, смелым и отлично подготовленным противником. Были удачи и поражения, как у нас, так и у него, но под напором исторических фактов, подтвержденных конечным результатом Великой войны, следует признать, что к концу 1916 года победители в ней уже определились полностью: это были страны Антанты, в число которых входила Россия, несущая на себе основную тяжесть борьбы.

Русская армия окрепла в боях, несмотря на понесенные потери. Сформировались великолепные кадры фронтового офицерства, доблестного, преданного Родине и готового к жертвенному подвигу во имя ее.

«К концу 1915 года наше кадровое офицерство было в значительной мере перебито. На смену пришел новый тип офицера — офицера военного времени. Если и раньше состав нашего офицерства был демократичен, то теперь новое офицерство было таким еще в большей степени. Это был офицер из народа. Зимой 1915-16 года, когда мы восстанавливали нашу армию после катастрофы в лето 1915 г., пришлось обратить особое внимание на пополнение офицерских рядов. Ввиду того, что с тыла присылались прапорщики очень мало подготовленные, мною, в качестве начальника штаба 7 армии, была принята следующая мера. Все прибывшие из тыла прапорщики должны были проходить шестинедельный курс особой тактической школы, учрежденной мною в ближайшем тылу. Согласно данным сохранившихся у меня отчетов о работе этой школы, 80 % обучавшихся прапорщиков происходили из крестьян и только 4 % из дворян.С этим прапорщиком военного времени и были одержаны победы в Галиции летом 1916 года. Потоками самоотверженно пролитой крови спаялось это новое офицерство с остатками кадровых офицеров. Вся патриотически настроенная интеллигентная молодежь шла в армию и пополняла ряды нашего поредевшего офицерства. Происходил своего рода социальный отбор. Армия качественно очень выигрывала. Этим и объясняется, почему наскоро испеченные прапорщики так скоро сливались со старыми боевыми офицерами в одно духовное целое» [10].

Это свидетельство выдающегося военного мыслителя Николая Николаевича Головина очень важно. Оно полностью опровергает коммунистический миф о «реакционности буржуазно-помещичьего царского офицерства» и дает четкое представление о движущих силах Белой борьбы, которая начнется всего лишь через полтора года.

Русская стратегия периода 1914–16 годов, бесспорно, имела изъяны. Их справедливо критиковали многие как современники и участники событий, так и исследователи – историки [10,16, 34]. Но, во-первых, у кого их не было? Впервые в мировой военной истории проводились стратегические операции колоссальных масштабов, связанные с координацией действий многомиллионных фронтов. Ошибки были у полководцев всех воюющих армий. Неудача в Русско-японской войне привела к радикальной перестройке Вооруженных сил России. Она не была завершена полностью, из-за чего многие генералы высшего звена не были сменены [12,13]. Заменять их пришлось уже в ходе боев Первой мировой, в которых выковались великолепные кадры военачальников, прославившихся своим полководческим талантом и личной храбростью. Имена Михаила Васильевича Алексеева, Алексея Алексеевича Брусилова, Алексея Максимовича Каледина, Лавра Георгиевича Корнилова, Антона Ивановича Деникина, Александра Васильевича Колчака, Павла Адамовича Плеве и, конечно же, Николая Николаевича Юденича, действительно, полководца суворовской школы, и многих других талантливых военачальников навеки вписаны в славную историю Русской армии и Великой войны. Впоследствии они будут нагло вычеркнуты из ее истории советскими «учеными», и по сей день продолжающими выдавать ими же придуманные мифы за исторические факты.

Абсолютное большинство прославленных генералов возглавит Белое движение в различных частях охваченной безумием России всего через год или два. А, во-вторых, стратегия Русской армии, не будучи, в целом, суворовской, все-таки была на голову выше, нежели на Западном фронте, где для того, чтобы продвинуться на 10 метров вглубь вражеских позиций, жертвовали жизнями сотен тысяч солдат и офицеров [10,16].

Таким образом, в чем единственное сходство победоносной Русской армии конца 1916 года и Красной армии эпохи побед 1943-45 годов, так это в составе офицерского корпуса низшего и среднего звена.

Во Вторую мировую войну этот слой советских офицеров был весьма похож на офицеров военного времени 1916 года как по социальному происхождению, так и по жертвенности служения Родине. Вот только высшее командование было совершенно различным. Если в годы Первой мировой войны на полях сражений пало около 24 тысяч русских офицеров, и эта цифра считалась огромной [7], то бездарное советское руководство погубило их около 1 миллиона.

В середине декабря 1916 года произошли два важнейших события. В ночь с 16 на 17 декабря князем Феликсом Юсуповым, великим князем Дмитрием Павловичем и депутатом Государственной Думы Владимиром Пуришкевичем был убит царский лампадник Григорий Распутин, пользовавшийся особым расположением царской семьи; и 17 декабря в Ставке в Могилеве на совещании командующих фронтами Русской армии было принято решение о весеннем наступлении 1917 года, которое должно было привести к полному разгрому Центральных держав [41].

Эти два события имели роковые последствия. Убийство Распутина, не решив ни единой возлагавшейся на него задачи, показало всем слоям общества, что можно безнаказанно творить преступления и не нести за это ответственности, а возможность разгрома Центральных держав заставила активизироваться «прогрессивную тыловую общественность», во главе с Милюковым, Гучковым и Родзянко — справа, и Керенским — Чхеидзе – слева, в расстановке политических сил в Государственной думе. Ни о каких большевиках тогда не слышали, ибо на свободе в Петрограде на нелегальном положении находились лишь Шляпников и Молотов, абсолютно не имевшие никакого влияния на политическую ситуацию [41]. По свидетельству генерала А.И. Спиридовича, Керенский открыто заявлял, что в случае победы в войне Монархия укрепится на долгие годы и свергнуть ее не будет возможности [27, 41].

Феликс Юсупов в автобиографической книге «Конец Распутина» блестяще описал ситуацию, сложившуюся в предреволюционной России. Примечательно, что эти строки написаны представителем высшей петербургской аристократии.

«Распутинство и большевизм – два явления, которые, как будто не имеют между собой никакой внутренней связи. В действительности же, эта связь огромна. Распутин был олицетворением той темной силы, которая поднималась с самого дна русской жизни и несла в себе полное попрание и разложение всех нравственных начал. Он, вместе с тем, был прообразом грядущих ужасов и грядущего хамства. «Мужик в смазанных сапогах», как он сам говорил про себя, «вошел во дворец и гулял по царским паркетам». Этими грязными сапогами он растоптал вековую веру народа в чистоту и справедливость царского служения. В личности Распутина, во всей его «карьере», был заложен надвигавшийся большевизм, с его алчностью, цинизмом и развратом, с темной похотью власти, не знающий никакой ответственности перед Богом и людьми. Он стал орудием в руках врагов России…

Распутин обманул Государя и Императрицу, доверившихся ему. Большевики обманули весь русский народ, который слепо пошел за ними в каком–то диком опьянении чисто хлыстовским экстазом революции. Распутин был бессознательно как бы первым комиссаром большевизма, приблизившимся к
престолу, чтобы растоптать его мощь, угасить его величие. За ним двинулись другие» [51].

Продолжение следует…

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА