Жизнь архитектора Браманте да Урбино

Очень велика потеря, которую понесла архитектура после смерти Браманте
Автор: 05.07.2022 Обновлено: 05.07.2022 14:59
По правде говоря, очень большую пользу для архитектуры принёс новый метод Филиппо Брунеллески, который следовал примеру древних и вернул к жизни после многих веков благородные произведения самых замечательных учёных. Но не  менее полезным для нашего века был Браманте, который пошёл по стопам Филиппо и сделал путь к профессии архитектора безопасным для всех, кто пришёл после него, благодаря своей храбрости, смелости, уму и науке в этом искусстве, владению не только теорией, но и высочайшим мастерством и практикой.

Природа не смогла бы создать более энергичного интеллектуала или человека, который бы применял своё искусство и воплощал его в жизнь с большей изобретательностью и пропорциями, или с более глубокими знаниями, чем Браманте. Но не менее важным, чем всё это, было избрание на понтификат в то время Юлия II, Папы великого духа, полного желания оставить после себя что-то монументальное. И для нас, и для Браманте было счастьем, что он нашёл такого человека (что редко случается с гениальными людьми), благодаря которому он мог проявить свой интеллект и мастерство преодоления трудностей, которое он продемонстрировал в архитектуре.

Его способности были настолько универсальны, что в зданиях, которые он возводил, очертания карнизов, колонны, изящные капители, основания, консоли и углы, своды, лестницы, выступы и все детали любого архитектурного ордера, созданные по совету или модели этого мастера, не переставали удивлять всех, кто их видел. Поэтому мне кажется, что вечная благодарность древним от умов, изучающих их произведения, причитается им и за труды Браманте. Греки были изобретателями архитектуры, римляне их подражателями, а Браманте не только подражал тому, что видел, но и вносил новое, делал изобретения и научил этому нас, а также придал искусству большую красоту и развитость.

Он родился в Кастель-Дуранте, в государстве Урбино, у бедных, но честных родителей. В детстве, помимо чтения и письма, он уделял много внимания арифметике; но его отец, которому было необходимо, чтобы сын зарабатывал деньги, заметив, что он очень любит рисовать, приобщил его к искусству живописи. После этого Браманте изучал работы фра Бартоломео, который написал алтарный образ в церкви Санта Мария делла Белла в Урбино.

Но поскольку его всегда восхищала архитектура и перспектива, он покинул Кастель-Дуранте и отправился в Ломбардию, заходил то в один город, то в другой, работая как можно лучше, но не за большие деньги и не за большие заслуги, не имея пока ни имени, ни репутации. Он решил отправиться в Милан, чтобы посмотреть кафедральный собор (Собор Рождества Девы Марии) Дуомо.

В этом городе жил тогда Чезаре Чезариано, слывший хорошим геометром и способным архитектором, который написал комментарий о Витрувии (Марк Витрувий Поллион — римский архитектор и механик, автор трактата об архитектуре), и от отчаяния, что не получил за это вознаграждения, на которое рассчитывал, стал настолько странным, что больше не хотел работать; и, став почти диким, он умер, скорее, как зверь, чем как человек.

Жил там также Бернардино да Тревио, миланец, инженер и архитектор Миланского собора, превосходный рисовальщик, которого Леонардо да Винчи считал редким мастером, хотя его манера была довольно грубой и несколько жёсткой в живописи. Его рукой написано «Воскресение Христа» в верхней части монастыря Санта-Мария-делле-Грацие, с очень красивыми ракурсами, а также фресковая капелла в Сан Франческо, где изображена смерть святых Петра и Павла.

Он создал и много других работ в Милане, а также в его окрестностях, которые пользуются большим уважением. В нашей книге есть голова очень красивой женщины, выполненная углём и свинцовыми белилами, которая до сих пор свидетельствует о манере, которой он следовал.

Интерьер ризницы. (по Браманте да Урбино. Милан: С. Сатиро) Brogy

Интерьер ризницы. (по Браманте да Урбино. Милан: С. Сатиро) Brogy

Но вернёмся к Браманте; изучив это здание и познакомившись с инженерами, он настолько осмелел, что решил полностью посвятить себя архитектуре. Поэтому, покинув Милан, он незадолго до наступления святого 1500 года отправился в Рим, где был признан, и получил заказ на роспись Порта базилики Сан Джованни ин Латерано, в честь юбилея герба Папы Александра VI с ангелами и другими фигурами.

Браманте привёз из Ломбардии немного денег и ещё немного заработал в Риме, выполняя некоторые работы; деньги он тратил с величайшей бережливостью, так как хотел иметь возможность жить независимо и в то же время, не работая, свободно измерять в своё удовольствие древние здания в Риме. В течение короткого времени он измерил все здания в этом городе и в Кампанье за его пределами; он дошёл до Неаполя и везде, где, как он знал, были древности.

Он измерил всё, что было в Тиволи и на вилле Адриана, и впоследствии ему это очень пригодилось. Таким образом, Браманте стал известен, и кардинал Неаполя, заметив его, начал ему благоволить. Он захотел перестроить монастырь Фрати делла Паче из травертина (известковый туф), и поручил это Браманте, а тот, желая заработать денег и заслужить расположение кардинала, принялся за работу со всем усердием и старанием и быстро довёл её до завершения. И хотя эта работа не отличалась совершенной красотой, она принесла ему славу, так как в Риме было не так много тех, кто следовал профессии архитектора с таким рвением, изучением и решимостью, как Браманте.

Вначале он был помощником архитектора Папы Александра VI при строительстве фонтана в Трастевере, а также фонтана на площади Сан Пьетро. Он также принимал участие вместе с другими прекрасными архитекторами, когда его репутация возросла, в проектировании большой части дворца Сан Джорджо и церкви Сан Лоренцо ин Дамазо по заказу Рафаэлло Риарио, кардинала С. Джорджио, возле Кампо ди Фьоре. Этот дворец, какие бы лучшие работы ни были выполнены впоследствии, всё же был и остаётся, в силу своего величия, удобным и великолепным жилищем; строительство этого здания осуществлял некто Антонио Монтекавалло.

С Браманте советовались по поводу расширения собора Сан Якопо дельи Спаньоли на площади Навона, а также строительства собора Сан Мария де Анима, которое впоследствии осуществил немецкий архитектор. По проекту Браманте был построен дворец кардинала Адриано да Корнето в Борго Нуово, который строился медленно, а затем остался недостроенным из-за бегства кардинала; по его же проекту было выполнено расширение главной капеллы Санта Мария дель Пополо.

Эти работы принесли ему столько славы в Риме, что его стали считать лучшим архитектором, потому что он был решительным, быстрым и самым плодотворным в изобретениях. Его постоянно нанимали все знатные люди в этом городе для своих самых важных начинаний. Поэтому после избрания Юлия II Папой Римским в 1503 году он поступил к нему на службу. Понтифику вздумалось так преобразовать пространство между Бельведером и Папским дворцом, чтобы придать ему вид квадратного театра, охватывающего небольшую площадку между старым Папским дворцом и новыми зданиями, которые Иннокентий VIII возвёл в качестве резиденции для пап.

И он намеревался с помощью двух коридоров, по одному с каждой стороны площадки, сделать возможным переход из Бельведера во дворец под лоджией, а также переход из дворца в Бельведер тем же путём, и также с помощью различных лестниц подняться на уровень Бельведера. Тогда Браманте, обладавший в таких делах здравым смыслом и изобретательным гением, распределил два ряда колонн вдоль самой нижней части; сначала очень красивую дорическую лоджию, похожую на Колизей Савелли (хотя вместо полуколонн он использовал пилястры), и всю её построил из травертина; а над ней — второй ряд ионического ордера, полный окон, доходящих до уровня комнат первого этажа Папского дворца и до уровня комнат Бельведера.

После этого он намеревался сделать лоджию длиной более четырёхсот шагов со стороны Рима, а также другую со стороны леса, которыми, по одной с каждой стороны, он предлагал оградить площадку, в которую после выравнивания должна была поступать вся вода из Бельведера, и для этого должен был быть сделан очень красивый фонтан. По этому проекту Браманте закончил первый коридор, который выходит из дворца и ведёт к Бельведеру со стороны Рима, за исключением верхней лоджии, которая должна была проходить над ним.

Что касается противоположной части, со стороны леса, то фундамент был заложен, но не был закончен, поскольку был прерван смертью Юлия, а затем Браманте. Его проект был признан настолько прекрасным, что считалось, что со времён древних и до этого дня Рим не видел ничего лучшего. Но от другого коридора, как уже было сказано, он оставил только фундамент, и труд по его завершению затянулся до наших дней, когда Пий IV довёл его почти до конца.

Браманте также возвёл стену музея античных статуй в Бельведере вместе с рядом ниш, где при его жизни были установлены Лаокоон, одна из самых редких античных статуй, Аполлон и Венера. Остальные статуи были установлены там после Льва X, такие как Тибр, Нил и Клеопатра, и некоторые другие, добавленные Климентом VII. Во времена Павла III и Юлия III было сделано много важных улучшений с большими затратами.

Но вернёмся к Браманте — он был очень решительным, хотя ему мешала скупость тех, кто снабжал его средствами для работы, и он обладал чудесными познаниями в строительном ремесле. Эта постройка в Бельведере была выполнена им с необычайной быстротой, таково было его рвение в работе. А также рвение Папы, который хотел, чтобы здание возникло из земли, не нуждаясь в фундаменте. Строители привезли песок и глину ночью и спустили её днём в присутствии Браманте, который приказал сделать фундамент, чтобы его не было видно.

Эта неосторожность стала причиной того, что все его здания потрескались и находятся в опасности обрушения, как и этот коридор, часть которого длиной в восемьдесят браччиа (локтей) упала на землю во времена Климента VII, а затем была восстановлена папой Павлом III, который также восстановил фундамент и укрепил его.

По его же проекту построено множество лестничных пролётов в Бельведере, разнообразных, в зависимости от их положения, высокого или низкого, в дорическом, ионическом и коринфском ордерах — очень красивая работа, выполненная с необыкновенным изяществом. И он сделал модель для всего этого, которая, как говорят, была чудесной. Кроме того, он сделал винтовую лестницу на монтажных колоннах так, что дорическая переходит в ионическую, а ионическая в коринфскую, поднимаясь от одной к другой.

Это работа, выполненная с высочайшим изяществом и поистине превосходным искусством, делает ему не меньше чести, чем любая другая вещь, сделанная его рукой. Это изобретение было скопировано Браманте с пизанского собора Святого Никколо, как сказано в «Жизни Джованни и Никколы Пизанских».

Браманте вздумалось нарисовать на фризе внешнего фасада Бельведера несколько букв на манер древних иероглифов, представляющих имя Папы и его собственное, чтобы показать свою изобретательность. Он начал так: «Юлий II, Пон. Массимо», заставив сделать голову в профиль Юлия Цезаря и мост с двумя арками, что означало «Юлий II, Понт.», и обелиск из Большого цирка, чтобы представить «Масс».

На что Папа рассмеялся и велел ему сделать буквы на старинный манер, высотой в один локоть, они сохранились до сих пор. Он скопировал это с двери в Витербо, над которой один маэстро Франческо, архитектор, поместил своё имя, вырезанное в наличнике и представленное Сан Франциска (S. Francesco), аркой (arco), крышей (tetto) и башней (torre), что означало Maestro Francesco Architettore. Папа, учитывая его способности в архитектуре, был очень благосклонен к нему.

Темпьетто. (Браманте да Урбино. Рим: С. Пьетро в Монторио). Anderson

Темпьетто. (Браманте да Урбино. Рим: С. Пьетро в Монторио). Anderson

По этим причинам Браманте был по праву назначен в канцелярию в Пьомбо, для которой он сделал машину для печатания папских булл (документов со свинцовой печатью). Будучи на службе у этого понтифика, Браманте отправился в Болонью в 1504 году, когда этот город вернулся к Церкви; и в течение всей войны с Мирандолой он занимался многими гениальными вещами величайшей важности. Он сделал много проектов зданий, некоторые из них можно увидеть в нашей книге, точно нарисованные и выполненные с большим искусством.

Он научил Рафаэля да Урбино многим правилам архитектуры, спроектировав для него, например, здания, которые Рафаэль впоследствии нарисовал в перспективе в тех апартаментах Папы, где находится гора Парнас; в этих же апартаментах он написал портрет Браманте, производящего измерения с помощью компаса.

По поручению Папы Браманте начал строить дворец, который можно увидеть у Сан-Бьяджо-суль-Тевере, где до сих пор сохранился незаконченный коринфский храм редкого совершенства. Остальная часть выполнена в деревенском стиле и очень красива. Очень жаль, что работа, столь почётная, полезная и великолепная, которую мастера считают самым прекрасным примером дизайна в этом роде, который когда-либо видели, не была закончена.

Он также построил в первом монастыре Сан-Пьетро-а-Монторио круглый храм из травертина, ничего более красивого и лучше задуманного, будь то в пропорции, дизайне, разнообразии или изяществе, нельзя было вообразить. Было бы ещё прекраснее, если бы весь незавершённый монастырь был таким, как на рисунке Браманте. Он также руководил строительством в Борго дворца, который впоследствии принадлежал Рафаэлю да Урбино, выполненного из кирпича и литейных форм, изобретённых им, с колоннами и выступами дорического ордера и деревенского стиля. Он создал проект и подготовительные работы для украшения церкви Святой Марии в Лорето, которые впоследствии продолжил Андреа Сансовино, и бесконечное количество моделей для дворцов и храмов, которые находятся в Риме и во всех государствах Церкви.

Столь возвышенным был интеллект этого чудесного мастера, что он составил обширный проект реставрации и перестройки папского дворца. И так сильно возросло его мужество, когда он увидел, что силы и желания Папы поднялись до уровня его собственных желаний и гения, что, услышав, что тот намерен разрушить церковь Сан-Пьетро до основания, чтобы построить её заново, он сделал для него бесконечное число проектов.

И среди тех, что он сделал, была одна, очень замечательная, в которой он показал величайшую возможную рассудительность, с двумя колокольнями, по одной с каждой стороны фасада, как мы видим это на монетах, отчеканенных впоследствии для Юлия II и Льва X, работы Карадоссо, превосходнейшего ювелира, которому не было равных в изготовлении штампов, что до сих пор видно по выполненной им медали Браманте, которая очень красива.

Когда Папа решил начать с огромного и возвышенного сооружения Сан-Пьетро, Браманте приказал снести половину старой церкви и приложил руку к работе, намереваясь, чтобы она превзошла по красоте, искусству, изобретению и дизайну, а также по величию, богатству и украшению все здания, которые были возведены в этом городе силой Содружества, искусством и умом стольких искусных мастеров. И со свойственной ему величайшей стремительностью он заложил фундамент и до смерти Папы и своей собственной довёл большую часть здания до высоты карниза, где находятся арки на всех четырёх опорах. Он также выполнил свод главной капеллы, уделяя в то же время внимание строительству капеллы, которая называется капеллой короля Франции.

Для этого проекта он изобрёл метод отливки сводов в деревянных формах таким образом, что узоры фризов и листвы, как резьба, выходят на штукатурке. В арках этого здания он показал, как их можно поворачивать с помощью летящих лесов, метод, который, как мы видели, впоследствии использовал Антонио да Сан Галло. В той части, которая была закончена им, карниз, идущий по всему периметру интерьера, настолько изящен, что никакая чужая рука не смогла бы ничего убрать или изменить в его конструкции, не испортив её.

По его капителям с оливковыми листьями внутри и по всей дорической работе на внешней стороне, которая необычайно красива, видно, насколько возвышенным был дух Браманте. Если бы он обладал физической силой, равной интеллекту, украшавшему его дух, он, несомненно, создал бы ещё более беспримерные творения. Однако после его смерти и до наших дней его шедевры были сильно изуродованы другими архитекторами, так что можно сказать, что за исключением четырёх арок, поддерживающих трибуну, ничего от него не осталось. Ибо Рафаэль да Урбино и Джулиано да Сан Галло, продолжавшие работу после смерти Юлия II, вместе с Фра Джокондо из Вероны, сочли нужным изменять его; а после смерти этих мастеров Бальдассарре Перуцци, строя капеллу короля Франции, изменил проект Браманте.

При Павле III Антонио да Сан Галло снова полностью изменил его. Наконец, Микеланджело Буонарроти, отбросив бесчисленные мнения и лишние расходы, довёл её до такой красоты и совершенства, до какого не додумался ни один из тех других, и всё это благодаря его суждению и силе замысла. Хотя он несколько раз говорил мне, что был лишь исполнителем замысла и договорённостей Браманте, считая, что тот, кто изначально закладывает фундамент великого здания, является его истинным творцом.

Действительно, замысел Браманте в этой работе казался грандиозным, и он дал ей очень большое начало, которое, даже если бы он начал с меньшего масштаба, ни Сан Галло, ни другие, ни даже Буонарроти, не имели бы достаточно силы замысла, чтобы увеличить, хотя могли уменьшить его. Таким огромным, потрясающим и великолепным было это сооружение, и всё же Браманте задумал нечто ещё большее.

Говорят, что он так стремился увидеть, как продвигается это сооружение, что снёс много прекрасных вещей в Сан Пьетро, таких как гробницы пап, картины и мозаики, и что по этой причине мы потеряли много портретов выдающихся личностей. Он сохранил только алтарь Сан Пьетро и старую трибуну, вокруг которой он сделал красивейший орнамент дорического ордера, весь из пеперинового камня, чтобы, когда Папа приходил в Сан Пьетро для совершения мессы, он мог стоять в ней со всем своим двором и послами христианских князей. Но смерть помешала Браманте закончить её полностью, и сиенский Бальдассарре впоследствии довёл её до конца.

Браманте был очень весёлым и приятным человеком, всегда стремившимся помочь ближнему. Он был большим другом людей со способностями и оказывал им всяческое содействие, о чём можно судить по его доброте к Рафаэлю, самому знаменитому из живописцев, которого он привёз в Рим. Он всегда жил в величайшем блеске, делая честь самому себе; и в том звании, до которого его возвели заслуги, то, чем он владел, было ничто по сравнению с тем, что он мог бы потратить.

Он наслаждался поэзией и любил импровизировать на лире или слушать, как это делают другие; сочинил несколько сонетов, если и не столь отточенных, как мы сейчас требуем, то, по крайней мере, весомых и без изъянов. Его очень почитали прелаты, и его принимали бесконечное число знатных людей. При жизни он пользовался огромной славой, а после смерти — ещё большей, из-за чего строительство Сан-Пьетро было прервано на долгие годы. Он дожил до семидесяти лет, и его с почестями отнесли к могиле в Риме при дворе Папы и всех скульпторов, архитекторов и художников. Он был похоронен в Сан-Пьетро в 1514 году.

Палаццо Жиро. (По Браманте да Урбино. Рим) Anderson

Палаццо Жиро. (По Браманте да Урбино. Рим) Anderson

Очень велика потеря, которую понесла архитектура после смерти Браманте, открывателя многих хороших методов, которыми он обогатил это искусство, таких как изобретение литых сводов и секрет лепнины; оба эти метода были известны древним, но были утрачены из-за разрушения их зданий. И те, кто занимается измерением древних произведений архитектуры, находят в работах Браманте не меньше науки и замысла, чем в любом из древних. Поэтому среди тех, кто разбирается в этой профессии, он может считаться одним из самых редких интеллектуалов, украсивших наш век. У Браманте был близкий друг, Джулиано Лено, который был занят больше подготовкой и исполнением желаний других архитекторов, чем самостоятельной работой, хотя обладал рассудительностью и большим опытом.

При жизни Браманте в его работах принимал участие Вентура, плотник из Пистойи, который хорошо рисовал. Этот Вентура, находясь в Риме, очень любил делать замеры древностей, а потом, желая снова жить в родных местах, вернулся в Пистойю. В этом городе в 1509 году некая Мадонна, которую сейчас называют Мадонна делла Умильта, творила чудеса, и поскольку ей приносилось много подношений, синьория, управлявшая городом, решила построить храм в её честь.

Тогда Вентура, получив такую возможность, сделал своими руками модель восьмиугольного храма с притвором или закрытым портиком впереди, очень богато украшенного внутри и поистине прекрасного. Это удовлетворило синьорию и главных людей города, и строительство было начато по планам Вентуры, который, заложив фундамент вестибюля и храма, полностью закончил вестибюль с пилястрами и карнизами коринфского ордера, с другой резной каменной кладкой. Все своды были сделаны подобным образом, с квадратами, окружёнными лепниной, также из камня, и заполнены розетками.

После этого восьмиугольный храм был доведён до высоты последнего карниза, от которого должен был подниматься свод трибуны, ещё при жизни Вентура. Поскольку он не был очень опытен в работах такого размера, он не подумал о том, как вес трибуны может быть безопасно положен на здание, и сделал в толще стены у первого ряда окон и у второго проход, ослабив стены настолько, что, поскольку здание было без контрфорсов в основании, было опасно поднимать свод над ним, и особенно на углах, на которые должен был опираться весь вес свода этой трибуны.

Поэтому после смерти Вентуры не нашлось архитектора, который отважился бы возвести этот свод. Правда, на место привезли длинные и прочные деревянные балки, чтобы сделать крышу в форме шатра, но это не понравилось горожанам, и они не позволили привести это в исполнение. И так здание оставалось без крыши в течение многих лет, пока в 1561 году смотрители работ не обратились к герцогу Козимо с просьбой, чтобы его превосходительство оказал им милость и сделал трибуну сводчатой.

Тогда, чтобы удовлетворить их желание, герцог приказал Джорджо Вазари отправиться туда и посмотреть, сможет ли он найти какой-нибудь способ покрыть её сводами. И он сделал модель, подняв здание над карнизом, который оставил Вентура, чтобы сделать для него контрфорсы, уменьшил ширину прохода между стенами, укрепил здание контрфорсами. Кроме того, он скрепил углы и части ниже проходов, которые сделал Вентура, между окнами, крепкими ключами из железа, двойными по углам; это закрепило всё таким образом, что свод мог быть поднят в безопасности.

После этого его превосходительство соблаговолил посетить это место и, будучи удовлетворён всем, отдал приказ о выполнении работ. Все контрфорсы построены и уже начато возведение купола. Таким образом, работа Вентуры станет богаче, больше по размерам и лучше по пропорциям; но он действительно заслуживает того, чтобы о нём сделали запись, так как это здание является самым примечательным произведением в городе Пистойя.

Джорджо Вазари (1511-1574) — итальянский художник, архитектор и писатель, известен как первый в мире историк искусства благодаря его книге «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» (1550). Книга Вазари рассказывает о художниках, архитекторах и скульпторах, живших в Италии и Северной Европе в эпоху Возрождения.

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА