Детская юстиция спотыкается о недетские проблемы

Ювенальная юстиция, позиционируемая как защита детей, на деле оказывается тормозом демографического развития и приводит по большому счёту к снижению рождаемости. В реальности приправленная российской страстью «расшибить лоб» именно в тот момент, когда учишься «богу молиться», детская юстиция не готова выполнять те функции, которые её организаторы декларируют.

Об этом заявил глава юридической конторы Гессена Андрей Тындик. «Правоотношения родителей и детей в России совершенно не отработаны, — считает адвокат. — Нам чужды ступенчатая система порицания и индивидуальный подход».

Сегодня в Санкт-Петербурге протоколы в комиссию по делам несовершеннолетних (КДН) составляются фиктивно. Стоит родителям обратиться в правоохранительные органы с просьбой разыскать детей, не вернувшихся домой, они слышат: «Загуляли, ночуют у друзей, заигрались — мало ли что может прийти в голову подростку». И эти родители по умолчанию попадают в разряд неблагополучных.

Неоднозначность толкования законов, обтекаемость формулировок запускают механизм карательных мер. Формально КДН права, но разбираться в тонкостях каждого случая в отдельности вряд ли будет.

В закон о гарантиях прав ребёнка уже протащили главный принцип ювенальной юстиции: дети — не часть семьи. Они самостоятельные субъекты общественных правоотношений, права детей выше прав всех других граждан.

Если строго проанализировать ювенальную доктрину, то неизбежно приходим к абсурдному выводу: семья — главная опасность для ребёнка, семья — враг детей. В доктринальной литературе адептов ювенальной юстиции так открытым текстом и написано.

Андрей Петрович Тындик считает 125-ю статью УК гуттаперчевой, что кажется парадоксальным и логичным одновременно. Простота привлечения по 5.35 КоАП окончательно запутывает людей — почему нет различия между неосмотрительностью и правонарушением? И кто должен в это вникать, задаётся вопросом адвокат Тындик: «Закон обтекаем и широк, одну и ту же норму можно и нужно применять по-разному».

Пятилетняя девочка воспользовалась отсутствием матери и отправилась покататься в лифте. Мама в это время ринулась по срочным делам, и не обратила внимания на открытую дверь. А одинокая маленькая путешественница попалась на глаза соседу, который, повинуясь руководству ювенальной юстиции, позвонил по «02».

«Случай с девочкой в лифте — это охота на ведьм. — негодует Андрей Тындик. — Если вы оперируете термином „заведомая беспомощность“, то узнайте — выгнал ребёнка отец и водку с проститутками теперь кушает, или мать-одиночка выбежала по делам, потому что ей даже на соседей не опереться».

Для пущей радости КДН выявляются случаи на самом деле вопиющие, когда дети оказываются в опасности. И, опираясь на них, нам предлагают изменить систему. Смотрите, мол, что происходит, нужно в корне изменить государственную систему защиты детей.

Адвокат Андрей Тындик уверен, что среднестатистический полицейский, приехав по вызову, не готов взять ребёнка за руку, найти родителей и выяснить, что же всё-таки случилось. И если семья «не тревожная», заявить: «Я как представитель власти выношу предупреждение», а не устраивать уголовную свистопляску.

Если правоохранители не хотят или не могут видеть разницу между неосмотрительностью и преступлением, это становится проблемой.

Таким образом, Андрей Петрович Тындик поднимает серьёзный вопрос о нехватке кадров — подготовленных теоретически, профессионалов своего дела. Пока всё получается плохо: «КДН — атавизм советских времён. Они судя по моему опыту состоят из утомлённых жизнью женщин, чиновников, которых в 18 часов 00 минут с рабочих мест сдувает ветром. Неудивительно, если членство в комиссии им обременительно. Мы пытаемся перейти к ювенальной юстиции, применяя её элементы, декларируя защиту прав несовершеннолетних, но получается плохо. Нам катастрофически не хватает подготовленных кадров».