Крохотная страна с огромной историей

The Epoch Times11.03.2007 Обновлено: 06.09.2021 13:37

Крохотная страна с огромной историей
Григорий (Гершон) Трестман
Манускрипт об арабо-израильском конфликте, о самом долговременном и самом кровавом в мире противостоянии. В этой книге нет ничего, кроме правды: ничего оголенней ее, больней ее, горше ее. Ибо Танах – история еврейского народа, или, как принято в русской традиции, Библия, –пишется и по сегодня каждый день. К нашей радости – каждый день, ибо до сих пор пишется. К нашему горю – каждый день, ибо до сих пор пишется кровью.

(хрестоматия свидетельств)

Сегодня, как никогда, важно знать правду об арабо-израильском конфликте и его корнях. Международная общественность, не вникая в суть этого конфликта, абсолютно неверно трактует его первоосновы, ставит ложный диагноз, а потом удивляется, что никакие планы и решения не работают. Прежде всего, это касается Западной Европы, где считают, что поводом конфронтации является «оккупация», поселения и поселенцы. Поэтому все попытки разрешить в этом ключе проблему ни к чему не приводят.

13 лет назад были подписаны Соглашения Осло. За эти годы террор и насилие со стороны палестинцев многократно увеличились. Недавно закончилась война на севере нашей страны. Израиль отражал атаки боевиков террористической организации Хизбалла, за которой стоят Иран и Сирия. Почему арабские страны снова и снова нападают на нашу страну? В чем подлинная, а не мнимая причина затяжного противостояния между евреями и арабами, между Израилем и палестинцами? На эти и многие другие вопросы отвечает книга Григория (Гершона) Трестмана.

Григорий (Гершон)Трестман известен в Израиле и далеко за его пределами, как поэт и эссеист. В качестве историка-документалиста он выступает впервые, он взялся за эту нелегкую работу, понимая, насколько она важна и нужна. Автор назвал свою книгу документальной… и в предисловии пишет, что в ней нет ничего, «кроме свидетельств», которые он скрупулезно отобрал, логически  «выстроил» и представил читателям. Позволю себе не согласиться с ним. Книга увлекает, читается на одном дыхании. И это потому, что каждое слово в его книге – правда. Ничего, кроме правды.

Авигдор Либерман,

Вице-премьер государства Израиль,

Министр стратегического планирования государства Израиль,

Председатель партии «Наш дом Израиль»

·Первая версия книги была опубликована в газете «Еврейское местечко» ( издатель: фонд «Дор ле дор», Кишинев)

КАРТА «ДОВЛАТОВА»

Раздобыл карту Ближнего Востока…
Я взглянул и ужаснулся.
Микроскопическая синяя точка.
Слово «Израиль» не умещается.
Конец – на территории Иордании, начало в Египте.
А кругом внушительные красные пятна…
Есть такая расплывчатая юридическая формулировка предел необходимой самообороны.
Где лежит этот злополучный предел?
Нужно ли дожидаться пока тебя изувечит шайка бандитов?
Или стоит заранее лягнуть одного ногой в мошонку?
Казалось бы, так просто.
Тем не менее, прогрессивное человечество
с дурацким единодушием осуждает Израиль.
Прогрессивное человечество
ребует от Израиля благородного самоубийства.

Сергей Довлатов

Если бы лет тридцать назад ныне легендарный российский юродивый Ким  Хадеев (благословенна память его) не напророчил мне нашествия басурман на иудео-христианскую цивилизацию;

если бы Авигдор Либерман, а вслед за ним директор благотворительного фонда «Дор ле дор» Володя Ягубец (благословенна память его) не озаботили меня составлением нижеприведенного текста;

если бы израильский историк Ян Гальперин не наполнил текст историческим дыханием;

если бы раввин Ишая Гиссер не взвалил на себя заботу снабжать меня необходимой литературой и работать над  ошибками, допущенными и мной, и используемыми мною  источниками;

если бы этот текст уже не был написан десятками и десятками других авторов;

если бы я не собрал у них уже выстраданные ими истины;

если бы московский профессор Сергей Политыко не взял на себя труд редактора;

если бы Соня Васильева в нашей нескончаемой истории не помогла мне поставить точку;

если бы при всех «если» Всевышний не усадил меня за письменный стол, — 

эта книжка никогда бы не сложилась.

Великое спасибо каждому из них!

Григорий (Гершон) Трестман

Вместо предисловия

С какого момента  истории начать рассказ об Израиле? С самого начала? С Танаха? С рождения Авраама, нашего праотца, первого еврея? Но ведь об этом столько написано!  С середины? А почему, собственно, с середины? И кто знает, где  эта середина?

Тогда я спросил себя: «Для чего ты хочешь создать этот текст?»

А вот для чего.

В наше время миллионы людей со святою простотой уверены, что видят, как покончить с проблемой Ближнего Востока, и, не задумываясь, вслед за популярной политической демагогией, выдадут рецепт разрешения арабо-израильского конфликта: отдать оккупированные территории в обмен на мир, и проч., и проч. И при этом почти никто не знает ни истории этого конфликта, ни откуда взялись эти «оккупированные территории», ни того, куда могут завести подобного рода рецепты.

Попробуйте спросить у случайных прохожих: с чего, собственно, все там у них началось? И что, собственно, происходит?

Уверяю вас: из ста опрошенных  вряд ли найдется двое, которые сказали бы  нечто вразумительное.

Я хочу познакомить людей с частью истории, которая касается этой тяжбы.

Я не автор этих страниц. Я их собиратель. Я их собирал и продолжаю собирать. Честная история зависит от автора меньше, чем автор от нее, – он, в качестве летописца, может заниматься только осторожным плагиатом, чтобы не повредить прошлого, не модифицировать историю, не превращать ее в очередную версификацию. Я собирал эти страницы – иногда по фразам, иногда по главам, иногда (случается и такое везение) по целым книгам. Как говорил Шекспир: «У кого нахожу свое – у того и беру».

Я старался не править тексты, дабы не нарушать принципов историографического плагиата, не менять ангажированного голоса очевидцев, даже не лишать их права на молчание. Я позволял себе лишь определить порядок вызова свидетелей и отбор их показаний. Но занятия историческими компиляциями подобны постройке корабля: обшивку следует накладывать тщательно, не то корабль потонет. Час от часу приходится проникать в чужие тексты и редактировать их на авторских правах: доски-то чужие, а на корабле плыть тебе. После этого нелегко определить: где цитата, где авторский текст… Да и читателю, наверное, груз ссылок, сносок и примечаний не добавит ровным счетом ничего. Тем не менее, я бы определил жанр этой книги как хрестоматию свидетельств.

В конце книги приведен список работ, которые послужили созданию текста. Мне казалось, что, чем большее количество материала мне удастся переработать и представить в виде фактов, мнений, оценок и выводов, тем объективнее будет картина, тем убедительнее станет то, чем мне хочется поделиться с читателем.

Однако, не будучи профессиональным историком, я не знал, что когда «чужих» в рукописи собирается больше одного, то все остальные, включая и меня, становятся «лишними гостями».

Я чувствовал себя героем Борхеса – Пьером Менаром, сидящим над рукописью собственного «Дон Кихота».

И только к концу работы я понял, почему эта книжка, сплошь построенная на заимствованиях чужих текстов, оказалась для меня такой личной, почему хору чужих голосов случилось исполнить мою песню. Дело в том, что все они рассказывали мне именно мою судьбу, историю моей жизни, где я сам мог и должен был выбрать свое будущее.

История – та река, в которую следует войти дважды: один раз в историческое событие, и второй – в исторический текст.

Два ощущения правды должно совпасть в тебе.

Правды события. И правды текста.

И когда ты увидишь, что между двумя правдами не хватает мостика,

и когда ты уверишься, что этого мостика никто до тебя не построил,

и когда ты поймешь, что без него нельзя обойтись –

только тогда ты получишь право взять в руки перо.

1. МАРК ТВЕН В ПАЛЕСТИНЕ

В 1869 году путешествовал по Святой Земле американец Самюэл Клеменс. Ему еще лишь предстояло прославиться под псевдонимом Марк Твен, но, может быть, именно поэтому молодому литератору удается фиксировать свои наблюдения «без гнева и пристрастия». Вот некоторые из его впечатлений: «Мне пришлось прилежно и честно стараться забыть о множестве сведений, когда-то усвоенных относительно Палестины… Я себе представлял все в Палестине гораздо большим. Некоторые из моих представлений были просто дикими. Палестинский мир всегда оставлял у меня неясное впечатление такой же большой страны, как Соединенные Штаты… Мне кажется, причина была в том, что я не мог себе представить, чтобы у такой крохотной страны была такая огромная история».

Это говорил Марк Твен, прекрасный знаток Библии. Похоже, он был одним из последних, кто признавался в незнании и непонимании Страны Израильской.

Представляю себе, как усталый и потный Марк Твен тащился по скудной земле Иудеи – и перед его глазами возникали видения еще не разоренного Иерусалима, процветающего Хеврона, картины Иудейской войны…

Вон кто-то в запыленном бурнусе едет на осле…  ну-ка… точно Иисус Христос, а вон запоздалый римский легион спешит засветло попасть на север. Да-да, американец, у нас все близко, все рядом, просто рукой подать. Вот север, вот юг, вот небеса, а вот Геенна огненная, втяни ноздрями запах – чуешь? – сера. То-то! А это катятся по горам выжженные, гремящие шары перекати-поле, это вечность.

А это кто? Где? А это аравийские племена, которым еще предстоит стать народом.

Кто-кто, а Марк Твен помнил историю. Арабы Передней Азии прозябали в неизвестности тысячу двести лет. Вершина их взлета, их слава – это Багдадский Халифат. Седьмой-восьмой век нашей эры. В те годы за сто двадцать лет они создали огромную империю, западные границы которой доходили до Франции, восточные упирались в современный Китай и Индию, южные тонули в Африке, а северные прихватывали нынешнюю Ростовскую область.

Ислам вырос из иудаизма, но весьма отличен от своего источника. Несмотря на то, что Коран, по словам Мохаммеда, призван подтвердить все, «что было до него», он не только не содержит подтверждения, но, по сути, ниспровергает Священное Писание.  

В 1649 г. в послесловии к английской версии французского перевода Корана Александр Росс писал:

«Добрый читатель! Великий арабский самозванец сейчас, спустя тысячу лет, через Францию прибыл в Англию, и его Алькоран, или мешанина заблуждений (отродье, столь отличное от Родителя и столь полное ересей, сколь ошпаренная голова может быть полна перхоти), теперь говорит на английском языке.

Если вы кинете беглый взгляд на Алькоран, то обнаружите, что это всякая всячина, составленная из четырех основных ингредиентов: 1) из противоречий; 2) из богохульства; 3) из невероятных басен; 4) изо лжи».

Такая вот нелестная характеристика…

Но, полагаю, у нас еще появится возможность познакомиться с «великим арабским самозванцем» поближе.

Арабы помнят времена своей славы. Багдад – бывшая столица Багдадского Халифата – для многих из них светоч будущего торжества.

Любопытно: Марк Твен мог ли предвидеть, глядя на вечные камни Святой Земли, как в 1990 году иракские танки входят в Кувейт?

Если да, он понимал, что арабы не осудят Саддама за захват соседней страны: ведь когда-то именно Багдад был столицей той территории, которая сейчас называется Кувейтом. Для араба достаточно, чтобы копыто его коня коснулось чужой земли, и эта земля считается навек завоеванной. А может быть, Марк Твен всмотрелся еще на десяток-полтора лет вперед, и увидел, как Саддам из великого тирана превратился в презренного узника и понимал, что этого арабы не прощают. Почему Саддам не застрелился, как обещал? Почему посрамил арабскую нацию?

За период Багдадского Халифата арабы потерпели всего три крупных военных поражения. В октябре 732 г. (в трудах ряда историков указывается 733 г.), когда франкский король Карл Мартелл разгромил арабскую конницу в битве при Пуатье, остановив арабское продвижение в Европу. Еще одно через полвека, когда арабы проиграли вторжение в Китай. И решающий удар по самолюбию они получили в девятом веке, когда проиграли столкновение с воинами Хазарского каганата. В то время (вероятно, Марк Твен улыбнулся) хазары уже приняли иудаизм.

Объединение всех арабов в один кулак – мечта нации, и эта мечта будет столетиями греть арабов. Почему же они не объединятся? Потому что каждый из правителей жаждет стать первым и, главное, единственным.

Конечно, если Марк Твен смотрел через «магический кристалл» будущего, он, возможно, видел иную причину, из-за которой арабы не могут объединиться.

Во всяком случае, сами они часто объясняют это наличием еврейского государства, нашего крохотного Израиля…

Вспомним наиболее распространенные модели названий войн. Вот, скажем, франко-прусская война. Или русско-японская война. Либо оба слова – это народы, либо это государства. А вот арабо-израильский конфликт. Не израильско-египетский. Не ирако-израильский.

Стало быть,  Израиль противостоит всему арабскому миру.

Вернее, наоборот: весь арабский мир противостоит Израилю.

Положение евреев в арабских государствах во все времена отличалось от положения евреев в христианских, в особенности в европейских, государствах. Положение евреев на Западе (во всяком случае, до начала ХХ века) всегда зависело от той или иной личности, от того или иного монарха. Надо признать, что массовые избиения, кровавые погромы и замуровывания в гетто, в отличие  от Европы, в мусульманских странах не практиковались. Но такой системы изощренного унижения евреев, как на Востоке, в Европе не было.

Еврею было запрещено ездить на осле, верблюде и лошади: он не должен возвышаться над мусульманами. Еврею было запрещено носить местную одежду. (А поскольку любая одежда есть производное от климата, можно понять, как им было неуютно.) Еврею было запрещено строить дома выше мусульманских.

Обратите внимание на клятву свидетеля в мусульманском суде: «Клянусь не лгать, и если я солгу, буду я презренным евреем!»

В то же время христианский свидетель клялся таким образом: «Клянусь не лгать, и если я солгу, буду я презренной собакой!»

Как известно, мусульманским женщинам запрещено снимать чадру при постороннем мужчине. Но поскольку евреи не  считались людьми, женщины раздевались при них свободно.

– Впрочем, – мог улыбнуться Марк Твен, – это унижение я бы, пожалуй, вынес…

При дворе правителей Йемена была традиция солить головы казненных. На эту работу ставили только евреев.

Часто евреям запрещали вслух молиться.

Надо отметить, что в реалиях Востока арабы находились на самой низшей ступени социальной лестницы. Скажем, турки или персы, в свою очередь, относились к арабам с презрением. Арабов считали низшими существами. Многие почитаемые арабами персонажи национальной истории  и даже герои арабского эпоса не были арабами по крови. Скажем, Салах-Ад-дин был курдом.

Марк Твен мог представить себе удивление арабов, если бы предвидел, что уже через несколько лет на этих землях появятся нормальные люди, одетые в нормальную европейскую одежду, – высокие, крепкие, бородатые, с винтовками, на лошадях. И эти люди окажутся евреями – первыми репатриантами из царской России и Польши, которые приедут в Палестину возрождать Еврейское Государство.

А если всмотреться немного дальше, – какой завертится сюжет, когда после первой мировой войны союзные государства подпишут Версальский договор.

2. ВЕРСАЛЬСКИЙ ДОГОВОР

Союзные государства, одержавшие победу в первой мировой войне, подписали Версальский договор, учредили Лигу наций и de-facto признали право наций на самоопределение, согласно доктрине президента США Вудро Вильсона. В ходе Версальской конференции и последующих международных форумов был выработан план: кому и что требуется отдать.

Надо отметить, что конференций было множество (более тридцати), однако для истории современного Израиля судьбоносными явились три: собственно Версальская (январь 1919 г.), 1-я Лондонская (апрель 1920 г.) и Севрская (август 1920 г.). Решения, принятые на них, назвали Версальским пактом.

Пакт фактически утверждал, что каждая отдельная национальная группа имеет право на создание собственного государства и самостоятельное решение своей судьбы. В соответствии с принципами данного пакта были созданы самостоятельные балтийские государства – Эстония, Латвия и Литва. Обрели государственную независимость Польша (которая более двухсот лет была разделена между Россией, Пруссией и Австрией), и Венгрия (бывшая, как и Чехословакия, под властью Австро-Венгерской империи).

Народы Австралии, Канады и Южной Африки были впервые признаны в качестве суверенных наций.

Тогда же и такое же признание получил еще один народ – евреи.

Кроме того, в цивилизованном мире утвердилось почти единодушное согласие относительно того, что еврейская государственность должна быть возрождена на древней родине евреев – в Палестине, находившейся до 1917 года под властью Османской империи. Таким образом, сионизм получил такое же международное право, как иные национальные движения.

Само название «Палестина» до ХХ столетия относилось исключительно к бывшей земле евреев – подобно названиям Иудея, Сион и Израиль. Причем «Палестина» никогда не было названием страны. Это топоним, использовавшийся применительно к  району юго-восточного прибережья Средиземного моря. Слово происходит от древнееврейского «пелештим», перекочевавшего в английский в виде «филистайн» (в русской версии «филистимляне»). Филистимляне были народом мореплавателей, проис­ходившим из Малой Азии и Пелопонесса. Они достигали южного побе­режья Израиля несколькими миграционными волнами. Одна группа появи­лась в препатриарший период и расселилась южнее Беэр-Шевы в Граре, вступив в конфликт с Авраамом, Ицхаком и Ишмаэлем. Другая группа, будучи вытесненной с Крита в результате интервенции Египта в 1194 году до н.э., захватила южное побережье и основала пять полисов: Газу, Аскалон (ныне Ашкелон), Ашдод, Экрон и Гат. В персидский и греческий период новая волна миграции филистимлян пришла на эти земли. Начиная с Геро­дота, греки называли восточное средиземноморье «Сирия Палестина». Фи­листимляне не были арабами или даже семитами; этниче­ски они наиболее близки грекам, в культурном же отношении – крито-микенской  и позднемикенской цивилизации. В завершение нашего экскурса добавим, что в течение почти двухсот лет филистимляне доминировали на этой территории, а с возвышением царства Израиль (Х в. до н.э.) стали утрачивать культурную и этническую самобытность, а затем ассимилировались с окрестным населением – населением ханаанейско-израильским, т.е. не арабским. И термин «Фа­ластин», используемый арабами сегодня, – это слово отнюдь не арабского происхождения. Это арабская транскрипция греко-римского «Палестина», восходящего к многократно встречающемуся в Та­нахе «плешет» (корневое значение – захватчик, интервент), которое в библейские времена служило для обозначения мигрантов. Использование же тер­мина «палестинцы» для обозначения арабской этнической группы – это  политическое новшество, не имевшее никакого международного или академического признания до 1967 года.

Версальским пактом евреям было дано право на создание собственного государства в Палестине, т. е. на обоих берегах реки Иордан. До создания же еврейского государства территория Палестины переходила по мандату Лиги Наций в управление Великобританией.

Сохранил ли Версальский пакт свое значение поныне? В международно-правовом смысле сохранил, ибо формально ни одна из стран-участниц не денонсировала ни одного из документов, касавшихся создания Еврейского Государства.  Однако сегодня многие правительства фактически отвергают решения Версальского договора. Конечно-конечно, большинство стран мира стыдливо признают за евреями право на собственное государство, но в лучшем случае они готовы оставить евреям лишь 15%  «обетованной» Версалем территории.

В арабском мире сегодня 21 государство. Территория же, которой владеют арабы, в пятьсот раз превышают площадь еврейского государства.

Предлагаемое ныне «урегулирование» оставит евреев с государством, ширина которого всего 15 км. От обещанного в Версале маленького, но жизнеспособного государства, могущего принять 15 млн. евреев и обеспечить надлежащие условия для проживания их потомкам, останется жалкое приморское гетто.

Лет десять назад я редактировал книгу Б. Нетаниягу, которая вышла в свет на русском языке под названием «Место под солнцем». Некоторые тексты и доказательная база были, на мой взгляд, сформулированы достаточно удачно, чтобы ознакомить с ними читателя. Его свидетельства положены в основу некоторых эпизодов и глав этой книги.

Таким образом, пишет Б. Нетаниягу, после подписания Версальского пакта; после нацистского геноцида; после войн и интифад, развязанных арабами с целью уничтожить Государство Израиль, – евреям говорят, что и пятой части обещанной им территории – слишком много. А желание иметь страну хотя бы в минимально безопасных границах, т. е. не 15, а 65 км шириной – доказательство агрессивности и экспансионизма.

Опять становится актуальной формула «человечество минус евреи». Ну и что останется? Что собой будет представлять пока не овеществленная мечта юдофобов?

Не раз евреев пытались истребить – не вышло. Не раз с ними воевали – даже победы над евреями оказывались Пирровыми победами. Значит ли это, что евреи непобедимы? Нет, не значит.

Что же следует сделать, чтобы победить евреев?

Оставить их в покое.

Когда евреям не грозит беда извне, они расслабляются. Стоило им создать безопасное государство, как они перессорились, разделили страну на две – и стали воевать друг с другом за истину и справедливость. Иногда может показаться, что для евреев стремление к истине и справедливости гораздо важнее и того и другого.

Впрочем, я повторяю избитые истины…

Может быть, дело в том, что у евреев неистребимая тяга к творчеству? Особенно к литературному? Цари Давид и Соломон были великими поэтами. Моисей был великим прозаиком.

Можно ли вообще представить человечество без Книги, которую евреи принесли человечеству?

Среди евреев всегда живут пророки, которые видят, когда и откуда их роду грозит опасность. Они четко знают: наступает пора, когда из человечества вновь пытаются вычесть евреев. Обычно пророков принимают за сумасшедших, – но, бывает, и к безумцам прислушиваются…

3. БЕЗУМЕЦ ГЕРЦЛЬ

До поры до времени отличительные свойства пророков – слепота, глу­хота и немота. В крайнем случае, косноязычие. Будь ты Гомером – должно что-то случиться, чтобы ты прозрел, будь ты Бетховеном – должно что-то случиться, чтобы ты обрел слух, будь ты косноязычным Моисеем – должно что-то про­изойти, чтобы ты заговорил.

Для Герцля этим «что-то» было дело Дрейфуса, которого обвинили в шпионаже, судили, а потом оказалось, что Дрейфус невиновен. Редкое тор­жество справедливости, особенно редкое, если обвиняемый – еврей.

Однако, говоря по правде, не так торжество справедливости помогло Дрейфусу, как Дрейфус помог торжеству справедливости. Причем не по своей воле.

Конечно, сионизму Герцля предшествовал не только процесс Дрейфуса. Герцль не был набожным евреем и не молился о возвращении евреев в Эрец Исраэль. Вряд ли он читал труды рабби Йегуды Алкалая, который в Сербии, в 40-х годах XIX века вырабатывал пути национального спасения евреев. Вряд ли он знаком был с работами рабби Цви Гирша Калишера, который в Польше, в 1860-е годы, подхватил эстафету рабби Йегуды Алкалая. Но секу­лярного мыслителя Моше (Мозеса) Гесса он читал. Да-да, того самого Моше Гесса, который долгое время рассчитывал на коммунистическое переустрой­ство общества. Согласно мнению Моше Гесса, это и должно было решить ев­рейскую проблему в Европе. Вы, конечно, помните, что именно Моше Гесс приобщил к коммунизму своего неблагодарного ученика Карла Маркса. В конечном счете, Гесс отказался от коммунистического прожектерства в пользу идеи восстановления еврейской государственности, чего о Марксе никак не скажешь, – тот «пошел другим путем», но сейчас не об этом.

Гесс в 1862 г. написал книгу «Рим и Иерусалим». Но еще задолго до этого он выступил с идеей гуманистических Соединенных Штатов Европы. Сейчас, когда через полтораста лет это объединение, хоть и под другим на­званием, состоялось, вряд ли благодарная Европа вспоминает одного из своих пророков. Еврей все-таки…

Гесс участвовал в немецкой революции (1848), был приговорен к смерт­ной казни, но смерти почему-то предпочел женитьбу на проститутке и побег во Францию. (Вот чья судьба заслуживает «флибустьерского» романа!)

Почти за полвека до того, как нацистская Германия приступила к «окон­чательному решению еврейского вопроса», Теодор Герцль, парижский соб­кор влиятельной венской газеты «Нойе Фрайе Прессе», удачливый автор модных водевилей, салонный завсегдатай и ветрогон, недавний член – не удивляйтесь! – секты сатанистов поделился со своим приятелем Шиффом социальным диагнозом, который он поставил Европе: расовый антисемитизм нового типа.

Шифф обеспокоенно и внимательно посмотрел в глаза Теодору и ответил, что отдельный ин­дивидуум, которого общечеловеческие катаклизмы  беспокоят более личного благополучия, скорее всего, умалишенный. Впрочем, продолжил он, у художников пера это бывает; вполне возможно, что ничего страшного с Герцлем не произошло, хотя было бы небесполезно обратиться, скажем, к Максу Нордау, он, правда, тоже писа­тель, но достаточно опытный психиатр.

На том и  порешили…

В 1895 г. Герцль встретился со своим другом, известным писателем Максом Нордау.

—  Макс, — спросил Герцль, — думал ли ты о том, что евреи Европы нахо­дятся перед лицом смерти?

—  Я изумляюсь тому, что они об этом не догадываются, и думаю о том, что будет, когда догадаются.

—  Здесь нечего думать, они строем пойдут к левым делать революцию.

—  Это вызовет к евреям еще большую ненависть и обеспечит антисеми­там новые козыри.

—  Подобное развитие событий, — сказал Герцль, — может привести к катаст­рофе не только евреев, но и Европу в целом.

—  Ну, и какой же ты видишь выход из данной ситуации? – поинтересо­вался Нордау.

—  Единственным выходом, — ответил Герцль, — могло бы стать немедлен­ное создание еврейского государства и переселение в него преследуемых ев­реев. Ибо в мире нет такой силы, которая могла бы их защитить… Нет… Ты скажешь, что на земле живет много народов, которые не имеют своего го­сударства: цыгане, баски, сариколе, тутси, гуджарати, курды, валлийцы, да­гоны, удэгейцы… Но у нас другой случай… Впрочем, — подвел черту Герцль, — Шифф утверждает, что я  сошел с ума.

Нордау окутался сигарным дымом и ответил другу:

—  Если ты сумасшедший, то и я тоже. Хотя ставлю один к тысяче, что с ума сходит Европа…

После этой встречи Герцля будто подменили. Он загорелся. Он встре­чался с людьми, причем весьма значимыми и по финансовому положению, и по социальному статусу – и чуть не всех заражал своим обаянием, умом и… сионизмом. Он обвораживал еврейских финансистов. Он стал основателем Еврейского колониального треста, на основе которого возник банк «Леуми». Ему обязан своим рождением Еврейский национальный фонд «Керен кайе­мет ле-Исраэль» – для выкупа земель в Эрец Исраэль, создания водоемов, насаждения лесов и парков, организации еврей­ских  поселений и пр.

Именно Герцль придал многовековой еврейской мечте политическую форму. Миллионы людей стали поклонниками этой идеи, т. е. сионистами.

Евреи и не евреи.

Более того, поначалу Герцль нашел бόльшую поддержку и сочувствие среди не евреев, нежели в своем народе. Кстати,  термин «сионизм» ввел в политический лексикон не Герцль, а Натан Бирнбаум в 1893 г.

Герцль добился аудиенции у германского кайзера Вильгельма Второго (сегодня провинившемуся русскому «олигарху» легче выпросить приватный разговор с Путиным). Герцль представил кайзеру сионизм как движение, ко­торое не только отвлечет энергию молодых германских радикалов от нега­тивной для кайзера деятельности, но и создаст в Палестине еврейский про­текторат, дружественно расположенный к Германии. Для кайзера откроется дорога в Индию. Герцль добивался германского покровительства, подчерки­вая ту выгоду, которую Берлин сможет извлечь из сотрудничества с сиониз­мом. У антисемита же кайзера было желание избавить Германию от «еврей­ских ростовщиков» (такой вот эвфемизм для придания «рационального» вида иррациональному по сути  юдофобству).

Используя свой «политический алгоритм» (представлять дело с выгод­ной для партнера стороны), Герцль добился совершенно немыслимой ауди­енции – у султана Османской империи Абдул-Хамида II, которому пообещал помочь избавиться от долгов с помощью крупных еврейских банкиров. Уви­дев умильные улыбки султана, Герцль сменил учтивую политическую сдер­жанность на дружеское простосердечие и повел разговор о национальной ав­тономии евреев: всего-то крохотная Палестина в необозримой империи сул­тана. Султан улыбнулся еще слаще, еще умильнее. Он, султан Абдул-Хамид, относится к евреям, как к своим детям: приезжайте, вот вам земля; покупайте без ограничения – хватило бы денег! Возделывайте – хватило бы сил! А что касается автономий, государственности и прочих новомодных введений, так у меня в подданных не одни евреи значатся. А еще и черкесы, и армяне, и арабы, и греки…

Дай евреям автономию – остальные завтра прибегут за тем же самым. Только расслабься — самому придется через неделю автономию выпрашивать. Да разве кто даст?

Герцль зашел с другой стороны и предложил султану проект искорене­ния неграмотности в Турции. Для этой цели и вовсе никаких усилий и средств не понадобиться – организовать в Иерусалиме Еврейский универси­тет… Султан сказал, что учиться следует на сытый желудок, поэтому он бу­дет благодарен гостю, если тот сначала займется экономикой и инвести­циями.

Герцль уже совсем было решился на то, чтобы еврейское государство создать в Уганде, благо англичане дали «добро» на эту идею, да «русские ев­реи» зарубили сие начинание на корню: еврейская душа требовала жизни в Эрец Исраэль.

Были удачи, были неудачи.

К последним можно отнести отношения Герцля с домом Ротшильдов. И во Франции, и в Англии Герцль наткнулся на глухое противостояние. Рот­шильды не жаловали сионистов.

У Эдмонта Ротшильда успехом пользовалась собственная шутка, что сионист – это американский еврей, который дает деньги английскому еврею, чтобы тот привез польского еврея в Палестину. А ведь Герцль готов был сде­лать Эдмонта главой Сионистской организации вместо себя. В дневнике Герцля по поводу Ротшильдов красуется эмоциональное откровение: «Кол­лекция идиотов! Как с ними люди дела делают?»

В 1904 г. Герцль получил аудиенцию у Папы Римского. Папа, выслушав Теодора, улыбнулся:

—  Добро пожаловать в Палестину, католическая церковь будет рада кре­стить евреев и принять в свое лоно…

Герцль прекрасно понимал, что основная задача – привлечь на сторону сионизма евреев. Хотя поклонниками Герцля вскоре стали ведущие еврей­ские писатели, ученые и художники, он знал, что самая пылкая и обнадежи­вающая поддержка исходила не из уютных салонов Западной Европы, а из Польши и России, где многомиллионное еврейское население влачило жал­кое существование. Идей Герцля ждали здесь – в самом большом за всю ис­торию гетто, в скорбных, как тюремные стены, границах «черты оседлости».

– Зачем вы, сионисты, постоянно шумите, произносите речи и привле­каете к себе внимание? – спросил однажды Ротшильд у Менахема Усыш­кина.

– Барон Эдмонт, – ответил тот, – дайте нам ключ от вашего сейфа, и обещаю: речей больше не будет.

Герцль – недаром же он был писателем – выпустил в свет собственную брошюру (форматом с Устав молодого бойца). Называлась она «Еврейское Государство». Возможно, сейчас она покажется кому-то несколько наивной, недостаточно глубокой. Ведь прошло более ста лет после его смерти (Герць умер в 1904 году). Но вот, например, его соображение о демократии:

—  Я лично большой поклонник и друг монархического правления, ибо только в таком случае возможна более или менее постоянная политика, свя­занная своими интересами с одним, исторически прославленным родом, члены которого рождены и воспитаны для власти. Современные народы, впрочем, и не способны к неограниченному демократическому правлению, и я думаю, что и в будущем они не будут способны к нему. Итак, я склоняюсь скорее в пользу аристократической республики, тем более что она вполне со­гласуется с честолюбивым сознанием нашего народа.

Когда я вижу, до каких «высот» доходит демократия  в современном Из­раиле (заседающие в Кнессете депутаты, которые поддерживают террори­стов; забастовки, фактически являющиеся  саботажем и т.д.), то думаю: а так ли уж наивен был Герцль? Хочу привести его высказывание об антисеми­тизме и терпимости:

—  Нас в Европе научили терпимости, в самом серьезном смысле этого слова; говоря это, я не думаю иронизировать. Рассматривать же наш тепе­решний антисемитизм как религиозную нетерпимость можно только в неко­торых странах; в большинстве же случаев он является для культурных на­родов только орудием, при помощи которого они хотели бы предотвратить грозный призрак их собственной старины.

Блистательное замечание! Такое не каждый увидит. Очистим мысль Герцля от культурологической шелухи и получим:

—  Я не приемлю чужака, потому что боюсь своего прошлого!

Конечно, когда вспоминаешь эмблему страны, предложенную Герцлем, можно улыбнуться: белое полотнище с семью звездами, где белый цвет сим­волизирует чистоту новой жизни, а семь звезд – семичасовой рабочий день…

Герцль умер рано, в 44 года, посвятив последние восемь лет жизни тому труду, который его убил – и дал ему бессмертие. Пророки не живут долго. То, что Герцль – пророк, подтвердили, к несчастью, Катастрофа и, к счастью, возрождение Еврейского Государства.

Национальный гений Герцля восемь лет горел, как восемь свечей в праздник Хануки, освещая еврейскому народу дорогу в Обетованную Землю. И это было чудом. А  что Герцль ошибся в сроках возрождения государства – это уже было чисто человеческим желанием спасти свой народ от своего же пророчества – пророчества Холокоста.

Энергия его мечты была так велика, что он иногда не обращал внимания на мелочи, а значит, не задумывался о них.

О каких же мелочах не подумал Герцль?

О том, что в Эрец Исраэль жили арабы.

4.  ПОД ТУРКАМИ

Четыреста лет Эрец Исраэль была под турками. К середине XIX века эта земля уже долгие годы почти не обрабатывалась, и даже плодородные долины лежали нетро­нутыми. Изредка можно было наблюдать, как местные жители собирают оливки под узловатыми стволами кряжистых деревьев.

Впрочем, земледельцы могли выращивать и пшеницу, и некоторые соевые культуры, и хлопок, чем и занимались – с невеликим, правда, успехом.

А еще здесь делались ткани, и ими даже торговали, но торговля была вя­лой, напоминавшей возню осенних мух.

Хорошо, если в Эрец Исраэль в это время жило около трехсот тысяч чело­век. Да откуда! Пожалуй, меньше. Из них тысяч двадцать пять христиан, тысяч пять евреев, остальные – йеменские арабы да бедуины.

Однако Оттоманская империя во времена расцвета была необъятна и много­национальна. Если бы сквозь христианство и ислам можно было всмотреться в этническое прошлое этих народов, мы бы различили кровь греков, албанцев, европейцев-крестоносцев, монголов, боспорцев, узбеков, туркмен…

Черкесы, армяне и друзы жили здесь не намного меньше столетий, чем  ев­реи.

Издалека поднимались и текли паломники к святым местам – и иудеи, и христиане.

Но хозяевами были турки… Турки, а не арабы…

А хозяином турков – как мы уже знаем – султан Абдул-Хамид.

XIX век неспешно тащился к собственному  концу.

Оттоманская империя тащилась к собственному концу вслед за веком.

Казалось, что даже воспоминания о прошлом величии уже не могли поднять ее с предуготовленного погоста.

Вконец обнаглевшая и обленившаяся бюрократия готова была распродать страну по ошметкам.

     Армия давно походила на оборванную толпу.

     Народ болел тифом, малярией, трахомой.

     Более половины новорожденных умирали.

     Кто позарится на такую страну?

     На такую землю?

     Евреи!

Именно в это время евреи начали выкупать землю в Эрец Исраэль.

А жизнь на этой земле в это время, по свидетельству Марка Твена, была та­кой:

– Никаких волнующих событий… В долине Израэль невозможно встретить даже захудалую деревушку на протяжении тридцати миль в любом направле­нии. Имеются только два-три бедуинских кочевья, но ни одного постоянного поселения. Можно проехать десятки миль, так и не увидав живого человека.

В Галилее – еще безотрадней, еще горше:

– Эти безлюдные пустыни, эти рыжие бесплодные долины – ничто, ничто не нарушает покой сверкающих суровых холмов… Печальные руины Капер­наума, оцепеневшая деревенька Тверия, дремлющая под сенью своих шести траурных пальм… Заброшенность и запустение здесь настолько велики, что никакому воображению нельзя представить, чтобы здесь могла кипеть жизнь… Мы  достигли горы Тавор… За всю дорогу так и не встретили ни одного живого существа…

Горы Иудеи одарили любопытного писателя не более радостной картиной:

— Проклятый Богом Иерихон поражает своим запустением, в котором оста­вил его Иисус Навин более трех тысячелетий назад. В Вифлееме, священном месте, где по ночам пастухи стерегли стада, а ангелы пели «мир на земле и в человецех  благоволение», теперь нет никого…

Экспедиция  Марка Твена подошла к Иерусалиму:

— Чем дальше мы продвигались… тем чаще встречали голые скалы; ланд­шафт стал отталкивающим и пугающим. Даже если бы здесь веками селились одни только каменотесы, им не удалось бы набросать столько камней. Едва-едва попадается дерево или куст. Даже оливы и кактусы, эти последние друзья бесплотной земли, почти покинули страну… Сам Великий Иерусалим, чье имя высечено в веках, потерял свое древнее великолепие и стал нищей деревуш­кой…

А вот общее впечатление Марка Твена:

— Палестина словно в рубище и с головой, посыпанной пеплом. Над ней тя­готеет проклятие, опустошившее ее поля и лишившее ее воли к жизни. Пале­стина покинута и несчастна. Унылая, безнадежная страна – страна с разбитым сердцем…

Через полтора десятилетия после Марка Твена, Эрец Исраэль посетил Артур Пенхрин Стенли – знаменитый картограф Великобритании. Вот его «вердикт»:

— Едва ли будет преувеличением сказать, что в Иудее на протяжении многих миль нет никакой жизни, никакого человеческого присутствия.

Беспристрастное свидетельство Стенли относится к 1881 году – именно этот год Ясир Арафат назвал нача­лом «сионистского вторжения» и вытеснения коренного населения из цветущей, плодородной страны. Ложь совершенно, вроде бы, очевидная,  но от того не менее в арабском мире популярная. Б. Нетаниягу пишет в связи с этим:

— Не так уж важно, что Арафата в очередной раз поймали на лжи. Важно то, что эта бесконечно повторяемая, тщательно сфабрикованная ложь подменила истину, которая была известна каждому цивилизованному человеку в конце XIX столетия: Эрец Исраэль действительно пребывала в запустении и безлюд­ности; она вполне могла дать приют миллионам евреев, которые жили в невы­носимых условиях в европейских гетто, подвергаясь там постоянной опасности и мечтая вернуться на родную землю, дабы возродить ее к жизни.

Итак, именно в это время именно эту землю начали выкупать евреи в Эрец Исраэль.

Основными землевладельцами были, естественно, турки.  Но были и арабы – мусульмане и христиане. И армяне.

Земля продавалась охотно, особенно невозделанная.

Петах-Тиква (Порог Надежды) стал первым ишувом, который  создали ме­стные евреи.

Ришон Ле-Цион (Первенец Сиона) стал первым ишувом, который создали рос­сийские евреи. Здесь построили первый детский сад и первую ивритоязычную школу.

К 1880 году более тысячи евреев занимались крестьянским трудом.

В Иерусалиме во второй половине XIX века евреев было больше половины населения.

Цфат, Хеврон, Тверия, Яффо – вот места, где, в основном, жили евреи.

Многие из местных евреев были глубоко верующими людьми. Они моли­лись, учили Тору, а жили на пожертвования из-за границы.

Время шло. Евреи скупали землю.

В 1890 году недалеко от Ришон Ле-Циона возник ишув Реховот. Тогда же основали поселение Хедеру. Построился ишув Мишмар-ха-Ярден.

Как-то барону  Ротшильду пришла мысль выку­пить Стену Плача, и всю близлежащую землю:  пора, в конце концов, придать национальной ев­рейской Святыне подобающий вид. Он сделал предложение градоначальнику Иерусалима, и тот не смог отказать (750 тысяч франков – попробуй, откажи!). Бизнесмены уже было ударили по рукам, но главный раввин Иеру­салима поднял такой скандал, что сделка рухнула. Каковы были причины, вы­звавшие гнев  уважаемого рава, – мне (и никому, наверное) сегодня не понять.

Шло время. Евреи скупали землю.

Однако, как ни бойко шла торговля израильской землей, евреи наткну­лись на конкурентов. Ими оказались… христианские церкви. У христиан в не меньшей мере нали­чествовали и напор, и деньги.

В Хайфе поселились сектанты из Вюртемберга, взвалившие на себя мис­сию новых тамплиеров. В Иерусалиме обосновалась американская колония маргинальных христиан. Католики и православные  не отставали от своих со­братьев во Христе.

Евреи скупали землю.

Христианские церкви скупали землю.

Иерусалим, Вифлеем, Яффо, Назарет, сельские угодья.

Появились христианские школы, христианские больницы, христианские си­ротские приюты.

В списке покупателей Русская православная церковь была не из последних. Русская миссия создала школы в Лоде, Рамле, Яффо, Иерусалиме. К концу XIX века в Эрец Исраэль было создано более полусотни русских школ. Русские под­ворья открылись в Хайфе, Назарете, Иерусалиме.

Подворье – серьезное заведение. Это и церковь, и  администрация. При них гостиничные службы: спальни, харчевня, прачечная. А кладовые,  а цистерны для дождевой воды, а  водогрейня, баня, хлебопекарня и прочее, всего не упом­нишь. Эти гостиничные институты пропускали через себя тысячи и тысячи па­ломников.

А протестанты? Мы бы могли еще о них забыть, но сами они себя не забывали. Они тоже скупали земли, строили церкви, основывали школы и приюты.

К началу ХХ века в Палестине было более тысячи школ различных языко­вых и религиозных направлений.

Хотелось бы отметить один нюанс: евреи приезжали сюда навсегда. Они строились и оставались здесь жить. Христиане приезжали и уезжали, несмотря на то, что церкви скупали земли и оставляли свои представительства.  Тысяча-другая людей, работающих в христианских миссиях, вместе с монахами и мо­нахинями никоим образом не меняли демографическую картину так называе­мой Палестины.

И вот какая ситуация возникла  к началу ХХ века.

Еврейская алия и христианское проникновение стали менять лик Эрец Исра­эль. Возникло множество рабочих мест. Именно по этой причине и началась мусульманская иммиграция в эти края. Здесь любой араб мог найти работу. Не носильщиком, так погонщиком. Не проводником, так кучером. Не прислугой, так поваром. Не гидом, так массажистом. Не охранником, так попросту вором (вполне уважаемое на Востоке занятие). Строительные и дорожные рабочие не знали, что такое простой. А чистильщиков обуви развелось намного больше, носильщиков обуви, и не намного меньше, нежели побирушек.

Запущенная, заброшенная окраина империи стала оживать. Но именно по этой  причине и христианские, и мусульманские землевладельцы подняли волну протеста против въезда евреев в страну. И христиане, и мусульмане боялись ев­рейской  конкуренции.

А бояться было чего.

С 1880 по 1914 год около 65 тысяч евреев репатриировались в Эрец Исраэль. Они жили уже не только в Иерусалиме, Цфате, Хевроне и Тверии, но и в Хайфе, в Яффо. В 1909 году евреи  начали строить Тель-Авив. К первой мировой войне в Тель-Авиве жило более двух тысяч человек. Строились новые ишувы: Рош Пина, Зейтим, Мигдал, Дегания, Седжера, Явниэль, Зихрон Яков, Нахлиель, Кфар Саба, Эйн Ганим, Беэр Яков, Нес Циона и др.

В марте 1914 года Артур Руппин, ответственный за земельные сделки, купил у англичанина сэра Джона Грея Хилла поместье на холме недалеко от Иеруса­лима, гору «Скопус» (Хар ха Цофим), – впоследствии здесь будет открыт Ев­рейский университет.

Абдул-Хамид более тридцати лет царствовал над Оттоманской империей и был достаточно мудр, чтобы установить официальные ограничения на ев­рейскую репатриацию (и тем успокоить подданных) и в то же время вести себя с евреями таким образом, чтобы не испортить отношения с банковским домом Ротшильдов.

Сионизм – великая сила, но в то время, как и сейчас, были силы и помощнее, и попривлекательней для еврейского сердца. Вот несколько цифр.

С 1905 по 1914 год в Америку иммигрировало около 1 млн. 90 тыс. евреев, а в Эрец Исраэль  поднялось менее 25 тыс. репатриантов. Думаю, если бы в на­чале алии1990-х гг. не закрылись американские ворота, статистика была бы идентичной.

Но мы отвлеклись.

Иммиграция арабов в Эрец Исраэль продолжала расти. Они селились в ос­новном вокруг еврейских ишувов. И вместе с ишувами рос уровень их жизни. И чем легче жилось арабам, тем большую зависть они испытывали к жителям ев­рейских поселений.  

Зависть и ненависть

Турецкой администрации еврейская община виделась спокойным и доход­ным предприятием. Налоги платят вовремя, произвола не допускают, – пусть себе живут. Тем более, что живут на виду, можно всегда предпринять подуш­ную ревизию (ибо налоги берутся с каждой души). Это тебе не то, что бедуины: лгут на каждом шагу, сколько детей в семье – не поймешь. Утром он тебе улы­бается, а вечером встретит на дороге – хорошо, если ограбит, а то еще и всадит нож в спину.

Европейские евреи, с точки зрения мусульманских аборигенов и арабов-им­мигрантов, люди, возможно, и грамотные, но уж больно из себя господ строят. Нет, не похожи они на своих восточных братьев, не похожи… Восточные их родичи – люди презренные, но хоть привычные.  А эти… Арабского не знают, по-турецки  говорят через пень-колоду, а высокомерия столько, что рука сама за кинжалом тянется.

Да кто они, собственно, такие?! Разговаривают свысока, и это не только с арабами, но и с самими турками! Мы, мол, не с феллахом каким-то договарива­емся, а с самим султаном.

Послушать их, так им и земля по обе стороны Иордана принадлежит. Что-то не видно, чтобы у них землю покупали. Они у нас землю покупают, – значит, мы  хозяева.

А как о сионизме своем начнут говорить, и вовсе с ума сходят. Что такое сионизм? Что, они имеют право здесь жить, хотят иметь свое государство?

Что-то не видно, чтобы султан им дал хотя бы автономию. Да и сколько у них этих сионизмов? И политический, и духовный, и трудовой, еще этот – как его? – религиозный…

Сами-то они друг с другом договориться в состоянии?..

Арабское недовольство еврейским присутствием росло.

Как-то президент США Джон Адамс заметил:

— Я действительно хочу, чтобы еврейский народ вернулся в Иудею в каче­стве независимой нации, ибо я верю, что, как только евреи восстановят незави­симость в вопросах правления и освободятся от угнетения, они очень скоро из­бавятся от некоторых неприятных особенностей своего характера.

К началу первой мировой войны евреи основали 43 ишува. В них трудились более 12 тыс. человек. Всего в Эрец Исраэль к тому времени жило 90 тыс. ев­реев.

Важно отметить, что к этому времени в Оттоманской империи сменилась власть. Победили  «младотурки» во главе с их лидером Энвер-пашой.

Наступил август четырнадцатого года.

Турки заключили союз с Германией и Австро-Венгрией. Это была роковая ошибка Энвер-паши, которая стоила ему империи.

Англия, Франция и Россия оказались в лагере его врагов.

И евреи, и арабы в Эрец Исраэль сразу же заявили о своей лояльности к Турции, о верности и стране, и Энвер-паше лично.

Турецкие власти предложили иностранным подданным, гражданам враж­дебных государств, оставить страну и выехать за ее пределы. 6000 российских граждан, русских и евреев, отправились на пароходе в Александрию. Туда же отправились почти все православные монахи.

Сионисты стали разбираться, как русский сионист должен относиться к не­мецкому, австрийский – к французскому, все – друг к другу,  и каждый – к каж­дому…

А перед евреями Палестины встал вечный вопрос вопросов: ехать или не ехать? Если евреи покинут Эрец Исраэль, создание еврейского государства, скорее всего, не состоится. Для того чтобы остаться, – необходимо принять ту­рецкое гражданство. В этом случае мужчины будут призваны в турецкую ар­мию…

Каждый еврей – самый умный.

Элиезер Бен-Йехуда вместе с Давидом Бен-Гурионом призвали евреев орга­низовать еврейский батальон в турецкой армии.

Зеев Жаботинский вместе с Иосифом Трумпельдором призвали евреев орга­низовать  еврейский батальон в английской армии.

Воистину, сионисты всех стран, разъединяйтесь!  

И разъединились.

В турецкой армии сотни евреев дослужились до офицерских по­гон и до высших воинских наград.

Сотни тысяч евреев служили в вооруженных силах стран Антанты. А в со­ставе британской армии в военных действиях принимали участие и прекрасно себя проявили специальные еврейские батальоны. Этими батальонами коман­довал полковник Джон Генри Паттерсон. Паттерсон был сионистом, хотя не был евреем. Этот офицер вначале возглавил первое за многие столетия еврей­ское воинское формирование «Полк погонщиков мулов», основанный Йосефом Трумпельдорфом, затем Еврейский легион, созданный  Зеевом Жаботинским.

5. ГРИМАСЫ СУДЬБЫ

Турецкий губернатор Палестины Джемаль-паша не терпел всяких «национально-освободительных» движений. Стоило муфтию Газы выступить с проарабской проповедью, как он был повешен. А чтобы ему не было скучно раскачиваться у Иерусалимских ворот, губерна­тор повесил рядом с ним и других активистов арабского националь­ного воз­рождения.

Как-то губернатор встретился с испанским консулом Баллобаром, взглянул на него, и произнес: « Как? Я тебя еще не повесил?»

Консул был ошарашен и возмущен, но оказалось, что губернатор пошу­тил. Что ж, такие шутки нам знакомы. Похоже, что Иосиф Виссарионович учился юмору у Джемаль-паши.

Тем не менее, жизнь евреев с началом мировой войны становилась с каждой неделей все страшнее и нетертимей. Заграничные пожертвования закончились. Зато началась холера. Более десяти тысяч евреев Эрец Исраэль попали в египетские лагеря беженцев. Холера, как известно, в одиночку не приходит, обычно она за собой ведет голод. Иерусалимские религиозные евреи умирали от нехватки продовольствия. Существуют свидетельства, что некоторые матери поедали своих детей.

Не хочу в это верить…

Треть евреев тогдашней Палестины вымерла.

Треть арабов в деревнях  вымерла.

Что может быть страшнее?

Судьба армян и греков.

В Крымскую войну (1855 – 1856 гг.) и армяне, и греки поддерживали Россию. Понятно, что, при прочих равных условиях, христиане  примут сторону христиан: есть разница между своими и басурманами. Турки это запомнили.

В 1894 – 1896 гг. армяне Оттоманской империи стали требовать независимости. Кровь пролилась, но, по мнению турков, малая. Турки опасались общественного мнения Европы. Но и это запомнили.

Наконец, во время первой мировой войны они решили дать волю памяти и расправиться с «пятой колонной». В конце 1915 года, когда пронизываю­щий холод со снегом и дождем хлестал дорожную грязь, турецкое правитель­ство  решилось на депортацию армян. Сотни тысяч людей погнали пешком на юг, и десятки тысяч оставались на дорогах. Дрожащих от холода, оголо­давших армян по пути грабили, насиловали и убивали. По всему пути прока­тилась «священная резня неверных». Молоденьких девочек и мальчиков  продавали в раб­ство, цены были доступные.

Турецкая армия спокойно, без излишней рекламы истребляла армянских мужчин. Армянские свидетельства говорят, что полтора миллиона людей погибло.

Турецкая статистика, с одной стороны, вдвое уменьшает эту цифру, а с другой – Турция по сей день отрицает факт геноцида армян.

В это же время греков депортировали на Греческие острова. Греков постигла судьба армян: грабеж, насилие, продажа в рабство молодых гречанок….

900 тысяч греческих трупов – вот результат этой акции.

Бесконечные казни, бесконечные депортации, бесконечные голод, болезни, смерти…

Большинство  арабов стало мигрировать из Эрец Исраэль к границам.  Почти все они переходили на английскую сторону, под знамена Т.Лоуренса, который к январю 1916 года собрал более пятнадцати тысяч арабских партизан и повел их против турецкой армии.   

Турецкая армия под немецким началом попыталась форсировать Суэцкий канал. Англичане вытеснили турок с Синайского полуострова.

В начале лета 1917 года британский генерал Алленби был переведен из Франции в Египет, и назначен командующим Египетскими экспедицион­ными силами.   

В октябре же 1917-го…

В октябре 1917-го генерал Алленби взял Беэр-Шеву. В начале ноября войска генерала Алленби  взяли Газу. После были взяты Яффо, Кастель и Неби Сэмуэль. В начале декабря был взят Бейт-Лехэм.

Турки во главе с немецким генералом фон Фалькенхайном бежали из Иерусалима.

6. КОМУ ОН НУЖЕН – ИЕРУСАЛИМ?

М. Штереншис в своей «Истории государства Израиль» приблизительно так живописует взятие Иерусалима (прошу прощения и у автора, и у читателя за неточный текст, ибо пересказываю по памяти).

Хусейн Салим аль-Хусейни, мэр Иерусалима, торжественно воздел белое знамя и, гарцуя на фотогеничном коне, поехал сдавать город.

За ним плелся начальник полиции, за начальником полиции фотограф.

Победители не то отсутствовали, не то исчезли…

Никого, кроме фотографа, начальника полиции и мэра, не было.

Фотограф запечатлел «сдачу города» отсутствующему противнику.

Мэр пожал плечами, оглянулся и вдруг увидал каких-то двоих англичан. Мэр решил город сдать им. Он пришпорил коня и погнал его, уповая на милость победителя. Однако вояки оказались из интендантской службы и от Святого Города отказались.

Фотограф запечатлел неудавшуюся капитуляцию.

Мэр ругнулся и тоскливой рысью двинул в сторону расположения английских войск.

Победители вряд ли догадывались о собственной победе.

Вскоре мэр встретил еще двух солдат и, не теряя времени, согласно всем правилам военного искусства, затеял сдачу города. Фотограф старания мэра запечатлел…Однако и эти воины победившей армии от Иерусалима отказались.

Раздосадованный мэр остался со своей свитой на окраине города ждать хозяев. Вскоре он опять узрел  двоих англичан – офицеров,  которые также оказались «не теми» и столицей трех мировых религий пренебрегли.

Фотограф запечатлел их, но сказал, что магния, который он потратил на исторические съемки сдачи города, хватило бы на хронику захвата, даже в случае осады.

В это время к мэру подошел подполковник Бейли, а вслед за ним еще один англичанин, еще один офицер, – бригадир Уотсон, командир 60-й пехотной дивизии, который наконец-то соблаговолил принять ключ от Иерусалима вместе с декларацией о сдаче города. Мэр – в который раз! – сдался англичанам, фотограф в который раз запечатлел историческое событие…

У фотографа окончились светочувствительные пластинки. Однако дело этим не кончилось..

Мэру пришлось сдать город еще и генерал-майору Шиа, и произошло это у башни Давида в Старом городе. Уж, не помню: снял ли сей эпизод фотограф.

Но и это не конец истории.

11 декабря 1917 года кавалерист генерал сэр Эдмонд Алленби торжественно вошел в Иерусалим.

Именно не въехал, а вошел. Пешком. Несмотря на то, что был кавалеристом.

Генерал Алленби был добрым христианином и во время всей военной кампании читал Библию. Говорят, что он читал Библию перед каждым сражением. А кроме этого, перед сном. И ему снился Сын Человеческий. Генерал Алленби пришел в Иерусалим в окружении представителей Франции, Италии и США.

И сказал генерал Алленби, и окружающие слушали его: «Как же я могу въезжать в этот город, если был Некто до меня, который входил в этот город пешком?»

И еще прочитал генерал Алленби вслух декларацию, и была эта декларация переведена на языки: арабский, иврит, итальянский, французский, греческий и, конечно же, русский.

И вот тогда фотограф последний раз пыхнул магнием, и мэр Иерусалима Хусейн Салим аль-Хусейни  действительно сдал город кавалеристу генералу сэру Эдмонду Алленби, и сэр Эдмонд Аленби принял ключи от города, ибо «правее всех прав» – право сильного.

7. ЧЬЕ ПРАВО «ПРАВЕЕ»?

В январе 2004 года участники форума в Мемфисе (штат Теннеси), орга­низованном христианами-евангелистами, решили сделать свои требования условием поддержки любого американского политика, который обратится к ним за помощью. Эти требования – территориальная целостность Израиля и неделимость Иерусалимаа.

Христине-евангелисты – весьма влиятельная и сильная в США ветвь протестантской церкви, 70-миллионная община которой необычайно друже­ственно настроена к Израилю.

Часто сионисты-неевреи ведут себя более последовательно, чем многие современные евреи так называемой постсионистской эпохи…

В начале ХХ столетия (а в особенности в конце первой мировой войны и сразу после нее) лидеры большинства мировых держав полагали, что еврейский народ обладает особыми правами на Эрец Исраэль. Именно они утверждали, что только евреи могут воскресить свое национальное государство в Эрец Исраэль.

Арабы и их апологеты заявляют, что во время проведения Версальской конференции у евреев не было политических прав на  землю Израиля. А у кого они были, хотелось бы узнать? Естественно, только у арабов.

Стало быть, 2 ноября 1917 года, когда британское правительство высту­пило с Декларацией Бальфура о праве евреев на создание «национального очага» в Палестине, оно совершило противозаконную акцию?

Давайте, в конце концов, разберемся: чье право правее?

В связи с этим мне хотелось бы поделиться с читателем концепцией Б. Нетаниягу, о книге которого я упоминал выше.

Итак, если на практике границы государств определяются  «правом сильного», то прав последний завоеватель. Это говорит о том, что и право, и закон на стороне Израиля.

Но только ли это?

Жан-Жак Руссо, которого не заподозришь в особой любви к евреям, пи­сал:

—  Я никогда не поверю в серьезность аргументации евреев, пока они не по­лучат свободное государство, школы и университеты, где будут разговари­вать и вести споры без опаски. Только тогда мы сможем узнать, что же они хотят сказать на самом деле.

То есть, согласно Руссо, вначале должно быть не Библейское Слово, а Библейское государство, и только при наличии такового Библейскому – го­воря проще,  еврейскому – слову можно будет верить.

Лорд Шефстбери в 1838 году писал:

—  Я с волнением слежу за чаяниями и судьбой еврейского народа… Все го­тово для его возвращения в Палестину… Врожденная жизнеспособность еврейской расы подтверждается с потрясающим постоянством, но великое возрождение может произойти только на святой земле.

В 1799 году, когда французская армия стояла в 40 километрах от Иеруса­лима, Наполеон провозгласил:

—  Пробудитесь, сыны Израиля! Настал момент заявить ваши права на по­литическое существование как нация среди наций!

А вот убеждение Уинстона Черчилля:

—  Евреи живут в Палестине не по милости, но по праву.

Комментировать вышеприведенные высказывания бессмысленно. Все ясно и так.

Арабы, однако, указывают еще на вторую проблему, которая дает им «юридическое» право отказывать евреям в притязании на Эрец Исраэль: имеют ли право евреи, утратившие свою землю столетия назад, требовать сейчас ее возвращения? Могут ли иметь законную силу исторические права евреев, если в течение веков их земля была под другим народом? И вообще: если евреи желают получить сатисфакцию, пусть обращаются к древним римлянам.  Древние римляне, а не арабы изгнали евреев из этой земли. Когда арабы пришли на эту землю, евреев здесь почти не было.

Что ж, пройдемся по некоторым этапам истории – не только еврейской истории.

Библия свидетельствует о возвращении евреев из Вавилонского плене­ния при персидском царе Кире (538 год до н.э.). Тогда же была восстановлена еврейская автономия.

Далее Александр Македонский отвоевал Эрец Исраэль у персов.

И при персах, и при греках евреи жили организованной национальной жизнью.

В 167 году до н. э. вспыхнуло Маккавейское восстание против Анти­охийской династии. В результате этого восстания еврейский народ вернул себе свободу.

В 63 году до н. э. евреи вновь лишились независимости (Иудейская война) и оказались под властью Рима.

В 70 году н. э. римляне разрушили Второй Храм. Для евреев это событие  является величайшей  национальной трагедией. Однако и после нее еврей­ская национальная жизнь  в Эрец Исраэль не прекратилась.

Через 65 лет после разрушения Иерусалима (135 год н. э.) евреи вновь восстали против Рима под предводительством Бар-Кохбы. Через три года восстание было подавлено, но Эрец Исраэль все еще оставалась преимуще­ственно еврейской страной. Более того, евреи получили от римской админи­страции широкие автономные права, которые оставались в силе более 250 лет.

Когда в 212 году римский император Каракалла даровал гражданство большинству подданных империи, он отказал в этой привилегии тем, кто не имел собственной страны. Поскольку евреи считались народом, имеющим собственное государство, им было предоставлено римское гражданство.

Иерусалимский Талмуд и Мишна были созданы именно во время рим­ского и византийского владычества.

Даже в 614 году евреи боролись за независимость! Когда персы вторг­лись в Эрец Исраэль, многочисленные еврейские отряды сражались на их стороне против правивших в стране византийцев. Евреи надеялись, что из­гнание византийцев вернет Израилю свободу.  Только в осаде Тира участво­вало более двадцати тысяч еврейских солдат.

Однако и персы, и византийцы, и евреи столкнулись с новым, оказав­шимся наиболее опасным из всех встречавшихся ранее врагом – арабами.

В то самое время, когда византийский император Ираклий сумел поста­вить на колени еще недавно могущественную Персию, на юго-восточных границах империи произошло событие, имевшее огромное значение для дальнейших судеб всего средиземноморского мира: объединение арабов под религиозным знаменем новой религии – ислама. Едва объединившись, арабы перешли в наступление на своих соседей: в 633 году они вторглись в Персию, а в 634-м – в принадлежавшую византийцам Сирию. В 638 году пала Анти­охия.

Лишь отдельные крепости продолжали сопротивляться, и дольше дру­гих – Кесария Палестинская, где – естественно –  сражались евреи.

Под властью арабов евреи стали меньшинством на собственной земле и перестали представлять собой реальную национальную силу в Эрец Исраэль.

Но евреи бессменно продолжали жить на земле Израиля.

Мало того, первоначально они возлагали надежды на «завоевателей-ис­маилитов», но через  пару-тройку лет эти надежды рухнули. Арабы показали, что такое «политика военного поселенчества»: они экспроприировали земли, дома, имущество, обращали в рабство местных жителей.

Они изгоняли еврейских крестьян с их земли.

Таким образом, не евреи узурпировали арабские права, а арабы обездо­лили евреев, забрав себе их землю.

– Господи! – скажут евреям, – прошло более 1200 лет, сменились поколе­ния. Арабы отвоевали эту землю, и земля стала их собственностью…

Если подлинный владелец, изгнанный из своего дома, не отказывается от прав собственности, он всегда может потребовать возвращения отобран­ного имущества. Даже если новый жилец капитально обосновался в доме и перестроил его по своему усмотрению, а изгнанный хозяин не имеет возможности предъявить свои претензии, даже тогда права нового хозяина – и по законам морали, и по юридическим канонам – считаются меньшими по сравнению с правами  подлинного владельца. А если новый хо­зяин не сделал похищенный дом своим жилищем, но, напротив, довел до пол­ного запустения? В таком случае подлинный владелец имеет несомненное право вернуться в свой дом, как только явится возможность для этого.

Ответим на два ключевых вопроса:

Продолжали ли евреи считать Эрец Исраэль своим домом в течение многих веков изгнания? – Да, продолжали. И все эти века молились о воз­вращении.

Сумели ли арабы превратить Эрец Исраэль в свою исключительно на­циональную собственность после того, как они изгнали оттуда евреев? – Нет, никоим образом.

Если в имущественных спорах между частными лицами временной фак­тор  играет заметную роль, то применительно к национальным конфликтам, в ходе которых народы оспаривают права на одну и ту же землю, «срок давно­сти» силы не имеет.

Б.Нетаниягу представляет нам «самый близкий пример» – историю му­сульманского завоевания Испании.

В 711 году арабы захватили Иберийский полуостров и остались там на столетия. Христиане стали меньшинством, мусульмане – подавляющим большинством. Испанцы начали медленный, мучительный процесс отвое­вания  своей родины, вошедший в историю под названием Реконкиста.

Севилья и Кордова были отвоеваны после пяти столетий арабского вла­дычества, Гранада – после восьми.

К этому времени Испания была уже совершенно иной страной в соци­альном и политическом отношениях. Мавританские арабы были привязаны к этой земле и создали на ней оригинальную цивилизацию. Тем не менее,  ис­панцы никогда не переставали считать Испанию своей родиной. Они вернули себе страну после того, как она в течение огромного срока пребывала под арабским владычеством. И никто не утверждает, что, вернув себе Испанию, испанцы совершили «историческое преступление» по отношению к обитав­шим там мусульманам. То, что испанцы сделали через восемь веков, евреи совершили через двенадцать.

Испанцы отвоевали захваченную арабами землю огнем и мечем, ценой огромного кровопролития.

Евреи вернули себе Эрец Исраэль путем мирной поселенческой дея­тельности, преимущественно соблюдая законы страны и прибегая к оружию  исключительно в целях са­мозащиты.

Испанцы сражались против мавров, создавших на Иберийском полуост­рове один из величайших культурных центров в истории человечества. Они возвратили себе страну, которая пребывала в гораздо лучшем состоянии, нежели она была за восемь веков до мусульманского завоевания.

Евреи, вернувшиеся в Эрец Исраэль после долгого изгнания, обнару­жили даже не страну, но опустошенную землю, разоренную и запущенную, с весьма незначительным населе­нием. И еще раз стоит напомнить, что, как бы то ни было, пусть в качестве национального меньшинства, пусть преследуемые, угнетенные, но евреи не покидали Эрец Исраэль никогда.

В чем сходство Испании и Израиля? В обоих случаях продолжал суще­ствовать народ, лишившийся своей страны, но не смирившийся с иноземным завоеванием и хранивший надежду вернуться на родину.

Оспаривая аналогичное право еврейского народа, арабы и их союзники приводят самые разнообразные доводы. Особенно они любят ссылаться на известного британского историка Арнольда Тойнби, недолюбливавшего ев­реев за то, что те не пожелали вести себя в соответствии с выведенными им законами истории. По поводу евреев он писал, что «ископаемые окаменело­сти» не должны возвращаться к жизни. Тойнби пытался установить правовые ограничения, имеющие силу по отношению к национальным конфликтам, на основании  аналогии с гражданским имущественным правом. В соответствии с его логикой, правомочна следующая формула: если арабы вернут себе Па­лестину, пока не прошло 50 лет со времени образования еврейского государ­ства, то это будет в высшей степени законный и справедливый возврат.  Ев­реи, вернувшиеся в Эрец Исраэль после многовекового изгнания, совершили историческое преступление и потому не могут считаться законными вла­дельцами страны.

Поскольку я пишу этот текст в 2004 году, то готов согласиться с истори­ком Тойнби не только по поводу государства (которому – слава Богу! — уже больше 50 лет), но и по поводу завоеваний 1967-го года. Давайте в 2017 году возобновим дискуссию о законности наших границ. Ведь для истории обоих народов – и еврейского, и арабского – 13 лет  не срок. Зато уж тогда все будет «по закону».

Другим критерием для решения национальных споров Тойнби предлагал считать сопоставление страданий, которые выпадут на долю народа в том случае, если его требования будут отвергнуты. Тойнби считал необходимым предпочесть требования той стороны, которой отказ сулит наибольшие стра­дания.

Однако и этот критерий, несомненно, решает дело в пользу евреев. Бед­ствия, перенесенные еврейским народом в результате его многовековой без­домности, невозможно даже сопоставить с теми «страданиями», которые якобы выпали на долю арабов в результате восстановления еврейского государ­ства. Это настолько очевидно, что не может быть опроверг­нуто.

Арабы и европейские антисемиты пытаются «обесценить» еврейские страдания, доходя при этом до полного отрицания Катастрофы. С другой стороны, они охотно сравнивают страдания палестинских арабов с участью европейских евреев в годы нацистского геноцида. Арабским пропагандистам ничего не стоит поставить знак равенства между крематориями Освенцима и израильской военной администрацией в Иудее, Самарии и Газе. (Кстати, именно эта администрация обеспечила условия для создания шести палестинских университетов, наложила строжайшие ограничения на использование оружия солдатами ЦАХАЛа, предоставила местным жителям право апелляции в Высший суд справедливости с целью отмены ее собствен­ных решений.)

Эта лживая «симметрия» с готовностью воспринимается не только в арабском мире, но и на Западе, где сотни неутомимых карикатуристов сопос­тавляют солдат ЦАХАЛа с эсэсовскими палачами. Воистину, трудно спорить с Геббельсом, говорившим, что чем ужаснее ложь, тем легче в нее поверить.

В конце своей почтенной жизни Тойнби сделал открытие, кото­рое для него самого оказалось полной неожиданностью и которое полностью изменило его взгляд (как и воззрения последователей его философской школы) на историю евреев, но об этом – в конце книги.

Так все-таки: чье право «правее»?

8. ВИРТУАЛЬНЫЙ ДИАЛОГ

Я не люблю тавтологий и стараюсь прибегать к ним в крайних случаях. Но можно ли назвать тавтологией историю, к которой невольно возвращаешься снова и снова по двум причинам:
 как бы давно и глубоко ни были спрятаны ее корни, рассчитываться приходиться именно сегодня, и именно нам с вами;
как бы недавно ни случились с нами несчастья, наша память неумышленно прощает нам содеянные ошибки, чтобы несчастья повторялись снова и снова.
Никому не приходит в голову назвать тавтологией молитву, несмотря на то, что  некоторые из молитв верующие люди повторяют  несколько раз в день. Молитва от повторения становится только прозрачней и глубже. А если молитва и история сливаются воедино? Если история становится молитвой, а молитва историей? И если обе они неотделимы от земли, на которой возникли? И если из-за этого триединства еврей испытывает трепет?
Помните псалом Давида?

Если я забуду тебя, Иерусалим, забудь меня, десница моя.
Присохни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя,
        если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего.

Как часто, говоря о еврейской истории, мы употребляем «если бы», несмотря на то, что история по известному мнению специалистов не знает сослагательных наклонений. Еврейская история – особая, в ней может поместиться любая версия, но когда ты будешь чуток к слову, то различишь, как правда живой речи выталкивает из себя весь мусор ложных событий. Язык и история взаимоочищаются друг другом.
Правомочно задать вопрос: если бы евреи не возвращались в Израиль – была бы или нет жизнь на этой земле?
Я убежден, что жизни бы в Эрец Исраэль не было.
Эту главку я поначалу назвал «уроком повторения». И на этот урок пригласил Джозефа Фару – известного редактора и специалиста по вопросам Ближнего Востока, араба, который получил блестящее западное образование и живет в Америке. Несмотря на «виртуальность» приглашения, я полагаю, что собеседник исчерпывающе ответит на все вопросы и – для укрепления материала – повторит для нас свой «Краткий курс истории».

       – Джозеф, чья нация моложе на земле Израиля – палестинцы или евреи?

Д.Ф. Израиль стал нацией за две тысячи лет до возникновения ислама. Арабские жители Страны Израиля стали идентифицировать себя как часть  палестинского народа после 1967 года – два десятилетия спустя после  создания современного Государства Израиль. Со времени завоевания Земли Ханаанской в XII веке до н. э. евреи владели ею на протяжении тысячи лет и постоянно жили в этой стране последние 3300 лет.

– Было ли когда-нибудь на этой земле Палестинское государство со столицей  Иерусалим?

Д.Ф. Единственное арабское государство, образовавшееся на этой земле в результате арабского завоевания в 635 году, просуществовало всего 22 года. Более 3300 лет Иерусалим был еврейской столицей, но никогда этот город не был столицей какого-либо арабского или мусульманского государственного образования. Даже во время оккупации Иерусалима иорданцами они не сделали его своей столицей и ни один арабский лидер не посетил его.

– Что же доказывает святость Иерусалима для евреев и кто сделал его столицей?

Д.Ф. Иерусалим более 700 раз упоминается в Танахе, священном еврейском писании.
Иерусалим ни разу не упомянут в Коране.
Царь Давид сделал Иерусалим своей столицей.
Мохаммед никогда не посещал Иерусалим.
Евреи молятся, обратившись лицом к Иерусалиму.
Мусульмане молятся, обратившись спиной к Иерусалиму.

– Как отреагировали арабы Эрец Исраэль на создание государства Израиль?

Д.Ф. В 1948 году арабские лидеры призывали арабов покинуть Израиль, обещая им очистить землю от евреев. 69% беженцев оставили Израиль, так и не увидев ни одного израильского солдата.

– А как себя чувствовали в это время евреи в арабских странах?

Д. Ф. Еврейские беженцы были вынуждены спасаться из арабских стран в результате жестокого обращения, преследований и погромов.

        – Сколько беженцев было с обеих сторон?

Д.Ф. Количество арабских беженцев, оставивших Израиль в 1948 году, оценивается приблизительно в 630 тысяч человек.
Количество еврейских беженцев, оставивших арабские страны, оценивается приблизительно тем же числом.

– Вот, казалось бы, и квиты – баш на баш.

Д. Ф. Арабские беженцы намеренно не были интегрированы в тех арабских странах, в которых они оказались, несмотря на их обширные территории. Из 100 миллионов человек, ставших беженцами со времени второй мировой войны, они являются единственной в мире группой, которая не была абсорбирована или интегрирована в странах проживания собственного народа.
Еврейские беженцы были полностью абсорбированы Израилем, страной, по размеру не превышающей штат Нью-Джерси.

– Сколько же государств у арабов и чего арабы  хотят?

Д.Ф. У арабов 21 государство. У евреев одно – Израиль.
Арабы начали пять войн с Израилем и все проиграли.
Израиль защищался и каждый раз побеждал.
Палестинская хартия до сих пор призывает к уничтожению государства Израиль.
Израиль готов дать палестинцам большую часть земель на Западном берегу Иордана, он уже предоставил им автономию и поставил оружие.
Во время правления Иордании священные для евреев места осквернялись и евреев не допускали к местам поклонения.
Во время израильского правления все священные для мусульман и христиан места сохранялись и были доступны для людей всех вероисповеданий.

– И как же на эти факты реагирует ООН?

Д.Ф. Из 175 резолюций Совета Безопасности, принятых до 1990 года, 97 были направлены против Израиля.
Из 690 резолюций Генеральной ассамблеи, поставленных на голосование до 1990 года, 429 были направлены против Израиля.
ООН молчала, когда иорданцами были разрушены 58 синагог.
ООН молчала и тогда, когда Иордания проводила подобную апартеиду политику, не позволявшую евреям посещать Храмовую гору и Стену плача…

Прежде чем мы продолжим наш «урок повторения», я хочу осведомить читателя, что этот виртуальный диалог между мною и Джозефом произошел осенью 2000-го года.
 Я  намеренно не предупредил об этом, чтобы читатель увидел: какие бы глобальные события ни происходили на этой земле, с какой скоростью бы ни менялись бесчеловечные сюжеты – сама история Святой Земли почти недвижима. Тело истории набухает, незримо и неспешно заполняя собой весь мир. Тело истории набирает инерцию, и вскоре вызреет тот день, когда энергии скрытого движения станет тесно и разорвется тонкая и мутная оболочка, чтобы мир – в который раз! – потонул в крови. И меня совершенно не успокаивает, что этот раз – будет последним. И как бы Европа со своими организациями и форумами, предав всех, кого могла, ни занималась самооправданием, самопредательством и самоослеплением, и как бы из-за собственного страха лишиться благополучия ни подмигивала и ни подсюсюкивала духовным лидерам мусульманского фундаментализма, – она даже не заслужит, чтобы ее пожрали последней…

– Джозеф, что вы сами думаете по поводу ближневосточной ситуации?

Д.Ф. С того дня, когда в Израиле разразилась нынешняя война, я молчал.
До настоящего момента я не дал себе труда напомнить: «Видите, я же вам говорил». Но я больше не в состоянии молчать… Да, я предсказал эти беспорядки. О’кей, подождите с аплодисментами. В конце концов, я бы хотел оказаться неправым. Более 80 человек было убито с тех пор, как начались бои вокруг Иерусалима и в нем самом. И за что?
Согласно тому, что вы читаете в основных информационных источниках, палестинцы хотят обрести родину, а мусульмане хотят контролировать места, которые они считают святыми. Просто, правда?
Как американский журналист арабского происхождения, который провел некоторое время на Ближнем Востоке, пытаясь избежать большей, чем мне положено, доли камней и бутылок с горючей смесью, я хочу сказать вам, что это всего лишь лживые оправдания погромов, беспорядков и захвата земли.
Не правда ли, интересно, что до арабо-израильской войны 1967 года серьезного движения за создание родины не существовало?
Но, скажете вы, это было до того, как Израиль захватил Западный берег реки Иордан и Старый Иерусалим.
Это правда. В ходе Шестидневной войны Израиль захватил Иудею, Самарию и Восточный Иерусалим. Но эти территории были захвачены не у Ясира Арафата. Они были отвоеваны у короля Иордании Хусейна, который напал на Израиль. Я не перестаю удивляться: как это вдруг все эти палестинцы обнаружили свою национальную принадлежность только после того, как Израиль выиграл войну?
Истина в том, что Палестина реальна не более, чем тридевятое царство. Впервые это название появилось в 70 году н.э., когда римляне начали геноцид евреев, разрушили Храм и объявили, что страны Израиля более не существует. Римляне постановили, что с этих пор страна должна называться Палестиной. Это название было произведено от имени народа – филистимлян, покоренных евреями за несколько сот лет до этого. Для римлян это был способ усилить страдания евреев. Они так же попытались сменить название Иерусалима на Элия Капитолина, но оно продержалось в силе еще меньше времени…

Палестина никогда не существовала как самостоятельное образование – ни до того, как туда пришли евреи, ни после того, как они в большинстве своем были изгнаны. Попеременно этой землей правили вавилоняне, персы, римляне, мусульмане, крестоносцы, Оттоманская империя, Великобритания. Великобритания согласилась вернуть, по крайней мере, часть этой земли еврейскому народу в качестве его родины.

Не существует языка, известного, как палестинский. Не существует самобытной палестинской культуры. Никогда не существовала страна, известная как Палестина и управляемая палестинцами. Палестинцы – это арабы, ничем не отличимые от иорданцев (другого недавнего изобретения), сирийцев, ливанцев, иракцев и т. п. Помните – арабы контролируют 99,9% земли на Ближнем Востоке. Израиль представляет собой лишь десятую долю процента этой территории.

Но для арабов и этого слишком мало. Они хотят все. И именно из-за этого сегодня идет война в Израиле. Жадность. Гордыня. Зависть. Алчность. Неважно, сколько территориальных уступок сделают и сделали израильтяне, их никогда не будет достаточно.

– Джозеф, я слушал Вас с хищным вниманием. Но сколько раз я общаюсь с Вами, столько раз убеждаюсь в том, что путь переговоров с нашими соседями – путь самоубийства. Будь Вы евреем и живи в Израиле – Вы были бы давно объявлены вне закона. Рав Кахане рядом с Вами – безобидное явление из  мелких правоцентристов. Но если вся политика мусульманских экстремистов – лицемерие, может быть, привязанность к святым местам – привязанность искренняя?

Д. Ф. Святых мусульманских мест в Иерусалиме нет. Вы шокированы? Так и должно быть. Я и не ждал, что Вы когда-то слышали эту тяжелую истину от кого-либо в международных средствах массовой информации. Это просто не политкорректно. Я знаю, что Вы собираетесь мне сказать: «Джозеф, мечеть Аль-Акса и мечеть Омара представляют собой третьи по святости места ислама». Неправда. На самом деле Коран ничего не говорит об Иерусалиме. В нем упоминается Мекка сотни раз. В нем бесчисленное количество раз упоминается Медина. В нем нигде не упоминается Иерусалим.

– Как же Иерусалим стал третьим по святости местом ислама?

Д. Ф.  Мусульмане сегодня цитируют неясный стих Корана, семнадцатую суру, называющуюся «Перенос Ночью». Она повествует, что во сне или в видении Мохаммед был перенесен ночью «… из мечети неприкосновенной в мечеть отдаленнейшую, вокруг которой Мы благословили, чтобы показать ему из Наших знамений».
Некоторые мусульмане идентифицировали две мечети, упомянутые в этом фрагменте, как мечети в Мекке и Иерусалиме. И это – самая близкая связь ислама с Иерусалимом – миф, фантазия, пожелание. Евреи же могут проследить свои корни вплоть до дней Авраама.

– Джозеф, по Вашему мнению,  мнимые мусульманские святыни теснят и побеждают реальные еврейские национальные ценности. Мы докатились до того, что даже на Храмовую гору евреи не могут пойти помолиться.

Д.Ф. Последний раунд насилия разразился, когда лидер партии Ликуд Ариэль Шарон попытался посетить Храмовую гору – основание Храма, построенного царем Соломоном. Это самое святое место для евреев. Шарон и сопровождавшие его люди были встречены камнями и угрозами. Я знаю, что это такое. Я бывал там. Можете ли вы представить себе, что для евреев значит, когда им угрожают, бросают в них камни и физически не пропускают в самое святое место иудаизма?..

Могу ли я представить?!.

9. УДАР В СПИНУ

На комиссии Пиля В.Жаботинский сформулировал суть национальной проблемы в Эрец Исраэль:

— Я не отрицаю, что [в построенном евреями государстве – Г.Т.] арабы  Палестины неизбежно станут меньшинством. А отрицаю я, что это нанесет им ущерб. Нельзя нанести ущерб народу или нации, обладающей таким количеством национальных государств в настоящее время; в будущем их станет еще больше. Одна часть, одна ветвь арабского народа, причем совсем небольшая, будет жить в чужом государстве…  Я вполне допускаю, что любому меньшинству хочется стать большинством. Равным образом понятно, что палестинские арабы предпочли бы, чтобы Палестина стала бы четвертым, пятым или шестым арабским государством… но, когда арабские притязания вступают в конфликт с правом евреев, это тоже самое, что самому пытаться отнять пищу у голодного.

Со времени выступления Жаботинского много воды утекло, но он и в этот раз оказался прав. У арабов, как мы уже не раз говорили,  на сегодняшний день 21 государство, а они все еще придумывают сказки о еврейском захвате независимой, процветающей страны Палестины, где еще совсем недавно обитал особый, ни на кого не похожий палестинский народ.

Я прошу прощения у читателя за то, что мне приходиться снова и снова  возвращаться к этой теме, но что поделаешь: она приобрела политическое звучание и требует к себе постоянного внимания, как всякое больное дитя.

Помните, как шутили о Советском Союзе: страна с непредсказуемым прошлым.

Но с Эрец Исраэль так не пошутишь, слишком много свидетелей было у этой пустынной местности, и что самое для наших оппонентов неприятное – как раз в то время, которое арабы называют временем завоевания евреями их мифического государства.
Вот швейцарский ученый Феликс Бове (в 1858 году путешествовал по Святой Земле):

– Христиане, завоевав Святую Землю, так и не сумели удержать ее; для них она всегда была либо полем сражения, либо кладбищем. Сарацины (т.е. арабы), которые отняли ее у них, также ее оставили, и она была захвачена османскими турками. А те… превратили ее в пустыню, куда и сами опасаются заглядывать. Арабы, живущие здесь, могут считаться лишь  временными поселенцами. Они разбивали свои кочевья на пастбищах или строили убежища в разрушенных городах. Они не создали ничего. Поскольку они чужаки на этой земле, то они и не стали ее хозяевами. Ветер пустыни, что занес их сюда, может унести их прочь, и не останется здесь ни единого следа их пребывания.

Вот свидетельство 1891 года (это как раз то время, когда, по свидетельству арабов, евреи захватывали и порабощали процветающую Палестину). Принадлежит оно Джорджу Адамсу Смиту, автору «Исторической географии Святой Земли»:

–Нет никакой местной цивилизации в Палестине, которая могла бы вытеснить турецкую, исключая евреев… давших Палестине все, что имеет какую-нибудь ценность для мировой цивилизации.
Для Артура Джемса Бальфура сионизм был  «укоренившейся древней традицией, которая отвечала потребностям сегодняшнего дня и давала надежду на будущее, что гораздо важнее, нежели желания и предрассудки 700 тысяч арабов, обитающих на этой древней земле».

В декабре 1917 года заместитель министра иностранных дел Великобритании лорд Роберт Сессиль политику своей страны объяснил просто и недвусмысленно:

–Мы хотим, чтобы арабские страны принадлежали арабам, Армения – армянам, Иудея – евреям.

Пройдет много лет, и Ллойд-Джорж, оценивая результаты Версальской конференции, будет оскорблен предположением о том, что мировые державы обидели арабов:

— Ни одна нация не извлекла стольких выгод из верности союзников своему обещанию защищать интересы угнетенных народов. Благодаря огромным жертвам союзных наций, и особенно Британской империи, арабы уже получили независимость в Ираке, Аравии, Сирии и в Трансиордании – и это несмотря на то, что многие арабские народы всю войну сражались на стороне своих турецких угнетателей…

В частности, палестинские арабы воевали за продолжение турецкого господства.

Б.Нетаниягу рассказывает в своей книге о том, как, придя к согласию, стороны, подписавшие Версальский договор, вручили Британии мандат на управление Палестиной. Это произошло на конференции в Сан-Ремо в апреле 1920 года – после того, как подстрекатели из Дамаска организовали столкновения в Иерусалиме, в ходе которых шесть евреев были забиты насмерть, а около сотни получили ранения. Погромщики вовсе не требовали независимости Палестины, но настаивали на ее включении в состав Сирии.

Позволю себе привести мнение Яна Сматса, члена Британского военного совета, участника дискуссий по поводу декларации Бальфура и Версальского договора:

— …широкомасштабное переселение евреев на их историческую родину никак нельзя расценивать как враждебный акт по отношению к арабскому народу… который по окончании первой мировой войны оказался в гораздо лучшем положении, нежели любая другая нация…

Вполне естественным  представляется письмо от 2 ноября 1917 года, которое лорд Бальфур передал лидерам Британской сионистской организации через барона Ротшильда. Этот документ вошел в историю под названием «Декларация Бальфура»:

«Правительство Его величества благосклонно расценивает усилия по созданию в Палестине национального очага для еврейского народа; оно приложит все старания, чтобы содействовать осуществлению этой цели. При этом следует ясно понимать недопустимость шагов, ущемляющих гражданские и религиозные права нееврейского населения Палестины или же права и политический статус евреев, проживающих в других странах».

М. Штереншис пишет, что жители Палестины оказались в новых многообещающих условиях. Во время войны англичане наобещали всем своим  возможным союзникам золотые горы. Арабам они посулили арабское государство от песков Аравии до Дамаска. Основной помощник англичан, Фейсал, княжества еще не имел, но уже именовался эмиром… В начале войны арабы не искали контакта с англичанами, те нашли их сами, а похождения офицера разведки Томаса Эдварда Лоуренса, известного как Лоуренс Аравийский, внесли в кровавую бойню романтическую струю.

А вот как  рисует ближневосточную ситуацию той поры М. Даймонт:

– По окончании войны Оттоманская империя была аккуратно поделена между Англией и Францией. Это было проделано с помощью ряда хирургических операций, которые скромно назывались «мирными конференциями». Ближний Восток был нарезан, как сыр к ужину, на отдельные ломти, получившие названия Сирия, Ливан, Трансиордания, Ирак, Саудовская Аравия. Все они были прикреплены к Англии или Франции якорями договоров, зубья которых уходили глубоко в нефтяную почву этих государств. Эта перекройка Ближнего Востока осложнила ситуацию Палестины. Но значительно больше осложнили ее сами арабы.

Дипломатической бомбой было опубликование секретной переписки между королем Хиджаза и бывшим английским верховным комиссаром в Египте сэром Артуром Мак-Магоном. В этих письмах англичане гарантировали арабам определенные ближневосточные территории в обмен на согласие восстать против турок. Арабы действительно восстали. Этим восстанием руководил уже знакомый нам английский разведчик,  Лоуренс Аравийский.

Теперь арабы требовали от англичан выполнения обещания. Они утверждали, что Палестина составляет часть обещанных им территорий, хотя Мак-Магон в своих письмах нигде не упоминал Палестину. Нет оснований, замечает Даймонт, сомневаться в добросовестности обеих сторон (?!- Г.Т.), Недоразумение возникло, по всей видимости, из-за недостаточной точности выражений, использованных в письмах. Эти неточности позволяют трактовать заключенные в письмах обязательства любым образом. Нет также смысла спорить, что чему предшествовало – Декларация Бальфура переписке Мак-Магона или наоборот. (Ужели письма были недатированны?! – Г.Т.). Оба документа имели равную законную силу. Если бы даже ни один из этих документов не существовал, все дальнейшие события разворачивались бы таким же образом. Сущность конфликта состояла не в этом. Арабы утверждали, что они являются единственными законными хозяевами Палестины на том основании, что она еще в 7 веке была завоевана мусульманами и что арабы составляют в ней большинство. Евреи утверждали, что они завоевали эту землю еще в XII веке до н.э. и значительно дольше, чем арабы, составляли в ней большинство. Это суть, все остальное – вариации.

Поскольку мы с читателем данную ситуацию уже отмоделировали выше, – не будем на ней задерживаться.
Иначе видит проблему Б. Нетаниягу:

— В рамках своей новой  ближневосточной политики Британия отказалась от обязательств, принятых ею с провозглашением Декларации Бальфура. Эти обязательства казались англичанам выражением несомненной нравственной истины и исторической справедливости по отношению к еврейскому народу, однако они были отброшены без всяких сомнений, так как не соответствовали реальной политической ситуации в регионе.

В 1922 году Британия отрезала Трансиорданию от территории, выделенной для создания еврейского государства. Одним росчерком пера у евреев было отнято около 80% обещанной им земли. Евреям было запрещено селиться на территории Трансиордании, и этот запрет фактически сохраняет свою силу вплоть до сегодняшнего дня. Вся восточная часть Эрец Исраэль была передана англичанами под управление Абдаллы, представителя Хашимитской династии из Мекки. Британия присвоила ему титул эмира и создало для него собственное государство, получившее название Трансиордания (ныне – Иордания). Это государство по сегодняшний день страдает от многих причин, связанных с обстоятельствами его искусственного рождения…

В 1930 году Британия опубликовала «Белую книгу» — сборник законодательных постановлений, который вводил многочисленные ограничения на еврейскую репатриацию в подмандатную Палестину. Англичане полагали, что, ограничив приток евреев в Эрец Исраэль, они смогут умиротворить арабов.

На протяжении 1930-х годов британская политика блокадного удушения евреев Палестины принимала все более выраженный характер. К началу второй мировой войны, после того, как была опубликована вторая «Белая книга» с еще более жестокими ограничениями на еврейскую репатриацию, Британия сумела почти полностью прекратить алию.

Эта предательская политика вызвала возмущение даже президента США Франклина Рузвельта. Обращаясь к госсекретарю Корделлу Халлу, он спрашивал: «Я был в Версале, знаю, что англичане не делали тайны из того, что обещали Палестину евреям. Почему же теперь они не выполняют своих обязательств?»

В самом деле, почему?.. Каковы причины этой разительной перемены? И это в тот момент, когда в Центральной Европе уже заработала гитлеровская машина уничтожения?

Правительство Ллойд-Джоржа утвердило Декларацию Бальфура и поддержало сионистские требования в Версале по двум причинам. Во-первых, Ллойд – Джорж считал, что поддержка еврейских национальных устремлений в Палестине является нравственным актом, соответствующим требованиям исторической справедливости. Но он выступал в поддержку сионизма и по другой причине, не менее важной: британский премьер полагал, что цели сионистов соответствуют имперским интересам Великобритании.

Резкая смена британской политики после падения правительства Ллойд-Джоржа была обусловлена переменами в восприятии двух вышеупомянутых факторов: во-первых, британские политики пришли к выводу, что союз с арабами может оказаться гораздо более выгодным и перспективным для Лондона, нежели союз с евреями; а во-вторых, англичане окончательно убедились в том, что большинство арабских лидеров  выступает против переселения евреев в Палестину.

Британские «арабисты» не придавали особого значения небольшому и отсталому арабскому населению Палестины. Но сама Палестина должна была стать мостом между Каиром с одной стороны, Багдадом и Дамаском – с другой. Эта земля была в глазах британских чиновников абсолютно незаменимым стратегическим звеном. Арабский антагонизм по отношению к сионизму был включен ими в «практическую политику Великобритании».

10. ПРАКТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ВЕЛИКОБРИТАНИИ

Чем больше свидетелей нашей истории я пытаюсь привлечь, тем трудней для преодоления становиться следующий этап. Хроносвидетели – живые либо еще по дыханию, либо уже по бессмертному слову – подобны кукушкам. Пока ты с осторожностью берешь у  них цепь ли событий, эпизод ли, единый ли факт, который инкрустируешь в «коммунальный» текст, они уже отложили свои яйца в твоем гнезде… и  навсегда прописались в твоем сознании –  не только этой фразой –  всем, что у них есть и  будет. И их день ото дня, и ночь от ночи  становится все боле и боле. Ты остаешься один, зараженный и заселенный ими: немой автор, не имеющий ни права, ни места для собственного слова.

И все же тщишься увидеть свой путь чужими глазами  хроновидцев.
Тщишься сложить свою книжку чужими страницами   хроновещателей.
Тщишься на этом пути не сбиться и не сфальшивить…

По свидетельству Игала Алона, козырем Британской военной администрации в Палестине была благодарность евреев англичанам за Декларацию Бальфура и радость, вызванная разгромом Турции. Основной же проблемой была нищета палестинского населения: не хватало воды, почти не было продуктов питания, совсем не было дерева. Турецких земельных архивов практически не существовало, весь скот был реквизирован, леса вырублены на топливо. В валютных делах царил полный хаос, и количество официально признанных языков, на которых говорило население Палестины, доходило до сорока. И что было хуже всего, большинство высших чинов военной администрации считало, что с евреями очень трудно иметь дело. В отличие от арабов, евреи ужасно упрямы, никакие оскорбления на них не действуют, и во всем, что касается их прав, они проявляют абсолютную непреклонность. Первая перепись, проведенная в Палестине, показала, что в стране с населением семьсот пятьдесят пять тысяч человек евреи составляют всего восемьдесят три тысячи. Можно найти и несколько другие цифры: евреи – 87 800, арабское население – 660 000, однако общей картины данное расхождение не меняет. Военная администрация рассуждала так: если арабы сочтут, что их предали, и начнут бунтовать, с ними гораздо труднее будет сладить, чем с евреями, если начнут бунтовать евреи…

В начале 1920 года арабы совершили целый ряд нападений на небольшие еврейские поселения. Первой пала Хамара, и ее жители переселились в Метуллу. После этого в Метуллу вдруг заявился арабский шейх и потребовал, чтобы его людям дали разместиться в деревне и чтобы над деревней был поднят арабский флаг. Французы, заявил он, должны понять, что арабов им никогда не подчинить, и евреи должны помочь довести это до сведения французов. Жители Метуллы отказались выполнить его требования, и разъяренные арабы стали тут же угрожать евреям, что сотрут поселение с лица земли. Евреи Метулы попросили подкрепления, и в Метуллу прибыло тридцать солдат Еврейского легиона под командой Иосифа Трумпельдора. Вместе с ними прибыла медсестра с набором лекарств и хирургических инструментов.

Через некоторое время арабы вернулись и выдвинули новое требование: они должны провести в расположенном рядом с Метуллой городке Тель-Хай обыск – проверить, не прячутся ли там французы. Желая показать дружелюбие поселенцев, Трумпельдор,   скрепя сердце, разрешил арабам войти в деревню. Оказавшись внутри поселения, арабы открыли огонь и впустили дожидавшуюся снаружи толпу. Тель-Хай был захвачен арабами, и одним из первых смертельно раненных защитников оказался сам Трумпельдор…

В Израиле ежегодно отмечается день обороны Тель-Хая. Эта битва показала, какое преимущество с точки зрения самообороны имеют кооперативные поселения, подчеркнула необходимость организации сил обороны в общенациональных масштабах.

Приведу запись из дневника Трумпельдора, которая кажется вролне современной:

«Близится час испытания. Здесь, в прикордонной полосе, новое поколение готово отдать свою жизнь, а там, в тылу, ведутся нескончаемые словопрения… о том, сохранять или нет в стране отряды ее защитников…»

Вечно евреям не везло с начальством…

Ш. Кац  повествует, что в Иерусалиме чиновник английской секретной службы Уотерс-Тейлор и полковник Роланд Сторрс  (в то время губернатор Иерусалима) находились в постоянном контакте с воинственными шерифами и особенно тесном с Хаджем Амином аль-Хусейни, младшим братом иерусалимского муфтия, и Арефом аль-Арефом, редактором газеты «Сурия аль-Джанубия» («Южная Сирия»). В начале 1920-го Уолтерс-Тейлор намекнул своим арабским связным и связным Сторрса, что желательно организовать «антиеврейские беспорядки, чтобы показать администрации, насколько непопулярна сионистская политика».

Подробный критический отчет об этой деятельности генералу Алленби представил офицер по политическим делам палестинской администрации полковник Ричард Майнерцхаген.

Генерал сказал, что он никак не будет реагировать. Мало того, он сделал все от него зависящее, чтобы Декларация Бальфура в Эрец Исраэль не была опубликована.

4 апреля 1920 года в Иерусалиме собрались сотни арабов на празднование  Неби Муса (день поклонения Моисею), которого мусульмане считают одним из своих пророков. Через Старый город прошла праздничная процессия арабов во главе с английским военным оркестром, а военный губернатор Иерусалима со своей свитой сначала с интересом наблюдал за шествием с балкона, а затем присоединился к нему, благо толпа направлялась к мечети Омара. Здесь арабы остановились, и к ним обратился с пламенной речью один из националистических лидеров. Он обрушился с яростными нападками на евреев.

На следующий день началась еврейская Пасха. Старый город был запружен евреями, направлявшимися к Стене Плача. Вдруг на них набросились толпы арабов: выхватив кинжалы, они орали: «Будем пить еврейскую кровь!» Бунт распространился на весь город. На древних иерусалимских камнях лежали, истекая кровью, десятки евреев – убитых и раненых. Толпы арабов кинулись грабить и жечь еврейские дома и лавки. Полетели камни. Погромщики не знали никакого удержу. Не пощадили даже немногочисленных британских солдат, которым случилось оказаться в Старом городе: десятки из них были ранены, один убит. Как это ни парадоксально, обязанность сохранять закон и порядок лежала на арабских полицейских; но эти блюстители порядка либо предпочли укрыться, либо попросту присоединились к погромщикам.

Иерусалимская группа еврейской самообороны совершила непоправимую ошибку: свои патрульные посты она расставила за стенами Старого города – на крышах домов, откуда хорошо просматривался еврейский квартал. И пока до отряда самообороны дошло, что арабы вдруг взбесились, уже невозможно было что-нибудь предпринять для спасения евреев. Англичане закрыли все ворота, ведущие в Старый город: никто не мог туда войти, никто не мог оттуда выйти. И пока внутри погромщики убивали мужчин и насиловали женщин, англичане снаружи арестовывали членов отряда еврейской самообороны. Среди арестованных был и Жаботинский, которого незадолго до того вынудили уйти из Еврейского легиона – за то, что он, недовольный отношением военной администрации к легиону, пожаловался непосредственно генералу Алленби, минуя официальные каналы…

Членов Еврейского легиона, которые попытались прийти на помощь иерусалимским евреям, англичане схватили и разоружили на глазах у вооруженных арабов.

Британские военные власти арестовали Жаботинского (за ношение револьвера) и приговорили к пятнадцати годам тюремного заключения, а его товарищей – к почти столь же  длительным срокам. Причина была, разумеется, не в револьвере. Незадолго до произошедших событий Жаботинский политику Великобритании в Эрец Исраэль назвал «извинением перед арабами за обмолвку мистера Бальфура».

Шмуэль Кац в книге «Земля раздора» пишет, что действия Хаджа Амина и Арефа аль-Арефа были настолько откровенными, что никакое правительство не могло от них публично отмежеваться. После того как им дали возможность удрать за Иордан, они были заочно осуждены на 10 лет заключения каждый.

Как ни пыталось правительство Британии скрыть произошедшее, оно должно было отреагировать на тот шок, который вызвал в Европе и США погром в Иерусалиме.

Комиссия по расследованию, назначенная военной администрацией, сделала заключение: «Евреи пали жертвами жестокого и трусливого нападения, и большинство погибших и раненых составляли старики, женщины и дети».

Ричард Майнерцхаген, как представитель министерства иностранных дел,  послал  подробный отчет, основанный на расследованиях созданного им независимого подразделения разведки, прямо в министерство иностранных дел в обход Алленби.

Благодаря этому отчету был отменен приговор Жаботинскому. Правда,  Вейцман для помилования обратился с просьбой к Черчиллю. А чтобы господин министр поторопился, жители Тель-Авива переименовали улицу Алленби в улицу имени Жаботинского.

Что касается имени Алленби, я никак не могу понять: почему оно столь популярно в Израиле по сей день? Отчего израильтяне так любят увековечивать имена своих врагов?

Некоторые организаторы погрома (Болс, Уотерс-Тейлор) были отозваны из Палестины. Военную администрацию заменили гражданской. Однако проарабская направленность британской «практической политики» сохранилась и оставалась таковой до конца мандата.

В 1918 году полковник Лоуренс признался в одном из своих секретных отчетов:

– Выражение «арабское движение» было изобретено в Каире как некая общая формулировка ощущения недовольства Турцией, существовавшего до 1916 года в арабских кругах. В стране беззакония это ощущение естественно обрело революционный характер. Эти веяния не имели большого значения, но их следовало брать в расчет в надежде, что какое-либо из них принесет плоды.

Новая историческая обстановка не повлияла на арабов – они не изменились ни в 1919, ни в 1920. Когда французы в Сирии в июне 1920 заняли наступательную позицию и приказали Фейсалу покинуть страну, он тут же согласился. Народные силы, которые британские заступники предназначали для его поддержки, так и не выступили. Даже беснующаяся толпа в Иерусалиме напала на евреев лишь после того, как ее распалили религиозными призывами. Арабы напали на евреев, предварительно убедившись, что жертвы беззащитны и что британские правители не остановят волну насилия.

11. БРИТАНСКИЕ ЛОРДЫ И ЕВРЕЙСКОЕ СЧАСТЬЕ

История становления еврейского национального очага – не только ев­рейская национальная история. Она самым тесным образом связана с исто­рией многих стран и народов. В этом ряду Великобритания особенно за­метна, и ее роль нет необходимости ни преувеличивать, ни преуменьшать. Однако, при всех благих намерениях британ­ских монархов и многих политических деятелей, создание еврейского госу­дарства никогда не было императивным приоритетом этой страны, а часто становилось предметом политических спекуляций и политического торга в достижении собственных целей. Как видно сегодня, эти цели были, мягко скажем, не всегда благородны и продуманны. В истории же арабо-израильского конфликта роль Великобритании особо отвратительна.  

Правительство Великобритании представило проект мандата на рассмотрение Лиги Наций только в декабре 1920 года и лишь 24 июля 1922 года он был утвержден. Во вступительной части отмечалось: «…союзные державы пришли к соглашению, в силу которого мандатные власти будут нести ответственность за выполнение декларации, данной впер­вые 2 ноября 1917 г. правительством Его Величества короля Ве­ликобритании и принятой вышеупомянутыми державами, в целях создания национального очага для еврейского народа в Палестине… признавая тем самым историче­скую связь между еврейским народом и Палестиной». Ман­датарий обязался создать условия, «гарантирующие основание еврейского очага»; признать Еврейское агентство, которое будет сотрудничать с прави­тельством во всем, «что касается создания еврейского национального очага»; облегчить эмигра­цию в благоприятных условиях; поощрять, совместно с Ев­рейским агентст­вом, густое заселение земель евреями, включая их поселение на государст­венных пустынных землях…» Таким образом, текст мандата был, по суще­ству, планом практического осуществления Декларации Бальфура.

В июле 1920 года пост британского верховного комиссара Палестины занял сэр Герберт Сэмюэль. Напомним, что утвержден мандат был лишь летом 1922 года. Верхов­ный комиссар до тех пор не был обязан его исполнять и не стремился к тому. Лорд Сэмюэль оставил на своих постах ряд чи­новников английской во­енной администрации, проявивших явное не­желание осуществлять Деклара­цию Бальфура, и как мог потакал арабским лидерам, уступая большинству их требований. Кроме некоторого облегче­ния доступа иммигрантам, британские власти ничего не предприняли для раз­вития еврейского национального очага.

В начале мая 1921 года арабские банды совершили нападение на обще­житие в Яффо и убили 13 евреев. На следующий день в этом же городе было убито еще несколько человек, среди них писатель Иосеф-Хаим Бреннер. Во всей стране от рук погромщиков погибло 43 еврея. Тысячные толпы бедуи­нов атаковали Петах-Тикву, но были отражены поселенцами. Мирные жи­тели-евреи вместе с бойцами Еврейского легиона предотвратили нападения на дру­гие городки и ишувы. Арабские полицейские – за редкими исклю­че­ниями – не защищали евреев, а иногда и сами участвовали в нападениях.

Как верховный комиссар отреагировал на погромы?

Сразу запретил иммиграцию евреев и назначил следственную комиссию, которая быстро подтвердила: причина «беспорядков» – в иммиграции евреев. Арабский шантаж, по традиции, удался. В ответ на запрет иммиграции еврейские на­циональные органы как в Палестине, так и по всему миру заявили, что пре­кращают свою деятельность. Работа возобновилась лишь после заверений Уин­стона Черчилля, тогдашнего британского министра колоний, о продолжении иммиграции.

Весной 1921 года Черчилль впервые посетил Палестину и пришел, при посредстве Сэмюэля, к соглашению с  Абдаллой, сыном шерифа Хусейна, об образовании – под управлением Абдаллы и под английским протекторатом –    эмирата Трансиордания, который будет исключен из пределов еврейского национального очага. В результате яффских событий ряд уступок был сделан и арабским лидерам в Западной Палестине.

Все эти уступки были закреплены и санкционированы в «Белой книге», опубликованной Черчиллем в июне 1922 года. Правда, в ней неоднократно отмечается верность мандатария принципам Декларации Бальфура, однако в «Белой книге» заявлено, что сионистские органы не привлекаются к участию в управлении страной и что иммиграция будет обусловлена «воз­можностью экономической емкости». В этом документе находится совер­шенно недву­смысленное высказывание: Британия не намеревается превра­тить «Пале­стину в еврейскую страну в такой мере, в какой Англия является англий­ской».

Недавно на иврит была переведена книга британского историка Джеф­фри Беста, «Уинстон Черчилль: урок величия». Автор рассказывает о белых пятнах в биографии «легенды с сигарой».  Приведенные в книге материалы представляют Черчилля военным преступником. В 1998 году в государствен­ном британском архиве были извлечены на свет документы, со­гласно кото­рым Черчилль в последний год второй мировой войны намере­вался приме­нить против Германии боевые отравляющие вещества, а против­ников этого решения подверг жестокой критике.

 В 2003 году в Германии вышла монография немецкого историка Йорга Фридриха, который заявляет, что решение Черчилля подвергнуть разруши­тельной бомбардировке города Германии с января по май 1945 года было во­енным преступлением: результатом его была гибель примерно 600 тысяч мирных граждан, из них 72-х тысяч детей. О том, что сделала Германия с ев­реями, сколько мирных граждан других национальностей стало жертвой развязанной немцами войны, германский ученый молчит. Но мы через десяток-другой страниц об этом вспомним.

Когда Черчилль посетил Эрец Исраэль, он столкнулся с группой отча­янно кричащих арабов. Он был убежден, что те произносят благословения в его адрес, однако один из сотрудников британской миссии шепотом разуве­рил: «Они ругают евреев».

Черчилль проявил себя ловким политическим манипулятором. В бесе­дах с арабскими духовными лидерами заявлял, что евреи смогли бы по­мочь им развивать Палестину, если количество их не станет подавляющим. Встреча­ясь же с евреями, давал совет: «Не кричите, что хотите государ­ство. Рабо­тайте тихо».

В Иерусалиме Черчилль рисовал городские пейзажи. Сэр Герберт Самюэль, сопровождавший министра, восхищался качеством его рисунков. Искусствоведы откровенно по­смеиваются над графическими опытами Чер­чилля, что не мешает сохранив­шимся наброскам стоить огромных денег.

За ночь до посещения Черчиллем Тель-Авива члены местного совета срезали несколько саженцев деревьев и воткнули в пески рядом с домом мэра Меира Дизенгофа. Однако фокус не удался: один из саженцев упал. «Он не приживется, и не будет расти, у него нет корней», – многозначительно сказал Черчилль.

Черчилль был убежден, что евреи – это та «верховная сила», которая стремится овладеть миром с помощью коммунизма. Он надеялся, что сио­низм отвлечет евреев от претворения в жизнь теории Карла Маркса.

Был ли Черчилль антисемитом? Если не был, то лишь в силу высокоме­рия: известно его высказывание о том, что англичане не являются антисеми­тами, ибо не считают себя глупее евреев… К слову сказать, Черчилль ненави­дел индусов, персов и японцев, почи­тал Муссолини и Франко, верил в пре­восходство мужчин белой расы.  Его не столько беспокоила репатриация ев­реев в Эрец-Исраэль, сколько эмиграция из азиатских стран в Британию. Черчилль избегал встреч с «цветными». Ганди, боровшийся против кастово­сти самого индийского общества, вызывал у Черчилля идиосинкразию: «Тре­вогу и отвращение внушает вид Ганди – мятежного юриста, ныне выступаю­щего в качестве факира того типа, который широко распространен на Вос­токе, поднимающегося полуголым по ступеням дворца вице-короля с тем, чтобы, руководя кампанией несотрудни­чества и гражданского неповинове­ния, на равных вести переговоры с пред­ставителями короля».

Черчилль не признавал равноправия полов, боролся против движения суфражисток, одной из целей которых были избирательные права для жен­щин. Социальные его воззрения характеризовались поразительной косно­стью.

Бест поясняет: «Черчилль не знал представителей рабочего класса и не встречался с ними. Он знал своих садовника и шофера, поскольку те рабо­тали у него, но не входили в круг его друзей. Он встречался с рабочими на предвыборных митингах, у него было положительное мнение о них как о патриотах. Что он действительно ненавидел, так это социалистическую рево­люцию, с которой воевал изо всех сил, и не любил интеллектуалов, поддер­живавших все эти движения».

Тем не менее, в конце 2002 года, согласно опросам, проведенным Би-Би-Си, он был назван миллионами соотечественников «самым известным бри­танцем в истории». Шекспир оказался менее популярным! Несколько лет на­зад группа ученых и духовных авторитетов назвала великим европейцем ми­нувшего столетия именно Черчилля, а не Эйнштейна или Фрейда.

Самым близким к Черчиллю сионистом был Хаим Вейцман. Сэр Арчи­бальд Синклер, глава либералов, пригласил однажды Вейцмана на ужин. Там был и подвыпивший Черчилль. Он назвал главу правительства Стенли Бол­дуина идиотом и обещал Вейцману, что будет поддерживать сионистов, даже если они наделают глупостей, затем указал пальцем на Вейцмана и сказал: «Он  мой учитель. То, что он мне сказал, сделаем…»

Как у представителя английской аристократии, у него были хорошие от­ношения с кланом Ротшильдов. Благодаря одному из Ротшильдов, Черчилль и узнал, что такое сионизм. Он верил в сионизм до 1944 года. Поворот во взгля­дах Черчилля произошел после повергшего его в шок убийства в Каире бое­виками ЛЕХИ лорда Мойна.

Думаю, нелишне привести некоторые мысли Черчилля об исламе из его книги «Война на реке. Рассказ об освобождении Судана» (пер. С. Тучин­ской):

        – Помимо доходящего до безумия фанатизма,  которое для человека опасно,  как бешенство для собаки, в их среде наличествует, вместе с тем, ка­кое-то ужасное, фаталистическое безразличие ко всему на свете.
Привычка к расточительству, неряшливые методы ведения сельского хозяй­ства, застойный характер торговых связей и  ненадежность частной собст­венности существуют везде, где последователи Пророка правят или живут. Вырождающийся сенсуализм лишает эту жизнь того изящества и утонченно­сти, которые обычно следуют за достоинством и благочестием.
Тот факт, что по закону Мохаммеда каждая женщина принадлежит какому-либо мужчине в качестве его абсолютной собственности (причем не имеет значения, является ли она ребенком, женой или наложницей), вне всякого сомнения, отдаляет момент исчезновения рабства до тех самых пор, пока ис­лам не перестанет быть мощным фактором, влияющим на жизнь людей.
Отдельные мусульмане могут быть носителями исключительных человече­ских качеств. Тысячи из них становятся отважными и преданными солдатами королевы; все они готовы с честью умереть за нее.  Однако религия, которую они исповедуют, оказывает парализующее воздействие на их социальное раз­витие. На земле не существует силы более реакционной,  чем эта.  Ислам  – это воинственная и прозелитская вера, которая еще очень далека от заката. Она уже распространилась вплоть до Центральной Африки, оставляя бес­страшных воинов ислама везде, где бы ни ступила ее нога; и если бы христи­анство не было защищенно прогрессом науки, той самой  науки, с которой оно когда-то тщетно боролось, современная европейская цивилизация могла бы пасть, как пала в свое время цивилизация древнего Рима.

Взгляды Черчилля вряд ли изменились за два десятка лет, прошедших со времени его африканской одиссеи. Тем не менее, «Белая книга» была пер­вым шагом англичан на пути к умиротворению арабов за счет евреев. Сиони­стское движение, стре­мившееся к утверждению мандата Лигой Наций, было поневоле вынуждено одобрить условия Черчилля, но арабы «Белую книгу» отвергли. И ряд попы­ток Самюэля умиротворить арабов также потерпел не­удачу. Арабы решили бойкотировать выборы в Учредительное собрание, объявленное верховным комиссаром в сентябре 1922 года, а их представи­тели, назначенные в Сове­щательную комиссию (новый орган, который дол­жен был заменить отверг­нутое арабами Учредительное собрание) отказались от участия в ней. Они отклонили также предложение, выдвинутое в конце 1923 года, о создании Арабского агентства наподобие Еврейского агентства.

Лорд Плюмер, преемник Сэмюэля на посту Верховного комиссара (1925 – 1928), последовательно проводил политику, сформулированную в «Белой книге», совершенно не считаясь с давлением арабов. Лишь после его от­ставки вновь вспыхнули беспорядки.

И все же, несмотря на все политические трудности, в двадцатых годах были фактически заложены основы национального очага, в том числе и со­циально-экономические, – во всяком случае, в утверждении определенных принципов и форм общественной и хозяйственной жизни.

Все кибуцы в Палестине придерживались коллективистских принципов, разногласия существовали лишь в вопросе о формах коммуны. Некоторые считали, что кибуц является общественной ячейкой, основной задачей кото­рой должна быть абсорбция новых иммигрантов, и поэтому они настаивали на больших коллективах, которые наряду с сельским хозяйством могли бы развивать и промышленные предприятия. Они создали течение «Кибуц Ме­ухад» (объединенный кибуц). Другие же находили, что коллектив должен ос­таваться небольшой органической единицей – «квуца» (группа), занимаю­щейся только  земледельческим трудом, и создали «Хевер–Хаквуцот» (при­близительно можно перевести как «идущие вместе», если бы это словосоче­тание не было известно читателю в ином историческом контексте). Первая группа была связана идеологически с партией Ахдут-Авода, а вторая – с Ха­поэль Хацаир. Все сельскохозяйственные коммуны пополнялись чле­нами пионерских, халуцианских движений из стран диаспоры. Эта преданная национальным идеалам молодежь, отправля­лась в болотистые или пустын­ные местности и, освоив их, поселялась там.

Не обходилось и без казусов. Одна из «левых» групп стала все больше склоняться к коммунизму. Около ста человек из этой группы, во главе с М. Элькиндом – в свое время одним из виднейших руководителей еврейских батальонов самообороны – эмигри­ро­вало в СССР. Они основали в Крыму еврейскую земледельческую ком­муну под латинизированным почему-то названием «Виа Ноува» – «Новый путь». Угадайте, куда этот путь привел коммунаров в 37-м?

Параллельно хозяйственным, стали складываться и иные структуры бу­дущей государственности. Профсоюзы взяли на себя основную заботу о безо­пасности Ишува. Про­блемы самообороны входили в компетенцию тогдаш­него генерального сек­ретаря Гистодрута – Давида Бен-Гуриона. В ряде горо­дов и селений имелись местные организации  самообороны (Хагана), но ме­жду отрядами не было тесного контакта уже в силу того, что существовали они фактически в под­полье. Руководство сионистского движения готово было распустить Хагану, если бы мандатные власти согласились создать ле­гальные охранные отряды.

После опубликования «Белой книги» в 1922 году Жаботинский вышел из состава Исполнительного комитета Сионистской организации.

В течение 1920-х годов усиливалась вражда арабского националистиче­ского движения к еврейскому очагу. Возглавил национали­стов иерусалим­ский муфтий Амин эль-Хусейни; он был инициатором и вдохновителем тер­рора как единственного средства для осуществления араб­ских требований и отвергал какие бы то ни было компромиссы и даже контакты с евреями. Как видите, за последний век психология арабов не изменилась, и если на араб­ском Ближнем Вос­токе осталось что-либо стабильное, то это – ксенофобия.

Мандатные власти фактически поощряли националистов и их предводи­теля, надеясь таким образом упрочить пошатнувшееся британское влияние во всем регионе. Ввиду того, что пробужде­ние арабов в Египте уже приняло ха­рактер резкой оппозиции Великобрита­нии, некоторые английские политики рассчитывали, что, отказавшись от британских обязательств по отношению к еврейскому народу, можно будет умиротворить арабских националистов Па­лестины. Хотя формального отказа и не произошло, но многие начинания, связанные с еврейским национальным очагом, мало-помалу сходили на нет, к удовольствию иерусалимского муфтия, который видел в этом благоприятное стечение обстоятельств для перехода к активным действиям.

12. В АВГУСТЕ 1929-ГО…

В августе 1929 года, в день поста 9 ава, толпы арабов совершили напа­дение на евреев в Хевроне, Иерусалиме, Цфате и других городах страны. По­громщики беспрепятственно чинили кровавое насилие в течение восьми по­следующих дней. 113 евреев были убиты, многие сотни – ранены, а шесть еврейских поселений – полностью разрушены. Именно тогда была вырезана древнейшая еврейская община в Хевроне. Англичане снова предпочли не от­крывать огонь по арабским погромщикам, зато они конфисковали у еврей­ских поселенцев несколько стволов «незаконно хранившегося у них» оружия.

Приведем две выписки.

–…погромы в 1929 были организованы подстрекательством на религиоз­ной почве: распустили слухи, будто бы сионисты притязают на святые места ислама. Арабы также настаивали на том, что Западная стена (Стена Плача), примыкающая к Храмовой горе, на которой мусульмане строили свои ме­чети, принадлежит мусульманам. Беспорядки, поддерживаемые британскими властями, обернулись настоящей резней.  «Арабское восстание»… совме­стными усилиями британцев и арабов было  представлено как выражение панарабской политики с далеко идущими целями. Восстание… стало пред­вестником окончательного отказа Британии от своих обещаний, данных ев­рейскому народу. И это в период с 1929 по 1936 год, когда в мире происхо­дили ужасные события (Ш. Кац).

– Волнения начались 23 августа (когда евреи молились у Стены Плача – Г. Т.). В молящихся евреев стали кидать камни, началась потасовка, прибыли английские полицейские, драка переросла в побоище, расплескавшееся сна­чала по всему Старому городу, а потом и по всей стране.

20 убитых евреев в Цфате.

7 убитых евреев под Хайфой.

67 (по другим данным, 59) убитых евреев в Хевроне.

Евреи покинули поселок Мишмар ха-Эмек. Даже Тель-Авив был атако­вал арабами, и 6 евреев погибло. Хагана умоляла англичан позволить приме­нить оружие. Не надо, сами справимся, отвечали англичане…

К ночи 26 августа 133 еврея было убито и 339 ранено.

Самые кровавые события прошли в Хевроне. Двух раввинов, 68-летнего Меира Кастеля и 70-летнего Цви Драбкина, толпа погромщиков кастриро­вала. Убили хромого фармацевта Бенциона Гершона, который 40 лет делал лекарства и для евреев, и для арабов. Его дочь изнасиловали и убили. 70-лет­него Ицхака абу Ханаана привязали к двери и замучили до смерти. Двухлет­нему Менахему Сегалу оторвали голову.

Евреям отрезали пальцы и кисти рук в погоне за кольцами и браслетами. Сохранились фотографии этих отрезанных пальцев. Синагоги разграбили и сожгли. В городе была горстка английских полицейских под начальством Раймонда Каффераты, и они отчаянно защищали еврейский квартал, убив де­вятерых арабов. Муфтий Хадж Амин аль-Хусейни стоял за всем этим… (М. Штереншис)

В течение двух лет, предшествовавших погромам 1929 года, еврейская репатриация в Эрец-Исраэль резко сократилась, однако британское министерство колоний, возглавляемое лордом Пасфилдом, снова пришло к выводу, что главной причиной кровопролития является продолжающаяся иммиграция. Министр объявил о резком сокращении площадей, выделяемых под ев­рейское заселение. Он  добивался жесткого контроля над ре­патриацией и утверждал, что сионисты должны отказаться от идеи создания ев­рейского национального дома.

Арабы потребовали, чтобы Зееву Жаботинскому, который вел настойчи­вую пропаганду за создание еврейского государства, запретили въезд в Пале­стину, – и британская администрация пошла им навстречу.

Ш.Кац в одном из интервью сказал: «Жаботинский был не единствен­ным в поколении, который предвещал трагедию еврейского народа в Европе, но он был единственный, который ощущал невероятную краткость отпущен­ного времени, когда трагедию еще можно предотвратить».

Стало совершенно очевидно, что Британия вновь капитулировала перед арабским шантажом и готова окончательно предать идею создания еврейского национального дома в Эрец Исраэль. Но, как ни странно, многие евреи отказывались в это поверить. Их вводили в заблужде­ние публичные заверения в дружеских чувствах к еврейскому народу, кото­рыми Лондон сопровождал каждую уступку арабам…

Б.Нетаниягу замечает: «Многие сионистские лидеры не желали видеть истинных мотивов британской политики, не желали задумываться над ее ка­тастрофическими последствиями. Таким образом, они не были готовы вы­ступить против нее открыто… Точно так же, несколько лет спустя, евреи в Европе предпочитали не задумываться над тем, какую судьбу уготовил им Гитлер».

Вспомним: Иосиф Сталин перед смертью готовил всесоюзный еврей­ский погром, в который евреи отка­зывались верить…

Лорд Пасфильд назначил комиссию во главе с У.Шоу для выяснения причин беспорядков. Комиссия возложила на арабов полную ответствен­ность за погромы, указав, однако, что они были порождены враждой арабов к евреям, «вызванной их [арабов – Г.Т.] разочарованием в возможности осуще­ствления своих политических и национальных стремлений и опасением за свое экономическое будущее».

Мандатная комиссия Лиги Наций отклонила этот отчет как несоответст­вующий обязательствам мандатария. Все же правительство Великобритании, ссылаясь на него, приостановило в мае 1930 года еврейскую иммиграцию в Палестину.

В каноническом Новом Завете, как известно, сосуществуют четыре ав­тора, свидетельства которых не всегда совпадают друг с другом. Эти несов­падения  создают у читателя некий «стереоэффект», позволяющий увидеть живого человека. Не знаю, почему отцы церкви канонизировали именно эти,  и именно четыре, евангелия.  Ведь наличествует много иных благовестий – и Первоевангелие Иакова, и Книга Иосифа Плотника, отца Иисуса, и Еванге­лие от Марии, его матери. Сегодня не надо быть особо посвященным, чтобы познакомиться даже с Тибетским евангелием, в котором рассказывается, как Иисус тайно оставил родительский дом и ушел из Иерусалима вместе с куп­цами к Инду, чтобы усовершенствоваться в Божественном слове и изучить законы великого Будды. Такие евангелия называются апокрифическими, т.е. недостоверными. Чем больше я вхожу в такие «недостоверные» свидетель­ства, тем  достоверней возникает во мне облик того человека, который для трети земного шара стал поводырем в царство Истины, и тем беззащитней и реальней мне представляется его человеческая трагедия.

Может быть, поэтому – хотя,  думаю, не только поэтому – я не могу ог­раничиться всего четырьмя, причем не всегда узаконенными, свидетельст­вами нашей истории. Безусловно, пора привлечь хотя бы один ортодоксаль­ный, правоверный, канонический взгляд «другой стороны» на предмет на­шего досуга, дабы терпеливый читатель не упрекнул меня в лукавой ангажи­рованности.

Итак, слово профессору Евгению Дмитриевичу Пырлину, автору моно­графии «100 лет противоборства». В предисловии, которое потрудился к этой книге написать Хайри Аль-Ориди – ни больше ни меньше, как Чрезвычайный и Полномочный Посол Государства Палестина в Российской Федерации (сколько я ни всматривался в географические атласы, государства Палестина не нашел ни в Российской Федерации, ни за ее пределами – правда, карты Москвы не оказалось под рукою), – читаем: «Немногим удалось охватить все стороны палестинской проблемы в одной книге так, как это удалось профес­сору Пырлину… Автор цитирует уникальные документы при рассмотрении истоков возникновения палестинской проблемы, приводит объективные цифры, доказывающие на­личие процесса насильственной (?!– Г. Т.) имми­грации евреев в Палестину, что привело к созданию государства Израиль»…

Как говаривал булгаковский герой, «по­здравляю вас, гражданин сов­рамши!»

И все-таки, читая подобные тексты, в которых застыл, как в янтаре бо­гомол, сталинский  стиль, я попадаю в мир детства, в мир красных плакатов и бронзовых, пыльных памятников, венценосные лбы которых могли омрачать только воробьи, голуби да вороны…

Но я отвлекся. Товарищ Пырлин знакомит нас с «нестандартной лично­стью», ибо он, Пырлин, был одним из немногих наших соотечественников, кто лично общался с Мохаммедом Хаджем Амином аль-Хусейни (1895–1974), каковой «играл ведущую роль в восстаниях палестинцев в 20-е и 30-е годы».

Вот как товарищ Пырлин представляет читателю погромы 1929 г. со слов «сдержанного человека», палача Хаджа Амина.

«Израильские историки пишут, что он [Хадж Амин – Г.Т.] и его сторон­ники воспользовались еврейским шествием в Иерусалиме, которое они оце­нили как антиарабскую провокацию, с тем, чтобы усилить свою борьбу про­тив евреев, что его агитация привела к возникновению беспорядков в конце августа 1929 г., которые стоили жизни 133 евреям и 116 палестинцам».

В действительности,  утверждает профессор Пырлин,  «когда огромная масса возбужденных арабов вышла из Дамасских ворот, Хадж Амин обра­тился к ним с призывом соблюдать порядок, поскольку “Бог с теми, кто тер­пелив”».

Послушав пропо­ведь своего главаря и благодетеля о терпении, арабы бросились убивать и насиловать… Нет, об этом профессор не пишет, но делает свой вывод из доклада комиссии Шоу: «Непосредственной причиной актов насилия стала манифестация сио­нистов-ревизионистов (по­следователей Владимира Жаботинского, которого даже отец Израиля Д. Бен-Гурион называл Владимиром Гитлеровичем)».

Манифестацией Евгений Дмитриевич назвал  процессию Судного дня, когда евреи  идут к Стене Плача с покаянной молитвой…

Ну, и так далее. В общем, унтер-офицерская вдова сама себя высекла. Ужели тогда еще не почивший профессор думал, что тем самым сможет выслужиться перед «Мос­ковским Госу­дарством Палестина» и почившим юдофобом Хаджем Амином, которого, кстати, Гитлер числил в самых верных своих соратниках, о чем геноссе Амин, навер­ное, скромно умалчивал в задушевных беседах с геноссе Пырлиным?

И все же «всеохватный труд» профессора нам пригодится, дабы не забывать впредь, что на одни и те же факты носители разных идеологий и моральных норм смот­рят по-разному. А сейчас отдохнем до следующей главы, тем более, что судьба еврейского народа в Эрец Исраэль не даст нам расслабиться и можно только удивляться – как схожи ситуации, прежние и нынешние. И как до сих пор евреи не хотят увидеть то, что творится у них перед глазами.

13. А ЧТО ТВОРИТСЯ ПЕРЕД ГЛАЗАМИ?

В 1930 году мандатная комиссия Лиги Наций выступила с резкой крити­кой в адрес Великобритании и осудила ее за неспособность обеспечить долж­ную защиту еврейским поселенцам в Палестине. Англичан обвинили в том, что они спровоцировали арабов на кровавые беспорядки. Правда, Лига На­ций уже начи­нала лишаться былого влияния: в следующем, 1931-м, году она бес­по­мощно будет наблюдать за японским вторжением в Маньчжурию, а в 1935-м – за итальянской агрессией в Эфиопии.

В известной мере реакцией на критику со стороны Лиги Наций можно счи­тать опубликованную в октябре 1930 года правительством Великобрита­нии  «Бе­лую книгу» Пасфильда. По форме книга была «обоюдосправедли­вой», т.е. в ней признавались равные  обязательства и по отношению к ара­бам, и по отноше­нию к евреям. По сути  – однозначно антиеврейской. Пре­словутый тер­мин «экономическая емкость страны» англичане – к своему удобству и к вос­торгу арабов – трактовали следующим образом: пока у ара­бов наличествует безра­ботица, иммиграция в Палестину евреев в значитель­ном масштабе недопус­тима.

На следующий день после опубликования «Белой книги» Вейцман с ря­дом  других членов Еврейского агентства подал в отставку. Под давлением обществен­ного мнения Англия отступила от своей позиции, и в феврале 1931 года премьер-министр Рамсей Макдональд опубликовал письмо к Вейцману, в котором была изложена более приемлемая для евреев трактовка «Белой книги»: им­миграция не будет прекращена, и понятие «экономическая ем­кость» не бу­дет толковаться по-прежнему.

Всемирная сионистская организация заявила, что письмо Макдональда при­вело к восстановлению «базы для сотрудничества с мандатарием».

Отвечая на открытое письмо Макдональда (как свидетельствует наш доб­рый зна­комый профессор Е. Пырлин), Хадж Амин в своем обращении к уча­стникам Все­общего мусульманского конгресса в декабре 1931 г. призвал ара­бов и мусуль­ман объединиться и доказать Лондону, что английские инте­ресы в Пале­стине связаны с арабским и исламским миром, а не с сиони­стами.

Несмотря на то, что с еврейской репатриацией экономическое положение арабов улучшалось, арабские лидеры выступали против нее.

В 1931 году в Эрец Исраэль проживало 1 033 314 человек, из них 759 700 му­сульман, евреев – 174 606, христиан – 88907,  прочих – 10 101.

На 17-м Сионистском конгрессе (Базель, 1931) Жаботинский потребовал ясно определить «конечную цель» сионизма – «создание независимого еврей­ского государства по обеим сторонам Иордана». Большинство членов кон­гресса не сочло разумным выставлять «крайние требования». Жаботинский и его сторонники покинули конгресс.

«Ортодоксальный» сионизм делал все возможное, чтобы изъять имя Жа­ботин­ского из истории. Там, где это было невозможно,  его имя просто не упоминалось. Создавался, как пишет Ш. Кац, определенный образ государст­венного сионизма с печатью Вейцмана – Бен-Гуриона для будущих поколе­ний.

Как-то Вейцман в 1931 г. насмешливо бросил фразу венскому еврей­скому лидеру Штрикеру, который примкнул к Жаботинскому, затем отошел от него: «Если г-н Штрикер верит в еврейское государство, так дай ему Бог здоро­вья!» Штрикер  не дожил до создания Государства Израиль – погиб в фашистских застенках. А Вейцман, в 1949 году избранный первым прези­дентом Израиля, в своей речи, упоминая тех, «кто не с нами, но кто предви­дел создание Еврейского Государства», естественно, даже не на­звал имени Жаботинского. Неудивительно, что почти все иностранные ис­следова­тели, писавшие тома новой еврейской истории и пользовавшиеся официаль­ными архивами Государства Израиль, даже такие, как англичанин Ричард Кросс­мэн или американец Говард Закер, вообще не знали о существо­вании Жабо­тинского…

В 1933 году к власти в Германии пришел Гитлер. В связи с этим репат­риа­ция евреев сильно возросла. К концу 1937 года в Эрец Исраэль уже про­живало 396 000 евреев. Арабы и англичане понимали, что Палестина ста­но­вится единствен­ным убежищем для евреев, как понимали и то, что  резуль­та­том может стать формирование еврейского большинства, – а затем и  воз­никновение еврейского государства. И планы создания единого арабского пространства, и мечта о кон­троле над этим пространством Британской импе­рии оказались перед лицом реаль­ной угрозы.

Возрастающее влияние Гитлера в 1936 году на Ближнем Востоке при­вело к тому, что националистические элементы в Египте и Сирии добились серь­езных ус­пехов. Вслед за ними и экстремистские круги палестинских ара­бов стали налажи­вать связь со странами фашистского блока. Множество не­мец­ких и итальян­ских агентов действовало на Ближнем Востоке и находи­лось в тесном контакте с различными арабскими группами. Организовались банды, «специализи­ровавшие» на убийствах и грабеже евреев. В апреле 1936 года был создан Верховный арабский комитет, предъявивший мандатным властям три требования: запрет еврейской иммиграции, запрет продажи зе­мель ев­реям и созда­ние арабского национального правительства.

Англичане направили Королевскую комиссию во главе с лордом Пилем для выяснения положения в Палестине. В отчете комиссии было сказано, что в резуль­тате чрезвычайно внушительного развития страны, обусловленного еврей­ской иммиграцией, заметно улучшилось здравоохранение арабского на­селе­ния и усовершенствовались его сельскохозяйственные методы. Комис­сия пришла к заключению, что огромный естественный прирост арабского насе­ле­ния Палестины объясняется именно этими факторами. Комиссия уста­но­вила две элементарные причины, приведшие к кровопролитным событиям в стране: стремление арабов к национальной независимости и их ненависть к еврей­скому национальному очагу – и  пришла к неожиданным и ра­дикаль­ным выводам: еврейские и арабские национальные чаяния несовмес­тимы, а содержащиеся в параграфах мандата обязательства по отношению к обеим сторонам противоречат друг другу. Как наиболее разумный компро­мисс ко­миссия предложила раздел Палестины на еврейское и арабское госу­дарства и межтерриториальную английскую зону.

В отчете комиссии Пиля был параграф, в котором, со ссылкой на имев­ший место обмен населением между Турцией и Грецией, предлагалось пере­местить несколько тысяч арабов с территории, намеченной под еврейское го­сударство, в другое арабское государство. По поводу этого параграфа Бен-Гурион написал в своем дневнике всего два слова: «насильственный транс­фер» – и  подчеркнул их двумя чертами.

Зенгвиль еще в 20-х гг. выступал за перемещение па­лестинских арабов в араб­ские страны. С тех пор сионистское движение и пользуется главным ар­гумен­том Зингвилла: у арабов есть весь арабский мир, у евреев – только Эрец Исраэль. По мнению Зингвилла, если палестинские арабы не захотят пересе­литься, то либо еврейское меньшинство будет пра­вить арабским большинст­вом, что недемократично, либо евреи окажутся под властью арабов, что не­приемлемо. Отсюда вывод: арабы должны покинуть Палестину. Зинг­вилл выдвинул девиз: лучше одноразовое принуждение, чем постоянные разногла­сия.

Яаков Тахон писал, что самым лучшим решением конфликта с палестин­скими арабами следует считать их перемещение в Трансиорданию, это вы­годно и для арабов: на деньги, которые они получат в качестве компенсации за каждые сто дунамов, в Трансиордании они смогут купить не меньше пяти­сот дунамов. Но Тахон преду­преждал: если сионисты заявят во всеуслышанье об этих планах, шансы на их претворение в жизнь будут равны нулю.

И все же Бен-Гурион подумывал заявить во всеуслышанье о трансфере. Но что скажет мир? А что он говорит, когда арабы убивают евреев? Важно не то, что скажет мир, а то, что делают евреи. Да, евреев будут упрекать в амо­рально­сти. Но упрекать-то кто будет? Лига Наций?

Усышкин как-то сказал, что готов доказать перед самим Всевышним, а не только перед Лигой Наций, что ничего аморального в трансфере нет.

Впрочем, не думаю, что имеет сейчас смысл обсуждать моральный ас­пект не дошедшего даже до сколько-нибудь серьезной практической стадии проекта. Тем более, что проект был изначально обречен на неудачу: что бы евреи ни предлагали, а добром арабов не уговорить…

Вместе с отчетом комиссии Пиля правительство Великобритании опубли­ко­вало очередную «Белую книгу». В первую очередь была запрещена про­даже евреям земель, находившихся в пределах проектируемого арабского го­судар­ства, а также устанавливалась иммиграционная квота в 8000 человек до сере­дины марта 1938 года. В английском парламенте и в мандатной ко­миссии Лиги Наций были высказаны мнения, порицавшие план раздела Па­лестины. Вейц­ман, Бен-Гурион и большинство лидеров сионистских партий считали, что предло­жения комиссии Пиля могут быть приняты в качестве ос­новы для компро­мисса между еврейскими и арабскими требованиями. 20-й Сионистский конгресс, созванный вскоре после опубликования рекоменда­ций, принял резолю­цию в том же духе.

Кстати, лорд Пиль иронически спросил у Зеева Жаботинского:

– Считаете ли вы, что владеете своим разумом?

Жаботинский ответил:

– Это очень серьезный вопрос: требуется ли разум, чтобы быть прямым и откровен­ным, или нет. Не знаю.

Но еще задолго до этого эпизода, в 1923 году, Жабо­тинский в статье «О железной стене» дал самую меткую и реалистическую формулировку реше­ния еврейско-арабской проблемы: «… единственный путь к соглашению с арабами в будущем – в полном от­казе от попыток достичь соглашения в на­стоящее время».

В отличие от еврейских организаций, Верховный арабский комитет ка­тегориче­ски воспротивился разделу и обратился к арабским странам с призы­вом о помощи. Эмир Трансиордании Абдалла и возглавлявшаяся чле­нами влиятель­ного семейства Нашашиби палестинская арабская партия, склонив­шаяся вначале к принятию плана раздела, не осмелились открыто выразить свое мнение. В сентябре 1937 года в Сирии был созван Панараб­ский кон­гресс, который разработал план борьбы с еврейским очагом  до его полного искоре­нения. В конце того же месяца вспыхнуло вооруженное вос­стание па­лестин­ских арабов…

В течение длительного времени британская армия не применяла про­тив арабов оружия, продолжая прилагать все усилия для разоруже­ния евреев. При этом потоки арабских «добровольцев» и партии оружия из сосед­них стран свободно пересекали границы подмандатной Палестины. В те годы были убиты более 500 евреев. Напомним, что все еврейское население Пале­стины составляло в те годы около 500 тысяч человек… Наблюдая эту бойню, Майнерца­ген уже предвидел ее последствия: «Боже, как мы предали евреев! Если мы не проявим благоразумия, то потеряем Восточное Средиземномо­рье, Ирак и все, что представляет хоть какую-то ценность на Ближнем Вос­токе».

Но даже тогда, по словам Б.Нетаниягу, в британской администрации ос­тава­лись здравомыслящие люди. Капитан британской армии Орд Вингейт, руководив­ший формированием и обучением мобильных еврейских отрядов по борьбе с террором, объяснял создание еврейских вооруженных групп сле­дую­щим образом:

– Воинские части, несмотря на свое превосходство в вооружении, выучке и дисциплине, проигрывают партизанам в умении ориентироваться на мест­ности и знании местных условий. В связи с этим желательно создавать сме­шанные группы из британских солдат и преданных нам местных жителей. Из последних по­ложиться можно только на евреев.  Они прекрасно знают мест­ность и сво­бодно говорят на разных языках. Более того, они легко овла­де­вают тактической подготовкой, дисциплинированны и храбры в бою.

Однако большинство чиновников британской администрации считало, что именно еврейская репатриация в Эрец Исраэль является тем фактором, кото­рый побуждает арабов выступать против Британии и поддерживать на­цистов…

Удовлетворение растущих аппетитов Гитлера и его арабских приспешни­ков – таким стало содержание «практической политики» Великобрита­нии. Первый шаг к Мюнхену был сделан на Ближнем Востоке.

14. СКВОЗЬ «БЕЛЫЕ КНИГИ» И ЧЕРНУЮ ЖИЗНЬ

Несмотря на неблагоприятную политическую обстановку 1936 – 1939 гг., экономика Эрец Исраэль  динамично развивалась. В эти годы было соз­дано 55 новых поселений. Политическое, экономическое и военно-стратеги­ческое значение новых поселений особенно возросло после опубликования плана раздела  страны. Только в мае 1939 года их было создано 12.

Организовывались различные общества по оказанию помощи землевла­дельцам, учреждения долгосрочного кредита, организации кооперативного типа: «Тнува» – для сбыта сельскохозяйственной продукции, «Мекорот» – общество по водоснабжению и т.п. Увеличилось число сельхозшкол, разви­валась исследовательская работа в области агрономии – как теоретической, так и прикладной. В аграрном секторе укоренилась форма «смешанного хо­зяйства», в котором каждая единица включает разные отрасли: птицеводство, животноводство, овцеводство, плодоводство и др. Главной це­лью такого хозяйствования было обеспечить снабжение еврей­ского населения продовольствием.

Не менее быстрыми темпами развивалась и промышленность. В 1937 году в руках евреев было около 5600 промышленных предприятий и ремес­ленных мастерских; в них было занято 30000 рабочих. Производство энергии достигло в 1939 году 25 миллионов кВт/ч. Импорт еврейского капитала в 1933 – 1939 гг. составлял 63 млн. фунтов стерлингов; часть его была ввезена в виде товаров иммигрантами из Германии. Значительного прогресса дос­тигли здравоохранение и народное образование. Открылись профессио­нальные училища, расширились Университет (около 1000 студентов) и По­литехнический институт (свыше 500 учащихся).

Перечисляя эти факты, М. Даймонт  добавляет, что, после воцарения в Германии гитлеризма, в Палестину стали прибывать евреи нового типа, словно бы нарочно выбранные, чтобы удовлетворить назревшие потребности экономического развития страны. К 1936 году здесь уже было около 60000 немецких евреев, среди которых находились столь необходимые Палестине ученые, инженеры, агрономы, менеджеры… Но что еще важнее, учеб­ные заведения страны пополнились выдающимися специалистами, а опыт­ные администраторы, знатоки финансов и права обеспечили создание разви­той системы самоуправления, хотя формально страна еще находилась под британским мандатом. В целях абсорбции детей и молодежи из Германии было основано специальное учреждение «Алият Ганоар», предоставлявшее своим воспитанникам общее образование наряду с профессиональной подго­товкой к сельскому труду.

По версии Б.Нетаниягу, алия стала в глазах англичан источником угрозы благополучию колониальной империи. В 1937 году атташе британского по­сольства в Каире Ивлин Шакберг писал своему отцу, одному из главных ар­хитекторов антисионистской политики Лондона: «Как мы можем рисковать своим положением в арабском мире из-за какой-то Палестины?»

Во второй половине 30-х годов официальный Лондон уже полностью разделял эту позицию. Заключение  Королевской комиссии лорда Пиля  о том, что мандатные обязательства Великобритании не могут быть выполнены из-за активного противодействия со стороны арабов, фактически санкциони­ровало переход Лондона с июля 1937 года к откровенно проарабской поли­тике.

Что предусматривал план повторного раздела подмандатной Пале­стины? Евреи обретут свое государство, которое будет состоять из прибреж­ной полосы и Галилеи (около пяти процентов от той территории, которая из­начально предназначалась для создания еврейского государства). Англичане сохранят контроль над полосой Иерусалим – Яффо и Хайфой. На всей ос­тальной территории будет создано арабское государство, которое должно впоследствии присоединиться к Трансиордании.

В общей сложности арабам предлагалось 90% территории, выделенной первоначально для создания еврейского национального дома, – Трансиорда­ния и три четверти Западной Палестины. Однако арабы, почувст­вовав слабость британской позиции, и категорически отвергли даже столь щедрое пред­ложение; они хотели получить все и не шли ни на какие компро­миссы. В сентябре 1939 года арабские террористы убили британского окруж­ного комиссара Галилеи, который был сторонником раздела.

Исследуя эту тему, М. Даймонт говорит: верховный муфтий и араб­ский эфенди не были глупцами; они прекрасно понимали, что происходит. Если избавляться от евреев, то это нужно было делать немедленно. Арабские руководители заключили секретный союз с нацистами. В обмен на военную и финансовую помощь они обещали поддержать Гитлера в случае его откры­того конфликта с Британией. Англичане по-прежнему бездействовали, рас­считывая, что евреи и арабы взаимно ослабят друг друга, а британский лев останется единственной реальной силой в Палестине.

Однако было ли стремление арабов к установлению своей государственности в Палестине вполне искренним и имел ли отказ от раздела именно такую цель? Ряд фактов наводит на мысль, что лидеры арабских националистов, по сути дела, стремились лишь к нагнетанию напряженности. Декларируемая бескомпромиссная позиция с очевидностью отдаляла создание арабского государства, а союз с Гитлером ставил арабский мир под удар: открытое военное столкновение с англичанами, даже в расчете на британо-германскую войну в Европе и перенесение ее на Ближний Восток, было для арабов заведомо проигрышным; впрочем, неизбежность новой мировой войны в середине 30-х годов была очевидна, пожалуй, лишь Сталину и Гитлеру, которые свои планы не стремились афишировать. Таким образом, отказ арабов от раздела Палестины был не чем иным, как обычным шантажом, который традиционно приносил арабским лидерам успех. Этот прием в арсенале арабской политики сохранился по сей день.

Изложим события второй половины 30-х гг., опираясь на «Историю» М. Штереншиса.

В 1936 году арабы вновь заволновались по всей стране. Лозунг был прост: не надо евреев, не надо англичан… Всё к тому времени попробовали арабы: кровавые погромы, петиции и делегации в Лон­дон, индивидуальный террор, петицию 1935 года администрации мандата. И все же ход вещей, предписанный Декларацией Бальфура, в целом продол­жался. Арабы решили испытать новый метод – всеобщую забастовку. Муфтий призвал прекратить платить налоги, а в мае 1936 года арабы пере­стали работать. Кланы Хусейни и Нашашиби выступили согласовано. Англи­чан это не сильно задело, а евреи и вовсе обрадовались. Наконец еврейский труд вытеснит арабский труд. Конец безработице среди евреев. Грузчиками в яффском порту работали одни арабы. И вот суда стоят неразгруженными.

– Хорошо, – сказал Бен-Гурион, – мы построим свой порт в Тель-Авиве.

Порт построить не могли, так как гавани в Тель-Авиве нет, но доброт­ный причал соорудили – и суда стали разгружаться. Арабские грузчики схватились за голову и забастовку отменили. Поздно.

Общая арабская забастовка окончилась общим арабским обнища­нием. Муфтий проиграл.

Если бы Хадж Амин закончил на этом, его популяр­ность тоже бы закончилась. Единственным выходом для него стало обост­рение ситуации, и он перевел забастовку в вооруженное восстание. Командо­вать повстанцами, муждахеддинами, приехал иракский офицер Фавзи эль Дин эль Каукджи, успевший до этого повоевать в Сирии. Деньги он получил из Саудовской Аравии, оружие – из Италии. Арабскому воинству противостояли генерал-лейтенант Дидл, британские войска и полиция, в меньшей степени еврейская Хагана и в еще меньшей степени новая национальная еврейская организация Иргун Цвай Леуми,  или, в сокращенном произно­шении на иврите, Эцель. Появилась Эцель в 1931 году в результате несогла­сия сторонников  Жаботинского с трусливой тактикой гистадрутовской Ха­ганы во время волнений 1929 года.

Почти два года англичане не слишком резво бегали по пустыне за арабами и, значительно резвее, от арабов, пока в ноябре 1938 года в Палестину не прибыл генерал-майор Бернард Монт­гомери. Всемирная слава обласкает его в 1945 году наравне с Жуковым и Эй­зенхауэром…    Монтгомери был сол­датом, а в политические нюансы не вникал. Он сразу отмел рассуждения о «национальном восстании», «волнениях местных жителей», «вышедшем из-под контроля на­циональном движении» и прочие обтекаемые формулы администрации ман­дата. Под командой генерала была дивизия, и он оценил ситуацию как войну с «шайками профессиональных бандитов»… Монтгомери никаких сантимен­тов к вооруженному врагу не питал и приказ своим солдатам дал самый ко­роткий и ясный: убивайте их. Восстание генерал подавил, солдат орденами наградил, население успокоил. Монтгомери был дальновиден, и более всего он радовался, что смог хорошо натренировать солдат перед возможной круп­ной войной. Всего за годы восстания погибло 610 британцев, 2394 еврея и 3764 араба.

Настало время выпускать в свет очередную «Белую книгу».

15. «БЕЛАЯ КНИГА» МАКДОНАЛЬДА

Пожалуй, было бы неправильно  не предоставить слово уже знакомому нам профессору Е. Пырлину, тем более что он начинает свой исторический экзерсис как раз с «Белой книги» Макдональда, явившейся в мае 1939 года и предлагавшей создать в Палестине через десять лет независимое государство с арабским большинством, разрешить въезд в Палестину в ближайшие пять лет 75 тысячам евреев, запретить или резко ограничить покупку евреями земли. «Белая книга» была отвергнута еврейской общиной в Палестине и евреями диаспоры. Среди евреев в то время пользовался популярностью призыв, выдвинутый Бен-Гурионом: «Бороться с Гитлером, как будто нет «Белой книги», и бороться с «Белой книгой», как будто нет Гитлера».

Палестинское восстание завершилось к середине 1939 года, арабский народ Палестины понес значительные жертвы. По английским оценкам,  3074 араба было убито и казнено (112 человек окончили жизнь на виселице), только в 1939 году 6000 человек было заключено в концлагеря,   сокрушается профессор (выше мы привели даже бόльшую цифру). Какие жертвы понес еврейский народ, сколько детей, стариков и женщин растерзали невинные обиженные арабы, – об этом Е.Пырлин даже не упоминает. Зато как он сочувствует состоянию Хадж Амина после поражения палестинского восстания! Хадж Амин был близок к самоубийству, поскольку в ходе восстания погибло много его родственников и друзей.

Ну и что, повесился болезный или застрелился? Никак нет! Бежал, чтобы его другие не убили. Такие люди легко готовы отдать жизнь во имя своей «святой борьбы» – не собственную жизнь, разумеется…

С 1939 года, свидетельствует Е. Пырлин, Хадж Амин находился сначала в Бейруте и Дамаске, а потом в Ираке. Английские секретные службы в этот период намеревались устранить муфтия руками еврейских боевиков из организации Эцель, но попытка была безуспешной, и Хадж Амин сбежал в Иран, а оттуда сначала в Италию, а затем в Германию.

Вот как этот палач хотел смерти.

В ноябре 1941 года Хадж Амин был принят Гитлером… В апреле 1942 года Хадж Амин заключил с правительствами Германии и Италии официальное соглашение, в соответствии с которым Германия и Италия согласились «предоставить арабским странам помощь в их борьбе за освобождение; согласились на создание арабской федерации, а также на уничтожение еврейского национального очага в Палестине».

Профессор Е. Пырлин признает (а куда ж против фактов?!), что Хадж Амин был одним из создателей «исламских легионов», которые действовали против югославских партизан в Сербии, Хорватии и Боснии, а также координировал антианглийскую деятельность в Палестине, Ираке и Трансиордании. После войны он сбежал в Швейцарию, потом во Францию, после Франции обосновался в Каире. А.Эйхман называл его личным другом. Сохранилось свидетельство одного из коллег Эйхмана, Д. Вислицени, о том, что муфтий сыграл определенную роль в принятии нацистами решения о полном уничтожении европейских евреев.

В конце концов, профессор Пырлин вынужден прямо-таки выдавить из горла: «Деятельность Хаджа Амина в Германии во время войны не заслуживает оправдания…»

Когда Е.Пырлин доложил куда следует о состоявшейся встрече с Хаджем Амином аль-Хусейни, ему ответили, что он вправе направить информацию в Москву, но там она вряд ли будет оценена по достоинству, поскольку Хадж Амин «очень плохой человек, убежденный антисоветчик»… После этого профессору остается только развести руками: «Ох уж эти устоявшиеся стереотипы! Как много вреда принесли они нашей внешней политике, особенно на Востоке».

Некоторые английские политики, по словам Е. Пырлина, считали, что создание еврейского государства на части подмандатной Палестины является лишь стартовой площадкой для новых территориальных «приращений» сионистов. Член одной из королевских комиссий, часто посещавших Палестину в период мандата, Л.Хэммонд, еще в 1938 году указывал, что, если евреи получат подходящий участок палестинской территории для провозглашения там своей суверенной власти, это явится лишь первым шагом на пути к захвату ими всей Палестины. «Это потребует многих лет, – отметил он, – но так будет».

Надо указать, что именно Е.Пырлин коснулся недостаточно изученной, но любопытной темы отъезда евреев в Палестину из СССР в двадцатых–тридцатых годах. В то время административная высылка в соответствии с судебным решением могла, при определенных обстоятельствах, заменяться «бессрочной высылкой из пределов СССР». Выезд в Палестину оформлялся через общественную организацию «Помощь политическим заключенным», существовавшую в 1922 – 1938 гг., причем каждый случай рассматривался особым совещанием ОГПУ. Возглавлявшая «Помощь» Е.П. Пешкова (первая жена Максима Горького) получила право представлять в ОГПУ интересы советских евреев, желавших поменять административную высылку на отъезд в Палестину. К началу 1927 года по линии ППЗ была сформирована первая группа желающих; зарубежный паспорт и английская виза в Палестину стоили по тогдашним масштабам довольно дорого – 50 рублей, а еще дополнительный 10-процентный сбор в пользу Союза Красного Креста и Красного Полумесяца. Не имевшие средств получали вспомоществование от ППЗ, визы выдавались при содействии английской миссии в Москве и при получении заочного согласия Центрального отдела рабочей иммиграции при Гистадруте, который официально приглашал на постоянное жительство в Палестину «молодых людей не старше 40 – 45 лет со специальностью слесаря, плотника и т. д.»

Отдел рабочей иммиграции имел постоянный контакт с ППЗ и с Е.П. Пешковой, хлопотал о предоставлении виз, менял или продлевал срок их действия. Некоторые исследователи считают, что выезд в Палестину по линии ППЗ был по существу первым организованным выездом евреев Советского Союза в Эрец Исраэль. Пик отъезда приходится на 1933 – 1934 гг. Позднее таким правом правом смогли воспользоваться единицы.

За полгода до опубликования «Белой Книги» Чемберлен предал в Мюнхене чехов.

Теперь предал евреев.

Лига Наций отвергла этот шаг Великобритании, находящийся в очевидном противоречии с мандатными обязательствами, однако в 1939 году мнение умирающей Лиги уже никого не интересовало.

Б. Нетаниягу пишет об этом времени, не скрывая эмоций:

– Всю меру этого отвратительного предательства можно осознать в контексте событий, происходивших в Европе в 30-е годы. Уступив арабскому шантажу и запретив еврейскую эмиграцию в Палестину, англичане лишили единственного возможного убежища европейских евреев. Нацисты охотно отпускали в открытое море пассажирские корабли, переполненные еврейскими беженцами. Им было нетрудно предположить, что ни одно страна не желает принять у себя исторгнутых из Германии евреев. Корабли неизменно возвращались в германские порты; иногда этому предшествовали попытки причалить к берегам Палестины, но англичане, исполненные чувства собственной правоты и движимые сознанием своего державного долга, отсылали суда обратно, используя, при необходимости, оружие.

Майнерцаген прекрасно осознавал, что происходит на самом деле:

– Нацисты хотят уничтожить еврейство в Германии, и они преуспеют в этом. Никто не любит евреев, никто не хочет их пускать к себе, и именно поэтому мы должны дать им пристанище в Палестине. Вместо этого мы запираем перед ними двери как раз тогда, когда они должны быть широко распахнуты. Мы урезаем их земли как раз тогда, когда их нужно максимально расширить. Действия правительства Его Величества в Палестине напоминают действия Гитлера в Германии. Наши действия, возможно, помягче, они, безусловно, менее откровенны, но результат (для евреев) одинаков – смятение, нищета, отчаяние и гибель.

Британский министр иностранных дел лорд Галифакс, один из главных архитекторов этой преступной политики, нашел такую формулу оправдания:

– Бывают времена, когда соображения абстрактной справедливости уступают место административной целесообразности.

Так англичане сделались соучастниками нацистского геноцида.

Исключительно целесообразно…

16. ЗА ГРАНИЦЕЙ ЭРЕЦ ИСРАЭЛЬ

Одна из основных причин арабо-израильского конфликта – право на землю Израиля, а стало быть, земля Израиля является главным героем на­шего повествования. Однако пе­риод второй мировой войны требует хотя бы беглого обзора событий, произошедших вне пределов этой земли.

Поскольку нам не миновать сейчас пройти «по кругам ада», то Вергилием я бы избрал док­тора Юлия Марголина.

Юлий Марголин был предтечей и Солоне­вича, и Солженицына, и Евге­нии Гинзбург, и Варлама Шаламова. Мало кому в России довелось видеть его книги, еще меньше счаст­ливчиков – которым повезло их прочесть. «Путеше­ствие в страну зэ-ка», «Израиль – еврейское государство», «Ан­тифилософ» – книги Юлия Марголина, книги мощного таланта, демонстри­рующие и не ме­нее мощную личность автора, человека драматичной судьбы, прошедшего сталинские лагеря и задолго до нынешних героев совершившего  Исход в Землю Обетованную. «Повесть тысячелетий» – историческое исследование Марголина – легла в основу этой главы.

Итак, после того, как нацистская Германия разгромила Чехословакию при под­держке Польши, а Польшу при поддержке СССР, повторение в тре­тий раз того же ма­невра не удалось. Вместо того, чтобы помочь гитлеров­скому нашествию на Советский Союз, США и Великобритания продолжали войну  совместно с Красной Армией.

Начиная с 22 июня 1941 года, когда немецкие армии обрушились на СССР, Гитлер по­лучил возможность приступить к реализации мечты его жизни: планомерному ис­треблению еврейского народа. В осуществлении этой за­дачи сотрудничали руководящие национал-социалисты с конструкто­рами, разрабатывавшими техническую сторону гено­цида, и подонками из на­селе­ния каждой страны, где происходила расправа. Человеческая жизнь во­обще потеряла ценность на войне, где люди гибли миллионами, – но для ев­реев были созданы особые условия, как на бойне, где режут скот профессио­налы. При этом действие машины убийства регулировалось и планирова­лось.

В Польше, которая в сентябре 1939 года рухнула как карточный домик, наци полу­чили власть над миллионами евреев. Самый их внешний вид – бо­родатых, с пейсами, в средневековых кафтанах – приводил в ярость гитле­ровцев. Вдобавок антисемитизм был глубоко укоренен в местном населении. Любое издевательство или жестокость по отно­шению к евреям с сочувствием и одобрением встречались абсолютным большинством по­ляков и местными немцами.

Расправа с евреями прошла через ряд стадий.

Прежде всего евреи были согнаны из местечек и малых городов в боль­шие города. Во второй стадии они были заперты в гетто и изолированы от остального населения, при­нуждены к ношению «желтой латы» на груди и спине. Они были лишены прав и отданы в распоряжение гестапо –  полити­ческой полиции, которая по своему усмотрению распоря­жалась их жизнью. Это было более чем обращение в рабство: здесь целый народ система­тически предуготовлялся к тому, что немецкая официальная терминология называла «окон­чательным решением еврейского вопроса». Моральных задержек для этого не было, весь вопрос был только в выборе средств и времени.

Самое большое гетто находилось в Варшаве, где одно время было ску­чено полмил­лиона или больше евреев. Голод и болезни косили их. Поляки получали половину немец­кого пайка, а евреи – половину того, что получали поляки. В течение двух с половиной лет умерли от истощения и болезней сотни тысяч людей. В это время немцы еще экспери­ментировали: был учре­жден «резерват» для евреев в окрестностях Люблина, куда свозили людей из-за границы. Рассматривались и поражающие воображение проекты: так, су­ществовал план массовой высылки евреев на Мадагаскар. Для евреев  в окку­пированной Западной Европе режим поначалу был установлен менее жест­кий: надо было считаться с впечатле­нием, производимым на местное населе­ние, и гитле­ровцы вели себя осторожнее и сдер­жаннее, чем к востоку от Рейха.

В 1940 году немцы захватили Голландию и Бельгию, Норвегию и Да­нию, а в июне того же года перед ними капитулировала Франция. Были страны, где население не скрывало своего отвращения к антисемитизму нем­цев и приходило на помощь преследуе­мым евреям. Даже в Польше десятки тысяч были спасены людьми, которые рисковали жизнью и гибли, ук­рывая евреев. Но по мере того, как война затягивалась, шансы на спасение евреев уменьшались. Осенью 1941 года немцы заняли Украину, дошли до Мо­сквы и Ленинграда. Годом позже они докатились до берегов Волги, до Се­верного Кавказа. Казалось, их могуществу нет предела. Настало время увен­чать триумф гитлеризма ис­треблением расы, признанной «подчеловеческой». Все возможные способы проявить в себе зверя были уже исчерпаны. Пере­числение их пре­взошло бы больную фанта­зию самого изощренного садиста. Ни один народ в мире не был так страшно замучен, как евреи под владычест­вом Гитлера. Прежде чем быть убитыми, они были оскорблены и обесче­щены; их убивали не сразу, стараясь нанести максимум мо­ральных и физиче­ских страданий. Детей заставляли бить отцов; отцов выводить на смерть своих детей; девушек выводили на рынок и разде­вали догола среди гогочу­щей толпы; ар­тистов топили в нечистотах; обще­ственных деятелей принуж­дали служить помощни­ками гестапо в «юденра­тах». Но когда все низменные инстинкты, нашедшие свое вопло­щение в гит­леризме, были удовлетворены, пришло время «окончательного решения».

Задача эта была поручена гестапо, во главе которого стоял Генрих Гиммлер, и под­ведомственному ему «Главному бюро госбезопасности» («Райхс-Гаупт-Зихерхайтс-Амт») во главе с Рейнгардом Гейдрихом.

С 1939 года в центральном аппарате имперской службы безопасности в Берлине функционировал майор СС Адольф Эйхман. 30 июля 1941 года он получил приказ начать приготовления к «окончательному решению» еврей­ского вопроса. 20 января 1942 года в Берлине состоялась конференция, где присутствовало 16 человек, в том числе главы Гес­тапо и СС покоренных тер­риторий.

Здесь Гейдрих объявил впервые о грандиозном плане…

Проникая вглубь Советского Союза, немцы стали уничтожать еврейское население занятых местностей. Это не были погромы времен крестоносцев, Риндфлейша, Хмельниц­кого или Гонты, дикие взрывы неудержимой ярости толп, а «административные меры», по предписанию правительства, хладно­кровно осуществляемые аппаратом государственной власти.

В Минске было убито 75 тысяч.

Под Киевом, в овраге Бабий Яр, было скошено огнем пулеметов 29-30 сентября 1941 года 33 тысячи.

В октябре 30 тысяч евреев Днепропетровска были расстреляны и зако­паны в проти­вотанковых рвах за городом.

20 тысяч были перебиты в Полтаве.

20 тысяч в Харькове.

35 тысяч в Одессе.

10 тысяч в Симферополе…

Было уничтожено практически все еврейское население Прибалтики.

Немецкие солдаты писали с фронта домой: «Евреям пощады не даем!»

Общее число убитых евреев на советской территории достигало мил­лиона. Никто не вел учета, и советские источники в этих, как и в других слу­чаях, сообщая о немецких зверствах над гражданским населением, не выде­ляли еврейских потерь. Специфическая еврейская трагедия затушевывалась и обходилась молчанием.

На этой стадии орудием убийства еще были пулеметы и автоматы. Как и в Польше в период до 1942 года, партии предназначенных на смерть выво­дили за город к заранее за­готовленным рвам и там расстреливали. Тысячи мужчин, женщин и детей, младенцев и стариков… Чтобы облегчить задачу, прибегали к обману. Например, в Пинске, спустя не­сколько недель после за­нятия города, вызвано было все работоспособное еврейское муж­ское населе­ние «с лопатами» якобы на работу, выведено за город в назначенное место, оцеплено войсками и в числе 8 тысяч расстреляно из пулеметов. Оставав­шиеся в городе, около 20 тысяч, после годового пребывания в гетто были пе­ребиты 29 октября 1942 года уже без всякой предварительной комедии.

Рассказы очевидцев, как и фотографии, найденные у немцев, дают яс­ную картину. Раздетых догола подводили к ямам, заставляли ложиться на дно, и эсесовец, сидя на краю ямы и, покуривая от одной партии до другой, поливал их очередью из пулемета. Подво­дили следующих, которые ложи­лись на трупы… А на них ложились следующие, пла­стами, пока яма не на­полнялась доверху трупами или недобитыми людьми, которых зака­пывали живьем.

Такая процедура, очевидно, показалась слишком медленной и громозд­кой.

С 1942 года нацисты стали применять ядовитые газы.

Для начала ввели в употребление «душегубки» – закрытые автофургоны, где людей медленно душили газами, выделявшимися из выхлопных труб. Несчитанные тысячи по­гибли таким образом. Позже были сконструированы специальные камеры: в герметически закрытых помещениях газом «Циклон В» в течение 10 минут можно было удушить на­много больше людей, чем в автофургоне. Трупы сжигались в крематориях, устроенных в подвальных этажах «газовых камер». Перед кремацией у женщин срезали волосы (нахо­дившие применение  в оптических приборах немецкой полевой артиллерии); у трупов вы­ламывали золотые зубы, которые, вместе найденными на телах ценностями, поступали в собственность немецкого государства.

Местом, где совершалось это невиданное в мировой истории злодеяние, были конц­лагеря на территории Польши: Треблинка, Освенцим, Майданек, Белжец, Собибор, Хе­лино и др. На территории Германии страшную извест­ность приобрели Берген-Бельзен, Дахау, Равенсбрюк. Характерно, что евреев заставили самих строить места их казни: ра­домские евреи построили Освен­цим, другие – Треблинку.

В 30-е годы наци пользовались лагерями как свалочным местом для по­литических противников, где их «перевоспитывали трудом» по примеру СССР. Теперь ряд лагерей был превращен в человеческие бойни, «лагеря смерти». Происходившее в лагерях было строго засекречено, так что долгое время никто в мире, и сами евреи, не хотели верить слухам о том, что тво­рится за колючей проволокой. До последнего часа евреи в мастерских и фаб­риках гетто продолжали работать на нужды немецкой военной машины, надеясь, что это спасет им жизнь (и это было едва ли не самым жестоким унижением, кото­рому под­вергли их гитлеровцы). В гетто периодически происходили «селек­ции», ко­гда отбирали детей, больных и неспособных к работе и увозили в не­извест­ном направлении. Вывозили цели­ком еврейские общины из малых го­родов; тогда селекция происходила в лагере смерти – немедленно по прибы­тии. Па­давших от непосильной работы не лечили, а отправляли в газовые ка­меры. Таким образом до конца 1942 года было истреблено почти все поль­ское ев­рейство. Подвозили людской груз товарными поездами в лагеря – и ежедневно истреб­ляли в газовых камерах в среднем по 7 000 человек. К на­чалу 1943 года не более полумил­лиона евреев оставалось в живых в Польше, но и их судьба была решена в следующие ме­сяцы.

Закрытые от посторонних глаз лагеря позволили наци приступить к ис­треблению также и западноевропейских евреев. В одном только Майданеке и Белжеце было умерщв­лено до конца 1942 года около ста тысяч немецких, ав­стрийских и чехосло­вацких евреев. В 1943 году эта цифра выросла до полу­миллиона: 180 тысяч германских, 60 тысяч авст­рийских, 240 тысяч чехосло­вацких евреев смерть настигла в газовых камерах; тысячи умерли от голода.

Из 140 тысяч голландских евреев было вывезено в Освенцим и Собибор 110 тысяч. Там же погибли 25 тысяч бельгийских, 50 тысяч югославских, 80 тысяч греческих евреев. Голод и тиф косили тех, кого не успели отправить в газовые камеры

Из 300 тысяч французских евреев только 65 тысяч были переданы в рас­поряжение СС. Пьер Лаваль во Франции и Муссолини в Италии, каковы бы ни были их преступления как союзников Гитлера, отказались принять уча­стие в «окончательном реше­нии». Население Франции и Италии преимуще­ственно сочувствовало евреям и нередко укрывало их. После окку­пации Рима немцами в 1943 году погибло около 10 тысяч евреев (из общего числа 50 ты­сяч).

Болгарское правительство не выдало своих евреев, так же как и фин­ляндское. Евреев Румынии от поголовного истребления спас переход госу­дарства на сторону союзников в 1943 году. Около половины их уцелело. 150 тысяч евреев Трансильвании было выдано правительством Хорти на смерть. Когда в марте 1944 года Венгрия была оккупирована немцами, пришла оче­редь венгерских евреев. Летом 1944 года около 300 тысяч их умерт­вили в Освенциме.

 Весь этот процесс хладнокровного истребления одного из культурных народов мира совершался в сердце Европы без особого противодействия. Ка­толическая церковь осудила гитлеровский ра­сизм еще в 30-е годы, когда мюнхенский кардинал Фаульгабер имел муже­ство сказать: «Мы все – се­миты по духу». Но папа Пий XII с 1939 года был чрезвы­чайно осторожен по отношению к гитлеризму. Великие державы в войне с Германией были за­няты иными делами, и никто не спешил высту­пить в роли защитника евреев. И сами евреи в союзных странах не представ­ляли себе размеров несчастья.

Активное сопротивление, оказанное жертвами, было ничтожно. Тут и там, при лик­видации гетто, происходили спорадические и запоздалые по­пытки сопротивления с ору­жием в руках. Самая крупная из них – восстание  в варшавском гетто (апрель–май 1943 года), когда небольшие и плохо воору­жен­ные группы героической молодежи держались 43 дня в неравной и безна­дежной борьбе. К тому времени из полумиллионного населения варшавского гетто оставалось в живых около 25 тысяч, и никто из них уже не сомневался, что смерть неизбежна. Все, чего хотели восставшие, – умереть с честью.

 Единственную возможность массового сопротивления евреи Польши про­пустили в первые месяцы войны, но они оказались тогда психически и тех­нически совершенно не подготовлены к партизанской войне. Одни полага­лись на помощь с Запада, другие на по­мощь с Востока, третьи на по­мощь с Неба, четвертые – на то, что не так страшен черт, как его малюют. Дезориентация была полной, несмотря на то, что в течение шести с по­лови­ной лет со времени прихода Гитлера к власти евреи получили доста­точно много грозных предупреж­дений. Когда же катастрофа разразилась, то пара­лизующее влияние на еврейскую способ­ность к сопротивлению оказали бес­пощадные репрессии и то море всеобщей ненависти, которое проявилось по отношению к ним, которое окружало со всех сторон и подавляло душевно.

В других странах и других условиях евреи приняли деятельное участие в партизан­ской войне. Во Франции участие евреев в некоторых организациях сопротивления («Маки») достигало 30 процентов. На польской территории партизан­ские отряды не при­нимали евреев, а иногда сами громили их. Вос­стание в варшавском гетто не было поддер­жано извне и еще больше под­черкнуло не­совместимость еврейской трагедии с националь­ной польской борьбой за ос­вобождение.

Холокост – дело рук не только немцев. Австрийцы, по свидетельству Пола Джон­сона, были даже страшнее. Роль, которую они сыграли в Холо­ко­сте, непропорционально велика по сравнению с их количеством. Не только Гитлер, но и Эйхман, и Кальтенбруннер были австрийцами. В Нидерландах два австрийца, Артур Зейсс-Инкварт и Ганс Раутер, руководили истребле­нием евреев. В Югославии из 5090 военных преступников 2499 были авст­рийцами. Австрийцы играли видную роль в мо­бильных батальонах уничто­жения. Они составляли одну треть личного со­става эсэсовских истребитель­ных подразделений. Вы­ходцы из Австрии ко­мандовали четырьмя из шести главных лагерей смерти, где нашла мученическую смерть почти по­ловина всех уничтоженных европейских евреев.

Румыны были не лучше австрийцев. В довоенной Румынии проживало около 800 000 евреев, и отношение к ним было едва ли не худшим в мире. Румынское правительство точно следовало за Гитлером в его антиеврейской политике – правда, менее эффективно, но зато с большей злобой. С августа 1940 года закон лишил евреев имущества и работы и обрек их на неоплачи­ваемый принудительный труд. Случались и погромы. В январе 1941 года в Бухаресте было убито 170 евреев. Румыны играли важную роль и при втор­жении в Россию, которое они считали началом войны против евреев. В Бес­сарабии они уничто­жили 200 000 евреев. Людей набивали в вагоны для пере­возки скота и возили без еды и воды без видимого назначения. Или их за­ставляли раздеться и маршировать голыми или прикрытыми газетами. Ру­мынские войска, взаимодействующие на юге России с эйнзатц­группой D, возмущали даже немцев своей жестокостью и нежеланием хоронить тела за­мученных ими людей. 23 октября 1941 года в Одессе, после того как взрывом мины была уничтожена штаб-квартира их армии, румыны загнали толпы ев­реев в четыре больших судна, которые потом подожгли. В результате заживо сгорели около 30 тысяч человек. С согласия немцев румыны отторгли от Ук­раины провинцию Транснистрия, где также вне­сли свой вклад в «оконча­тельное решение». В этой зоне смерти было погублено 217 757 евреев. Из них на счету румын – 138 957 человек. Румыны больше других увлекались из­биениями и пытками, а также изнасилованиями. Офицеры при этом были хуже солдат, для своих оргий они отбирали самых хорошеньких девушек-ев­реек. К тому же среди них было больше тех, кто зверствовал добровольно. После расстрела евреев они продавали трупы местным крестьянам, чтобы те забрали их одежду. За подходящую цену у них можно было купить и живых евреев…

В мае 1945 года Европа лежала в развалинах, и впервые можно было от­дать себе от­чет о размерах еврейских потерь. Из 17 миллионов евреев во всем мире осталось в живых не более 11. Шести миллионов не досчитались еврейские статистики, –  но не все погибли непо­средственно от рук немецких палачей и их подручных. Свыше полумиллиона беженцев ис­кало спасения в годы войны в Советском Союзе. После войны из них вернулось не более 200 тысяч. Ос­тальные погибли в советских лагерях и на «спецпоселении», потерялись в Якутии и Средней Азии. Полтора миллиона евреев сражалось в Красной и союзных ар­миях. Здесь также потери были значительными. Точной стати­стики нет. Анализируя дан­ные о военных потерях, о гибели мирного населе­ния в ходе военных действий, о гибели евреев-беженцев,  можно прийти к вы­воду, что на оккупированных территориях было истреблено более пяти миллионов евреев. Достоверным представляется, что треть умерла от голода и болезней в гетто, а две трети  постигла насильственная смерть.

Почти полному истреблению подверглись евреи Польши, Прибалтики, Че­хослова­кии, Германии и Австрии. Во Франции, Венгрии и Румынии сохра­нилось более половины или около половины прежнего еврейского населения. Уцелели евреи Англии, но в целом от семимиллионного европейского еврей­ства (не считая евреев СССР, из которых погибло, по минимальным оценкам, не менее миллиона) осталось на местах, в беженских лагерях и на положении эмигрантов в разных странах к концу войны не более двух мил­лионов.

Цифры эти сами по себе еще не дают представления о значении проис­шедшего ка­таклизма. Вместе с евреями были перебиты миллионы славян и представителей самых разных народов из мирного населения; можно гово­рить, и справедливо говорить, о гитле­ровском геноциде не только в связи с евреями. Но как ни велики были потери и разруше­ния, они не нару­шили суб­станции народной жизни, например, поляков или русских. Иначе с евреями.  Хотя гитлеризму и его европейским помощ­никам не удалось «оконча­тельное решение», нацисты частично дос­тигли своей цели: в Запад­ной Европе было пре­сечено развитие центральной и самой динамической части еврейского на­рода. Соверши­лось непоправимое. Уничтожена была не только материальная база существования мил­лионов евреев, но с их физиче­ским истреблением был сокрушен фундамент, на котором основывалась неповторимая, живая, полная соков народная культура ашкеназов – мир, воспетый Шолом-Алейхе­мом, Шолом Ашем, И. Перецем…

В этом смысле, утверждает Марголин, гитлеризм довел до конца дело культурного разруше­ния европейского еврейства, начатое коммунистической революцией.

Главный урок, который евреи извлекли из Холокоста, пишет Пол Джон­сон, – это на­стоятельная необходимость обеспечить себе постоянное, опреде­ленное и, главное, суверенное пространство, где в случае необходимости все ми­ровое еврейство могло бы укрыться от своих врагов. Первая мировая война сделала еврейское государство возможным. Вторая мировая сделала его жиз­ненно необходимым.

Теперь уместно вспомнить известную мысль, высказанную мудрецами: Израиль си­лен остатком своим.

17. ОСТАТОК ИЗРАИЛЯ

Говорят, все это знают, но у кого ни спросишь – никто не помнит.

Почти никто.

Б. Нетаниягу пишет, что, стоило слухам о поголовном уничтожении евреев нацистами достичь британского колониального ведомства, лидер лондонских «арабистов» Джон Шакберг категорически отверг мольбу обреченных и отказался возобновить еврейскую иммиграцию в Палестину. Информацию о планомерном нацистском геноциде он объявил «бессовестной сионистской попыткой выжимания слез», пояснив: «Настали дни, когда мы оказались лицом к лицу с реальностью, и нас не может отвлечь от правильной политики извращенный предвоенный гуманизм».

Англичане, как истинные джентльмены, не дали смутить себя «слезоточивыми» соображениями абстрактного гуманизма.

Когда евреев Европы загоняли в газовые камеры, британцы аккуратно преградили еврейским беженцам дорогу к берегам Палестины. Лишь очень немногим удалось нелегально пересечь границу – они выжили, и теперь их дети и внуки живут в Израиле. Большинству  же не посчастливилось; тех, кто вынуждены были вернуться в Европу, ждала гибель.

Ни одна страна не принимала евреев, а единственное место, где их ждали, было блокировано британскими войсками.

Менахем Бегин в книге «Восстание» вспоминает о деятельности Эцель, которая в сотрудничестве с партией сионистов-ревизионистов и молодежной организацией Бейтар доставляла «нелегальных» иммигрантов в страну. Британские власти делали все, чтобы мир содрогался, читая жуткие описания условий на кораблях с беженцами, перегруженных «кораблях-гробах».

В конце концов, — продолжает Бегин, — британские власти сообщили миру: «Мы не жестоки; нам даже очень жаль этих несчастных… Но нельзя же допускать проникновения немецких шпионов на Средний Восток и, таким образом, подвергать опасности британские интересы, совпадающие с интересами человечества в войне».

 «Коли нам придется обидеть одну из сторон, уж лучше обидим евреев, нежели арабов», – сказал премьер-министр Невиль Чемберлен.

Не правда ли, вполне актуальный лозунг?

Англичане, как подытожил Ю. Марголин, сделали все, чтобы восстановить против себя тот единственный элемент в стране, на который могли опереться. Симпатий арабского населения они к себе не привлекли, но потеряли еврейские симпатии. Особое негодование, — рассказывает Марголин, — вызвал случай с пароходом «Патрия», который в ноябре 1941 года привез в Хайфу 1171 беженца из Европы. Англичане отказались дать разрешение на высадку людей, которым в Европе угрожала смерть. Чтобы предупредить отправку корабля из Хайфы, на нем был устроен взрыв, причем погибло 202 иммигранта и 50 полицейских и матросов. Этот акт отчаяния привел к тому, что оставшиеся все же были высажены на берег.

Спустя две недели прибыла партия в 1584 человека. Англичане отправили их на остров Св. Маврикия, где продержали до конца войны.

Третий инцидент произошел с пароходом «Струма», который с 769 беженцами из Румынии (из них 70 детей) застрял в Константинополе в декабре 1941 года. Турки задержали пароход по настоянию британских властей. Месяцы продолжалась борьба за жизнь этих людей, но все старания получить разрешение на их приезд в Палестину остались тщетными. «Струма» была принуждена взять курс в Румынию и 23 февраля 1942 года была потоплена в Черном море, как недавно стало известно, советской подлодкой. Из пассажиров спасся только один. Возмущение еврейского населения Палестины дошло до предела…

Взрывались поезда, железнодорожные станции и депо, штабы политической полиции, аэродромы, нефтепровод. Известно более двухсот операций этого рода. Англичане реагировали массовыми арестами, депортациями в Центральную Африку и виселицами. События в Эрец Исраэль становились мировой сенсацией.

Повстанцы, — свидетельствует М.Бегин, представшие перед военным трибуналом, никогда не просили снисхождения или пощады. Ни разу. Они либо молчали, чтобы не выдать товарищей, либо продолжали борьбу в зале суда, активно возражая судьям, грозивших им виселицей; нападали, вместо того, чтобы защищаться, обвиняли, вместо того, чтобы просить.

Вот, например, что сказал однорукий Меир Файштейн английским судьям:

       –Вы хотите утвердить в нашей стране, судьба которой – служить человечеству маяком, режим виселиц. В своей глупости и подлости вы полагаете, что таким способом сумеете сломить дух нашего народа, народа, для которого вся страна стала виселицей. Вы ошибаетесь. Вы узнаете, чтото, с чем вы столкнулись – сталь…

Вы думаете, нас можно запугать смертью, нас, которые годами слышали грохот грузовиков, уносивших наших братьев, наших родителей, лучших сынов нашего народа на бойню, равной которой не было в истории? Нас, которые спрашивали и спрашивают себя каждый день, чем мы лучше, чем они – миллионы наших братьев? Ведь и мы могли быть среди них и с ними.

На эти вопросы наша совесть дает один ответ: мы остались в живых не для того, чтобы жить в рабстве и угнетении и ждать новой Треблинки. Мы остались в живых для того, чтобы обеспечить жизнь, свободу и честь для себя, для нашего народа, для наших детей и детей наших детей. Мы остались в живых для того, чтобы не могло повториться то, что случилось там и то, что случилось и еще может случиться здесь, под вашим правлением, правлением предательства, правлением крови.

Вот почему мы не испугаемся. Мы научились – и какой ценой! – что есть жизнь хуже смерти и смерть более великая, чем жизнь…

 Подавить восстание можно было бы только таким кровопролитием, на которое  англичане не решались.

В то же время Хагана организовала нелегальную алию из Европы. Еще в 1941–1942 гг. Хагана выделила  ударные отряды «Пальмаха» с целью оказания сопротивления армии Роммеля в случае ее вторжения на территорию Палестины. При организации алии, особенно первого послевоенного времени, Пальмах сыграл решающую роль. 65 кораблей до конца мандатного режима прорвали блокаду английских судов и все-таки доставили недозволенный «человеческий груз». Большинство же судов перехватили англичане, которые отсылали «нелегалов» на Кипр. Там к концу 1947 года скопилось 24 тысячи человек. В лагерях и городах Германии и Центральной Европы сотни тысяч евреев, переживших войну, бездомных и неимущих, томились в ожидании отправки в единственную страну, которая ждала их и могла приютить.

В 1946 году была созвана англо-американская комиссия, которую обязали дать  анализ положения в Палестине. 20 апреля  она вынесла свое заключение: политика «Белой книги» находится в противоречии с мандатом; сто тысяч еврейских беженцев должны быть немедленно допущены в страну.

Британское правительство не приняло этого заключения.

Летом 1946 года другая комиссия предложила иной выход («план Моррисона»): кантональное устройство Палестины под британским управлением, с допущением еврейской иммиграции только в еврейские кантоны. После того, как и этот план отвергли обе стороны, англичане сделали еще одну попытку: пригласили арабов и евреев на «конференцию круглого стола» в Лондон. Но и эта попытка не удалась – арабы отказались сесть за один стол с евреями.

Лорд Сэмюэль, бывший верховный комиссар Палестины, сравнил происходящее с Эрец Исраэль под британским правлением в XX веке с тем, что происходило в I веке при господстве римлян. Теперь, сказал он,  существует Иргун Цвай Леуми. Много веков назад была группа зелотов-фанатиков. Они проявили огромный героизм и самопожертвование в борьбе против римлян. И к чему это все привело? Они все до одного погибли. Во время осады Массады последние оставшиеся в живых убили своих жен и детей, а затем друг друга, чтобы никто не попал живым в руки римлян. Это был смертельный удар по еврейскому народу, изгнанному из своей страны и рассеянному по всему миру. Этот великий акт героизма не привел ни к чему.

Последующие события, утверждает М. Бегин, не подтвердили правоты лорда Сэмюэля. Героизм дал результаты.

Однако английский генерал Дарси создал новую теорию относительно миссии англичан в Эрец Исраэль. Он заявил в англо-американском Комитете расследования, что, если англичане уйдут, евреи захватят всю страну. Другими словами, отныне англичане должны защищать арабов от евреев.

В книге  об Иерусалиме Ивлин Во так оценивал поведение англичан: «Мы уступили свой мандат на управление Святой землей по вполне низменным мотивам: из трусости, лени и скупости…»

По мнению Джонсона, причиной была бескомпромиссная позиция Бегина и цепь террористических акций, имеющих цель сломить волю британских правителей.

Менахем Бегин, пишет о нем Пол Джонсон, – бывший лидер еврейского молодежного движения «Бейтар» в Польше. Арестованный советскими властями, он, один из немногих, выжил и не был сломлен на допросах в сталинском НКВД. Бегина отправили в советский заполярный лагерь вблизи Баренцева моря, где он строил железную дорогу «Котлас – Воркута». Позднее он попал под амнистию для польских граждан, прошагал пешком через Иран и явился в Иерусалим рядовым польской армии. В декабре 1943 года он возглавил Эцель, военную организацию ревизионистского крыла. Это он объявил войну английским властям.

Бегин был ведущей фигурой в двух событиях, подтолкнувших англичан к уходу.

На рассвете 29 июня 1946 года англичане совершили налет на отделы Сохнута в Тель-Авиве и Иерусалиме. Бегин (книга «Восстание») приводит факты, что за 24 часа было произведено более 2000 арестов; британские власти рассматривали вопрос о депортации из страны некоторых государственных и общественных деятелей.

Надо отметить, что газета «Правда» печатала довольно сочуственные для евреев Эрец Исраэль статьи. На их основании Бегин сделал вывод:

 – Мы утверждаем с абсолютной уверенностью, что и Советский Союз внесет свой вклад в дело возрождения еврейского государства. Как? Хотя СССР и продолжается противиться концентрации евреев в Эрец Исраэль, он хочет, чтобы еврейский народ продолжал борьбу против британского мандата.

Всего было арестовано 2718 евреев, которых мандатные власти сочли опасными активистами. Задачей англичан было привести к руководству более умеренные силы. Но решить ее не удалось. Поскольку организация Эцель не была задета, позиции Бегина усилились. Бегин вынудил Хагану согласиться на то, чтобы взорвать отель «Царь Давид», где была расположена часть английской администрации. Целью акции являлось устрашение, а не убийство, но риск массовой гибели людей был очень велик. О заговоре узнал Вейцман и пригрозил, что уйдет в отставку и расскажет миру о ее причинах. Хагана предложила Бегину отменить акцию, но он отказался. В обеденное время 22 июля 1946 года, на 6 минут раньше запрограммированного, 300 кг взрывчатки разнесло крыло отеля, убив 28 англичан, 41 араба и 17 евреев плюс пять человек других национальностей. В соответствии с планом 16-летняя школьница (впоследствии известный общественный деятель Израиля Геула Коэн) предупредила по телефону о предстоящем взрыве. Бегин позже утверждал, что предупреждение было сделано своевременно и в гибели людей виноваты англичане. Скорбь он выражал только по поводу жертв среди евреев. Однако организаторы подобных терактов несут ответственность за все жертвы. И, наверное, ответственны за то, их пример впоследствии вдохновляет совсем иные силы… Особенно в случае, когда террор достигает цели.

Взрыв в отеле в сочетании с другими актами насилия возымел действие. Британское правительство предложило разделить страну на три части. И евреи, и арабы отвергли этот план. После этого, 14 февраля 1947 года, Бегин объявил, что передаст палестинскую проблему на рассмотрение ООН.

Решающим оказался еще один эпизод, за который опять нес ответственность Бегин. Он был против убийств, но настаивал на моральном праве Эцель наказывать английских военнослужащих таким же образом, как англичане карали евреев. Англичане вешали и пороли – Эцель отвечала тем же. В апреле 1947 года трое из Эцель были отданы под суд за нападение на тюрьму-крепость Акра, в ходе которого был освобожден 251 заключенный. Бегин угрожал возмездием, если эти трое будут осуждены и повешены.  Именно так с ними поступили 29 июля. Через несколько часов два английских сержанта, Клиффорд Мартин и Мерви Пейс, захваченные для этой цели, были повешены по приказу Бегина руководителем операций Эцеля Гиди Паглином, который к тому же заминировал их тела. Убийство Мартина и Пейса, которые не совершили никакого преступления, привело многих евреев в ужас. Через 35 лет выяснилось, что у Мартина мать была еврейкой. В Британии же произошел взрыв ненависти. В Дерби сожгли синагогу. В Лондоне, Ливерпуле, Глазго и Манчестере случились антиеврейские бунты – впервые в Англии с XIII века. Это, в свою очередь, вызвало радикальные изменения в британской политике. Ранее англичане считали, что должны наблюдать за  разделом Палестины и проводить его в жизнь. Теперь решили поскорее уйти, и предоставить арабам и евреям разбираться самим.

18. ВОЗРОЖДЕНИЕ ГОСУДАРСТВА

История евреев, написанная евреями, – это результат и признак эпохи постмодерна, феномен именно современный. За единичными исключениями, относящимися к эпохе Ренессанса, настоящая наука о еврействе – собственно «наука иудаизма» – возникла в Германии в XIX веке. Это утверждение принадлежит Дени Шарби. По всей видимости, он отчасти прав, ибо – по его же признанию – «творцы всех доктрин… мечтали поставить историю себе на службу». Лично я, копаясь в доступных мне документах, не смог достичь вожделенной гармонии между иудаизмом и историческими фактами. Для меня «замена  текста Танаха – архивным документом» (чего требует критический аппарат исторической науки) попросту неприемлема. Шарби отмечает, что израильские историки XX века более всего ополчились на то, что работы их коллег (неевреев и евреев, живущих вне Израиля) посвящены почти исключительно изящной словесности и интеллектуальному творчеству и являют собой не историю еврейского народа, а интеллектуальную панораму иудаизма. Шарби даже приводит исторический экскурс, касающийся не столько самой еврейской истории, сколько еврейских историков. Впрочем, посмотрите сами:
Историк Семен Дубнов рассматривал политическую обособленность евреев как разновидность самоуправления, благодаря чему евреи сохранили в значительной мере независимость и политическую инициативу. Сведя воедино политические институты и духовное творчество, Дубнов указал самые мощные центры притяжения, которые поочередно господствовали в еврейском мире: Эрец Исраэль, Вавилон, Испания, Польша и Германия. Хотя сам он написал «Историю евреев России и Польши», Россию из перечня «географических» духовных центров еврейства Дубнов почему-то опустил. Согласно Дубнову, вспомнить историю еврейского народа – значит вновь прочитать историю человечества. Дубнов не видел в еврейской истории «ни деяний князей и генералов, ни внешнего великолепия, ни подвигов, объясняющихся телесной мощью», но, по его утверждению, поставил своей целью проследить жизнь и развитие всего народа.
Сало У. Барон отказался объяснять злосчастия евреев тяготеющим над ними, согласно традиционным представлениям, роком. Барон не приуменьшал ужасы гонений на евреев. Он всего лишь полагал, что эмоциональный подход застилает многие явления в жизни человеческой цивилизации, к которым оказались причастны евреи независимо от того, подвергались они дискриминации или нет. Как мировая история не исчерпывается войнами, так и еврейская история не состоит из одних гонений.
В периодических волнах иммиграции историки «иерусалимской школы» (Ицхак Бер, Иосиф Клаузнер, Бенцион Динур) видели своего рода  протосионизм. Они утверждали, что написание еврейской истории в Иерусалиме имело особый смысл; случись это в Париже или в Берлине, результат был бы иным. Ведь ученые труды, написанные оставшимися в диаспоре собратьями по перу, неизбежно обращались (иногда, будто оправдываясь) к окружавшему их обществу, от которого было трудно отгородиться. Историки, работавшие на земле Палестины, писали, обходясь без реверансов по отношению к нациям, с которыми вынуждена была считаться диаспора.
Я в данном случае разделяю это утверждение.
Шарби обращает внимание на то, что Холокост заслонил в научных работах все прочие явления современности. Холокост стал не только предметом научных исследований, но также углом преломления, под которым была пересмотрена вся предшествующая история. Новые историки, по его меткому замечанию, заполняют провалы памяти коллективного сознания.
К чему же мы с вами пришли?
Если захочешь разобраться в судьбе еврейского народа – неизбежно начнешь блуждать не только в истории, но и в толковании ее противоречащими друг другу авторитетами.
В конце концов, Шарби вынужден был заметить: «… расцвет тенденций, школ и методик, но, главное, многообразие исторического опыта ставили под удар само понятие еврейской истории». Однако еврейская история вершится даже в то время, когда ее отрицают, и само отрицание становится ее частью.
Моя задача намного скромнее пророческих проникновений в метаисторию и вручений спасительных рецептов народу Книги «от имени и по поручению». Я взял на себя труд предъявить читателю, используя уже опубликованные свидетельства, историю конфликта между двумя народами, и – как следствие – убрать вопросительный знак в праве еврейского народа на Землю Израиля. Конечно, по дороге мы натолкнемся и на другие вопросы, но это – сверх программы.

В 1945 году, сразу же по окончании войны, пробритански настроенный лидер сионистского движения Хаим Вейцман (опять обратимся к свидетельствам Б. Нетаниягу) был вынужден уйти в отставку. Позже он занял почетный пост первого президента Государства Израиль. В своем последнем выступлении в качестве председателя Всемирной сионистской организации Вейцман с горечью подвел итоги четвертьвековой политики, основанной на вере в добрую волю англичан:

– Иногда нам говорили, что удаление евреев из Палестины необходимо для восстановления справедливости по отношению к народу [к арабам – Г.Т.], владеющему семью независимыми территориями общей площадью в миллион квадратных миль. При иных обстоятельствах нас обвиняли в том, что прием еврейских беженцев поставит под угрозу стратегические интересы Британии во время войны…

Проще было осудить евреев Европы на верную гибель, чем придумать, как преодолеть эти трудности.
В полном соответствии с предсказаниями Майнерцагена, — продолжает Нетаниягу, — арабы отплатили Британии черной неблагодарностью, когда настал час испытаний. В Ираке, Сирии и в Египте они открыто поддержали нацистов. Созданный нацистами арабский легион стал частью боевых формирований СС.

Война завершилась крахом нацистской Германии и ее сателлитов, но без особых последствий, как для арабских приверженцев гитлеризма, так и для понимания лидерами стран-победительниц ближневосточной проблемы. Когда Британия в 1947 году заявила о своем намерении покинуть Палестину и переложила решение проблемы на плечи ООН, родилась резолюция (181 от 29 ноября 1947 г.), в соответствии с которой предполагалось произвести очередной раздел Палестины, выделив евреям около 10% той территории, которая была передана первоначально Великобритании под мандатное управление с целью создания еврейского национального очага.

Англичане, выводя свои войска, нисколько не сомневались в новой еврейской катастрофе; их единственной заботой было невмешательство и формальный нейтралитет при ожидавшемся разгроме еврейского ишува.

По мнению Ю. Марголина,  самоустранение англичан – против их воли –  оказалось последней услугой, оказанной ими сионистскому движению. До того часть сионистского руководства еще колебалось, взять ли на себя риск объявления независимости. Но с уходом англичан и перед лицом неминуемого арабского нашествия просто не оставалось другой возможности. Заслугой Бен-Гуриона  была энергичная позиция, занятая им в те дни. Евреи приняли к исполнению ту часть резолюции ООН, где говорилось о создании еврейского государства на части территории Палестины.
В апреле 1948 года организовался Народный Совет (Моэцет Ха-Ам) из 32 членов, представляющих все общественные группировки в ишуве, от ревизионистов до коммунистов, и как исполнительный орган – Народным Советом была выделена Народная Управа (Минхелет Ха-Ам). Англичане объявили об истечении срока мандата в полночь с 14 на 15 мая. За 8 часов до этого срока в Тель-Авиве, в здании Художественного Музея на бульваре Ротшильда, была провозглашена независимость Государства Израиль. Народная Управа преобразовалась во Временное правительство Израиля.

Теперь наступило действительное испытание жизнеспособности Еврейского Государства.

Декларация независимости говорила о мире, о полном гражданском и политическом равноправии всех жителей Израиля… Но прежде всего надо было отстоять себя перед угрозой немедленного уничтожения.

Вот как вспоминает Менахем Бегин эти дни:
– 10 или 11 мая 1948 года командующий Хаганы информировал меня, что подавляющее большинство официальных учреждений ишува преуспели, наконец, в преодолении сомнений и согласились провозгласить временное еврейское правительство непосредственно после падения мандатного режима. Я сообщил моему осведомителю, что мы признаем временное правительство и окажем ему полную поддержку, каким бы ни был его состав. Но я счел нужным добавить следующее: «Если в пятницу 14 мая будет провозглашено еврейское правительство, то на следующее утро, в субботу 15 мая, вражеские стервятники будут бомбить Тель-Авив».

Мы разрабатывали детали военных операций на фронтах, которые вот-вот должны были открыться на севере, на юге, на востоке, на суше, в воздухе и на море. Несмотря на это, нельзя было не дивиться тому, что разворачивалось перед нами. Рухнул режим, опиравшийся на сотни тысяч стальных штыков. На его руинах должен был возникнуть новый режим и возродиться древняя нация.

Нет никаких сомнений в том, что возрождение еврейской национальной независимости в нашем поколении не имеет прецедента в истории человечества. Целая нация была изгнана из своей страны после потери свободы и независимости. Все восстания древнего народа были потоплены в крови. Наш народ бродил по планете почти две тысячи лет. Пути странствий нашего народа были кровавы и тернисты. И сейчас, в семьдесят первом поколении изгнания, вечные странники возвратились на Родину. Странствованиям пришел конец. Круг замкнулся, и народ возвратился к своей Отчизне.

Отныне понятия «государство» и «евреи» стали неотделимыми друг от друга – не в двухтысячелетних молитвах, а в реальности.

19. ЕВРЕЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО

Со времени разрушения Второго Храма и до 1948 года институт собст­венного государства не имел отношения к судьбе евреев. Блуждая от одного чужого дома к другому, «или заточенные в стенах гетто, или защищенные могущественными авторитарными государствами, которые заботились о том, чтобы сохранить нерушимой власть над всеми своими подданными, евреи всегда пребывали в страхе перед государством и в надежде на государство. Это обобщение Пьера Бирнбаума,  работу  которого – естественно, в сокращенном виде, — я хотел бы представить  читателю, ибо тема утраченного и заново (через две тысячи лет) обретенного госу­дарства, безусловно, требует специального осмысления.

Только государство могло обеспечить евреям защиту от вооруженных банд или народного гнева, от религиозной ненависти или профессиональной зависти, пусть даже оно и брало за это чрезмерно высокую плату. С другой стороны, только государство способно было систематически изгонять их с насиженных мест, и именно таким образом, начиная с XIII века,  усилиями английских, французских, испанских, португальских и германских монархов (а затем их республиканских «престолонаследников»), территория Европы постепенно очищалась от иудеев, чтобы стать, в конце концов, почти judenrein (чистой от евреев). Проводившаяся Третьим рейхом политика неограниченного террора снова чуть ли не вплотную подвела континент к достижению той же цели, но прибегая уже не к изгнанию евреев, а к их физическому уничтожению.

Сионистскую идею собственного еврейского государства, которое только и способно обеспечить выживание евреев, сразу же стали интерпретировать в противоположных смыслах. Идет ли речь о «Еврейском государстве» (Теодор Герцль), идентичном таким, как структурированное французское или прусское, и попросту перемещенном на Ближний Восток, или о государстве, как его понимал Макс Вебер, – наделенном функциональной бюрократической структурой, надежность которой гарантируется лояльностью всех граждан?

Чего хотят сами евреи? Нового национального государства, общественное пространство которого открыто для всех? Или именно еврейского государства, структуры и ценности которого будут нести на себе отпечаток еврейской традиции, а политическое пространство останется «резервированным» только для евреев?

Роль государства имеет решающее значение и для будущего Израиля, и для евреев диаспоры, так или иначе связанных с его судьбой, поскольку Израиль – единственное и первое в истории суверенное государство, способное при необходимости дать им реальную помощь и защиту. Однако рассмотрение роли государства в истории евреев не может сводиться только к Израилю и связям, какие существуют между диаспорой и Иерусалимом.

Больше половины евреев мира – лояльные граждане нееврейских государств: от Франции до России, от Венгрии до США, от Аргентины до Англии. Это миллионы людей.

Со времен франко-прусской войны верность евреев государствам, в которых они проживали, доходила до такой степени, что они, сражаясь в армиях этих государств, оказывались по разные стороны фронта и стреляли друг в друга. Хотя они молились одному и тому же Богу и одинаково отмечали религиозные праздники. В Европе конца XIX – начала XX века триумф крайнего национализма в национальных государствах усиливал привязанность евреев к их собственной национальной «воображаемой общине» и побуждал к участию в бесконечных бойнях, где они приносили себя в жертву во имя «своего» кайзера, «своей» конституционной монархии или «своей» республики.

К сожалению, история противостояния евреев на полях сражений XX века еще не написана, хотя она, безусловно, весьма поучительна.

В час рождения государства Израиль, на средиземноморских пляжах, когда приверженцы Эцель сражались за собственное виденье еврейского государства, – пролилась еврейская кровь. И пролита она была евреями. Но мы сейчас говорим о войнах, в которых евреи участвовали во имя беззаветной преданности их нееврейским государствам. И это чувство преданности в начале XX века было столь живо, что даже евреи, уже эмигрировавшие в Палестину, с началом военных действий 1914 года спешно возвращались в Германию, чтобы сражаться в рядах кайзеровской армии.

Несколько десятилетий спустя французские евреи воочию увидели, что правительство Виши выкинуло их из общественной жизни. Они пытались протестовать, ссылаясь на свою верность отечеству и на медали, заслуженные ими в 1914 – 1918 гг. Когда французское государство  осуществляло их депортацию, они были не в силах в это поверить: они были так преданы Петену, под чьим началом многим из них пришлось служить…

Подозрение в двоедушии евреев, которые в равной степени лояльны по отношению к государству, в котором живут, и к другим евреям диаспоры (а с 1948 года – к Израилю) существовало всегда. Но особенно оно обострилось после издания огромными тиражами «Протоколов Сионских мудрецов». Это подозрение распространилось во многих странах и сделало положение евреев более чем дискомфортным.

Это стойкое, укоренившееся, подозрительное отношение к евреям только усилилось с образованием Государства Израиль, из-за чего положение евреев диаспоры в их родных странах становилось все более двусмысленным.

Повторяемые на все лады, во все времена и повсеместно – от Веймарской республики до сталинской России или мусульманского Ирана – обвинения евреев в двойной лояльности показывают почти полную невозможность для них нормального участия в политической жизни, свободного выбора своих друзей и врагов. А если евреи диаспоры, вопреки всему, и приходят в политическую жизнь стран своего проживания (искренне и преданно полагая эти страны своими), то все равно несут на себе печать особого положения национального меньшинства, рассеянного по миру, а потому не вызывающего не только симпатии, но и доверия.

Впрочем, на протяжении истории евреи отлично умели налаживать отношения с политической властью.

Модель «придворного» еврея представляется в этом смысле весьма показательной. И при багдадском дворе эпохи Аббасидов, и в Испании (мусульманской и христианской) некоторые евреи попадали в число придворных, тем самым, приобретая решающее влияние среди своих единоверцев. Однако триумф модели «придворного еврея» был связан с возникновением абсолютистского государства, с политикой меркантилизма, которая в XVII и XVIII веках заложила фундамент современного государства. Финансовые нужды государств были тогда настолько велики, что государи часто обращались за помощью к евреям. Самсон Вертхеймер, Ротшильды, Оппенгеймеры – в Пруссии, Австрии и Франции  стали олицетворениями могущества «придворных евреев», умевших быть незаменимыми. Оказывая финансовую поддержку власти, они играли важную роль в модернизации государства и, в частности, армии. Их близость к придворным кругам меняла и их самих – как в социальном, так и в культурном плане. И все-таки их положение оставалось шатким: например, в результате тайных интриг Иосеф Оппенгеймер, знаменитый прототип фейхтвангеровского еврея Зюсса, был казнен (1737).

Ханна Арендт подчеркивает уникальность отношений между «придворными евреями» и государством, которое опиралось на их богатства. Она полагает, что апогей политического могущества евреев был связан с триумфом абсолютистского государства. По ее мнению, «государство, вовлеченное в новые виды экономической деятельности, было заинтересовано в том, чтобы предоставить евреям определенные привилегии и рассматривать их как особую группу. Государство не могло позволить им ассимилироваться, слившись с остальным населением, которое отказывалось давать ему, государству, кредиты… Национальное государство нуждалось в том, чтобы евреи оставались обособленной группой и не входили в классовую структуру общества, сами же евреи нуждались в сохранении своей идентичности и в выживании именно в качестве группы».

Согласно Арендт, в XX веке торжество империализма поставило под вопрос главенствующую роль государства, которое в этот момент внезапно порвало свою особую связь с евреями. Они, не имевшие своего государства, теперь оказались в положении более чем неустойчивом.

Условия для превращения традиционного антисемитизма в специализи­рованную и налаженную машину уничтожения созрели уже тогда: евреи могли жить обособленной группой, вне общества, до тех пор, пока почти го­могенный государственный аппарат нуждался в них и был заинтересован в том, чтобы их защищать. Упадок государственного аппарата привел к дезин­теграции еврейского общества, которое так долго было с ним связано… Стремительная модернизация общества подорвала прежний политический статус евреев – верных, однако не законных слуг государственной власти, лишенных собственного государства.

Пьер Бирнбаум в связи с этим выдвигает ряд вопросов.

Что произойдет с привилегированными отношениями евреев с государством, когда последнее мало-помалу начнет утрачивать:

свое доминирующее влияние;

свои претензии на контроль – во имя универсального разума – над об­ществом в целом?

Когда ценности, на которых сейчас базируется государство (обществен­ные институты, общие интересы и т. д.) отступят на второй план перед цен­ностями, порожденными рынком и свободной конкуренцией?

Когда – под влиянием глобализации – государство частично откажется от контроля над своим общественным пространством?

Когда, наконец, под воздействием быстрого формирования общеевро­пейского пространства (которое тоже присвоит часть прерогатив государ­ства) оно – не только в идеологической сфере, но и в реальной жизни – ли­шится своей центральной регулирующей роли, уступив ее гражданскому об­ществу?

Чем более «скромным» становится государство, чем более оно отступает на задний план, тем в большей мере само общество принимает на себя функ­ции социального регулирования.

Как же должны евреи, которые раньше связывали свою судьбу с судьбой сильного государства, реагировать на такую трансформацию с далеко иду­щими последствиями?

Как они могут приспособиться к этой новой ситуации, предполагающей ослабление их основного союзника?

Какую стратегию выберут евреи, как они смогут вернуться в общество, став всего лишь незначительным меньшинством среди других меньшинств, «общиной», которая по причине своей слабости рискует быстро оказаться на обочине общественной жизни?

Это не только вопросы ближайшего или отдаленного будущего. Они вырастают уже из нынешней ситуации, новой и трудной, с которой сталкиваются евреи в обществах, подобных французскому, где само государство не пере­стает подвергать оценке «удельный вес» разных общин.

В наше время, когда государство постепенно сдает свои позиции, – ев­реи все чаще выбирают «приватную» карьеру, в которой богатство индивида значит куда больше, чем  формальная связь с государством.

По мнению Давида Виталя, в США евреи отнюдь не приблизились к власти, а попросту адаптировались к американской индивидуалистической идеологии и в XXI веке  неминуемо должны будут исчезнуть.

Значит ли это, что евреи превратятся в рядовых зрителей исторического действа, на ход ко­торого вне границ своего государства уже никак не смогут влиять, и Еврейское Государство, Израиль, будет с этих пор единственным и полномочным представите­лем, единственным «актером» – коллективным субъектом,  наделенным ка­чеством историчности?..

Все эти  вопросы, в их историко-политической сути, безусловно, воз­никли отнюдь не сегодня, а были, и не только в теоретическом плане,  актуаль­ными (хотя и формулировались иначе в обстоятельствах своего времени) уже в момент создания Государства Израиль.

Но весной 1948 года  вопросы та­кого рода утрачивали значимость перед иной, совершенно конкретной, неот­ложной задачей – выжить!

20. ВЫСТОЯТЬ И ОТСТОЯТЬ!

СССР и арабские государства, а вслед за ними левые всего мира громогласно заявляли, что создание Израиля – результат капиталистическо-империалистического заговора. Пол Джонсон  утверждает в «Популярной истории евреев», что факты говорят о другом. Пригласим его на нашу кафедру.

Ни американский Госдепартамент, ни британский Форин-Офис не желали еврейского государства.

Американский военный министр Джеймс Форрестол резко осуждал еврейское лобби:

– Никакой группе в нашей стране не следует позволять влиять на нашу политику до такой степени, чтобы это угрожало нашей национальной безопасности.

Заявление Форрестола тем более любопытно, что он являлся главой одного из крупнейших банкирских домов США, так что его позицию можно считать и позицией американского капитала.

Английские и американские нефтяные компании еще сильнее противились новому государству. Выступая от их имени, Макс Торнберг из компании «Калтекс» сказал, что Трумэн «покончил с моральным престижем Америки и уничтожил веру арабов в идеалы». Невозможно указать ни на одну мощную экономическую силу в Британии и США, которая содействовала бы созданию Израиля. В политическом же отношении в обеих странах в те годы большинство друзей Израиля находилось «слева».

На самом же деле, если и был заговор с целью создания Израиля, то Советский Союз был его активнейшим участником. Сталин даже создал  Еврейский антифашистский комитет (впоследствии, правда, почти в полном составе расстрелянный). С 1944 года «дядюшка Джо» в течение некоторого времени позволял себе просионистские жесты (разумеется, не внутри СССР). Сталин полагал, что создание Израиля – конечно, социалистического и оказывающегося в орбите влияния Советского Союза – должно ослабить английское влияние на Среднем и Ближнем  Востоке. Впрочем, относительно «еврейского социализма» Сталин едва ли питал какие-то иллюзии. В отличие от Пола Джонсона, позволим себе думать, что потенциальная социалистическая ориентация еврейского государства, скорее всего, мало занимала Сталина и рассматривалась им как удобная во внутриполитическом отношении, позволяя сместить акценты с политики антибританской на «пролетарский интернационализм» и при этом не изменять курс набирающего силу в СССР государственного антисемитизма. Англичан Сталин ненавидел не меньше, чем евреев, и здесь ему представилась замечательная возможность столкнуть лбами своих врагов. 

Когда палестинские дела обсуждали в ООН (в мае 1947 года),  замминистра иностранных дел СССР Андрей Громыко вызвал у всех удивление, объявив, что его правительство поддерживает образование еврейского государства, и проголосовал соответствующим образом.

13 октября 1947 года Семен Царапкин, глава советской делегации в ООН, предложил членам Еврейского агентства тост «За будущее еврейское государство». В ходе решающего голосования Генеральной Ассамблеи 29 ноября весь советский блок проголосовал в пользу Израиля, а впоследствии советская и американская делегации дружно работали над графиком вывода английских войск. И это еще не все. Когда Израиль 14 мая 1948 года провозгласил независимость и президент Трумэн немедленно сообщил о его признании де-факто, Сталин пошел дальше и менее чем через три дня сообщил о признании Израиля де-юре и об установлении с новым государством дипломатических отношений. Но важнее всего было решение правительства Чехословакии (в соответствии с указаниями Сталина) продавать новому государству оружие. Для переброски оружия в Тель-Авив по воздуху был выделен специальный «аэродром подскока», до сих пор местоположение этого объекта покрыто тайной…

Случись английская эвакуация годом позже, и США, и СССР могли занять иную позицию. Израиль умудрился проскользнуть в узкую историческую щель, открывшуюся на несколько месяцев в 1947 – 1948 гг. Это была неслыханная удача или, как представляется сегодня, Божий  промысел.

Если толчком к началу ухода англичан послужили террористические акции, осуществлявшиеся под руководством Бегина, то рождение еврейского государства обеспечил Бен-Гурион. Ему пришлось действовать в ситуациях, когда Ишув стоял на грани гибели. После решения ООН о разделе Палестины арабы намерились уничтожить все еврейские поселения и стали нападать на них. Ассам-паша, генеральный секретарь Лиги арабских стран, заявил по радио: «Это будет война на уничтожение, резня, которая для нас чрезвычайно важна».

Еврейское командование было настроено решительно, но его ресурсы были незначительны. К концу 1947 года в распоряжении Хаганы имелось 17600 винтовок, 2700 автоматов, около 1000 пулеметов и от 20000 до 43000 человек, в разной степени подготовленных. Бронетехники, артиллерии и авиации практически не было.

В 1945 году семь арабских стран создали Арабскую лигу – формально организацию экономического и культурного сотрудничества, а фактически – панарабский военно-стратегический блок. К весне 1948 года арабы сколотили внушительное войско на основе регулярных частей: 10000 египтян, 7000 сирийцев, 3000 иракцев, 3000 ливанцев плюс Арабский легион из Трансиордании – 4500 солдат, грозная сила под командованием англичанина, кадрового офицера, дослужившегося до генеральского звания, Джона Глабба. Арабы называли его «Глабб-паша».  Майнерцаген замечал в связи с этим:

– В высшей степени несправедливо, что евреям не позволяется приглашать людей своего народа, тогда как Арабский легион, вооруженный, экипированный, финансируемый и управляемый британцами, вместе с объединенными армиями Ирака, Сирии, Саудовской Аравии и Египта, движется на Палестину, чтобы атаковать евреев.

Б. Нетаниягу пишет: во всем мире господствовало мнение о том, что арабская агрессия очень скоро положит конец независимому существованию Израиля. Он приводит факты, согласно которым в тот ужасный год на полях сражений погибли 6000 еврейских бойцов, многие из которых прибыли в Эрец Исраэль, уцелев в нацистских лагерях смерти. Все еврейское население страны составляло тогда 600000 человек. Уровень потерь соответствовал тому, как если бы в сегодняшней войне США потеряли 2,5 миллиона своих солдат.

Вот что об этом времени рассказывает Юлий Марголин.

На первом этапе войны – с 30 ноября 1947 до 15 мая 1948 года – евреи имели дело с вооруженными силами местных арабов. На дорогах начались нападения и поджоги. Еврейский торговый центр в Иерусалиме был разграблен и сожжен арабской толпой. Еврейским селениям и городам удалось отстоять себя, кроме четырех деревень к югу от Иерусалима (Гуш-Эцион), лежавших в стороне, полностью в арабском окружении. Гуш-Эцион после долгого сопротивления был взят в день объявления независимости и дотла разрушен. Каждое попавшее в руки арабов еврейское поселение разрушалось ими до основания. Когда Гуш-Эцион был отбит спустя почти 20 лет, в ходе Шестидневной войны, местонахождение одного из поселений, Алон-Швут, было найдено только по дубу, который арабы почему-то не сожгли. Показательный случай мусульманского гуманизма.

Целью арабов было прервать связь между отдельными еврейскими районами. Им удалось отрезать от побережья Негев, Иерусалим и Западную Галилею. В марте 1948 года создалось положение, когда на многих дорогах связь поддерживалась караванами под вооруженной охраной или на броневиках.

10 января из Сирии вышел отряд в 900 человек под командой небезызвестного нам Каукджи, носивший название «освободительной армии». Отряд атаковал ряд поселений и в феврале дошел до Тират-Цви в Иорданской долине, где был отбит с большими потерями. Постепенно еврейская оборона крепла. В апреле Каукджи был разбит в Галилее и отступил к Дженину, сохранив часть артиллерийских орудий, которые были перевезены в Иерусалим и начали обстреливать еврейскую часть города.

Первой крупной операцией евреев был прорыв блокады Иерусалима (операция «Нахшон»). В боях 6 – 15 апреля был взят Кастель и восстановлено сообщение с Иерусалимом. В том же месяце Хайфа и Тверия были заняты евреями. 25 апреля Эцель атаковала предместья Яффы –  Маншие. После трехдневных боев продвижение было остановлено англичанами. 13 мая Яффа была занята Хаганой.  В первой половине мая евреями был занят Цфат и отрезан Акко. Евреи также заняли около ста арабских деревень. К этому времени прибыли первые партии оружия из Чехословакии.

15 мая 1948 года (сразу же после объявления независимости еврейского государства) началось вторжение египетских, иорданских, иракских, сирийских и ливанских войск. Саудовская Аравия и Йемен участвовали в этом нашествии символически. Арабский легион короля Абдаллы с самого начала, как часть войск мандатной власти, находился на территории Западной Палестины. Самолеты противника бомбардировали Тель-Авив. Иерусалим был снова отрезан, с на юге египетские танки устремились к Тель-Авиву. На севере сирийцы ворвались в Галилею и подошли к Дегании. После десятидневного сопротивления еврейский квартал в Старом городе Иерусалима был взят легионерами Глабб-паши.

В «Очерке истории еврейского народа» приводятся следующие сведения. 1 июня 1948 года Эцель сообщила о своем роспуске во всей стране, кроме Иерусалима, и о вступлении своих бойцов в ряды регулярной армии. В эти же недели были заложены основы воздушного и морского флотов. Прибыли новые иммигранты, отправлявшиеся на фронт после прохождения короткого военного обучения. Появились также добровольцы из-за границы. Была завершена мобилизация в ряды действующей Армии обороны Израиля.

11 июня 1948 года, благодаря усилиям специального посредника ООН, шведского графа Бернадота, было заключено перемирие на один месяц.

Граф Бернадот пытался использовать временное прекращение военных действий и предложил новый план для урегулирования конфликта между евреями и арабами. Этот план заключался в присоединении арабской части Палестины к Трансиордании; установлении надзора ООН за еврейской иммиграцией; предусматривались территориальные изменения – включение Негева в пределы Трансиордании и взамен этого присоединение всей Западной Галилеи к Израилю. Обе стороны отклонили этот план. Арабы отказались также принять предложение Бернадота о продлении перемирия еще на месяц.

Кроме того, и в ишуве клокотали страсти и распри.

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА