Роман «Путешествие на Запад». Глава 60

Автор: 30.07.2015 Обновлено: 30.10.2021 16:44

ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ,
в которой речь пойдет о том, как Князь с головой быка прекратил битву и отправился пировать, и как Сунь У-кун пытался во второй раз добыть волшебный веер

60
Иллюстрация: traum.bkload.com
Итак, дух земли сказал:

— Князь Великой силы — это и есть Князь с головой быка Нюмо-ван.

— Так, может быть, гора эта называется Огнедышащей только так, для отвода глаз, а в действительности напускает огонь сам Князь с головой быка? — спросил Сунь У-кун.

— Нет, нет! — отвечал дух земли. — Если ты, Великий Мудрец, простишь мне мою вину, я тебе все расскажу.

— Какую вину? — удивился Сунь У-кун. — Говори прямо, без обиняков. Я тебе ничего не сделаю.

— Дело в том, что этот огонь напустил ты сам, Великий Мудрец!

— Как сам? — гневно крикнул Сунь У-кун. — Как смеешь ты говорить обо мне подобные вещи? Ты что, ослеп? Не видишь, где я нахожусь? Разве стану я огонь напускать?

— Видно, ты совсем не помнишь меня, — отвечал дух земли. — Должен тебе сказать, что раньше здесь никакой горы не было. Лет пятьсот тому назад, когда ты, Великий Мудрец, учинил буйство в небесных чертогах, тебя поймал всеми прославляемый мудрец и направил к Лао-цзюню, который заключил тебя в свою волшебную печь с восемью триграммами. Там он тебя калил и перекаливал, а когда открыли крышку, ты так стремительно выскочил оттуда, что зацепил несколько раскаленных кирпичей, которые упали сюда и превратились в огнедышащую гору. Я в то время был истопником, прислуживавшим у философа Лао-цзюня во дворце Тушита. Мне влетело от хозяина за то, что я не доглядел за тиглем, и он сослал меня сюда, где я и сделался духом земли.

Услышав эти слова, Чжу Ба-цзе вскипел от гнева:

— Так вот почему ты ходишь в таком одеянии! — злобно проговорил он. — Оказывается, ты был даосом!

Сунь У-кун тоже отнесся к духу земли не совсем доверчиво.

— А скажи, пожалуйста, — подозрительно спросил он,— почему надо непременно обращаться к Князю с головой быка? В чем дело?

Дух земли отвечал:

— Князь с головой быка — супруг Лочи. Но теперь он бросил ее и проводит время в пещере Скребущей облака на горе Скопления громов. Там жила когда-то десятитысячелетняя царица Лисиц. После ее смерти осталась дочь, царевна Яшмовое личико, обладательница несметных богатств, но распоряжаться ими некому. Года два тому назад, узнав, что Князь с головой быка обладает огромной волшебной силой, она изъявила желание поделиться с ним богатствами и приняла его в дом в качестве мужа. Князь бросил свою Лочу и давно не появляется у нее. Если ты, Великий Мудрец, обратишься к нему и попросишь его вернуться сюда, Лоча одолжит тебе настоящий веер. Тогда ты сможешь погасить это грозное пламя, провести своего наставника через гору и отправиться дальше; а кроме того, ты навеки избавишь весь этот край от бедствия, причиняемого огнем, и обеспечишь жизнь всем существам; меня ты избавишь от наказания, чтобы я мог вернуться на небо и слушать проповеди моего повелителя Лао-цзюня.

— А где находится гора Скопления громов? Далек ли путь до нее? — спросил Сунь У-кун.

— Нужно идти прямо на юг, — отвечал дух земли,— отсюда более трех тысяч ли.

При этих словах Сунь У-кун тотчас же велел Ша-сэну и Чжу Ба-цзе взять под защиту Танского монаха, а духу земли приказал оставаться и прислуживать. Сам же он со свистом исчез.

Не прошло и получаса, да что получаса, гораздо меньше, как перед ним показалась высокая крутая гора. Сунь У-кун подлетел к самой вершине, прижал к ней облако и, остановив его движение, стал осматриваться. Гора была поистине замечательная:

Она была не то, чтоб высока,
Но все ж вершиной в небо упиралась,
И облаков над ней клубился дым;
Она была не так уж велика,
Однако Желтого источника касалась
Гранитным основанием своим.
На склоне северном ее снега и льды
За девяносто летних дней едва ль растают,
Зато на южном и зимой не увядают
Листва деревьев, травы и цветы.
Подобны яшме светлые ручьи,
Что с шумом непрестанным, неуемным,
Стремят свои игривые струи
В глубокие, как море, водоемы,
Где обитают дивные драконы.
На шелковом песке, у плещущей воды,
Видны глубокие звериные следы:
Сюда прохладною вечернею порой
В спокойный, тихий час после заката,
Покинув логово, идут на водопой
Большие тигры в шубе полосатой.
Красив благоухающий покров,
Которым устланы крутые склоны,
Причудлив вид огромных валунов
И сосен, словно бурей искривленных…
Ну что ж, воистину
Сказать мы можем,
И слово искреннее
Не будет ложным —
Гора отвесная
С вершиной снежною,
Цветы прелестные,
Растенья нежные,
Плоды душистые,
Потоки чистые
Своих чудесных красок не теряют
Ни в зимний холод, ни в палящий зной, —
Над ними годы тихо протекают,
Но вид гора не изменяет свой:
Она, подобная бессмертному дракону, Стоит в веках под вечным небосклоном.

Сунь У-кун долго не мог оторвать глаз от чудесной картины, открывшейся перед ним, затем медленно спустился с вершины и, углубившись в горные отроги, нашел узенькую тропинку. Только было он подумал, что не у кого спросить дорогу, как неожиданно увидел женщину, которая сорвала цветок душистой орхидеи под сенью сосны и, держа его в руках, грациозно шла ему навстречу. Сунь У-кун быстро шмыгнул за какой-то причудливый камень и, не сводя глаз, наблюдал за ней.

Если хотите знать, как выглядела красотка, послушайте:

Единым взглядом дивных глаз своих,
Таких зеленовато-голубых,
Таких глубоких, как вода речная,
Она способна царства покорить,
Привычный ход событий изменить,
Нарушить ход вещей, сама того не зная.
В своей неописуемой красе
Она походит на прелестную Ван-сэ,
Красавиц царства Чу осанкой превосходит,
Она нежна, как яблоневый цвет,
Подобно яшме, излучает свет,
Румяна, как луна, которая восходит.
Не больше розового лепестка
Ее легко ступающие ножки,
Обутые в парчовые сапожки
В вершок длиной от пятки до носка.
Причудлива ее высокая прическа,
Блистают на руках ее запястья,
Затейливо ее лазоревое платье
И шелковая юбка цвета воска.
Когда б взглянул на эту женщину Чжуан-ван,
То позабыл бы тотчас же девицу,
К которой шел когда-то в Гаотан,
Чтоб красотой ее великой насладиться.
У этой, право же, уста алее,
Белее зубки, волосы длиннее
И гибче и стройнее тонкий стан.
Она прославленной Вэнь-цзюнь милее,
И несравненной Сюэ-тао нежнее,
Светлей и чище вод реки Цзиньцзян.

Когда женщина, медленно шагая, поравнялась с причудливым камнем, Великий Мудрец вышел ей навстречу и, совершив поклон, спросил ее, произнося слова нараспев:

— О бодисатва в образе девы! Куда путь держишь?

Женщина шла, рассеянно глядя вперед, но, услышав вопрос, быстро подняла голову. Перед нею стояло безобразное существо. Сердце женщины сжалось от ужаса. Она хотела было бежать, но не могла даже двинуться с места. Дрожа как в лихорадке, она с трудом проговорила:

— Откуда ты явился? И как смеешь обращаться ко мне с вопросами?

Великий Мудрец стал размышлять: «Что, если расскажу ей о том, что иду за священными книгами и сейчас мне необходимо достать волшебный веер? Нет, нельзя! Она может оказаться возлюбленной Князя с головой быка. Лучше прикинуться родственником и сказать ей, что я явился сюда с приближенными к князю. Так и сделаю!»

Тем временем женщина, видя, что незнакомец молчит, нахмурилась и начала сердито кричать:

— Ты кто такой? И как смеешь находиться здесь и заговаривать со мною?

Сунь У-кун изогнулся в низком поклоне и с улыбкой сказал:

— Я пришел сюда с горы Изумрудных облаков, в эти края попал впервые и не знаю дороги. Позволь мне спросить тебя, о бодисатва, не та ли это самая гора, которую называют горой Скопления громов?

— Она самая и есть! — отвечала женщина.

— Где-то тут есть пещера Скребущая облака. Не скажешь ли мне, как туда пройти?

— А зачем тебе понадобилась эта пещера? — спросила красавица.

— Видишь ли, — отвечал Сунь У-кун, — меня послала царица по прозванию Железный веер из Банановой пещеры на горе Изумрудные облака, она хочет видеть у себя Князя с головой быка.

Услышав о том, что царица Железный веер приглашает Князя к себе, красавица так разгневалась, что даже мочки ушей у нее покраснели.

Брызгая слюной, она стала браниться:

— Этакая подлая рабыня! Дура! Еще нет и двух лет, как Князь поселился у меня, а сколько за это время ей было послано драгоценных подарков: жемчугов, изумрудов, золота, серебра, шелков и атласов?! Ежегодно ей доставляется топливо, каждый месяц привозят крупу, у нее есть все, а она, этакая бесстыжая, вздумала еще звать его к себе… Для чего?

Сунь У-кун сразу же смекнул, что это и есть сама царевна по прозванию Яшмовое личико. Тут он нарочно выхватил свой посох с золотыми обручами и заорал во все горло:

— Ах ты, мерзавка! Подлая тварь этакая! Соблазнила своими богатствами Князя с головой быка и еще ругаешь других! Как же тебе не стыдно!

Увидев, как рассвирепел Сунь У-кун, женщина перепугалась и, не помня себя, в ужасе пустилась бежать, едва касаясь земли крохотными ножками. Сунь У-кун погнался за ней с гиканьем и улюлюканьем. Пещера Скребущая облака оказалась неподалеку от сосновой рощи. Женщина вбежала в нее, и ворота сразу же с грохотом захлопнулись.

Тогда Сунь У-кун убрал свой посох, остановился у ворот и стал разглядывать местность. Какая великолепная картина открылась его взору!

Вокруг раскинулись лесные чащи,
Пронзенные зубцами острых скал,
Подобных страже, на посту стоящей.
Похожие на неподвижных змей,
По камню стелются упругие лианы,
Среди бамбуков ищет путь ручей,
И пряный запах нежных орхидей
Струится в теплом воздухе дурманом.
Бьют родники из яшмовых расселин,
Журчанье их прозрачных, светлых струй
Напоминает песенку свирели
Уж астры расцвели, и лепестки
Укрыли землю радужным узором,
Вдали видны пещеристые горы,
Шумят в сырой прохладе тростники,
И в песнь единую слились все птичьи хоры.
Луна и солнце смотрят с высоты,
Попеременно озаряя небо
И облака чудесной красоты.
Покоем дивным дышит темный лес,
И скалы, и зеленые долины,
И снежных гор туманные вершины,
И все, что расстилается окрест.
Воистину, прелестен этот вид,
И взоры он и сердце веселит.

Но оставим пока Сунь У-куна любоваться прелестными видами и вернемся к нашей красотке.

Она вбежала прямо в «книжную» комнату. По лицу ее струился пот, смешанный с пудрой. Сердечко трепыхало от страха. Князь с головой быка обычно проводил время в этой комнате, где забавлялся писанием знаков киноварью.

Красотка упала ему на грудь, хватая его за уши и щеки, а затем разразилась громкими воплями и рыданиями.

Князь с головой быка расплылся в широкой улыбке и стал утешать ее:

— Красотка моя, — нежно говорил он, — не огорчайся! Скажи мне, что случилось.

Женщина забилась в ярости и начала неистово ругаться:

— Подлец ты этакий, негодный дьявол! Загубил мою жизнь!

— За что ты так бранишь меня? — спросил Князь.

— Я — круглая сирота, нет у меня ни отца, ни матери, которые могли бы защитить меня. Я понадеялась на тебя, думала, будешь мне опорой на всю жизнь. Повсюду о тебе идет молва, как о добром молодце, а оказывается, ты подлый трус, который сидит под юбкой у своей жены!

Услышав эти слова, Князь с головой быка схватил красотку в свои объятия:

— Красавица моя! — нежно произнес он. — Если я в чем-нибудь провинился перед тобой, скажи мне. Я готов просить прощения.

Женщина немного успокоилась и стала рассказывать:

— Только что, когда я гуляла за пещерой на лугу и рвала цветы, вдруг откуда-то появился волосатый монах, точь-в-точь бог Грома. Он подошел ко мне и вежливо поклонился. В первую минуту я не могла прийти в себя от страха, но затем опомнилась и спросила, кто он. Он сказал, что его прислала царица Железный веер за тобой. Ну, я, конечно, рассердилась, наговорила ему грубостей, а он набросился на меня со своим посохом и преследовал до самой пещеры. Если бы я не успела скрыться,

он убил бы меня. Взяла я сюда тебя на свою погибель! Князь с головой быка выслушал ее и стал просить прощения. Ему долго пришлось ублажать ее, пока она, наконец, успокоилась. Зато теперь обозлился Князь.

— Красавица моя! — сказал он. — Не стану скрывать от тебя, Банановая пещера хоть и глухое место, зато тихое и уютное. Супруга моя с самых малых лет воспитывалась в благочестии, постигла премудрость жизненного пути и стала небожительницей. Она держит дом в строгости и почтительном повиновении. В услужении у нас не то что мужчин, но даже мальчиков нет. Откуда же взялся этот мужик, похожий на бога Грома? Скорей всего это какой-то злой оборотень, который под вымышленным именем решил навестить меня. Дай-ка я выйду и сам погляжу на него!

Ай да Князь! Он вошел в большой зал, достал там свои боевые доспехи, облачился в них, затем взял палку в железной оправе, вышел за ворота и стал громко кричать:

— Кто здесь нарушает спокойствие?

Сунь У-кун был поблизости и заметил, что Князь с головой быка уже совсем не такой, каким был пятьсот лет назад.

Вот что рассказывают о нем стихи:

Железный шлем его сиял, начищенный песком,
Узор кольчуги золотой соперничал с огнем,
Красивы были сапоги высокие на нем,
С подошвой белой, словно снег, и с загнутым носком.
Был рот его, как чаша, кругл и красен, словно кровь,
Сверкала радугой крутой изогнутая бровь,
Подобны медным зеркалам свирепые глаза —
Казалось, отражалась в них далекая гроза.
Был перетянут стройный стан плетеным кушаком,
На пряжке бронзовой его был лев изображен,
И, что б сей муж ни говорил, казались рыком льва
И самый звук его речей и все его слова
Мощь несравненная его не ведала границ,
И даже духи вольных гор пред ним склонялись ниц.
Недаром душам, чьи тела уж превратились в прах,
Величье грозное его всегда внушало страх!
Недаром славу он себе недобрую стяжал,
И князем дьяволов его весь Запад величал.

Великий Мудрец Сунь У-кун оправил на себе одежды и, откликнувшись, выступил вперед. Он совершил самый глубокий поклон и сказал:

— О старший брат мой! Узнаешь ли ты меня, своего младшего брата?

Ответив поклоном на поклон, Князь с головой быка неуверенно спросил:

— Не ты ли Сунь У-кун, тот самый, которого величают равный небу Великий Мудрец?

— Да, это я и есть! Давно я с тобой не виделся и не являлся к тебе на поклон. А тут повстречал женщину и не успел спросить о тебе, а ты уже тут как тут. Красотка она у тебя. Поздравляю!

Но Князь сразу же сердито оборвал его:

— Попридержи свой язык! До меня дошли слухи, что после буйства, учиненного тобою в небесных чертогах, великий Будда заточил тебя под гору Усиншань и что лишь недавно ты избавлен от небесной кары и должен за это сопровождать Танского монаха, который идет на Запад поклониться Будде и получить у него священные книги. Как же ты осмелился погубить моего сына в пещере Огненных облаков, возле горного потока Высохшей сосны на горе Воплей? Я зол и собираюсь мстить тебе, а ты еще посмел ко мне явиться!

Великий Мудрец снова совершил поклон и сказал:

— О старший брат мой! Не гневайся на своего младшего брата понапрасну. Твой сын схватил Танского монаха и собирался съесть его. А я никак не мог подступиться к нему, чтобы защитить своего учителя. К счастью, бодисатва Гуаньинь изъявила желание спасти моего наставника. Она обратила твоего сына в истинную веру, и он по сей день находится при бодисатве, называется отроком Шаньцай, стал больше тебя ростом, наслаждается жизнью в райских чертогах и обрел долголетие на веки вечные. За что же ты зол на меня?

— Ишь ты, как остер на язык! — продолжал браниться Князь с головой быка. — Ладно, не будем пока говорить о сыне, тебя не переговоришь. Скажи мне лучше, зачем ты только что обидел мою любимицу и преследовал ее до ворот?

Сунь У-кун рассмеялся.

— Я пришел к тебе на поклон. Спросил у этой женщины, где можно тебя найти. Откуда мне было знать, что она приходится мне второй золовушкой! Она ни за что ни про что обругала меня, а я не сдержался и напугал ее, свою золовушку. Прошу тебя, дорогой мой брат, великодушно простить меня!

Князь с головой быка успокоился и произнес:

— Ну, так и быть, в память о нашей прежней дружбе прощаю тебя. Можешь идти!

— Я бесконечно благодарен тебе за великодушие, которым ты удостоил меня, — промолвил в ответ Великий Мудрец, — но позволь мне побеспокоить тебя и просить твоей помощи, без которой я никак не могу обойтись!

Князь снова стал ругаться:

— Что за наглая обезьяна! Никаких приличий не понимает. Вместо того чтобы уйти по-хорошему, когда тебя простили, ты смеешь еще приставать ко мне с какими-то просьбами!

— Великий мой старший брат! — проговорил Сунь У-кун. — Я. право, не хочу тебя обманывать и скажу всю правду. Сейчас путь нам преградила Огнедышащая гора, и мы не можем двигаться дальше. расспросил местных жителей и узнал, что у твоей супруги Лочи есть веер из бананового листа. Я хотел одолжить его и вчера посетил твой прежний дом и поклонился первой золовушке, но она заупрямилась и не согласилась одолжить мне веер. Вот почему я и явился к тебе. Прояви свое великодушие, безграничное, как небо, и огромное, как земля, отправляйся вместе со мной к своей первой супруге и вели ей одолжить мне волшебный веер. Я загашу огонь, переведу Танского монаха через гору, а после этого возвращу ваше сокровище.

От этих слов сердце Князя вспыхнуло огнем неукротимой ярости. Он заскрежетал и залязгал зубами и стал еще сильнее браниться.

— Значит, по-твоему, не наглость явиться к моей жене, чтобы выманить веер? Она тебе не дала веера, а поэтому ты явился ко мне да еще гоняешься за моей любимицей! Вот уж поистине не для тебя, видно, сказано: «Не обижай жену друга, не губи его любовницу!» Мало того, что ты обидел мою жену, ты вознамерился еще погубить и любовницу. Разве это не наглость? Ну-ка, подойди поближе, я познакомлю тебя с моей железной палкой!

— Вот что, брат! — сказал тут Великий Мудрец, — если хочешь драться, изволь, я ничуть не боюсь тебя. Но знай, что я от всего сердца прошу одолжить твой талисман. Это моя самая искренняя просьба!

— Ладно! — проговорил Князь с головой быка. — Если ты в трех схватках одолеешь меня, я велю жене одолжить тебе веер; если же не одолеешь, убью тебя и хоть этим умерю свой гнев.

— Согласен! — спокойно отвечал Сунь У-кун. — Прости, что за все время ни разу не удосужился навестить тебя. Увидим, как ты теперь владеешь оружием. Давай посостязаемся!

Князь с головой быка не стал больше пререкаться. Он взмахнул своей железной палицей и нацелился на Сунь У-куна. Но тот успел отбить удар, и между ними разгорелся жаркий бой.

Ужасной злобой лица исказились:
Враги забыли о былой приязни,
За верное оружие схватились
И в ход его пустили без боязни.
«Ты сына мне сгубил!» — кричит один,
Другой ему на это отвечает:
«Тот, кто путь истинный постиг, не погибает,
Тебе же гневаться не подобает,
Коль жизнь достойную себя обрел твой сын!»
«Что привело тебя ко мне домой?
Зачем к моим приблизился воротам?» —
Кричит один; ему в ответ другой:
«Прийти меня заставила забота
Не о тебе, не о себе самом,
А только о наставнике моем.
Хотел я у тебя твой веер попросить,
Чтоб Танского монаха защитить».
Но витязь с бычьей мордой не желал
Расстаться с драгоценным опахалом
И, распалившись злобой небывалой,
На Сунь У-куна с палицей напал.
Он этой палицей владел, пожалуй, лучше,
Чем взбешенный дракон хвостом своим могучим.
Однако Сунь У-кун удары отражал
С такой необычайною сноровкой,
Он посохом орудовал так ловко,
Что даже духов горных распугал.
Сначала на земле враги дрались,
Потом на помощь облака призвали,
Как скакунов, их мигом оседлали
И, словно птицы, в небеса взвились.
Там каждый проявлял свое уменье
И в обороне и в нежданном нападенье.
Однако битвы той исход еще неведом:
Кому же суждена желанная победа?

Более ста раз схватывались противники, но так и нельзя было сказать, на чьей стороне перевес. И вот в самый трудный и решающий момент боя кто-то с вершины горы громко крикнул:

— Князь! Мой повелитель давно уже ждет тебя на пир!

Князь с головой быка, отразив удар Сунь У-куна, закричал:

— Погоди, обезьяна! Я должен сходить к своему приятелю на пиршество. А когда вернусь, продолжим бой.

С этими словами он прижал облако, на нем проник к себе в пещеру и там обратился к своей красотке с такими словами:

— Красавица моя! Напугавший тебя грубиян, похожий на бога Грома, оказался не кем иным, как мартышкой Сунь У-куном. Я так отдубасил его своей палицей, что теперь он никогда больше не посмеет появиться здесь. Можешь спокойно играть и забавляться, а я сейчас отправлюсь к приятелю, который звал меня отведать его вино.

С этими словами Князь снял шлем и боевые доспехи, облачился в просторный кафтан темного цвета, вышел из ворот, оседлал исполинскую черепаху с золотистыми глазами, велел привратникам хорошенько стеречь ворота и, направившись прямо на северо-восток, исчез в облаках.

Великий Мудрец с вершины горы видел, как Князь с головой быка куда-то отправился, и подумал: «С кем же это он, старый бык, завел дружбу и где собирается пировать? Дай-ка я последую за ним и узнаю!».

О, прекрасный Царь обезьян! Он встряхнулся всем телом, превратился в легкий ветерок и вмиг догнал Князя с головой быка. Вскоре они достигли какой-то горы, и Князь вдруг пропал. Великий Мудрец принял свой первоначальный вид и отправился на поиски. На горе оказалось глубокое прозрачное озеро, на берегу которого высился каменный монумент с высеченными на нем шестью большими иероглифами: «Озеро Лазоревые волны на горе Каменный хаос». Великий Мудрец подумал про себя: «Ручаюсь, что бык скрылся в этом озере. На дне, видимо, живет какой-то оборотень: крокодил, дракон, рыба, черепаха или тритон. Дай-ка и я опущусь на дно, посмотрю, что там происходит».

Сунь У-кун щелкнул пальцами, прочел заклинание, встряхнулся и сразу же превратился в краба средней величины, не очень большого, но и не маленького, весом примерно в тридцать шесть цзиней. Бултыхнувшись в воду он сразу же опустился на дно и увидел там триумфальные ворота, тонкой резной работы, перед которыми находилась на привязи черепаха с золотистыми глазами. Сунь У-кун вполз в ворота. За ними воды не оказалось. Продолжая ползти дальше, Сунь У-кун внимательно осматривался. Поодаль из какого-то строения доносились звуки музыки.

Вот что он увидел:

Светом прозрачным подводных лучей озаренный,
Дивный чертог неземной возвышал свои стены,
Алые своды, коралловые колонны
Переливались огнями камней драгоценных.
Кровля покрыта была черепицей златою,
Как чешуя, серебрились высокие башни,
Вход же, ведущий во внутренние покои,
Яшмою белой и жемчугом крупным украшен,
Оберегался тяжелым и прочным заслоном
Из закругленных, как волны, щитов черепашьих.
В зале высоком, просторном и великолепном,
Залюбовался бы каждый сверкающим троном,
Напоминающим лотос и видом и цветом,
Желто-медовым с утра, а к закату червонным.
Запах пьянящий и пряный цветы источали,
Также и водоросли, и благовонные травы.
Схожее с лунным сиянье на все проливали
Чудо-светильники, что в углубленьях стояли,
Словно жемчужины в каменной гладкой оправе.
Если обители светлой, чертогам небесным
Этот подводный дворец уподобить не можем, —
Ибо сравненье такое весьма неуместно, —
Все же он каждому будет казаться похожим
На восхищающий взоры, цветущий, прелестный
Остров Пэнлай, красотою своею известный.
Праздник в разгаре. Пируют почтенные гости,
Восемь прекраснейших яств с наслажденьем вкушают,
Кубок за кубком хмельного вина осушают,
Сидя бок о бок сплоченными тесно рядами.
Резвые рыбки разносят напитки и блюда,
Ловко и плавно скользя меж большими столами,
Пенье и музыка равно слышны отовсюду,
Все музыканты сидят на высоком помосте,
Девушки-окуни славно на гуслях играют,
Окуни-юноши нежно на флейтах им вторят,
С ними в уменье киты голосистые спорят,
Дивные звуки до самых небес долетают.
Празднику этому всякий бы мог подивиться,
Глядя, как в сопровождении рыб большеротых
Шествуют чинно и важно драконы-девицы
С яркими, пестрыми перьями феникса-птицы,
В темно-зеленых прическах, что башни высоких,
Как черепахи большие, старательно, строго,
С видом торжественным в длинные дуют свирели,
Как, преисполнившись буйно-хмельного веселья,
Лихо отплясывают молодцы-осьминоги.

На почетном месте восседал Князь с головой быка. Около него вертелось несколько оборотней, принявших облик драконов. Перед ним сидел пожилой дракон — тоже, видно, оборотень. По обеим сторонам дракона сидели его сыновья, внуки, жены и дочери. Когда хозяева и гости оживленно предлагали друг другу чарки и палочки для игры на выпивку, вдруг показался Сунь У-кун, принявший вид краба, и пополз к ним. Хозяин заметил его и крикнул:

— Хватайте этого невежу краба! Какой дикарь!

Сыновья и внуки дракона кинулись на краба и схватили его, а он вдруг заговорил человечьим голосом и стал молить:

— Пощадите! Пощадите!

— Откуда ты взялся, — заинтересовался старый дракон, — и как осмелился войти в мои хоромы, да еще расхаживать перед уважаемыми гостями? Живей выкладывай все как есть, тогда, может быть, я помилую тебя.

Наш Великий Мудрец и тут нашелся и стал выдумывать всякие небылицы. Вот послушайте:

Я в этом озере рожден,
Я им и вскормлен и вспоен…
Немало в озере воды,
Довольно в озере еды;
Стоит на берегу гора,
А под горой — моя нора.
По воспитанью я не князь,
В моей норе — сплошная грязь:
Со всеми я вступаю в спор,
И всем иду наперекор.
Быть может, я не так уж глуп,
А если неотесан, груб,
То это не моя вина
Я — житель тинистого дна!
Коль чем тебя я оскорбил,
Прошу, чтоб ты меня простил!
Ведь сам я очень огорчен,
Что правилам не обучен!

Всем, кто был здесь, понравились слова краба, и они стали кланяться старому дракону и просить его:

— Он ведь в самом деле первый раз в жизни попал в твой дворец, откуда же ему знать дворцовые приличия? Просим тебя, уважаемый хозяин наш, помилуй и отпусти его!

Старый дракон поблагодарил гостей за совет, а они закричали: «Отпусти краба! Но не забудь поухаживать за ним там, за воротами!».

Великий Мудрец в знак благодарности издал нечленораздельный звук и поспешил поскорее убраться. Спасая жизнь, он полз, не останавливаясь, до самых триумфальных ворот и в то же время раздумывал:

«Теперь Князя с головой быка не скоро дождешься! Он не уйдет, пока не захмелеет. А когда вернется, то все равно не согласится одолжить мне свой веер. Пожалуй, лучше увести его черепаху с золотистыми глазами, принять его облик, надуть Лочу и выманить у нее настоящий веер. Тогда можно будет перевести наставника через Огнедышащую гору. Да, так будет лучше!..».

Очутившись за воротами, он сразу же принял свой первоначальный вид, отвязал черепаху с золотистыми глазами, уселся в резное, изукрашенное седло и отправился в обратный путь.

Выбравшись из озера, Сунь У-кун преобразился в Князя с головой быка и, погоняя бедное животное, на облаке очень быстро добрался до Банановой пещеры на горе Изумрудных облаков.

— Эй, отворяйте ворота! — закричал он.

На шум выбежали две привратницы, приоткрыли ворота и увидели своего повелителя — Князя с головой быка. Девушки стремглав побежали с радостной вестью к своей госпоже.

— Госпожа! Наш повелитель вернулся!

Лоча, не веря своим ушам, поспешно поправила прическу и, быстро переступая своими крохотными ножками, побежала за ворота встретить мужа.

Тем временем наш Мудрец Сунь У-кун слез с резного седла и повел за собой черепаху с золотистыми глазами. Набравшись храбрости, он решил обмануть красавицу. Лоча влюбленными глазами смотрела на Сунь У-куна, не подозревая обмана. Она взяла его за руки и повела к себе, приказав служанкам подать чай и угощение. Все в доме знали, что явился хозяин, и каждый старался, как мог, выказать ему свое внимание и уважение. Сразу же начались разговоры, обычные при первом свидании.

— Давно мы с тобой расстались, дорогая супруженька! — сказал Князь с головой быка — Сунь У-кун.

— Да будет тебе большое счастье, великий повелитель, на добром слове! — отвечала Лоча, а затем спросила: — Каким же ветром тебя занесло сюда, в дом твоей рабыни, которую ты бросил, променяв на новую любовь?

Сунь У-кун рассмеялся:

— Что ты? Разве я мог навсегда покинуть тебя? Дело в том, что в доме у царевны Яшмовое личико часто бывают гости и хлопот не оберешься, вот и пришлось задержаться. Зато мне удалось приобрести целое состояние!

Помолчав немного, он добавил:

— Недавно я узнал, что негодяй Сунь У-кун, который охраняет Танского монаха в пути, появился в окрестностях нашей Огнедышащей горы. Боюсь, что он явится к тебе одолжить волшебный веер. Ты знаешь, как я досадую на себя за то, что до сих пор еще не отомстил ему за нашего сына, которого он сгубил. Если только он появится, немедленно пошли за мной, я его схвачу и растерзаю на мелкие кусочки, чтобы мы с тобой хоть душу отвели.

Услышав эти слова, Лоча со слезами на глазах стала жаловаться:

— О великий Князь! Ты же знаешь поговорку: «Мужчина без жены, все равно что богатство без присмотра, а женщина без мужа, что слуга без хозяина». Эта противная обезьяна чуть было не погубила меня!

Сунь У-кун при этих словах сделал вид, что сильно разгневан. Изрыгая потоки брани, он спросил:

— Когда проходила тут эта мерзкая обезьяна?

— Да она еще где-то здесь, — ответила Лоча, — вчера только была у меня и просила одолжить веер. Я облачилась в боевые доспехи, взяла меч, выбежала за ворота и начала рубить ее по голове, но она все терпела и нагло называла меня «золовушкой», уверяя, что ты когда-то с ней побратался!

— Да, это было пятьсот лет тому назад! — пробурчал Великий Мудрец.

— Так вот, — продолжала Лоча, — я его ругаю, а он все терпит и делает вид, будто не смеет слова сказать; я бью его по голове, а он прикидывается, будто не смеет руки на меня поднять. Потом я на него махнула веером, и его унесло вихрем. Однако он достал где-то волшебное средство от ветра и сегодня рано утром снова появился и стал шуметь за воротами. Я во второй раз махнула на него веером, а он, представь себе, даже не шелохнулся. Когда же я пошла на него с мечом в руках, чтобы срубить ему голову, он вступил в бой. Я испугалась его тяжелого посоха и скрылась в пещере, плотно затворив ворота. Не знаю каким образом он пробрался ко мне в живот и я едва не рассталась с жизнью! Пришлось молить его о пощаде и признать родственником. Потом я дала ему веер, и он ушел…

Сунь У-кун принялся колотить себя кулаками в грудь и убиваться:

— Ах, какая жалость, какая жалость! — вопил он. — Как же это ты, супруженька, так опростоволосилась?! Отдать этакую драгоценность противной обезьяне. Ведь я умереть могу от злости!

— Не сердись, великий Князь мой!— смеясь, проговорила Лоча.— Я дала ему не настоящий веер, обманула его, только бы он убрался отсюда.

— А где же настоящий веер?— спросил Сунь У-кун.

— Успокойся! Успокойся! Я его спрятала, — ласково отвечала Лоча.

Затем она приказала служанкам по случаю приезда дорогого хозяина подать лучшие вина и изысканные яства. Поднося обеими руками полную чашу вина, Лоча обратилась к мнимому супругу с такими словами:

— О великий Князь мой! Хотя тебе весело с новой супругой, молю тебя, не забывай обо мне! Выпей чарочку этого домашнего вина.

Сунь У-куну пришлось принять чарку. Он поднял кубок и с улыбкой ответил:

— Супруженька! Сперва ты выпей! Ради того, чтобы приумножить наше богатство, пришлось мне быть в долгой разлуке с тобой, но ты все это время исправно вела хозяйство, так что мне следует угощать и благодарить тебя.

Лоча выпила, снова налила чарку и передала мнимому мужу со словами:

— Еще во времена глубокой древности сложилась поговорка: «Жена — мужу ровня!» Для меня ты, супруг мой, что отец родной: поишь, кормишь меня, за что же тебе меня благодарить?

Продолжая говорить другу другу любезности, они уселись рядом и пили вино по очереди. Сун У-кун боялся нарушить монашеский пост и ел одни только фрукты. После нескольких чарок вина Лоча опьянела, и в ней пробудилась страсть. Она стала прижиматься к Сунь У-куну, взяла его за руки, шептала нежные слова. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, и перешептывались, пили вино из одной чарки, откусывали от одного куска.

Великий Мудрец прикидывался нежным и страстным. Ничего иного ему не оставалось. Поистине верно сказано в стихах:

Что может быть чудесней, чем вино?
Его метлой печаль мы выметаем,
На удочку его нам стих поймать дано,
Мы с ним ни горя, ни забот не знаем…
А сколько радостей в себе таит оно!
Его вкусив, смыкает разум вежды,
И сбрасывает тесные одежды
Святое целомудрие само.
Взгляни на женщину, когда, испив вина,
Забыв все правила, что с детства были любы,
В улыбке обольстительной она
Приоткрывает розовые губы,
Пленительно колеблет гибкий стан,
Что ветка ивы под напором ветра,
И слов бессвязных негу и дурман
В хмельной истоме расточает щедро…
Взгляни: то встанет, то опять присядет,
То волосы растреплет, то пригладит,
И томными очами поведет,
Закроет веер и опять раздвинет,
И снимет кофту, и опять накинет,
Но в рукава никак не попадет.
Вот шелковые косы расплелись,
Румянцем жарким щеки налились
И расстегнулись пуговки на платье…
Глядишь — и в ход пошли рукопожатья,
Прикосновенья, нежные объятья,
И все бесчинства с якоря снялись!

Заметив, что Лоча изрядно опьянела, Великий Мудрец Сунь У-кун решил приступить к действиям и стал ее подзадоривать.

— Супруженька, — произнес он. — Куда же ты спрятала настоящий веер? Надо быть настороже. Ведь Сунь У-кун может появиться в любой момент и обмануть тебя, изменив собственный облик.

Лоча хихикнула, вынула изо рта листик, величиной с листик абрикоса, и, передавая его Сунь У-куну, сказала:

— Разве это не он, наш драгоценный талисман?

Сунь У-кун недоверчиво взял листик в руки и подумал: «Как же такой крохотной штучкой можно затушить пламя Огнедышащей горы?.. Боюсь, как бы снова не вышло обмана».

Заметив, что он, разглядывая талисман, погрузился в глубокое раздумье, Лоча не вытерпела, придвинулась к нему еще ближе и, касаясь своим напудренным личиком его волосатой физиономии, пролепетала:

— Родненький мой! Спрячь талисман у себя, запей вином и развеселись! О чем еще думать?

Сунь У-кун, положив ногу на ногу, спросил:

— Как же можно такой штучкой затушить пламя, бушующее на пространстве в восемьсот ли?

Вино настолько разобрало Лоча, что она, ничего не подозревая, рассказала, как пользоваться талисманом:

— О великий Князь мой! — молвила она. — Я провела в разлуке с тобой два года. Все это время ты, наверное, дни и ночи предавался любовным утехам, и твоя ненаглядная красотка Яшмовое личико отшибла у тебя память. Как мог ты забыть тайну своего собственного талисмана? Надо большим пальцем левой руки скрутить седьмую красную шелковинку на ручке веера и при этом произнести заклинание. Листки сразу увеличатся до целого чжана и двух ли! У него неисчерпаемые возможности превращения, и даже пламя на пространстве нескольких тысяч ли можно погасить одним его взмахом!

Великий Мудрец крепко запомнил все, что сказала Лоча, положил листок в рот, потер лицо руками и тотчас принял свой первоначальный вид.

— Ну-ка, Лоча, погляди на меня! — заорал он свирепым голосом. — Посмотри, каков из себя твой родной муженек! Ай-ай-ай! И не стыдно тебе было завлекать меня в свои сети!

Увидев перед собой настоящего Сунь У-куна, женщина в ужасе перевернула стоявший перед нею стол с яствами, упала на пол и, сгорая от жгучего стыда, стала громко причитать:

— Убил! Без ножа зарезал!

Но Сунь У-кун, не обращая никакого внимания на Лочу, повернулся и быстрыми шагами вышел из Банановой пещеры. Недаром говорится: «Кто не жаждет женских ласк, тот довольный и веселый возвращается от красотки».

Потянувшись всем телом, Сунь У-кун вскочил на облако, перемахнул через высокую гору и достал изо рта волшебный талисман, чтобы испытать его. Большим пальцем левой руки он начал скручивать седьмую шелковинку на ручке веера и произнес заклинание.

Листок действительно увеличился до одного чжана и двух чи.

Сунь У-кун стал внимательно разглядывать его и убедился, что этот веер совсем не похож на тот, оказавшийся поддельным. От этого веера исходило какое-то сияние. Он был прошит тридцатью шестью красными шелковинками.

Но Сун У-кун узнал только одно заклинание: как увеличить размеры волшебного веера, а как уменьшить его до начального размера — этого заклинания он не знал и как ни крутил веер, тот оставался такого же огромного размера. Делать было нечего, он взвалил его на спину и пустился в обратный путь. Но об этом мы рассказывать не будем.

Вернемся к Князю с головой быка. Когда пир на дне озера закончился и гости стали расходиться, Князь тоже вышел за ворота, но там нигде не мог найти свою черепаху с золотистыми глазами. Почтенный хозяин — старый дракон — собрал всех своих домочадцев и стал расспрашивать.

— Кто из вас тайком отвязал и выпустил черепаху с золотистыми глазами?

Домочадцы опустились на колени перед своим повелителем.

— Никто из нас не осмелился бы ни отвязать, ни украсть это священное животное, — говорили они, не переставая кланяться. — Здесь никого из нас не было: мы на пиру разносили гостям вино и блюда с яствами, пели им песни, играли на музыкальных инструментах!

Старый дракон поверил.

— Наши домашние музыканты, безусловно, этого себе не позволят. Может, сюда приходил кто-нибудь чужой?

Тут вмешались в разговор сыновья и внуки дракона:

— Когда мы рассаживались, — сказали они, — в зале появился краб. Вот он и утащил черепаху.

Князь с головой быка сразу же сообразил, кто это мог быть, и сказал:

— Не стоит больше говорить об этом. Когда ты, мой добрый друг, послал за мной, чтобы пригласить на этот великолепный пир, ко мне явился Сунь У-кун, которому велено охранять Танского монаха в его паломничестве за священными книгами. А как тебе известно, чтобы пройти Огнедышащую гору, необходим волшебный веер, вот Сунь У-кун и обратился ко мне с просьбой одолжить его, но я не дал, и он затеял со мною драку. Мы долго бились, но не смогли одолеть друг друга. Тогда я первый покинул поле боя и отправился к тебе на пир. А эта хитроумная обезьяна, которая умеет проделывать всевозможные штуки, наверняка превратилась в краба и заявилась разузнать, что здесь происходит. Затем она украла черепаху и отправилась к моей жене, чтобы обмануть ее и раздобыть банановый веер!

Все, кто присутствовал здесь, пришли в неописуемый ужас.

— Уж не тот ли это Сунь У-кун, который когда-то учинил великое буйство в небесных чертогах? — дрожа от страха, спрашивали они.

— Конечно, это и есть тот самый Сунь У-кун! — отвечал им Князь с головой быка. — Дорогие мои хозяева, — продолжал он, — если вам доведется быть на большой дороге, ведущей на Запад, и вы в чем-нибудь виноваты, советую вам ни в коем случае не встречаться с ним.

— Если все, что ты говоришь, правда, то как теперь быть с твоей пропавшей черепахой? — сказал старый дракон.

Князь с головой быка рассмеялся:

— Ничего! Не беспокойтесь, — успокаивал он. — Сидите и ждите, а к живо догоню его и вернусь обратно.

И тут Князь с головой быка проложил себе путь в воде, вынырнул со дна озера на поверхность, взлетел на желтое облако и помчался прямо к горе Изумрудных облаков. Подлетая к Банановой пещере, он еще издали услыхал, как неистовствовала Лоча, стуча ногами, колотя себя в грудь кулаками и крича на все лады.

С силой распахнув ворота, Князь с головой быка увидел привязанную к ним черепаху с золотистыми глазами. Тогда он громким голосом спросил:

— Жена! Куда девался Сунь У-кун?

Все домочадцы, увидев своего хозяина, опустились перед ним на колени и приветствовали его:

— С прибытием тебя, наш повелитель!

А Лоча вцепилась в Князя и, тычась головой в его грудь, ругалась на чем свет стоит:

— Ну и ротозей! Чтоб тебя громом поразило! Как же ты позволил этой несносной обезьяне украсть черепаху с золотистыми глазами? Ведь Сунь У-кун, приняв твой облик, явился сюда и обманул меня!

Князь с головой быка от ярости заскрежетал зубами:

— А не знаешь ли ты, куда он делся? — зарычал он, колотя себя в грудь кулаками. Лоча сквозь поток брани и проклятий ответила:

— Эта негодная обезьяна выманила у меня наш драгоценный талисман, приняла свой настоящий облик и сбежала! Я чуть не лопнула от злости!

— Побереги себя, женушка! — ласково произнес Князь. — Не надо так волноваться. Я сейчас догоню обезьяну, отниму у нее наш талисман, а с нее спущу шкуру, раздроблю ей кости, вырву у нее сердце и печень и отдам тебе. Может быть, хоть так ты утолишь свой гнев!

— Подайте мне мое оружие, живо! — обратился он к служанкам.

— Повелитель! — отвечали служанки. — Твоего оружия здесь нет!

— Тогда несите мне оружие вашей госпожи!

Служанки мигом поднесли ему булатный меч, и Князь с головой быка, сняв с себя облачение, в котором присутствовал на пиру, закрепил на себе исподние одежды и с мечом в руках выбежал из Банановой пещеры. В таком виде он помчался прямо к Огнедышащей горе. Вот уж поистине:

У женщины иной ума не больше,
Чем красоты у курицы промокшей, —
Такую женщину нетрудно обмануть!
И дьяволу пришлось сразиться с Пратимокшей,
Чтоб отомстить за дуру как-нибудь.

Благополучно ли кончились все те события, о которых вы сейчас прочитали, можно узнать из следующей главы.

 

«« Предыдущая         Следующая »»

Перейти на главную страницу: роман «Путешествие на Запад»

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА