Александр Верховский: «Неправомерный антиэкстремизм» по-прежнему является величайшей угрозой свободе совести в стране

The Epoch Times27.04.2013 Обновлено: 06.09.2021 14:15
Директор Информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский. Фото: Ульяна Ким/Великая Эпоха (The Epoch Times)
Директор Информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский. Фото: Ульяна Ким/Великая Эпоха (The Epoch Times)
Об основных тенденциях 2012 года по неправомерному применению антиэкстремистского законодательства мы попросили рассказать директора Информационно-аналитического центра «Сова» Александра Верховского, который специализируется на таких темах, как радикальный национализм, преступления ненависти, язык вражды, меры противодействия проявлениям ксенофобии, свобода совести, а также злоупотребления в сфере «противодействия экстремизму».

— Александр Маркович, какие новые тенденции наметились в неправомерном применении антиэкстремистского законодательства по сравнению с прошлыми годами?

А.В.: На протяжении почти одиннадцати лет действия закона «О противодействии экстремисткой деятельности» основными объектами неправомерного применения были религиозные и религиозно-политические группы. За последний год акценты несколько сместились в сторону политических и общественных активистов, хотя они пострадали в меньшей степени, чем религиозные.

В 2012 году по антиэкстремистским статьям 280, 282 по сравнению с предыдущим годом в «религиозной» категории было вынесено меньше приговоров, но говорить о радикальных изменениях ещё рано. «Неправомерный антиэкстремизм» по-прежнему является величайшей угрозой свободе совести в стране.

Следует обратить внимание на пять приговоров, по которым десять человек получили реальные сроки за деятельность, не связанную с насилием. Это приговор Толоконниковой и Алёхиной, получившим по два года колонии, два приговора по делам «Хизб ут-Тахрир» в Башкирии, по которым шесть человек получили более года колонии лишь по ст. 282–2, приговор Юрию Авдонину, осуждённому на полтора года колонии по делу «Таблиги Джамаат», и др.

Всего по антиэкстремистским уголовным статьям было вынесено 18 приговоров в отношении 60 человек, приговор двоим из них был отменён, два приговора в отношении трёх человек были оправдательными.

В основном все осуждённые по антиэкстремистским статьям УК были приговорены к условным срокам лишения свободы или штрафам; в случаях, когда сроки были реальными (25 человек), речь, как правило, шла об обвинении по совокупности статей и в основном за насильственные преступления, когда говорить о неправомерном приговоре чаще всего не приходится.

— Помимо уголовного наказания закон предполагает административные взыскания, какова динамика в этом направлении?

А.В.: За массовое распространение экстремистских материалов или за хранение в целях такого распространения, т. е., по ст.20.29 КоАП, было вынесено 17 неправомерных приговоров против 8 юридических и 12 физических лиц. Из восьми оштрафованных юрлиц семь принадлежат книжным магазинам и одно — общине Свидетелей Иеговы из Карачаево-Черкесии, среди 12 оштрафованных человек четыре библиотекаря, трое Свидетелей Иеговы, четверо мусульман и один активист «Другой России». Как правило, собственно массовым распространением запрещённых материалов эти люди не занимались.

Остаётся добавить, что за публичную демонстрацию нацистской или сходной с ней символикой, т. е. по ст. 20.3 КоАП, неправомерно оштрафованы 7 человек.

— Из вашего отчёта следует, что за 2012 год федеральный список экстремистских материалов пополнился на 522 пункта?! Создаётся такое впечатление, что суды выносят решения скоропалительно, даже не пытаясь разобраться?

А.В.: Адвокат из Татарстана Айдар Султанов, автор книги «Защита свободы совести, распространения убеждений» считает, что такие дела часто рассматриваются в особом порядке, когда якобы нет предмета спора (по аналогии с установлением родства, например). Авторы и издатели текстов узнают о решении суда об отнесении к экстремистской литературе через много месяцев. В таких судах не предусмотрено никакой состязательности, судья верит обвинению прокурора, который находит эксперта для нужного заключения, и суд пишет, что у него нет никакого основания не верить экспертам.

— А как Вы прокомментируете изменения, внесённые в законодательство по борьбе с экстремизмом?

Действительно, в 2012 году российские власти предприняли ряд шагов в сфере законотворчества, направленных на расширение фронта «противодействия экстремизму». Эти меры в основном продиктованы политической ситуацией в стране и призваны усилить контроль государства над информационной сферой, а также расширить набор инструментов для подавления активности оппозиционно настроенных граждан.

С нашей точки зрения, использование государством этих мер создаёт, помимо прочего, опасность роста злоупотреблений антиэкстремистским законодательством.

В соответствии с законом в ноябре 2012 года был создан «Единый реестр доменных имён, указателей страниц сайтов в сети „Интернет“ и сетевых адресов, позволяющих идентифицировать сайты в сети „Интернет“, содержащие информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено». За ведение реестра в части запрещённой судом информации, то есть как раз экстремистских материалов, отвечает Роскомнадзор, хотя сам Федеральный список экстремистских материалов ведёт Министерство юстиции.

— Каков механизм слежки и выявления запрещённых материалов в сети Интернет?

А.В.: Механизм функционирования реестра обязывает провайдеров хостинга и операторов связи в считанные дни добиваться удаления запрещённой информации или блокировать доступ к ней. Закон был призван урегулировать противоречивую практику блокировок доступа, сложившуюся к моменту его принятия (мы писали об этом в своём докладе год назад).

Однако в законе не прописано чётко, в каких случаях следует блокировать весь домен, в каких — страницу, а в каких производится блокировка по IP. Таким образом, закладывается механизм для произвольных решений, и можно опасаться блокировки доступа ко многим вполне невинным материалам, оказавшимся просто по соседству, как это случалось и случается и без применения этого закона.

В 2012 году суды, как и раньше, выносили в основном решения о блокировке доступа к тому или иному запрещённому материалу в адрес провайдеров доступа. Кроме того, информация (как запрещённые материалы и высказывания, так и просто подозрительные, представляющиеся опасными) удалялась владельцами сайтов или хостерами или блокировалась провайдерами лишь на основании требования правоохранительных органов.

Чаще других в 2012 году страдал популярнейший видеохостинг YouTube. Максимальное количество случаев его блокировки пришлось на конец лета — осень, когда в сети появился скандальный фильм «Невинность мусульман». Не дожидаясь судебного запрета фильма за экстремизм (и тем более вступления в силу решения суда), прокуратура развернула широкомасштабную борьбу с фильмом по всей стране. В результате в ряде регионов, включая Омскую область и республики Северного Кавказа, пользователи, по крайней мере, на какое-то время, потеряли возможность пользоваться YouTube.

Вне зависимости от того, стоило ли вообще бороться за удаление этого фильма из сети, мы считаем, что удаление и блокировка интернет-страниц с фильмом до того, как решение о его запрете вступило в силу, были неправомерны.

— В чём выражалось основное противоречие во внесённом Госдумой законопроекте «О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ и отдельные законодательные акты РФ в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан»?

А.В.: Основные претензии к законопроекту состояли в полной юридической неопределённости понятия «оскорбление религиозных убеждений и чувств», которое может привести к нарушению прав и свобод граждан, а также в дискриминационном, противоречащем Конституции, характере предлагаемой новой ст. 243–1 УК. Критики законопроекта подчёркивали, что существующих норм КоАП и УК достаточно, чтобы защитить верующих, хотя и предлагали внести в законодательство те или иные дополнения и исправления. Законопроект принят в первом чтении, ко второму обещаны принципиальные поправки, но исход дебатов вокруг этого закона пока трудно предсказать.

В чём на Ваш взгляд кроется истинная причина «чрезмерной бдительности» за проявлениями так называемого «экстремизма»?

А.В.: В теории антиэкстремистское законодательство имеет целью пресечение социально опасных проявлений нетерпимости, однако нелегко провести достаточно отчётливую для правоприменения грань между реальной угрозой, аморальным поведением или проявлением нестандартного мировоззрения. И если в первом случае требуется вмешательство правоохранительных органов, то во втором реагировать должно уже общество, а в третьем, возможно, общество само должно проявить толерантность.

В качестве примеров здесь можно привести соответственно призывы к агрессивным действиям в отношении представителей какой-либо этнической группы или адептов той или иной религии, оскорбительные высказывания в их адрес и провозглашение религиозным меньшинством установки на ограничение контактов с иноверцами.

Казусы правоприменения, переходящие в стойкие злоупотребления, пока, к сожалению, не побуждают к реформированию законодательства. Такая ситуация сохраняется, несмотря на то, что многие неоправданно начатые судебные процессы тянутся годами, поглощая государственные средства на всё новые экспертные заключения.

Так, проблемной точкой остаётся состав ст. 282 УК в части, касающейся унижения достоинства человека в связи с его принадлежностью к той или иной группе. С нашей точки зрения, подобные деяния по степени общественной опасности близки к административным правонарушениям, подпадающим под статью об оскорблении.

Существенные проблемы по-прежнему создаёт такой элемент определения экстремистской деятельности, как «пропаганда превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии». Именно эта нечёткая формулировка лежит в основе большинства неправомерных запретов религиозной литературы, которые в свою очередь влекут за собой безосновательное преследование верующих за «возбуждение ненависти либо вражды».

Зачастую эти дела политически мотивированны, хотя в 2012 году власти боролись с ненавистью в отношении самых разных «социальных групп»: антифа, неонацистов, рок-музыкантов и психиатров.

— Тогда кто же в итоге выигрывает от борьбы с экстремизмом?

А.В.: Многие приходят к выводу, что антиэкстремистское законодательство придумано руководством страны как инструмент подавления инакомыслящих, как устранение угрозы власти. Но определённо чаще граждане страдают от антиэкстремистского правоприменения из-за склонности некоторых представителей правоохранительных органов к имитации борьбы с экстремизмом ради повышения отчётности. Старая «палочная» система советских времён оказалась живуча.

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА