Фотоаппарат

Так и он: долго стоял на книжной полке, опираясь на скалы
картонных корешков, наизусть выучив прописные названия, и лишь изредка вдавался
в их обдумывание. Рассказать о жизни он мог почти всё.

— Жизнь, — говорил он, — это дни. А мы — сумма этих дней.
При этих словах он гордо задирал нос.

— Ох, — вздыхал он через месяц, — жизнь — это сплошное
однообразие. Начинается и заканчивается ночью.

— Я личность, — утверждал
он спустя время, — я постиг всё. Я совершенен, и потому мне грустно.

Мудрец всегда печален, ведь он познал истину:

“Всё заключено в
точке”.

Он и сам не заметил, как привык думать, что весь мир —
точка.

Так он и жил в точке, запахнутый в футляр, погруженный в бездонность
мыслей, которые мрачнели изо дня в день. Впрочем, он не искал выхода,
зачем, ведь он — творческая личность!. Он должен жить в истине, тем
более, он сам её открыл. Чтобы не сильно тосковать, он разрисовал свой мир
фантазией, создавая волнующие тайны, известные только ему. А потом вновь
возвращался к своей истине, застывая в депрессии.

Но однажды кто-то внезапно переместил его на стол. Он этого не
видел (футляр-то кожаный!), он это почувствовал. Опереться теперь было не
на что, прежняя обстановка исчезла. Ни почитать, ни поговорить. Глухо. Всё!

Одиночество… Навязчивая пустота… Память выхватила теплое
прикосновение рук, отчего ему стало нестерпимо больно. Он рванул футляр
и… чуть не ослеп от света! Жизнь лучилась необъятностью.

— Вот это да… — глазея на окружающий мир, прошептал он. — Вот
это да!..

Душа его раскрылась. Фотопленкой
завертелась память. И, запечатлев образы мира, он вновь оказался закрытым,
застегнутым, но с воспоминаниями об увиденном.

А увидел он многое! Объективно всё заснял. И, самое главное,
он понял: Жизнь – это счастье видеть и быть свободным. А всё остальное —
философия.