Иван Марчук: каждый человек должен стать гордым, а не рабом

The Epoch Times02.09.2005 Обновлено: 06.09.2021 13:37

Иван Марчук — легендарная фигура сегодняшнего украинского искусства. Он является великим народным художником, скульптором, графиком, лауреатом Национальной премии имени Шевченко. Сегодня его картины поражают искусствоведов Европы, Америки, Австралии, ему предлагают выставляться в лучших залах мира, и это все в противоположность прошлому гонению и преследованию в собственном государстве — Украине.

Времена меняются, и вот уже в одном из самых больших выставочных дворцов Украины «Украинский Дом» с невероятным успехом прошла его персональная выставка.

На выставке было представлено 9 тематических циклов картин, общим количеством 280. Среди них: «Голос моей души», «Пейзаж», «Цветение», «Портрет», «Цветные прелюдии», «Белая планета-1», «Белая планета-2», «Новые экспрессии», «Выходят мечты из берегов».

18 апреля 2005 года Президентом Украины Виктором Ющенко был подписан указ, в котором он поручил поддержать инициативу творческой общественности в связи с открытием в Киеве Музея к 70- летию Ивана Марчука.

Иван Марчук является основателем новых стилей в искусстве, в частности, «плёнтанизму» (от украинского «плёнтати» — плести). Именно за свои националистические мотивы он подвергался давлению во времена правления коммунистической партии.

Что вдохновляет Вас на творчество?

Марчук:

Меня ничего не вдохновляет, я просто должен работать. Я не хочу работать, но знаю, что должен. Хочу видеть очень много картин, и именно те, которые я сделаю. Я видел множество картин, находящихся в разных уголках мира, и уже насмотрелся на них. Художник любит свои картины так же, как женщина любит своих детей. Я свои картины тоже очень люблю. И хочу, что бы их у меня было очень много. Но не потому, что я гонюсь за количеством, а потому, что мне грустно без картин. Я грущу, если в течение недели не было написано ни одной картины, поэтому я работаю, несмотря на то, хочу или нет… Есть вдохновение, нет вдохновения… Я радуюсь, что есть прекрасный мир, прекрасные люди. Я смотрю на природу. Мне хочется рисовать все, что есть под ногами, рисовать все, что вижу. Был случай, когда я не мог найти красивого классического пейзажа, километры исходил по полям, лугам и лесам. Сейчас у меня все есть под ногами, куда бы я ни ступил, все могу нарисовать. Это касается пейзажа, а всё остальное — восемь других разных Марчуков. Работа проводится в студии: погружаюсь в себя, стоя за мольбертом, зная, что должен что-то “родить”. И так начинается каждый мой день: с семи часов утра и до девяти вечера. Находясь в студии, иногда что-то где-то быстренько перекушу, что-то возьму, что-то принесу — и снова работаю, домой прихожу только спать. Рано встаю и снова иду в студию. И так проходит вся моя жизнь. Знаю, что должен работать. Будучи скупым на время, не люблю его тратить понапрасну. Каждый день отчитываюсь перед собой, и, в зависимости от того, что я сделал, день прошел либо удачно, либо нет. Поэтому постоянно работаю. Если бы все украинцы работали так, как я, хотя бы на 30% , то мы давно жили бы как в раю. А если бы я искал вдохновение, то никогда бы его не нашел. Какие-то темы искать – тоже бесполезно, я не от этого отталкиваюсь. Моя работа заключается в импровизации. Темы приходят сами собой, сюжет вырисовывается сам по себе. Название картинам я даю только по окончании работы, так как никогда не знаю, что нарисую. А когда картина уже готова, то я, размышляя, разговариваю с ней: «Как назвать ту «файну» (с укр. — красивую, хорошую) девушку, что я нарисовал?», — имея в виду картину. Вот так, такой процесс. Ограничиваю себя во многом, но, вместе с тем, идет полная отдача. Если и остаются мои следы, то остаются на века.

В ваших картинах, по крайней мере, в тех, что я увидела, на мой взгляд, много грусти, какой-то печали…

Марчук:

Это — не грусть, просто люди не так смотрят на мои картины. Это — тихое раздумье, там присутствует мудрость. Это есть тишина, божественная тишина… Кто-то говорит: « Марчук рисует Божью тишину». Кто-то подумает, смотря на эти полотна, что я плачу, а я не плачу. Есть тихая задумчивость, будто тишина перед грозой. У меня нигде нет неистовства, только в моих абстрактных вещах, где есть настоящий взрыв, и в новых экспрессивных работах (имеются в виду 500 работ, что я сделал в Нью-Йорке). А последняя работа «Выходят мечты из берегов» была проделана в Киеве по абсолютно новой технологии. Я слышал, что говорят, будто это я изобразил теракты в Нью-Йорке, так как все происходило на моих глазах. Но у меня внутри произошел взрыв, потому что я постоянно что-то ищу, постоянно стараюсь сделать что-то такое, чего еще никогда не делал. Не думая ни о ком и ни о чем, стараюсь удовлетворить себя, т.е. раскрыть свой талант по возможности еще шире. Такого ещё не было, но должно произойти. Будет еще десятый, одиннадцатый или пятнадцатый Марчук, пока не знаю, но он явится.

Можете ли в двух словах сказать о своей жизни в Америке, что Вас поразило?

Марчук:

Во-первых, меня сразу же поразил Нью-Йорк визуально, во-вторых, в Америке я не видел зависти, которая уничтожает Украину. За одиннадцать лет я не встретил зависти нигде. Мне понравилось, что в Америке человек может работать на 10-ти, 20-ти работах, если ему позволяет время. И если он хочет не спать, то пусть себе не спит. И страна разрешает работать и зарабатывать столько, сколько человек сможет. В этом отношении Америка — очень удобная страна. У нас этого нет и неизвестно, когда будет. Но это не главное. Там тот, кто лежит на цементе и спит, никогда не завидует тому, кто живет во дворце, рассуждая так: « То — его, а это – мое». А мы испытываем отвращение к тем, кто очень богат. На данном этапе распределения, перераспределения, на этапе изменения формации всегда так бывает. Мы очень хотим, чтобы скорее всё это прошло, но этот период длится очень долго.

То есть, вы считаете, что нормальному развитию на Украине мешает зависть?

Марчук:

Это национальный рак, абсолютный рак. В мире я этого не замечал нигде. Во многих странах люди хорошо живут, и там тоже есть бомжи, но зависти нигде нет. Все заложено на генном уровне. Нация будто обречена завидовать. Она (зависть — прим.автора) может исчезнуть, когда все будут одинаково хорошо жить, а если будут бедные, — зависть на этой земле никогда не исчезнет. Так что мы обречены. Всё больше и больше людей будет богатеть. Кто-то заработает, кто-то украдет, кто-то своими руками что-то сделает, но красть будут еще очень долго, на том и богатеть. Нация не сформирована, не сформирована государственность. Никакие законы не действуют. У нас прекрасные законы, прекрасная конституция, но они написаны не для нас. Они написаны только на бумаге, но никогда не будут выполняться.

Как вы считаете, что должно подтолкнуть нас, украинцев, к тому, чтобы что-то изменить в нашем национальном сознании, чтобы начать развиваться без зависти?

Марчук:

Для этого нужно полностью изменить менталитет. Каждый человек должен стать гордым, а не рабом. Я очень гордый человек, очень гордый! В таком случае никто не сможет обидеть, делать все, что угодно, скручивать, как веник, тряпку, никто не сможет. Если каждый человек будет гордым, будет отстаивать свои права, то что-то изменится в нашем национальном сознании. А если один не сможет, тогда сможем все вместе. Этот процесс уже начался, люди немножко встали. Но это не является окончательным сознанием, еще нужно очень много работать и шевелить этот улей, чтобы весь улей гудел. И вот когда он будет гудеть, когда человек ощутит, что он является человеком, даже, если он бедный, вот тогда он будет бороться за свои права и за то, чтобы в этой стране была справедливость, и люди жили по закону. Законы есть, они все хорошие, плохих законов не принимают.

А что вы можете сказать о своем творчестве, о своей жизни на Украине еще при прошлой власти?

Марчук:

О прошлой власти я вообще не хочу вспоминать. Я поехал в мир на 12 лет, чтобы вылечить те раны, которые мне были причинены — моральные, этические, психологические. Я там жил законно и чрезвычайно спокойно. Мне не нужно читать и знать законы государства, я сам есть закон, мое поведение синхронно отвечает всем законам, где бы я ни появился. У нас мне абсолютно не нужно знать законы, так как я знаю, как нужно жить. И меня это никогда не интересовало и не интересует.

Я хотел убежать отсюда, выехать еще в 1975 году, но попал впервые за границу только в 1988 г. Вот и вообразите, сколько я натерпелся, как тяжело было жить под давлением. Но я рисовал, хотя депрессии были очень частые, мне жить не хотелось. Если бы я был последовательным, то нашел бы какую-нибудь даму еврейского происхождения, какую-нибудь иностранку. Некоторые ребята это сделали, так как это был единственный выход, — они забыли про Украину. И сейчас там живут, все у них есть. Я тогда жил так: одной ногой стоял там, а второй — здесь. А когда только уехал, будучи уже в Австралии, думал, что в эту страну больше не вернусь. Но прошло время, страна уже не та, что была когда-то, уже никто никого не преследует, меня не преследуют, хвостов нет, репрессий нет, можно уже жить в этой стране, хотя она меня реабилитировала, хотел я этого или нет. То, что происходило со мной, происходило в тот период, когда я сам сотворил себя наперекор всему. Я свободно себя чувствую в этой стране, хотя она еще очень и очень далека от идеала, который существует в нормальных развитых государствах.

Что вас заставило возвратиться на Украину?

Марчук:

Вы знаете, я, всё- таки, тосковал по родине. Когда оказался в Америке, то знал, что проживу там лет 10 и, наверное, не больше, так как ощущал отвращение от того, где я есть. Понял, что жизнь будет очень скучной и неинтересной. Я предчувствовал, что буду только работать и никого больше не видеть. И так с годами я ощущал ностальгию — сидел и смотрел в окно. Я нашел тюрьму в Америке и побывал там. Если бы меня посадили в тюрьму в советские времена, то я нарисовал бы значительно больше, так как никто не мешает в тюрьме, там просто изоляция, полная изоляция от мира. Америка почти такой и была. Это наисвободнейшая страна: захотел – вышел, погулял. Кому ты нужен там? Кто тебя знает? А дальше что? А дальше убегаешь домой, чтобы не одуреть, не сойти с ума, и рисуешь, рисуешь, рисуешь, рисуешь. Это побуждало к работе. Так что я не жалею, в некоторой мере, что сделал очень много. С другой стороны, я потерял радость жизни. Там и женщин красивых нет… И так оно все накапливалось, накапливалось… И за два года до теракта я уже собирался уехать, хотя даже квартиру очень удачно, очень дешево достал, но не жил в ней. Я говорил: все равно еду, уже еду, уже еду… Но тяжело разорвать эту пуповину, все — же нажил за 11 лет какие-то контакты, какие-то привычки… Но не удалось мне выучить язык, так как очень был занят, жаль было времени на это тратить. Хотелось рисовать, как можно больше сделать. Привозил картины на Украину, так как думал, что где-то здесь, может, в новом государстве, уже создадут музей или галерею, так как об этом уже говорилось лет с 25. Такое распоряжение Президента уже существует, и все уже закрутилось в том направлении. Хотя страна не очень признательная была мне, и мы не жили дружно все эти годы, но дадут стены, посмотрим…

Такая уж судьба многих художников: пройти тернистый путь, а потом…

Марчук:

Ну, много разных тернистых путей. Когда Ван Гог проходил свой страшный тернистый путь, то это были совсем другие мотивы. Общество не воспринимало его картины, его творчество. И если бы на Украине не восприняли мое творчество, то я сильно бы не переживал, так как всегда найдутся люди, которые примут и купят. Но когда тебя государство преследует, режим преследует, то это уже намного страшнее и очень опасно. Как бы этот художник бедно не жил, его никогда не преследовали. Просто люди не покупали его картины. Ну что поделаешь, можно заниматься какой-то другой работой, а в свободное время рисовать картины с удовольствием. Я был в немного худшем положении при советском режиме, чем Ван Гог. Меня спрашивали в Америке: «Как ты живешь?» «Живу как Ван Гог, -отвечал я, — только немножко материально лучше». В этом отношении при советах мне было легче. Когда о моем творчестве все узнали, в 1968 году, у меня впервые начали покупать картины. Потихоньку, потихоньку я приобретал экономическую независимость, наживая, тем самым, много неприятностей, много врагов. Я устоял, но меня угнетало другое — преследование на другом уровне, уже не на

+художественном. Раны, в некоторой мере, залечил за эти 12 лет моего пребывания за границей, и уже смотрел в сторону Украины — какая она хорошая (красивая). Ну, я абсолютно чувствую себя здесь очень хорошо. Ни в чем не нуждаюсь, мне много не нужно. Главное, чтобы были полотно, кисти, краски, мастерская и место для сна. Так что радуюсь, что живу в таком раю. Постоянно встречаюсь с людьми, которых почитаю, люблю и уважаю. Там так не делается, а вот здесь у нас все есть. Это такой обмен доброй энергетики: я им даю, они — мне.

Каким Вы видите развитие Украины, учитывая последние события «померанцевой» (оранжевой) революции?

Марчук:

Имею надежду, которая подкрепляется верой. Имею надежду, а надежда обещает определенные планы для реализации: превратить Украину в нормальную страну, что возможно только после вымирания двух поколений. Поскольку все процессы в мире происходят значительно быстрее чем когда-либо, буквально в геометрической прогрессии, то и нам отведено короткое время для того, чтобы мы с Украиной что-то такое «сделали». А ничего не сделать уже не удастся, так как сейчас добро и зло уже 50 на 50. И добро должно, все — таки, победить. Я уверен: сегодня не будет — будет послезавтра. Это не делается сразу. Власть наша, пока что, не революционная, а либеральная. А если бы она сразу все «круто» сделала, то напугала бы всех так, что никто никогда бы из норы не вышел. Это был бы ускоренный процесс, но сегодняшние люди не рождены для созидания, для построения твердого базиса. В Нью-Йорке после 9-ти часов я могу на любой станции не просто сесть, а лечь. А вы попробуйте на какой-нибудь станции, кроме конечной, сесть в Киеве. Не сможете. И пока это метро будет забито людьми, до тех пор у нас будет жизнь «паскудная». Ощущается грандиозная сила, которая не работает. Люди смотрят, что где украсть, как выжить, но не как создавать… Если человек не создает, то откуда будущее возьмется? С неба не упадет. Если богатый приедет, то и землю заберет, и страну заберет, и людей в рабство возьмет. Умирайте, вы нам не нужны! Будут машины новые, технологии, и мы без людей накормим всю Европу хлебом. Такая перспектива существует.

Планируете ли Вы в ближайшее время провести свою выставку в других странах Европы?

Марчук:

Планирую, есть люди, которые взялись за организацию. Издание альбома и выставка — это не только моя работа, мне помогают. В плане есть выставка при поддержке ЮНЕСКО и презентация альбома. И, может, там уже где-то договорятся на межгосударственном уровне организовать выставку в Париже. Я как частное лицо уже нажился. Пусть страна об этом заботится: на сегодняшний день это реально.

Украинцы могут надеяться, что вы останетесь здесь?

Марчук:

Нет времени убегать отсюда. Если бы я был молодым, то уже бы удрал: уехал куда-нибудь в Европу и жил бы в Италии, правда, там душно, но там я еще не был. Мои односельчане даже поехали в Италию на работу! Поехали! Это какие возможности фантастические у Украины! А я, художник, облетевший земной шар дважды, в Италии еще не был. Именно потому, что я – художник, мне нужно быть там в первую очередь. Здесь мне так хорошо! Все еще успею.

Варавва Анна

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА