«В краю крови и мёда» — режиссерская работа Анджелины Джоли

«В краю крови и мёда». Кадр из фильма. Фото с сайта kino-teatr.ru

«В краю крови и мёда». Кадр из фильма. Фото с сайта kino-teatr.ru

«В краю крови и мёда». Зана Марьянович, Анджелина Джоли и Горан Костик на премьере фильма в Загребе. Фото: HRVOJE POLAN/AFP/Getty Images
«В краю крови и мёда» — российская премьера фильма состоится
29 марта.

Айла и Дэниел знали друг друга еще до войны, и не только
знали, их искренние симпатии были обоюдными. Теперь боснийка Айла захвачена в

плен сербскими боевиками, среди которых сын генерала Буковича — Дэниел. И,
несмотря на весь трагизм ситуации, между ними снова чувства, ведь сердце —
неуправляемый орган.

1992 год. 40-летнее правление в Югославии коммунистов
привело к вооруженному конфликту, к тому, что некогда добрые соседи стали
врагами, с лютой ненавистью истребляющие друг друга.

Дэниел стал военным по древней семейной традиции, но он не
рад этому, Букович пытается понять, зачем и кому нужна эта война. С тех пор,
как в плен его группировки попала Айла, жизнь Дэниела посвящена слабой попытке
защитить и уберечь девушку от ужасов войны.

Но атмосфера царящего вокруг насилия и истерия разделения
людей на своих и врагов постепенно сеет ядовитые семена сомнений в сердце
Дэниела — не просто понять, кем для него является Айла — другом или врагом,
готовым предать.

Теперь о важном: все, кто, начитавшись аннотаций к фильму,
надеются увидеть возвышенную историю о запретной любви, вроде «Ромео и
Джульетты» и «Тристана и Изольды», не приближайтесь к кинотеатру, я вполне
серьезно.

Это не рассказ о любви, вовсе нет, это скорее рассказ о том,
что жестокость и насилие способны изуродовать даже самые светлые эмоции,
превратив их в нечто разрушительное.

Коммунистическая идеология, которой 40 лет отравляли души
людей, хитрая и коварная: на поверхности провозглашалось равенство и братство,
на самом же деле в подсознание человека вкладывалась мысль о его превосходстве,
а внедрение атеизма привело к ощущению вседозволенности и безнаказанности.
Люди, словно губки, пропитались нетерпимостью и злобой, коммунистическая
пропаганда разрушила праведную основу человеческой души, что в случае с бывшей
Югославией привело к массовой этнической чистке.

Несмотря на то, что картина Джоли сурово правдива, жестока и
лаконична, это все же далеко до документального фильма о войне в Боснии,
который мне довелось посмотреть. В этом журналистском расследовании приводились
свидетельства и документальные кадры, говорящие о таких зверствах, в совершении
которых трудно даже заподозрить тех, кто называет себя людьми.

Являлось ли настоящей целью режиссера-постановщика создать
документально-реалистическое произведение или так просто получилось, трудно
сказать, но с точки зрения произведения искусства картина мне не показалась
интересной. Жуткой и трудно воспринимаемой — да; способной пробудить в человеке

В то же время от уже упомянутого документального фильма
нельзя было оторваться, это был живой рассказ о происходящем, это были истории
людей с обеих сторон с ясно вырисованной целью общего повествования — остановить!
Остановить и не позволить подобному повториться никогда! После просмотра этой
работы хотелось кричать на каждом углу: «Такого не должно быть!»

В киноленте Джоли наблюдается некоторая однобокость позиции
— главными агрессорами и жестокими убийцами представлены сербы, когда на самом
деле обе стороны отличались изощренной жестокостью по отношению к врагам.

Картина не затрагивает психологические аспекты, как это
глубоко и основательно было сделано в картине «Выбор Софи» («Оскар» для Мэрил
Стрип за лучшую роль), в которой возможность остаться в живых главной героине
досталась страшной ценой.

Если бы в конце кинофильма не появился текст о количестве
изнасилованных во время войны женщин, я наверно и не уловила бы мысль, на
которую Джоли, по всей видимости, хотела сделать акцент. Но идея о том, что в
окружении злобы, нетерпимости и жестокости даже любовь превращается в слабый росточек,
способный пробиться на поверхность лишь уродливым образованием, чем-то вроде
Стокгольмского синдрома, нашла меня незамедлительно.

После просмотра киноленты я серьезно задумалась о
необходимости создания подобных фильмов. В этой связи я вспомнила биографию
замечательного писателя О’Генри.

Работая бухгалтером, по неопытности О’Генри оказался
замешанным в хищении, и был осужден к тюремному заключению. Каких только ужасов
не доводилось ему видеть и переживать, находясь в тюрьме! Его сокамерники просили
О’Генри написать об этом книгу, но он так никогда об этом и не написал, считая,
что достаточно плохо уже то, что существование подобного возможно.

Наоборот, все плохое, что происходило с другими
заключенными, в своих рассказах он превращал в счастливый исход. На мой взгляд,
такая жизненная философия вовсе не значит «прятать голову в песок», это просто
неприятие зла, которое лично моему менталитету подходит больше.

На исполнение главных ролей в фильме «В краю крови и мёда»
режиссер взяла малоопытных и практически неизвестных актеров, что еще больше
подчеркивает реалистичность происходящего на экране, хотя и не прибавляет
плюсов в художественном плане.

О боснийской актрисе Зане Марьянович (Айла) российские
зрители, возможно, даже не слышали, так как те несколько фильмов, в которых она
снялась с 2003 года, до российского проката не дошли.

У боснийского актера Горана Костика (Дэниел) опыта побольше
— российские зрители могли его видеть в небольших ролях в фильмах «Дитя
человеческое» 2006 года и «Заложница» 2007 года.

Радует факт, что звезды такого калибра, как Джордж
Клуни и Анджелина Джоли неравнодушны к серьезным политическим вопросам, и
многое делают, чтобы пробудить сознание широкой общественности. Только для
того, чтобы напрямую обратиться к сердцу зрителя, затронуть его до глубины
души, произведение должно быть мастерски отработано. Фильм Джоли не то, что
тяжело смотреть, более того, его не хочется видеть больше никогда.

Хотя и чувствуется искреннее желание автора сценария и
режиссера Анджелины Джоли своим кинофильмом «В краю крови и мёда» сказать нечто
важное, на деле кинолента показывает, но не говорит.