Как ненависть во имя равенства можно считать добродетелью?

Классовая ненависть и эгалитаризм — причины гибели миллионов людей в XX веке
Автор: 27.10.2021 Обновлено: 27.10.2021 09:34
Любопытно и, возможно, неслучайно, что те, кто ищут и пытаются наказать за так называемый язык вражды, ещё не обратили внимания на проявления классовой ненависти.

Классовая ненависть и связанная с ней политика, а также экономический эгалитаризм, вероятно, стали причиной гибели миллионов человек в XX веке, как и расизм, если не больше.

Я не хочу делать точных расчётов того, что хуже, классовая ненависть или расизм, поскольку помню ответ доктора Сэмюэла Джонсона на вопрос, кто был лучшим поэтом, Сэмюэл Деррик или Кит Смарт.

«Невозможно решить вопрос о превосходстве между вшей и блохой», — ответил Джонсон.

Я не жду, что инквизиторы языка вражды в ближайшее время запретят классовым воинам выражать своё мнение в социальных сетях. Теперь некоторые виды ненависти считаются респектабельными и даже достойными похвалы, а их выражение, даже в форме подстрекательства, считается проявлением доброго или чистого сердца.

Заместитель лидера левой Лейбористской партии Великобритании Анджела Рэйнер на собрании относительно правящей Консервативной партии заявила:

«Мы не можем быть хуже кучки подонков, гомофобов, расистов, женоненавистников, подлецов… банановой республики, гнусных, грязных, итонских… кусков мерзавцев».

Позже Рэйнер добавила, что немного сдерживалась в выражениях.

«Мы не можем быть хуже»? Я не уважаю выходки премьер-министра Бориса Джонсона, который кажется мне беспринципным, непостоянным, хвастливым, тщеславным и некомпетентным. Но слова о том, что «мы не можем быть хуже», кажется, демонстрируют полное незнание истории, и это вызывает беспокойство особенно в отношении того, кто однажды может занять высокий пост.

Разве Гитлер, Сталин и Пол Пот (и это далеко не все) не были хуже Джонсона? В оскорблениях Рэйнер не только отсутствовала сдержанность, но и проявилось незнание английского языка, хотя литературная критика здесь не главное.

В словах Рэйнер меня беспокоит глубина ненависти и негодования, и то, что она без колебаний выражает их.

Когда эмоции, такие как ненависть, выходят наружу, они лишь усиливаются, а не затихают. Мнение о том, что сдерживание эмоций вредит человеку, — всего лишь один из «подарков» психоанализа миру.

Как однажды заключённый, убивший свою девушку, сказал мне:

«Мне пришлось убить её, доктор, иначе я не знаю, что бы сделал».

Возможно, потом он немного раскаялся.

Рэйнер осуждали за сказанное, но она защищалась, утверждая, что это её манера речи. Она будто даже представить себе не могла, что поступает неправильно, словно единственный критерий правильности — то, что делает она сама.

Хотя слова Рэйнер, на мой взгляд, просто ужасны, не думаю, что она должна понести наказание за сказанное. Свобода слова — это и есть свобода слова, речь не о благородстве, порядочности или даже интеллекте.

Её слова пронизаны гораздо большей ненавистью, чем слова человека, который просто указывает, что трансгендерная женщина не является настоящей женщиной. Поскольку это далеко не выражение ненависти, и полностью совместимо с сочувствием, ведь говорящий понимает психологический дискомфорт любого, кто находится в таком положении.

Именно такой человек привлекает внимание к очевидной истине, а не тот, чьи слова полны оскорбления и грубой бесчувственной ненависти. Ненависть во имя равенства считается великодушной, несмотря на свою историю массовых убийств, с которыми соперничает только расизм.

Те, кто ненавидят во имя равенства, считают себя добродетельными, их часто считают таковыми, потому что они, якобы, ценят справедливость.

Но следует отметить две вещи. Во-первых, если равенство основывается на идентичности или даже сходстве результатов, а не на равенстве перед законом, тогда не может быть большей несправедливости, чем равенство. По крайней мере, если справедливость — это распределение вознаграждения в соответствии с тем, чего человек заслуживает.

Естественно, «заслужить» — сложное и трудное понятие, но настоящие эгалитаристы хотят полностью исключить его, чтобы у всех были призы и при этом одинаковые. Тогда большая часть или весь смысл жизни теряется, поскольку награда будет такой же, что бы вы ни делали. Зачем тогда вообще стараться?

Во-вторых, справедливость нужна, но иногда она должна уступать место милосердию, доброте и человечности. Если рассматривать абстрактно, расточительный человек вполне может заслужить голодание, поскольку вёл себя безрассудно, но мы не можем оставить его голодать, наша человечность этого не допустит.

Как сказал Гамлет:

«Если принимать каждого по заслугам, то кто избежит кнута?»

Конечно, можно представить общество, в котором только маленькая часть населения благодаря своим усилиям наслаждается заслуженными благами. Но нам не нужно такое общество, каким бы справедливым оно ни было. Однако проблема современного перераспределения доходов и богатства в том, что оно основано больше на ненависти к богатым или удачливым, чем на любви к бедным или несчастным.

Ненависть — это гораздо более сильная политическая эмоция, чем любовь. Мировоззрение сторонников перераспределения, таких как Анджела Рэйнер, состоит в том, чтобы брать, а не отдавать, поэтому их цель — налогообложение, независимо от его влияния на экономику и общество.

Оно наделяет огромной властью тех, кто взимает налоги. Всякая власть развращает, но стремление к власти развращает ещё до того, как её достигнут.

Теодор Далримпл — врач на пенсии. Он является редактором журнала City Journal of New York и автором 30 книг, в том числе «Жизнь на дне». Его последняя книга — «Эмбарго и другие истории».

Взгляды, выраженные в этой статье, являются мнениями автора и необязательно отражают взгляды The Epoch Times.

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА