Путешествие по Китаю. Путевые заметки. Храм Бога Огня. По Старому городу

Храм был построен при династии Мин (1368-1644г.), по другим источникам – вообще в 7 веке н.э., а затем восстановлен во время династии Цин. Храм знаменит своими воротами, покрытыми желтой глазурованной плиткой, которую подарил император, (похоже, что она не сохранилась), а также очень красивым потолком Зала Бога Огня, украшенным драконами. С древности храм имел свои праздники, главный из которых – день рождения Бога Огня, который происходил 22 числа 6-го лунного месяца. В этот день император посылал чиновников в храм для почитания Бога Огня, а в конце династии Цин храм использовался для празднования Срединного Истока. В этот день Ладья Всеобщего Спасения, подаренная храму местными состоятельными людьми, сжигалась рядом с храмом.

В настоящее время храм действующий, но ни молящихся, ни монахов мы там не увидели. Забредали редкие туристы вроде нас, во дворе курились благовонные палочки, в углу главной пагоды женщина продавала предметы культа. Четыре пагоды стоят во дворе напротив друг друга, есть еще внутренний задний двор, тоже с пагодами. Пагоды небольшие, их внутренность, включая идолов, можно увидеть со двора, не заходя вовнутрь. Вид у Бога Огня весьма грозный, фотографировать его запрещено, но если очень хочется…

Выйдя из храма, мы очутились как раз на берегу озера возле моста Джиньдин. Нас удивило, что все люди, задрав головы, что-то высматривают в небе. Посмотрели и мы. Это были воздушные змеи, в небе они казались маленькими точками. На берегу озера группа пожилых людей просто так, для собственного удовольствия, запускала змеев, видимо, это было для них обычное занятие, зеваки тоже были местные.

Вдоволь поглазев на змеев, мы побрели вокруг озера по красивой, а главное, какой-то уютной набережной, застроенной старинными особняками, чайными домиками, пагодами и храмами. В этом районе жили принцы, зажиточные горожане и влиятельные семьи во времена династии Цин. Здесь родился последний император династии Цин – Пуи, здесь же в 1910 году произошел взрыв с целью убийства принца-регента. Короче, есть на что посмотреть и чем полюбоваться. По набережной проезжали рикши с туристами, давали напрокат велосипеды, чуть дальше – лодочная станция.

Непонятно, каким образом в этом изысканном районе затесалась банальная пиццерия. Она вся — размером 3Х5 метров, бедная, но пицца – дорогая, хоть и невкусная. Зато мы разговорились с её владельцем. Это молодой мужчина лет 30, он десять лет копил деньги, работал продавцом, грузчиком – выполнял тяжелую черновую работу и скопил на эту пиццерию, примерно 300 000 рублей. Он похвастался, что у него есть водка — и достал початую бутылку «Столичной». Мы не поняли – то ли он пьет сам, то ли угощает друзей, то ли продает по рюмочке.

Оказалось, что она стоит распечатанная уже 4 месяца, а когда опустеет – вообще неизвестно. У него есть дядя-алкоголик, он пьет водку каждый день. Когда я спросила, сколько бутылок в неделю он выпивает, то оказалось, что одну – в три месяца. Нам бы таких алкоголиков! Китайцы почти не пьют. Я видела очень мало компаний, которые распивали вечером в кафе, да и то только пиво, хотя в магазинах есть все.

С наступлением темноты набережная преображается. Другой берег озера – весь застроен барами, ресторанами и кафе – на любой вкус и на любой кошелек. Вначале идут рестораны подороже, ближе к северному концу озера – подешевле. Все утопает в разноцветных огнях, звучит музыка. Столики стоят прямо у воды на набережной, огоньки отражаются в черной воде, скользят лодки, царит обстановка вечного праздника. Народу собирается невероятно много – и местных жителей и приезжих туристов. Впрочем, когда подходишь к северной оконечности озера, где заведения попроще, музыка из приятной становится ревущей, каждый бар стремится переорать соседний – мы бегом убегали от этой кошмарной какафонии звуков.

Я обратила внимание, что в районе хутунов по всему Пекину люди, на вид небогатые, занимались своими делами прямо на улице, не обращая внимания на прохожих. Они играли в какие-то игры, часто прямо на тротуаре, готовили пищу, ели, торговали. Крохотные мастерские ремесленников, величиной чуть больше кухни, открытыми дверями выходили прямо на улицу, и можно было видеть, как живут и трудятся простые люди. Около небогатых кафе на тротуаре стояли столики, сидели люди.

Там же, чуть отойдя от центральных улиц, можно совсем недорого поесть, так, как едят простые китайцы, только не надо просить меню на английском – его там просто нет. Буквально в двух шагах от площади Тяньаньмэнь расположены довольно бедные хутуны, правда, они постепенно сносятся. Там превеликое множество бедных магазинчиков и кафешек со столиками, почему-то покрытых стеклом поверх клеенок. Вечерами они все полны народом. Причем люди там не засиживаются, как принято у нас, а просто ужинают после работы. Поели и ушли, а на их место тут же пришли другие. Видимо, это дешевле, чем есть дома, ведь в Пекине дорогое электричество, и не везде есть горячая, а может и холодная, вода. Основную прибыль эти кафе получают как раз вечером, а днем они пустуют.

С наступлением темноты на свободных пятачках, где есть хоть какие-то деревья, прямо возле дороги, прикрепив магнитофон на велосипед или поставив его на какое-нибудь другое возвышение, люди устраивают танцы: просто обычные танцы, либо что-то, напоминающее аэробику или похожее на элементы оздоровительных практик. Никто никого не стесняется, так в Китае принято. У меня иногда возникало ощущение, что я вижу два Пекина – один для иностранцев, а второй – для китайцев, и я постоянно пересекаю границу этих двух городов.