Они были правы! (6)

Весь дальнейший ход Гражданской войны на Юге, Востоке и Севере страны был определен колебаниями крестьянской массы. Ее настроение можно коротко охарактеризовать как выжидательное.

Крестьян устраивал факт дележа земли, и они не хотели водворения закона и порядка. Проводя мобилизации, загоняя под ружье миллионы людей, большевики добились колоссального численного превосходства Красной армии, платя за это потерей качества. Имея в составе Добровольческой армии не более 8-9 тысяч человек, генерал А.И. Деникин во Втором Кубанском походе в июне – октябре 1918 года наголову разгромил 150 тысячную армию большевиков, освободив весь Юг России [12, 35].

Аналогичные процессы шли по всей стране. На Волге и по всему Великому Сибирскому пути вспыхнуло восстание Чехословацкого корпуса, возвращавшегося через Владивосток на родину. Это восстание послужило основой для образования Белых сил в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке. Восстали все казачьи войска, рабочие Ижевска и Воткинска, сформировав полки, сражавшиеся на стороне Белых. Все большевистские фразы о буржуазно-помещичьем характере Белого движения являются, таким образом, наглой и циничной ложью.

«В наши ряды с самого начала становились и те, кто все потерял, и те, кто ничего не потерял и все мог спасти. И в наших рядах с самого начала были и будут до конца люди самых различных сословий и классов, положений и состояний; и притом потому, что белый дух определяется не этими вторичными свойствами человека, а первичным и основным – преданностью Родине», — так справедливо определил Иван Александрович Ильин движущие силы Белой борьбы [15].

Еще Ричард Пайпс очень метко заметил, что социальное происхождение вождей Белой армии, таких как Алексеев, Корнилов и Деникин было намного более скромным, нежели у потомственных дворян Ульянова – Ленина и Чичерина или у сына богатого купца Троцкого [34,35].

В Белой армии крайне мало было и представителей старинного родового дворянства и придворных кругов, которые, неся моральную ответственность за все случившееся в России, сочли участие в Гражданской войне ниже своего достоинства, предоставив крестьянским детям, казакам и представителям мелкопоместного дворянства защищать Родину и их самих от большевиков. По меткому выражению Антона Васильевича Туркула, проведшего параллель с “Войной и миром” Л.Н.Толстого, Добровольческая армия была армией “капитанов Тушиных” [46]. Большинство из этих людей либо погибло в ходе Гражданской войны и последующих репрессий, либо уехало за границу, пополнив тем самым интеллектуальный потенциал других стран. И эти потери, наверное, самые невосполнимые из всех, сказывающихся в нынешнее время.

Постоянно ведя кровопролитные бои, Белая армия пополнялась и простыми бойцами, русскими рабочими и крестьянами – бывшими солдатами Императорской армии, бросившими фронт ради обещанной им «райской» жизни, которые медленно начинали осознавать, на чьей стороне правда. Характерно то, что очень многие из них до конца остались верными Белой борьбе и разделили в полной мере трагедию всего движения [7, 12, 46].

В 1917 году «к чести и счастью России, нашлись кадры людей, которые в труднейшую эпоху переутомления и запутанности сумели наполнить свою автономию предметным патриотическим содержанием и направлением, которые восприняли безвластие сверху как величайшую опасность для страны; как величайшее бремя падающей на них ответственности; как призыв к патриотической самодеятельности; как жизненный долг и смертный призыв; которые «дали Богу души свои» и «не пощадили себя ни в чем». И в этом сущность белой контр – революции.

Первый путь есть долгий, обходной, трагический путь: в душах восторжествовал «раб», раб определил себя как «хама» и узаконил себя как «товарища». Тем, кто пошли этим путем, суждено было изжить в себе «хама» и «товарища», провалиться из«товарища» в обнищавшего и измученного обывателя и только потом выстрадать в себе проблеск личности и попытаться раздуть эту искру в огонек автономного гражданина. Повторяю: это путь долгий и трагический, не закончившийся и поныне.

Второй путь был путь прямой и героический: в белых душах восторжествовал патриот и гражданин. Белые не были рабами и не стали ни товарищами, ни обывателями; они восстали в личность, в автономного гражданина и автономного воина», — так определил Иван Александрович Ильин тяжелый путь прозрения основной массы народа России [15], не завершенный не только в 1923 году в момент написания этих строк, но и поныне.

Очень медленно автономное правосознание начинало распространяться в народных массах, когда они на собственном опыте ощутили, что такое большевизм. Но процесс этот был, как уже отмечалось, крайне медленным, бои же Гражданской войны – жестокими, а смена обстановки – молниеносной. В результате этого, малые силы Белых таяли, а пополнений, сознательно идущих в бой за Родину, становилось все меньше и меньше.

Между тем, подходящий к концу 1918 год принес закономерную расплату тем, кто финансировал Русскую смуту. В ноябре Германия потерпела поражение и капитулировала, и в том же месяце грянула революция, которая смела с исторической сцены кайзеровский режим. По иронии судьбы сделана она была, в том числе, и на те самые деньги, которые выделялись на организацию хаоса и анархии в России, т.к. Ленин, исправно получая субсидии от немцев на формирование Красной армии и ВЧК, часть этих средств отправлял назад в Германию немецким коммунистам для финансирования мировой революции [48]. Немецкая армия разложилась еще быстрее, нежели Русская. Часть немецких офицеров, пораженных трагедией своей родины, осознав вину Германии в теперешнем положении России, вступила в ряды Добровольческой армии. Украина, оккупированная Германией и обеспечивающая левый фланг Донской и Добровольческой армий, впала в состояние анархии. Относительно стабильный режим гетмана Скоропадского пал, и Гражданская война заполыхала с новой силой.

Подвести итог и оценку роли России в победе в Великой войне можно словами генерала Антона Ивановича Деникина: «Мы не делали решительно ничего, чтобы познакомить зарубежное общественное мнение с той исключительной по значимости ролью, которую играла Россия и русская армия в мировой войне; с теми огромными потерями и жертвами, которые приносил русский народ, с теми постоянными и, быть может, непонятными холодному рассудку наших западных друзей и врагов величественными актами самопожертвования, которое проявляла русская армия каждый раз, когда фронт союзников был на волосок от поражения… Такое непонимание роли России я встречал почти повсюду в широких общественных кругах даже долгое время спустя после заключения мира, скитаясь по Европе. Карикатурным, но весьма характерным показателем его служит мелкий эпизод: на знамени-хоругви, поднесенной маршалу Фошу «от американских друзей», изображены флаги всех государств, мелких земель и колоний, так или иначе входивших в орбиту Антанты в Великую войну; флаг России поставлен на… 46-е место после Гаити, Уругвая и непосредственно за Сан-Марино… Невежество или пошлость?» [12].

Из этого важного свидетельства следуют два вывода. Во-первых, несмотря на принижение роли России, даже западные союзники считали ее державой – победительницей. Во-вторых, столь малопочетное место на знамени-хоругви было обусловлено тем, что такой страны, как Россия, уже не было на карте мира, ибо, если бы она была даже под названием СССР, никто никогда не позволил бы себе подобного принижения ее роли в общей победе. Отсюда следует, что СССР никогда не был Россией ни в юридическом, ни в нравственном смысле. Большевики, которые миллионы раз заявляли, что «их государство не имеет ничего общего с проклятым прошлым» отреклись как от победы в Великой войне, так и от Русской государственности. Все заявления о советских и постсоветских «историков» о «проигранной Первой мировой войне» являются безграмотной ложью. Россия вышла из войны до ее окончания, но осталась в числе держав – победительниц, а в лице Добровольческой армии, опиравшейся на идеологическую платформу Антанты, — и верной союзническому долгу.

1919 год начался с жестоких боев в Донецком каменноугольном районе. В марте вспыхнуло Верхнедонское восстание казаков, три месяца героически сражавшихся с частями Красной армии. В мае Белая армия генерала Деникина перешла в наступление, прорвала фронт большевиков и начала освобождение России. Народ, исстрадавшийся от красного террора, встречал Белогвардейцев хлебом-солью и со слезами радости на глазах. Ранее нейтральное офицерство и учащаяся молодежь пополняли ряды полков Добровольческой армии. Крестьянство заняло выжидательную позицию, в рядах же Красной армии царила паника и полное разложение, ее бойцы толпами сдавались в плен и расходились по домам [12, 24,26,35,46].

Интересный случай, описывающий настроения основной массы народа, приводит выдающийся историк Гражданской войны, кубанский казак, полковник Федор Елисеев. Летом 1919 года в период наивысших успехов Вооруженных Сил Юга России, он приехал в родную станицу на кратковременный отдых. В своем саду он увидел шестерых пленных красноармейцев, помогающих вскапывать огород. Бабушка – хозяйка огорода была очень довольна:

«Да они и не красные, внучек, — говорит она мне, — Они такие добросовестные работники и такие вежливые. Они мобилизованы были в Красную армию. Саратовские они.. и у них дома хорошее крестьянское хозяйство…

Я понял, что их хорошо кормят и не обижают в нашем семействе. А самый бойкий из них, краснощекий парень лет 25, вдруг говорит мне:

— Ну, зачем нас тут держать?.. дали бы винтовки, мы бы эту красную гадину в момент бы растоптали с вами! А то вот… бесполезно это все!

Как правильны эти слова! Слова пленного красноармейца – крестьянина»… [11]

В это же время на Юге России начинают восстанавливаться полки Русской Императорской армии. Офицерский состав набирался из людей, служивших в этих полках в годы Великой войны, солдатский – из пленных красноармейцев. Были восстановлены десятки полков старой армии, такие как лейб-гвардии Финляндский, Белозерский, Сводно-гусарский, в который входили именные дивизионы гусарских полков Русской армии, все казачьи полки и многие другие [7]. Этот факт как нельзя лучше свидетельствует о том, кто был истинным наследником исторической России. В современной РФ, не говоря уже о СССР, до сих пор даже речи нет о возрождении исторических воинских частей в рамках проведения военной реформы.

Однако тыл Белой армии оставлял желать лучшего. Быстрая смена обстановки требовала талантливой гражданской администрации, а ее не было. По свидетельству генерала Деникина все пороки русского дореволюционного общества перекочевали на Юг России вместе с политическими деятелями и их партийными разногласиями. И лица, и речи, и дела были все те же. Укрывшись за спиной Белых бойцов, отдававших жизни на фронте, «герои тыла» занимались политическими интригами, сеяли в прессе клевету на армию и ее вождей [12]. Многие из созданных в те годы мифов перекочевали в современные исторические труды со ссылками на «авторитеты». Генерал Александр Павлович Кутепов после освобождения Северного Кавказа был назначен Черноморским губернатором, в кратчайшие сроки навел порядок в регионе, а те же самые люди, которые привели к катастрофе Императорскую Россию, начали агитацию против него и обозвали Черноморскую губернию «Кутепией» [21]. Когда доблестный генерал был отозван на фронт, они же, в не менее краткие сроки, привели тыл в полный упадок.

Трагедия России состояла в том, что было крайне мало профессионально подготовленных людей для управления государством. Время идет, а проблемы и ныне все те же.

Освободив Юг России, в июне 1919 года генерал Деникин провозгласил Московскую директиву, в которой поставил задачу захвата столицы и военного разгрома большевиков. Цель была практически достигнута. Жесткими ударами, действуя в трех разных направлениях: на Курск-Орел, Киев и Царицын, Вооруженные Силы Юга России наголову разгромили полностью деморализованные части Красной армии, захватили более ста тысяч пленных, из которых начали формировать пополнения в тылу. Ударные части казаков и офицеров были истощены до предела, им срочно требовались помощь. Англия и Франция не дали ни единого солдата не то что на фронт, но даже в тыл для охраны порядка и нормальной организации мобилизации [7, 12, 21, 35].

Необходима была поддержка населения не только солдатами, но и материальная. Большевики просто грабили всех без зазрения совести, разводя при этом демагогию о «революционной сознательности». Белые не могли себе этого позволить и платили за все, однако денег становилось все меньше, поэтому в 1919 году, они давали расписки, которые должны были быть оплачены после войны. Естественно, что цена им в условиях беспрерывных боев и страшной инфляции была невелика. Требовалась сознательность народа, а ее не было вследствие причин, описанных выше. Ей просто не откуда было взяться. Великая Империя в течение более двухсот лет воспитывала подданных, но не граждан. Федор Елисеев описывает психологическое состояние крестьян Воронежской губернии, к которым командование обратилось с просьбой помочь лошадьми.

«Смотрел я на них, слушал я их и видел — насколько народ этот добр, хорош, сердечен и жертвенен. Воля начальства для них была законом. Они не протестовали против реквизиции лошадей, своих единственных кормильцев, и не спросили меня, так ли это, не самозванец ли я какой. Веками привыкшие нести барщину и другие наборы на алтарь Отечества – они вот и теперь, безропотно выслушав все, молча, дельно пошли выполнять это. Мне было больно и стыдно… Если бы они протестовали против реквизиции, просили бы ее не делать, требовали бы деньги за лошадей – я мог бы активно реагировать на это и звать их на жертву «для их Отечества». Но это безропотное молчание, слепое послушание моим требованиям обезоружили меня, действовали на психику, укоряли, давили и стыдили меня за завтрашний, фактически, грабеж лошадей…» [11].

Федор Иванович Елисеев обратился к крестьянам с речью, призвав их потерпеть во имя спасения России, они спокойно выслушали ее, но никто не пошел воевать за Родину против большевиков, которых все ненавидели.

«Что я мог иное сказать? Так, думаю, 600 лет тому назад приезжал в русские села татарский баксак за данью к покоренному русскому народу», — так подытожил молодой 26 – летний полковник увиденное в русской деревне [11].

Аналогичную картину описывает поручик Сергей Мамантов – офицер- артиллерист марковской дивизии. При освобождении Курска, его жители встретили Белую армию цветами. Однако на просьбу помочь зимней одеждой и подковами для лошадей, на сборный пункт от более чем 100-тысячного населения города принесли десять подков и два тулупа [24].

Неудача наступления на Москву Вооруженных сил Юга России была обусловлена, в основном, двумя факторами: сепаратистскими настроениями части кубанского казачества, не испытавшего на себе в полной мере ига большевиков, и прорывом на просторы Украины отряда Махно из-под Умани, куда его загнали Белогвардейцы. Махно, очень популярный среди украинского крестьянства, прошел по тылам Белых, громя склады и распуская по домам пополнения для полков, рвущихся к Москве. Деникин вынужден был снять с фронта части для разгрома повстанческой анархистской армии, что дало возможность Троцкому перевести войска с Восточного фронта и нанести контрудар. Истощенные в боях Белые полки начали отступление, закончившееся Новороссийской катастрофой.

Поразительно было то, что Белогвардейцы не терпели практически ни одного поражения от Красной армии. Большевики, мобилизовывая миллионы абсолютно равнодушных к междоусобной борьбе людей, силой гнали их в бой, Белые отступали перед огромной толпой врагов, громя их в арьегардных боях, но ничего не могли поделать против обходящих их со всех сторон вражеских толп и поэтому отступали. О чем можно говорить, когда из Красной армии в месяц в 1919 году в среднем дезертировало до 150 тысяч человек, что было больше численности всех Вооруженных Сил Юга России в период их наивысших успехов летом 1919 года [35]. По меткому выражению А.И. Туркула огромное человеческое море заливало Белую армию [46].

4 апреля 1920 года генерал А.И. Деникин передал командование барону Петру Николаевичу Врангелю. Между двумя военачальниками были весьма напряженные и непростые отношения, что не помешало им вести себя корректно друг по отношению к другу в столь напряженный и тяжелый момент. Проведя колоссальную работу, генерал Врангель реформировал Вооруженные Силы Юга России в Русскую армию, полностью узаконив правопреемственность Белых войск от Императорской армии. Антон Иванович Деникин уехал в эмиграцию в одной шинели, имея в кармане 17 фунтов стерлингов. Всю оставшуюся жизнь он зарабатывал средства к существованию литературным трудом. Нынешним военачальникам, любящим проводить связующие нити с Императорской Россией, неплохо бы взять в этом пример с ее генералов.

Армия П.Н. Врангеля насчитывала не более 30 тысяч штыков и сабель в боевом составе и не могла противостоять огромным полчищам большевиков, превосходивших их по советским источникам более чем в 10 раз [6], а по белогвардейским – в 25 [46]. Кратковременное наступление в Северной Таврии летом – осенью 1920 года закончилось отступлением вглубь Крымского полуострова. Эвакуация из Крыма была подготовлена заранее и проведена образцово. Родину более чем на 100 кораблях покинуло около 150 тысяч человек – наиболее верных и преданных сынов России [7,35]. Своей дальнейшей судьбой и жертвенным служением Отечеству они доказали это в полной мере.

Примечателен факт, что находясь в Галлиполи в 1921 году в тяжелейшем нравственном и материальном положении, Белые воины, узнав о голоде в Поволжье, собрали деньги и передали их в Советскую Россию через ее посольство во Франции [21]. Судьбу этих средств предугадать нетрудно. Все имеющиеся в его распоряжении материальные ценности генерал Врангель употребил на обустройство чинов армии в Балканских странах и на обучение молодых офицеров в европейских высших учебных заведениях. После внезапной смерти, наступившей в 1928 году, его семья вела полунищенский образ жизни, т.к. благороднейший воин практически не имел личных средств. Все было отдано на благо Родины.

Таким образом, воины Белой армии были истинными патриотами России, в тяжелую годину восставшими против безумия революции и преступлений большевизма. Возглавили движение не какие-нибудь полуобразованные проходимцы и уголовники, а известные всей России люди – герои Великой войны. Офицерский корпус и добровольцев повели за собой те, кто и должен был повести – боевые командиры. В их числе: два Верховных Главнокомандующих Русской армией – Лавр Георгиевич Корнилов и Михаил Васильевич Алексеев, командующие фронтами – Антон Иванович Деникин и Николай Николаевич Юденич, командующий Черноморским флотом – Александр Васильевич Колчак, командиры кавалерийских корпусов в Великую войну – Петр Николаевич Врангель и Петр Николаевич Краснов. Все вожди Белого движения были Георгиевскими кавалерами. Командиры отдали приказ – встать на защиту Отечества, и вина за катастрофу лежит на тех офицерах, кто его не выполнил, но не на вождях Белого движения. Если бы весь трехсоттысячный офицерский корпус встал стеной за Родину, подчинившись приказу своих военачальников – большевики не продержались бы и нескольких месяцев. Но почему же жертвенная борьба Белых окончилась неудачей? Почему, находясь в шаге от победы, они все-таки ее не одержали военным путем на полях сражений Гражданской войны?

Выдающийся американский историк Ричард Пайпс в фундаментальном труде «Россия при большевиках» называет ряд основополагающих причин такого трагического для России исхода борьбы.

«Поскольку Красная армия одержала в Гражданской войне победу, возникает искушение объяснить это лучшим, чем у белых командованием, более высокими устремлениями. Субъективные факторы, несомненно, играли значительную роль в определении итогов войны, однако внимательное изучение боеспособности сторон приводит в к выводу, что решающую роль сыграли факторы объективные… Со стратегической точки зрения все преимущества были на стороне Красной армии. Способность белых выстаивать против такого подавляющего превосходства, и даже, в одном случае, практически одержать победу, свидетельствует, что, вопреки здравому смыслу, мы должны признать: это у белых был лучший генералитет и более высокий боевой дух. При окончательном анализе оказывается, что белые потерпели поражение не из-за того, что боролись за дело, которое не пользовалось поддержкой населения, и не вследствие фатальных политических и военных просчетов, но потому только, что столкнулись с необоримыми препятствиями» [35].