Традиция, называемая свободой: люди, времена, вера. Часть 1

Свобода в гражданском обществе. Нравственный путь от закона откровения к конституции, к капитализму
Автор: 04.07.2022 Обновлено: 12.07.2022 10:17
Немногие слова имеют столько разных значений, которые так не сочетаются друг с другом, как слово свобода.

Поначалу ожидается, что свобода приравнивается к отсутствию правил. Это ошибочное представление, поскольку у настоящей свободы есть правила — те, которые обязательно справедливы, моральны и даже метафизичны. И, как и все освящённые веками традиции, людям потребовались целые эпохи, чтобы экстраполировать их, создать гражданский порядок из первобытного хаоса.

«Без правил» отрицательно (хотя и точно) обозначает мир, подобный «безумному Максу»: беззаконный, низменный, безнравственный, где можно без ограничений преследовать эгоистичную выгоду, грабить и красть чужую собственность, вступать во внебрачные связи или бессмысленно причинять вред ближним.

Как правило, люди консервативных убеждений по всему миру находят такие действия отвратительными. Некоторые даже недооценивают или порочат западную свободу на таких основаниях.

Тем не менее, те, кто хорошо знаком с западными традициями, знают, что такие отвратительные поступки, как воровство, прелюбодеяние и убийство, никогда не могут привести к настоящей свободе, а как раз наоборот. Ибо на самом деле, каким бы противоречивым это ни казалось, у свободы есть правила.

Традиция, называемая свободой: люди, времена, вера. Часть 1

Люди собираются вокруг статуи Роберта Э. Ли на Монумент-авеню в Ричмонде, штат Вирджиния, 20 июня 2020 года. (Райан М. Келли / AFP через Getty Images)

Если идея «свободы с правилами» звучит неразумно, то это потому, что так оно и есть! Как писал шотландский философ Дэвид Юм, «правила морали — это не выводы нашего разума». Кто-то может счесть совершенно «разумным» воровать, например, чтобы утолить голод или накормить свою семью, но воровство по праву считается преступлением. Однако каким-то образом эти обычаи и традиции, какими бы иррациональными они ни были, независимо от их формы, оказываются важными — нет, незаменимыми — для свободного общества.

Таким образом, мы непреднамеренно пожинаем плоды свободы, следуя её обычаям и правилам. Но что это за обычаи? Где их можно найти в западной традиции? И как, будучи однажды найденной, можно экстраполировать из них свободу? Изучение этого вопроса является главной целью данной статьи.

Библейская основа свободы

Одно из самых ранних проявлений этой традиции было зафиксировано в одной из древнейших книг мира — Библии. В книге Бытия Бог создаёт человека по Своему образу и подобию, что означает святость человеческой жизни — что жизнь священна. Цель жизни тоже священна: любить так, как любит Бог, предлагать спасение нашим ближним и возвращаться на Небеса. Как мы можем увидеть, эта святость жизни объясняет, почему убийство является преступлением (и даёт естественное право на защиту жизни).

Другим библейским примером является «Исход», где израильтянам, порабощённым фараоном, суждено быть освобождёнными божественным вмешательством. Моисей ведёт тех, кто хотел последовать за ним в пустыню, преследуемый фараоном, он пошёл к Красному морю, где, казалось бы, оказавшись в ловушке, их вера оказывается сильнее; Бог разделяет Красное море, и они переходят на другую сторону, в то время как преследующие силы фараона тонут, поскольку коридор воды закрывается за их бывшими рабами.

Традиция, называемая свободой: люди, времена, вера. Часть 1

На иллюстрации изображен Бог, разделяющий Красное море, позволяя Моисею и израильтянам пересечь водный коридор. (Иллюстрация — vlastas/Shutterstock)

«Исход» иллюстрирует свободу от тирании, но также и другую форму свободы — ту, которая устраняет неравенство «правила против отсутствия правил». Ибо на другом берегу, на горе Синай, Бог даёт Моисею каменные скрижали, известные как Десять заповедей, на которых начертаны такие откровения, как «Не убий» и «Не укради» — разъясняющие нравственные законы свыше. Другими словами, свобода не абсолютна, а при условии следования моральным законам. Такие данные Богом законы стали называться «законами откровения».

Идея такова: свобода от тирании рабства и свобода для подчинения моральным законам.

Третий пример заключается в том, что часто называют «величайшей историей, когда-либо рассказанной»: жизнь, смерть и воскрешение Иисуса. Римляне обвинили его в подстрекательстве к мятежу, он был замучен и распят, что, как говорится в Библии, искупило грехи всего человечества (Иисус был уподоблен «жертвенному агнцу» во время Пасхи, который спас израильтян от болезней и смерти в Египте), чтобы человек мог жить вечно — что означает вернуться в Царство Небесное.

Хотя распятие и проливает немного иной свет на тему свободы, оно отражает Исход: в то время как рабство грехов человека, цепи для его вечного существования, были сняты Иисусом, рабы при фараоне были освобождены в Исходе. В обоих случаях последователи освобождаются, чтобы они могли подчиняться моральным законам, данным им их Господом. Здесь, опять же: свобода от того, что неправильно, и свобода делать то, что правильно.

Традиция, называемая свободой: люди, времена, вера. Часть 1

«Распятие Святого Петра» (около 1600 года) кисти Караваджо. (Общественное достояние)

Говоря о христианстве, давайте обратимся к ранним христианам, которые пошли по стопам Иисуса и подвергались преследованиям со стороны римлян в течение 300 лет.

Некоторых постигла та же участь, что и их Учителя, — распятие. С течением веков это преследование становилось всё более систематическим: религия была объявлена незаконной, и римляне превратили многих христиан в мучеников. Тем не менее, принципы «Возлюби врага своего» и «Подставь другую щёку», как проповедовал Иисус, были продемонстрированы его последователями, что привело к своего рода искуплению.

Ибо христианство было узаконено в 313 году н. э. Константином, императором, известным тем, что подписал Миланский эдикт и сам принял христианство в 317 году.

Здесь нетрудно увидеть параллели: как израильтяне, вооружённые верой, обрели освобождение, и как Иисус искупил человечество, так и первые христиане искупили вину; именно так они были освобождены.

Тенденция к терпимости

Эдикт Константина привёл к образованию католической церкви, которая открыла свои двери для основного течения, включая власть имущих и элиту. И также церковь набирала силу по всей Европе. И всё же призыв к свободе отозвался бы гулким эхом изнутри — против той самой церкви, из которой он возник.

Различные духовные лица, знать, религиозные мыслители и группы в Европе выступали против папского господства, выступая за более плюралистическую религиозную свободу.

Примерно во время подписания Великой Хартии вольностей (1215г) — исторического договора между королём Иоанном и его подданными, ограничивающего власть монархии, — Англиканская церковь заявила, что папство ущемляет религиозные права, и позаботилась о том, чтобы в этом соглашении были прописаны меры защиты.

Три столетия спустя немецкий священник по имени Мартин Лютер выступил против коррупции в католической церкви и выступил против её практики продажи индульгенций (обмена прощения как обычного товара). В 1517 году он, как известно, прибил свои 95 тезисов к дверям церкви всех святых в Виттенберге, высказав свои претензии.

Лютер возглавит движение, которое навсегда разрушит монопольное господство Церкви над Европой в пользу более свободного подхода к религии — более личной духовности. Несмотря на противодействие со стороны Церкви, он нашёл поддержку, и, благодаря появлению печатного станка, который усилил свободу слова, его идеи распространились по всей Европе, вдохновив церковную реформу и основание протестантизма. Лютер и его последователи хотели не «отсутствия правил», а свободы неукоснительно следовать моральным законам.

Традиция, называемая свободой: люди, времена, вера. Часть 1

«Эпоха Таймс» «Лютер вбивает свои 95 тезисов в дверь» (1872г) Фердинана Паувельса. (Общественное достояние)

Эта реформация спровоцировала религиозную войну по всему континенту, Тридцатилетнюю войну (1618–1648 гг), которая закончилась Вестфальским миром в 1648 году, положив начало новой религиозной терпимости и навсегда ослабив папское господство.

Проистекая из движения, начатого Лютером, протестантские пуритане и кальвинисты, стремящиеся к свободе вероисповедания, повторили Исход, пересекли Атлантику, чтобы стать опорой в колониях. Культура и мораль, которые они принесли с собой, стали краеугольными камнями того, что некоторые называют величайшим экспериментом в области свободы, который когда-либо видел мир: основания Америки.

Английское общее право: краеугольный камень свободы

В течение столетий, последовавших за распятием Иисуса, европейские цивилизации стали называть как Ветхий, так и Новый Заветы Библии «откровенным законом» — или данным Богом законом. Построенные на этом прочном правовом фундаменте, по всей Европе возникли различные обычаи, которые развивались на протяжении веков.

В конце концов, они были свободно скомпилированы в рамках феодальной системы, чтобы сформировать так называемое «общее право», которое соответствует богооткровенному праву. Вместе они создали мощный прецедент свободы.

В отличие от гражданских (или муниципальных) законов, общие законы не были написаны как акты парламента, а возникли в местных обычаях ранней Европы. В Англии англосаксонский король Альфред Великий (871 — 899 гг) был одним из первых, кто собрал эту мешанину обычаев, чтобы сформировать общую судебную систему.

Его свод законов «Книга рока» содержит Десять заповедей и христианский этический кодекс. Столетия спустя Великая Хартия вольностей, подписанная в 1215 году, укрепила эту систему; а 500 лет спустя она была систематизирована и преподана сэром Уильямом Блэкстоуном (1723–1780 гг), чьи «Комментарии к законам Англии» (1765 г.) стали основой американской правовой системы.

Традиция, называемая свободой: люди, времена, вера. Часть 1

Сэр Уильям Блэкстоун неизвестный художник (около 1755 года). (Общественное достояние)

Блэкстоун объясняет, что английское общее право коренится в «естественных» и богооткровенных законах, но подчёркивает богооткровенный закон как самый совершенный и высший из всех. Он пишет:

«Если бы наш разум всегда был, как у нашего первого предка до его прегрешений, ясным и совершенным, невозмутимым страстями, незамутнённым предрассудками, не повреждённым болезнями или невоздержанностью, беседа была бы приятной и лёгкой; нам не нужно было бы никакого руководства, кроме этого. Но теперь каждый человек на собственном опыте убеждается в обратном: его разум испорчен, а его понимание полно невежества и заблуждений».

Это дало множество поводов для благосклонного вмешательства божественного провидения, которому, из сострадания к слабости, несовершенству и слепоте человеческого разума, было угодно, в разное время и разными способами, открывать и применять свои законы посредством непосредственного и прямого откровения.

Несомненно, богооткровенный закон имеет бесконечно большую достоверность, чем та моральная система, которая сформулирована авторами-этиками и названа естественным законом. Потому что один из них — закон природы, прямо провозглашённый таковым Самим Богом; другой — это только то, что с помощью человеческого разума мы считаем это законом.

Традиция, называемая свободой: люди, времена, вера. Часть 1

«Моисей со скрижалями закона» (1624) Гвидо Рени. (Общественное достояние)

Блэкстоун далее разъясняет возвышенную, более высокую юрисдикцию богооткровенного и естественного права над более низшим гражданским правом, как написано в законодательном акте. Он пишет:

«Декларативная часть муниципального закона… зависит не столько от закона откровения или природы, сколько от мудрости и воли законодателя. (…) Таким образом, те права, которые установлены Богом и природой и поэтому называются естественными правами, такими как жизнь и свобода, не нуждаются в помощи человеческих законов, чтобы быть более действенными для каждого человека, чем они есть; и они не получают никакой дополнительной силы, когда муниципальные законы объявляют их неприкосновенными. Напротив, ни один человеческий законодательный орган не имеет права ограничивать или уничтожать их, если только владелец сам не совершит какое-либо действие, которое равносильно конфискации.

Также божественные или естественные обязанности (такие, как, например, поклонение Богу, содержание детей и тому подобное) не получают какой-либо более сильной санкции от того, что они также объявляются обязанностями по закону страны. (…) Ибо этот законодательный орган во всех этих случаях действует только так, как было замечено ранее, в подчинении великому законодателю, переписывая и публикуя его предписания. Таким образом, в целом декларативная часть муниципального закона вообще не имеет силы или действия в отношении действий, которые по своей природе и сути являются правильными или неправильными».

В дополнение к превосходству законодательства, это превосходство божественного закона распространяется на судебные решения, «…где первое определение наиболее очевидно противоречит разуму; гораздо больше, если оно противоречит божественному закону», — пишет Блэкстоун.

«Ибо, если будет установлено, что прежнее решение явно абсурдно или несправедливо, объявляется не то, что такой приговор был плохим законом, а то, что он не был законом; то есть, что это неустановленный обычай королевства, как было ошибочно определено».

Традиция, называемая свободой: люди, времена, вера. Часть 1

Передние ворота парламента Канады увешаны баннерами, поскольку демонстранты продолжают протестовать против мандатов на вакцинацию, введённых премьер-министром Джастином Трюдо 7 февраля 2022 года в Оттаве, Канада. (Дэйв Чан / AFP через Getty Images)

Таким образом, в нашем наследии по общему праву наши предки передают нам барометр для определения справедливости или несправедливости действия или правила, а также ясновидение, позволяющее видеть, что правильно, и следовать своей совести, чтобы противостоять тому, что неправильно.

Тем не менее, гражданские законы должны соблюдаться, как это принято, в качестве конфискации в обмен на преимущества жизни в сообществе (т. е. общественный договор) — но только в той мере, в какой они не нарушают естественные права. Какими бы сильными ни были правительства, указы, гражданские законы и постановления, мы должны помнить, являются низшими, недействительными или вообще не являются законом, когда противоречат этим высшим законам.

Разве мы не были свидетелями сегодня таких вопиющих нарушений, как: правительственные предписания в области здравоохранения, ограничивающие право свободно собираться и соблюдать религиозные обряды? Указы, запрещающие протестовать против безжалостных мандатов? Узурпация права народа свободно выбирать своё правительство? Подавление свободы слова без средств правовой защиты?

И убийство без наказания? Поскольку эти нарушения остаются неконтролируемыми, решение проблемы — знание обычаев — испаряется. С каждым поколением наши традиции изгоняются из школ и прессы теми, кто по какой-либо причине хочет, чтобы мы забыли.

Это первая статья в трилогии «Традиция под названием Свобода: люди, времена, вера».

Часть 2

Часть 3

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА