Величайшие истории выживания: люди, обманувшие смерть в пустыне, море и джунглях

Выжить, соревнуясь с самим собой
Автор: 28.09.2022 Обновлено: 28.09.2022 09:01
Женщина, которая выпала из самолёта и выжила, мужчины, которые ели сапоги и рубашки, чтобы выжить посреди моря, японец, переживший две атомные бомбы, и бегун, который ел летучих мышей и пил мочу, чтобы выжить в пустыне, поведали о невероятных историях выживания в экстремальных ситуациях.

1. Выпала из самолёта и выжила в джунглях Амазонки

17-летняя Джулиана Кёпке с нетерпением ждала возвращения домой. В канун Рождества, 24 декабря 1971 года, она и её мать в Лиме, столице Перу, сели на борт самолёта компании Lansa, отправлявшегося в полёт рейсом 508. Их конечным пунктом назначения была Пангуана — биологическая исследовательская станция в самом сердце джунглей Амазонки. Последние три года девушка жила там со своими родителями, которые были зоологами. Полёт должен был занять не более часа.

Примерно через 25 минут после взлёта самолёт попал в грозу с громом и молнией.

«Невидимая сила начала трясти самолёт, как игрушку», — пишет Кёпке в своей книге «Когда я упала с неба». Из отсеков над сиденьями на головы пассажиров стал падать багаж: сумки, праздничные подарки и одежда. «Все были напуганы, я слышала крики и плач», — рассказывает она.

Внезапно она увидела в окне вспышку света, которая сопровождала удар молнии в правое крыло самолёта. Девушка почувствовала, как самолёт начал быстро пикировать, когда его нос повернулся почти вертикально вниз. Они с матерью держались за руки, и мать спокойно сказала:

«Всё, всё кончено».

Затем наступила тьма, и Кёпке потеряла чувство времени и места. Когда она открыла глаза, то всё ещё была привязана к своему креслу, но уже не в самолёте. Она огляделась, ища других людей и выкрикивая имя своей матери, но только голоса джунглей и замирание ветра в верхушках деревьев как эхо вернулись к ней. Она потеряла сознание.

«Я лежала почти как зародыш весь день и всю ночь до следующего утра», — рассказывает Кёпке.

Утром она стала ощупывать себя, чтобы проверить, нет ли у неё травм. Оказалось, сломана только ключица. Но были другие повреждения: растяжение связок ноги и глубокие порезы на руке и лодыжке, которые почему-то не кровоточили. Может быть, от шока и потрясения она не почувствовала боли, а только ощутила большое и гнетущее одиночество. Она начала ползать на четвереньках, пронзительно выкрикивая имя матери, но единственным ответом снова были голоса джунглей и шевеление верхушек деревьев. Получается, что Кёпке была единственной из 86 пассажиров, выжившей в этой авиакатастрофе.

Одиночество было тяжёлым, но она не боялась.

«Я думаю, в нас заложен некий механизм, который защищает нас в экстремальных ситуациях от того, чтобы не сойти с ума от страха, или даже от смерти. Опыт научил меня, что, когда ты находишься в страшной ситуации, ты просто отпускаешь её, причём чем она страшнее, тем сильнее это проявляется».

К тому же, пока её родители изучали флору и фауну в джунглях, они привили ей не только глубокую любовь к джунглям Амазонки, но и знание того, как необходимо себя вести в этой опасной среде. Она знала, что ей нужно искать проточную воду, которая приведёт её к реке, а возле реки, вероятно, будут жить люди.

Кёпке начала продвигаться через джунгли. Она слышала, как над головой кружили самолёты в поисках обломков разбившегося судна, но она не могла видеть их из-за чащи деревьев, и они не могли видеть её. Рядом с местом, где она упала, она нашла пакет со сладостями — единственной едой, которую ей предстояло есть в ближайшие несколько дней. Она потеряла одну сандалию, но использовала другую, чтобы проверять землю, прежде чем ступать на неё, опасаясь кишащих вокруг змей, замаскированных под сухие листья.

Величайшие истории выживания: люди, обманувшие смерть в пустыне, море и джунглях

Джулиана Кёпке во время экскурсии, которую она совершила несколько лет спустя на месте катастрофы, у двери разбившегося самолёта (изображение: Wings Of Hope-BRAK)

Днём стояла сильная жара и высокая влажность, а ночи были очень холодными. В своей лёгкой летней одежде она чувствовала сильный колючий холод, как будто её «жалило» множество игл. Уже на второй день в джунглях она обнаружила небольшой ручей и пошла вдоль него.

На третий день она доела последнюю конфету, и ей больше нечего было есть.

«Я не осмеливалась есть что-либо ещё. В сезон дождей почти нет фруктов […] Я не могла ловить рыбу или готовить коренья. Я знала, что многое из того, что растёт в джунглях, ядовито, поэтому я не стала касаться того, с чем не была знакома […], но я пила много воды из ручья», — писала она.

На четвертый день в джунглях она услышала звук, от которого кровь застыла в жилах. Этот звук, издаваемый большими крыльями, был ей знаком по тому, что она узнала от своей матери — исследователя птиц. Это был королевский орёл. Как объясняла мать, он всегда появляется, когда вокруг есть падаль. Она сделала ещё несколько шагов и на следующем повороте реки увидела ужасающую картину: три кресла из самолёта и три тела, всё ещё привязанные к ним. Скрепя сердце она подошла к ним и внимательно осмотрела. Нет, матери там не было. Она с облегчением вздохнула, испытав при этом чувство вины, ведь она всё ещё надеялась найти свою мать живой.

На пятый день в джунглях Кёпке услышала щебетание птиц, которое вытряхнуло её из апатии, вызванной слабостью, в эйфорию: она безошибочно определила, что это был особый щебет птицы, называемой гоацином, который гнездится у крупных водоёмов или рек. Она собрала все силы и стала карабкаться по огромным брёвнам и густым кустам, преграждавшим проход от ручья к реке. Но, когда она увидела реку и вокруг неё бескрайние просторы джунглей, она в изнеможении упала от отчаяния.

«Ближайшее поселение находится, может быть, за тысячи километров», — подумала она про себя.

Но тут же у неё появилась другая мысль:

«Я до них доберусь. Сейчас нет причин отчаиваться».

Используя палку, чтобы не поскользнуться, Кёпке продолжала идти по мелководью вдоль реки.

«Ночью я молилась о спасении. Я хотела жить […] и думала, что буду делать, когда всё это будет позади […] Я думала, что было бы здорово, если бы я посвятила свою жизнь чему-то большому и важному, что принесёт пользу человечеству и природе», — вспоминает она.

Тем временем без пищи она становилась всё слабее и слабее, хотя и не чувствовала голода, может быть, из-за количества выпитой воды. На десятый день из-за слабости она с трудом стояла на ногах. Она легла на мелководье, у самой кромки реки, чтобы попытаться плыть по течению, как вдруг увидела большую лодку. Девушка была уверена, что это всего лишь галлюцинация. Она встала и подошла к лодке, пощупала её руками, а когда поняла, что она действительно настоящая, почувствовала прилив адреналина.

Находясь в лодке, она заметила небольшую тропинку, ведущую в джунгли. В конце концов она нашла маленькую хижину, покрытую пальмовыми листьями. Она провела ночь внутри хижины, а утром услышала снаружи мужские голоса.

«Они были похожи на голоса ангелов», — вспоминает девушка. Спасение прибыло.

В последующие годы Кёпке закончила докторантуру по биологии и возобновила работу в джунглях Амазонки, на исследовательской станции своих родителей. Она много работала, чтобы остановить охоту и уничтожение деревьев в этой местности. И в 2011 году правительство Перу объявило этот район частным заповедником.

2. Чтобы выжить в море, они ели сапоги и рубашки

Капитан Иосия Митчелл (55 лет) имел опыт плавания из Нью-Йорка в Сан-Франциско. Его двухмачтовое грузовое судно «Шершень» (Hornet) уже пять раз перевозило грузы по этому маршруту. На этот раз плавание ожидалось особенно приятным, ведь, помимо экипажа из 30 матросов, на корабль поднялись два пассажира — братья Фергюсоны. 28-летний Сэмуил и 18-летний Генри, который учился на втором курсе колледжа, были из города Стэмфорд, штат Коннектикут, США. Генри сопровождал больного туберкулёзом Сэмуила, который надеялся вылечиться под воздействием тёплого воздуха Южной Калифорнии.

Величайшие истории выживания: люди, обманувшие смерть в пустыне, море и джунглях

«Шершень» загорелся примерно в 1 600 км от суши (изображение: UC Berkeley/Bancroft Library)

Описание путешествия корабля и все рассказы членов экипажа и пассажиров записал молодой журналист Марк Твен, ставший впоследствии известным писателем. Для газеты, в которой работал, Твен взял интервью у Джона Томаса, офицера службы безопасности корабля, и нескольких других выживших.

15 января 1866 года корабль отправился в плавание с обычными товарами на борту: большим количеством бочек с маслом, сотнями тюков свечей и примерно 400 тоннами железа. Ну и, конечно, с необходимыми на весь путь запасами воды и еды. Путешествие должно было длиться 140 дней и проходить мимо скалистого утёса — мыса Горн, расположенного на южной оконечности Южной Америки. Этот район, известный своей штормовой погодой, на протяжении всей истории был причиной гибели многих кораблей.

Путешествие началось при прекрасной погоде. Каждый вечер капитан наслаждался ужином в компании братьев Фергюсонов, и корабль плыл легко и быстро. Когда они добрались до мыса Горн, их лица осветило довольство.

«Офицер службы безопасности Джон Томас сказал, что он семь раз проплывал через мыс Горн и никогда не сталкивался с такой спокойной погодой», — писал Твен.

Но неторопливое плавание сделало моряков скучающими, равнодушными и беззаботными.

Утром 3 мая произошла человеческая ошибка, которая и решила их судьбу. Капитан приказал одному из офицеров и двум матросам вынести из трюма корабля на палубу бочку с лаком (лаком покрывали части корабля), так как оставлять её там было слишком опасно. Но вместо того, чтобы следовать приказу капитана, они решили налить в банку необходимое количество лака, чтобы покрыть им определённые части корабля. Один из моряков держал в руке свечу, чтобы осветить абсолютную тьму, которая была в трюме корабля. Через несколько секунд огонь от свечи вызвал воспламенение паров газа, поднимающихся от жидкости, и огонь вспыхнул по всем направлениям между бочками с маслом и свечами, и через десять минут весь корабль превратился в адское пламя.

Капитан приказал быстро спустить на воду три спасательные шлюпки и бросить в них снаряжение, продовольствие и воду, которые можно было спасти. Через час после того, как они сели в спасательные шлюпки и сумели уйти от бушующего огня, две мачты корабля рухнули, паруса загорелись, и повсюду разлетелись обломки корабля.

«Мы чувствовали, что кто-то исчез или что-то пропало из нашей жизни, как будто у нас больше нет дома», — говорили люди. Капитан Митчелл приказал соединить три лодки, чтобы они плыли вместе. Моряки по очереди наблюдали по всем направлениям, надеясь, что корабли, идущие из Сан-Франциско или направляющиеся туда, заметят их. «Я молюсь, чтобы Бог смилостивился над нами и ответил на нашу молитву, чтобы мы могли спастись», — написал в своём дневнике Генри Фергюсон.

Когда они пересчитали свой инвентарь, оказалось, что еды и воды хватит на десять дней. В первые дни, большую часть времени молчаливые, они ели и пили воду небольшими порциями трижды в день. Их приём пищи состоял из небольшого кусочка солёного мяса или картофеля, половины бисквита и около полстакана воды.

«Разве вы не разговаривали друг с другом?» — спросил их Твен. «Первую неделю мы не разговаривали друг с другом. Мы были слишком подавлены. Мы просто смотрели друг на друга и на океан», — сказал один из них.

На пятый-седьмой дни им удалось поймать несколько рыб и даже черепаху, но после этого рыба и всякая другая живность моря исчезли совсем. На восьмой день они вдвое уменьшили порции еды. Надежда угасла, а вместе с ней усилилась душевная боль. Они стали больше разговаривать между собой, а капитан неустанно пытался их подбодрить. Он показал личный пример, который все переняли.

«Не было склонности обижать слабых, не было жадности и желания, чтобы кто-то получил еды больше, чем было установлено. Наоборот, все считались друг с другом и готовы были заботиться о товарищах и помогать им, чем могли», — писал Твен.

На 18-й день пребывания в море капитан решил, что лодки нужно разделить. Он объяснил, что если они сделают это, то у них будет в три раза больше шансов спасти хотя бы нескольких из них. Всю оставшуюся часть еды и воды они разделили поровну между тремя лодками, хотя в лодке капитана было пятнадцать человек, а в двух других — только семь и девять. Матросов, находящихся на двух других лодках, капитан направил на остров Кларион в Мексике, куда сам намеревался плыть, и предложил, если они пожелают, следовать за ним или выбрать другое направление, если сочтут нужным.

«Да благословит вас Бог, до свидания!» — расставаясь, кричали они.

Позже две другие лодки пропали, и их больше никогда не видели. Осталась только лодка капитана.

Начиная с 19-го дня после кораблекрушения утром и вечером капитан и его люди стали молиться. Вместо капитана, который потерял очки, молитвы читал Генри Фергюсон.

На 24-й день пребывания в море капитан понял, что ошибся, и теперь пытался направить лодку к более дальним Сандвичевым островам, расположенным у Южной Америки, и Фолклендским. Теперь людям пришлось ещё больше сократить порции еды и воды, так что почти ничего не осталось. Голод, жажда и жара были невыносимы, но капитан продолжал их подбадривать. Он рассказывал им забавные истории, заставлял их говорить и описывать изысканные блюда, которые они съели бы, если бы их спасли.

Когда все засыпали или испытывали галлюцинации, капитан оставался в сознании. Никто не видел его дремлющим. На 38-й день у них кончилась еда и, чтобы не умереть от голода, они начали жевать свои кожаные сапоги.

В последующие дни они стали думать о том, что, если один из них умрёт с голоду, остальные его съедят, но открыто об этом никто не говорил. Они знали, что самый слабый среди них — португальский моряк. По словам Томаса, этот португалец съел два носовых платка и две рубашки, не считая кусочков кожи от своих ботинок.

Через 43 дня, проведённых в океане, один из матросов крикнул: «Земля». Все остальные лежали на дне лодки, слишком обессиленные, чтобы двигаться. Несколько раз в прошлом у них уже возникали иллюзии, что они вдалеке видят землю, и они боялись снова разочароваться. Но на этот раз они действительно добрались до земли — это были Гавайи. Местные жители подобрали их и отнеслись к ним с большим вниманием, переправив в больницы.

3. Пережил две атомные бомбардировки

6 августа 1945 года в четверть восьмого утра по японскому времени на Хиросиму была сброшена атомная бомба. Почти в полночь накануне бомбардировки диктор муниципальной радиостанции предупредил о приближении около 200 самолетов В-29 и посоветовал жителям Хиросимы эвакуироваться в безопасные районы. Цутому Ямагути, инженер, работавший в Mitsubishi Industries, был в то время в городе.

Вместе с двумя коллегами он был направлен в Хиросиму для работы над проектом сооружения небольшого корабля.

«6 августа, в свой последний день работы в Хиросиме, я направлялся на автовокзал. По дороге я вспомнил, что забыл в гостинице транзитный сертификат, поэтому вернулся туда. Всё время меня не покидало тяжёлое чувство беды, зловещее предчувствие. Я решил отправиться в аэропорт и улететь обратно к своей семье в Нагасаки», — рассказывает Ямагути.

«Вдруг я увидел женщину, которая стояла рядом со мной. Она, подняв голову, с выражением удивления смотрела в небо. Я тоже в том же направлении поднял к небу глаза и увидел там огромный огненный шар, только белый, который взорвался в воздухе», — вспоминает он.

Ямагути лежал на земле и чувствовал пронзающие его тело волны толчков и грохот бомбы. Прежде чем он потерял сознание, перед его глазами, как в кино, промелькнули лица жены и трёхмесячного сына.

«Я проснулся от резкой боли, как будто вся моя плоть была обожжена углями. Потом я увидел это: огромный огненный столб в форме гриба, приближающийся к земле и меняющий свои цвета, как в калейдоскопе. Я знал, что этот искусственный гриб был смертельным газом и что все формы жизни умрут, когда он спустится и накроет город», — говорит Ямагути.

Затем начал падать чёрный дождь, словно смешанный с тяжёлой нефтью. Ямагути, пошатываясь, встал, чтобы укрыться в ближайшей канаве.

«Я чувствовал, как левая часть моего тела и моё лицо горят. Хотя я закрыл лицо руками, когда лёг на землю, это было уже слишком поздно и потому бесполезно», — добавляет он.

Весь город, обнесённый колючей проволокой, пребывал в полной темноте, хотя был только полдень. Реки в Хиросиме не были уничтожены, и огромное количество погибших попало в воду. По реке плыли человеческие плоты.

В книге стихов, опубликованной Ямагути после войны, написано:

В Большой Хиросиме
Рассвет наступает сегодня утром,
горящий и ревущий.
В реке они плывут ко мне,
Плавающие человеческие плоты.

Отыскивая путь к вокзалу и натыкаясь на разбросанные повсюду изувеченные и обгоревшие части тел, Ямагути стремился как можно быстрее вернуться в Нагасаки.

В другом стихотворении он писал:

Чёрные, сгоревшие, как уголь,
бесчисленные мёртвые души поднимаются
В глухую ночь
Из мандалы атомной бомбы.
Они сложены высоко друг над другом,
И земля никогда не высыхает:
Она пропитана жиром всех людей,
кто сгорел и умер.

Измученному и дрожащему всем телом от истощения, Ямагути удалось сесть в эвакуационный поезд. В городской больнице он встретил знакомого врача, который обработал его раны. В полдень того же дня он встретил своих родителей, жену и сына, потерявших надежду найти его живым.

Утром 9 августа он собрал свои силы и направился в офис своей компании в Нагасаки.

«Я сидел с боссом в его кабинете и рассказывал ему обо всём, что произошло в Хиросиме. Он ответил: „Не могу поверить, что всего одна бомба уничтожила весь город“. Когда последнее слово сорвалось с его губ, я увидел вспышку света. Я сразу понял, что это то же самое, что и в Хиросиме, и прыгнул под стол. Раздался ужасный грохот, а затем взрыв. Снаружи я увидел такое же, как и в Хиросиме, грибовидное облако. Казалось, облако издевается надо мной, как над человеком, едва спасшимся из Хиросимы. Дьявольский столб огня. Это было пророчество о будущем Японии».

Куда оно делось,
Достоинство человека как человека?
Оно брошено, истощено и оставлено.
Тела в атомном поле.

Величайшие истории выживания: люди, обманувшие смерть в пустыне, море и джунглях

Атомное облако в небе города Нагасаки. 9 августа 1945 г. (изображение: Hiromichi Matsuda/Public Domain)

После войны компания, в которой работал Ямагути, сменила направление, и он был уволен. Он начал преподавать английский язык в школах и пытался оправиться от шока и полной растерянности, в которую ввергла его война.

«Я страдал от симптомов болезни, вызванной атомным взрывом, но таинственным образом выжил и дожил до 90 лет, тогда как мой сын умер в возрасте 60 лет от раковых опухолей по всему телу, вызванных радиацией».

Жена Ямагути после продолжительной болезни умерла от рака почек и печени в возрасте 88 лет.

Ямагути справился со своей травмой с помощью стихов, но он воздерживался от публичных высказываний о своём опыте. Только в 2000 году он опубликовал свою историю и присоединился к движению против атомного оружия.

«Я дважды перенёс взрыв атомной бомбы и выжил, и мне суждено рассказать об этом», — сказал он. А в своих воспоминаниях он писал:

«Устойчивый мир без ядерного оружия — моё серьёзное и искреннее желание. […] Каждый год я искренне молюсь и надеюсь на мир. Пожалуйста, подумайте об отчаянии и горе людей, погибших от атомных бомб. Пожалуйста, извлеките уроки из истории и поймите, как драгоценна человеческая жизнь».

Ямагути умер в 2010 году в возрасте 93 лет. Хотя он не единственный, кто выжил после обеих бомбардировок, но он единственный, кто признан японским правительством жертвой обеих.

4. Потерялся в пустыне, и, чтобы выжить, ел летучих мышей и пил мочу

В жизни Мауро Проспери (39 лет) была большая дилемма. Его большой любовью был спорт, особенно современное пятиборье, которое включало в себя плавание на 200 метров, верховую езду в стиле конкур, фехтование и бег по полю на 3 200 метров. Он участвовал в международных соревнованиях по всему миру и в 1984 году на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе выиграл золотую медаль. Но, когда он создал семью и растил троих маленьких детей, у него не было достаточно времени для занятий спортом. А работа полицейского, которая доставляла ему бесконечную скуку, отдалила его от спорта.

Но, когда друг рассказал ему об особо сложном ультрамарафоне в Сахаре, в нём зажглась искра энтузиазма.

«Мне нравятся вызовы, поэтому я сразу же начал тренироваться, — сказал он в интервью BBC. — Я бегал по 40 км каждый день и уменьшил количество выпитой воды, чтобы привыкнуть к нехватке жидкости. Жена забеспокоилась, когда выяснилось, что гонка в Сахаре настолько опасна, что нужно подписать документ с указанием места, куда человек хочет, чтобы его тело было отправлено в случае смерти».

Проспери успокоил её и объяснил, что он там не один и худшее — вернётся с небольшим солнечным ожогом.

Марафон в Сахаре, известный как «Песчаный марафон», является, пожалуй, самой сложной гонкой в мире на выносливость, ежегодно проводимой в течение семи дней в Сахаре, на границе с Марокко, по маршруту протяжённостью около 250 км (равной длине шести марафонов) при температуре выше 50 градусов Цельсия. В течение шести дней всё снаряжение участники должны нести на спине, кроме воды, предоставляемой на станциях по маршруту. Они должны пройти по бескрайним песчаным дюнам, скалистым холмам и солончакам.

Величайшие истории выживания: люди, обманувшие смерть в пустыне, море и джунглях

«Песчаный марафон» протянулся на 250 км среди пустынных дюн, скалистых холмов и солончаков (изображение: Martin Bureau/AFP via Getty Images)

В апреле 1994 года Проспери был среди 134 участников, стартовавших в забеге. Несмотря на то, что это был его первый марафон в пустыне, он был более чем готов. Четвёртый день забега, 14 апреля, был самым сложным: участок забега составлял около 80 км, а температура была почти 46 градусов по Цельсию. И в этот день также начались неожиданные трудности. Утром начал дуть ветер, который становился всё сильнее и сильнее, пока в полдень не превратился в жестокую песчаную бурю.

«Ветер дул со страшной яростью. Меня поглотила жёлтая стена песка. Мне трудно было смотреть и дышать, песок хлестал меня по лицу, это было похоже на вихрь иголок […] Я замотал лицо шарфом […] Мне приходилось постоянно двигаться, чтобы не зарыться в песок», — вспоминает он.

Буря длилась восемь часов, всю ночь. Проспери был спокоен. Он был уверен, что утром до места, где он находился, доберутся ещё бегуны, и заснул в поставленной им палатке. На следующее утро он посмотрел на компас и карту и заметил, что весь ландшафт вокруг него изменился из-за песчаной бури. Но он был уверен, что рано или поздно заметит других бегунов. Чтобы не терять времени, он бежал ещё четыре часа.

Когда других бегуна по-прежнему не было видно, он почувствовал, что его сердце замирает, а страдание распространяется по всему телу. Теперь он начал опасаться, что сбился с курса. Первым большим страхом была нехватка воды. У него осталось только полбутылки — и он решил в неё пописать. Он думал, что, пока его моча светлая и прозрачная, он сможет её позже выпить.

На закате второго дня, пребывая в одиночестве, Проспери вдруг услышал знакомый шум и с облегчением вздохнул. Он поднял глаза и увидел вертолёт, летевший так низко, что был виден шлем пилота. Проспери выстрелил из дробовика в воздух. Пилот несколько раз облетел его, но, так и не заметив, продолжил полёт к горизонту и исчез. Проспери продолжал идти, не зная направления, слабея и слабея от голода и жажды.

На третий день он прибыл к небольшой мусульманской мечети с минаретом, где обычно останавливаются бедуины, пересекая пустыню. Мечеть была заброшена, но, по крайней мере, в ней можно было укрыться от зноя. Проспери забрался на крышу и повесил там итальянский флаг, надеясь, что поисковики его увидят. Внутри башни он заметил гнездо летучих мышей. Он взял несколько из них в руки.

«Я решил есть их сырыми […] потому что варка только сушит их, но мне больше всего нужна была жидкость», — рассказывает Проспери. Он обезглавливал их и высасывал кровь и кишки. «Это было отвратительно, но от голода я был как безумный», — добавляет он.

Величайшие истории выживания: люди, обманувшие смерть в пустыне, море и джунглях

Изображение: Заброшенная мечеть, спасшая жизнь Проспери

На четвёртый день, ещё находясь в мечети, он вдруг услышал шум самолёта. Он решил, что это его последний шанс спастись. Он собрал большую кучу из своих вещей и поджёг их, а затем вывел на песке огромными буквами SOS. Но и в этот раз лётчик пролетел над ним, не заметив его. Бездна отчаяния накрыла Проспери.

«Всё, о чем я мог думать, это то, что я умру ужасной смертью. Однажды я слышал, что умереть от жажды — самая ужасная судьба», — передаёт он.

Проспери взял уголёк из костра и написал жене прощальное письмо, в котором извинялся за то, что не был достаточно хорошим мужем и отцом. Затем с намерением умереть он перерезал себе на руке вены. Но судьба распорядилась иначе. Его кровь уже была настолько густой от обезвоживания, что просто не могла течь. Он попытался успокоиться и вернуться к ясному мышлению.

«Я лежал на своём спальном мешке. Когда я потянулся, чтобы укрыться, моё обручальное кольцо слетело с пальца и упало куда-то в песок. В этот момент я сказал себе, что мне, наверное, суждено умереть, даже обручальное кольцо упало. Но, когда я взял в руку горсть песка, в ней оказалось кольцо. Вера вернулась ко мне, кольцо было знаком того, что я могу спастись», — рассказывает он.

Проспери вспомнил указание, что в конце гонки они увидят горный хребет. Он посмотрел на горизонт, увидел вдалеке горный хребет и решил попытаться туда добраться.

«В последующие дни, когда я шёл вот так один к горам, я становился похожим на существо пустыни, живущее по законам солнца и действующее исключительно согласно инстинктам, — рассказывает он. — Это существо ползает по земле в поисках любого животного, на которого можно охотиться, — жука, ящерицы, змеи, мыши, — ищет корни, чтобы пососать, и тень дерева. Я был в состоянии повышенной бдительности […] Каждая мысль, каждое движение тела были направлены на выживание. Я продолжал говорить себе: „Не сдавайся“ […] Я представлял, что была ядерная война, и я шёл по обугленным остаткам мира. Как будто я остался последним».

Горный хребет, который увидел Проспери, был не тем, что находился в конце трассы, поэтому он продолжал двигаться в неправильном направлении.

«Ощущение дней и того, что именно я делал, стало смутным, — сказал он, — я продолжал пить собственную мочу и есть то, что предлагала пустыня […] Я слизывал росу со скал».

На восьмой день после того, как он заблудился, Проспери подошёл к большому озеру в вади. Он бросился на землю.

«Я лежал, как тигр на водопое, и пил без остановки», — вспоминает он.

На следующий день он продолжил идти, пока не наткнулся на следы, оставленные на песке. Он пошёл по следам и добрался до лагеря бедуинов. Его накормили, напоили и передали на попечение местной полиции. Выяснилось, что он пересёк границу между Марокко и Алжиром, которая, по слухам, усеяна минами. Место, где он столкнулся с бедуинами, находилось уже в 40 км от Алжира и в 209 км от места, где он исчез. Он потерял 16 кг, около 20 процентов своего веса, у него была повреждена печень. Ему потребовалось почти два года, чтобы восстановиться.

Для Проспери эти девять дней были такими, как если бы он девять дней был во чреве пустыни, а потом возродился. Он чувствовал, что всё, что он делал как спортсмен, все годы тренировок готовили его к этому решающему соревнованию. Проспери резюмирует:

«То, что началось как соревнование с другими людьми, превратилось в соревнование с самим собой. […] Как спортсмены мы надеваем форму и перемещаемся в искусственный мир, который мы называем „спортом“. Но, когда я бежал по дюнам, я чувствовал, что эта преграда исчезла, и два мира стали одним целым. Я был в отчаянии и очень напуган. Но я никогда не чувствовал себя таким живым. Я решил, что люблю Сахару больше, чем какое-либо другое место, и если Бог подверг меня этому [тяжёлому испытанию], я вернусь когда-нибудь опять в этот чудесный край».

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА