Китайская культура: пророчество автора «Поэмы о цветущей сливе»

The Epoch Times05.04.2016 Обновлено: 06.09.2021 14:27

Шао Юн, автор «Поэмы о цветущей сливе». Фото: dic.academic.ru


Шао Юн, автор «Поэмы о цветущей сливе». Фото: dic.academic.ru

Автор «Поэмы о цветущей сливе» (знаменитая древняя китайская поэма, которую обычно воспринимают, как пророчество) Шао Юн (1011 — 1077) — известный ученый северной династии Сун, исследователь и толкователь «Книги Перемен» [кит. И Цзин или Чжоу И]. Его литературный псевдоним — Жаофу, и он удостоен посмертного храмового имени Канцзе. В древнем Китае многие люди, особенно писатели, использовали литературный псевдоним, и также им давали посмертное имя, считавшееся благородным титулом для ушедших в мир иной.

Легенда гласит, что Шао Юн хотел жить в уединении в горах, чтобы заниматься изучением «Книги Перемен». Хотя он изучал «Книгу Перемен» кропотливо и усердно, но был далек от понимания сущности исчисления Перемен. (Исчисление Перемен — сложная техника вычисления для составления предсказаний, описанная в «Книге Перемен»). Однажды, в то время, когда он дремал, мимо него пробежала мышь. Шум так обеспокоил Шао, что он схватил фарфоровую подставку и бросил ее в мышь. Пролетев мимо, подставка разбилась вдребезги. Среди осколков подставки он обнаружил записку, в которой было написано: «В такой-то день, такого-то месяца, такого-то года Шао Юн разобъёт эту подставку на части». Содержание потрясло Шао Юн. Предсказание даты и самого события были абсолютно точными; и каждый иероглиф точно совпадал с написанием его имени.

Шао Юну было любопытно узнать, кто автор такого наиточнейшего предсказания. По некоторым намёкам в записке Шао Юн сумел найти дом автора. Только он собрался постучать в дверь, как ему навстречу вышел мужчина средних лет, словно поджидавший его. Этот человек сказал: «Несколько дней назад скончался мой отец. Перед смертью он велел передать эту книгу человеку по имени Шао Юн, который придет к нам сегодня». С этим он передал книгу Шао Юну. Изучив книгу, Шао Юн стал предсказателем. Так появился сборник предсказаний «Числа Перемен цветущей сливы» или «Оракул Перемен цветущей сливы». Шао Юн создал «Учение о символах и числах» (нумерология) и сделал много точных предсказаний. Одним из самых известных предсказаний и стала «Поэма цветущей сливы». Поэтому числа Перемен стали называть «Числами Перемен цветущей сливы»].

В труде «Числа Перемен цветущей сливы» очень легко отыскивается гадательный символ. В школе Перемен гадатель должен сначала найти начальное число или символ. Числа и символы очень существенны, так как они выражают жизненную позицию вопрошающего. Гадатель тогда объединяет это знание с информацией, полученной из ответов на вопросы, и предсказывает судьбу. У человека гадательный символ находится в сердце; гадательный символ может быть цветом, числом, звуком, ритмом и так далее.

Расшифровывая значение символов гексограмм, человек должен принять во внимание много факторов, обозначающих время и положение вопрошающего: сидя, стоя, лежа, при ходьбе или другое. Наконец, гадатель находит соответствие этих факторов пяти первоэлементам. Основываясь на понятии, что эти пять первоэлементов воздействуют друг на друга, предсказатель сопоставляет эти соответствия и предсказывает судьбу. Фактически, использование гадательных символов в школе «Чисел Перемен цветущей сливы» — это истинное исследование чисел, а изученные факторы соответствуют переменным многомерных уравнений в современной западной алгебре. Кроме того, «Числа Перемен цветущей сливы» — более передовая наука о числах, потому что она объединяет факторы времени и пространства.

Система китайских предсказаний также является частью совершенствования в даосизме. К совершенствующимся предъявляются строгие требования, независимо от школы предсказания. Предсказатель должен быть спокойным как вода и свободным от всяких мыслей, чтобы суметь общаться со Вселенной. Поэтому китайское предсказание — не только техника. Оно также требует, чтобы у предсказателя было чистое сердце — только тогда он сможет общаться со Вселенной, и его предсказание будет более точным. Очищение сердца и устранение нечистых мыслей — это процесс устранения пристрастий к славе и личной выгоде на пути достижения морального совершенства.

Согласно легенде, автором записки Шао Юну в фарфоровой подставке был Ли Чжицай. Он был учеником Чэнь Туаня, другого легендарного персонажа китайской истории.

Чэнь Туаня признают и в даосизме, и в конфуцианстве. С ним случилась история, произошедшая во времена Пяти династий и Десяти царств, еще до того, как первый император династии Сун объединил Китай в период войн и бедствий. Чэнь Туань мечтал об уединенной жизни на горе Хуа, чтобы удалиться от суетного мира. Когда он услышал, что первый император династии Сун занял престол, он был настолько вне себя от радости, что упал с осла, сказав: «С этого времени в мире воцарится мир».

По легенде, Чэнь Туань мог проспать очень долгое время*. Он часто погружался в глубокий сон и долго не просыпался. Люди империи Сун считали, что это было средством ухода от политики и войны. Помимо легенд, сведения о Чэнь Туане записаны в «Сборнике биографий» под номером 216 в «Истории династии Сун». Чэнь Туань старательно изучал «Книгу Перемен». Его всегда видели с этой книгой в руках. Он часто называл себя господином Циклон. Он написал 81 главу книги «Мистика», в которых описал совершенствование и создание пилюль бессмертия.

Ли Бай — известный випивоха. Его поэма «Подайте вина» многое говорит о нем:

«Моего серого в яблоках коня,
Мои в тысячу монет меха,
Вручаю мальчику в обмен на хорошее вино».

Ли Бай не прекращал пить, пока не хмелел окончательно. Его характер точно описан в следующих строках: «Услышав о качестве вина в Учэн в Хучжоу, Ли Бай проделал тысячу ли, только бы испробовать этого вина. Он ходил по кабачкам и напивался до упаду, ни на кого не обращая внимания. Когда проходивший мимо правительственный чиновник Цзяе Сима услышал дикое пение Ли Бая, он отправил подручного разузнать, кому принадлежал этот пьяный голос. В ответ на их вопрос Ли Бай без подготовки ответил стихом:

«Пониженное в должности божество, с титулом буддиста синего лотоса — это я
Борюсь со славой земной по кабачкам уже тридцать лет.
Сима из Хучжоу, не беспокойтесь о том, кто я,
Взгляните на Татхагату Цзиньсу позади меня, и вы узнаете, кто я».

И его титул «буддист синего лотоса», и самоопределение «пониженное в ранге божество», указывают на то, что он пришел не из этого мира. Когда мать Ли Бая была им беременна, ей приснилось, что богиня красоты Тайбай вошла в ее грудь. Именно поэтому Ли Бая также называли Тайбай. Хуан Цзун, второй император династии Тан, особенно ценил Ли Бая и доверял ему. Он как-то спросил Ли Бая, чего бы ему хотелось. Ли Бай ответил: «Я ни в чем не нуждаюсь в жизни. Я буду счастлив, если мне каждый день будет хватать денег на выпивку». Его безразличие к славе и богатству ярко выражено в его поэзии. В таких его стихотворениях, как «Подайте вина», «Смотрю на водопад в горах Лушань» и «Подъем на гору Тяньму во сне*» или «Пою о расставании с горой Матерь Небес, по которой гулял во сне» часто встречаются прекрасные выражения.

Смотрю на водопад в горах Лушань.
За сизой дымкою вдали
Горит закат,
Гляжу на горные хребты,
На водопад.

Летит он с облачных высот
Сквозь горный лес —
И кажется: то Млечный Путь
Упал с небес.

(Перевод: А. И. Гитович)

Пою о расставании с горой Матерь Небес, по которой гулял во сне
О далеком острове Инчжоу,
рассказал моряк,

Прячут его волны-исполины,
сокрывает мрак,
не дойти никак.

Молвил и о Матери Небесной
некто из Юйэ,
Что из пены горней возникает
в радужном огне,
в яви и во сне,И уходит в небо — как дорога,
словно столп, стройна,

Пять Вершин — как выдернула с корнем,
вовсе не видна

Красная Стена,

Даже и Небесная Терраса —
в сорок восемь тысяч чжан —

И она покорно голову склонила
пред владычицей небесных стран.

Молвленным путем от Матери Небесной
перейти бы вброд, доверясь сну,

Озера Зеркального луну
и попасть в Юйэ и У.

Вот луна озерная пронзает
тень мою насквозь,

До Точащего сопровождает,
где и довелось

Князю Се заночевать когда-то…

Незабвенный миг.

Здесь и ныне голубые реки,
заводей прозрачных лик,
обезьяний крик.

Горные сандальи
князя Се надел,

По ступеням туч ненастных
во плоти взлетел.

Средостенье…
вижу, всходит солнечный из моря
круг.

В выси горной —
слышу — зорю бьёт Заоблачный

Петух.

Бездорожье… тысячи извивов,
поворотов тьма,

Одурманенный цветами, пал на камень,
как сошёл с ума,
навалилась тоска

Рёв медведей, стон драконов, грохот скал,
звон родников.

Оторопь берет при встрече
с духами лесов,
с трещинами ледников.

Тучи, полные дождя,
ах, черны-черны.

Реки, дымкою дымя,
ах, мутны-мутны.

Раскололось небо, разломалось:
грянул гром впотьмах.

Пики, скалы, горы и пригорки —
разлетелись в прах!

Отворились Каменные Двери,
отгремела падь.

Вот он Путь в Небесные Пещеры —
жить — не умирать!

Затопила темень все пределы,
и не видно дна.

Золотые пагоды, террасы
озаряют солнце и луна…

Радуга нарядов, ах,
ветер — конь земли.

Облаков владыки, ах,
наземь толпами сошли.

Феникс тянет колесницу,
тигр по струнам бьет — внемли!

А бессмертных сколько, ах,
сколько конопли…

Вдруг коснулся страх души нетленной,
дрожь в душе земной,

Дикий вихрь испуга,
долгий стон немой.

И — всё то же: валик и циновка…
оборвался Сун,

Распростился с тем туманом,
той зари лишён.

Вот бы так и в мире преходящем:
радость на весь срок…

Испокон веков текут заботы —
воды на Восток…

Разлучен с Владыками… вернусь ли?
примут ли в бессмертный хор?

Что же, пестуй Белого оленя
среди черных гор

И для встречи с Матерью Небесной
спину гнуть в кольцо?!

Скажут ли тогда «открытый сердцем»,
поглядев в лицо?

(Перевод Э. В. Балашова)

Другая особенность поэм Ли Бая в том, что чем более пьяным становился автор, тем великолепнее были его поэмы. Любовь ко сну Чэнь Туаня и пристрастие к питью Ли Бая были странными особенностями этих святых отшельников.

В период Чунь Цю был слепой музыкант, играющий на цитре, по имени Ши Куан, который мог предсказать результат войны, основываясь на выражении лица человека, слушающего музыку Ши. Легенда рассказывает, что Пин Гунь, правитель Цзинь, попросил, чтобы Ши Куан предсказал результат войны, узнав, что Чу собралась нападать на Чжен. Ши Куан играл на китайской цитре и был бродячим певцом. Он сообщил Пин Гуну: «Чу доминирует над слабыми, будучи сильной, но определенно проиграет в конце». Как и было предсказано Ши Куаном, несколько дней спустя было получено сообщение о поражении Чу.

Ши Куан родился зрячим. В «Записках периода восточного Дун Чжоу» говорится, что он сжег свои глаза полынью. Когда я прочитал это историю о нем, она показалась мне невероятной. Позже я понял, что он сделал это, потому что чувствовал, что вещи, на которые смотрели его глаза, отвлекали и путали его. Он хотел достичь спокойствия и погубил свои глаза. Хуикэ, II патриарх в дзэн-буддизме, сломал свою руку перед Боддхидхармой, основателем дзэн-буддизма, чтобы доказать свое желание совершенствоваться. Хуикэ сопоставим с Ши Куаном в том, что оба выбрали «намеренный» способ обрести ясный и чистый ум на маленьких тропинках даосизма.

Однако поиск вовне не мог существенно помочь Ши Куану достичь ясного и чистого ума и высокого уровня совершенствования. В результате, его способности ограничились предсказанием судьбы с помощью игры на цитре и пения песен».

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА