Власть любой ценой: Реальная история китайца Цзян Цзэминя. Глава 12

Мирный характер учения Фалуньгун вызвал в Китае большие волнения (первая половина 1999 г.). Для Китая 1999 год оказался беспокойным. Балканский полуостров всегда расценивался как «пороховая бочка», и случилось так, что в 1999 году, наконец, роковая искра была высечена. На волне этнической чистки сербская армия в том году вырезала тысячи албанских граждан, вынудив более 1.5 миллионов албанцев бежать с родины. Как описывали беженцы, резня имела место, по крайней мере, в семидесяти пяти городах и деревнях Косово. Более пяти тысяч этнических албанцев были уничтожены в ходе этих массовых волнений.

1. Дипломатия удовлетворения

2. КПК долго понимала Фалуньгун

Уж так повелось, что каждый год, который оканчивается на 9, в коммунистическом Китае происходили трагические события. В 1949 КПК закончила гражданскую войну и установила свой режим. В 1959 она подавила Тибетское «восстание» (назвав это так обманчиво) и начала войну с Индией. В 1969 она вела бой с Советским Союзом. В 1979 была китайско-вьетнамская Война. В 1989 КПК сначала подавила так называемый Тибетский «бунт» и затем, 4 июня, произошла резня студентов-активистов на площади Тяньаньмэнь. В 1999 КПК начала жестокое подавление школы духовного совершенствования Фалуньгун.

Вопрос о школе Фалуньгун требует некоторого объяснения. У сторонних наблюдателей типично существует два заблуждения по поводу преследования этого учения. Сначала многие думали, что, когда Цзян Цзэминь начал подавление Фалуньгун, он, как и другие высшие должностные лица КПК, немного знал об этой школе самосовершенствования. Однако это мнение очень далеко от истины. Во-вторых, многие думали, что подавление началось в 1999, и что до этого КПК мирилось с Фалуньгун. Это также неверно. Факт в том, что высшие должностные лица компартии узнали о Фалуньгун еще в самом начале и весьма ясно представляли себе, в чем заключается практика. Просто случилось так, что некоторые люди стремились создать проблемы с этой группой, так что в итоге появилось множество осложнений.

Основатель Фалуньгун, г-н Ли Хунчжи, начал публично преподавать учение в мае 1992. Вскоре после этого в Фиолетовом бамбуковом парке Пекина множество людей начали регулярно выполнять упражнения Фалуньгун. Много старших должностных лиц КПК в отставке жили около парка, среди них в то время были отставные военные генералы и высокопоставленные должностные лица Государственного Совета, так же как и служащие из различных отделов ЦК КПК. Все эти люди являлись уважаемыми ветеранами Партии, и служили ей задолго до того, как к власти пришли Цзян Цзэминь, Чжу Жунцзи, Ло Гань, и Ли Ланьцин, и поэтому они принадлежали истинному «старшему поколению революционеров пролетариата» — как их называла КПК.

Некоторые даже участвовали в знаменитом Продолжительном марте 1934. Члены Постоянной комиссии XV национального Конгресса КПК (в 1997) прежде являлись подчиненными этих ветеранов Партии и, таким образом, были их «юниорами». Один чиновник по фамилии Чжоу, например, ушел с поста Государственного совета и по рангу был выше, чем Чжу Жунцзи. Он называл Чжу «юный Чжу» всякий раз, когда они встречались. У этих офицеров в отставке было много свободного времени, и многие занялись цигун. Они также общались друг с другом и делились регулярно новостями. После того, как они стали заниматься Фалуньгун, многие из них представили эту практику их прежним подчиненным, которые теперь занимали их должности у власти.

В 1996 году последователь школы Фалуньгун в районе Фиолетового бамбукового парка ходил в дом Цзян Цзэминя, чтобы обучить упражнениям жену Цзяна — Ван Епин. Ли Ланцин также знал Фалуньгун с раннего периода. Ли раньше был Министром Внешней торговли и экономического сотрудничества, и непосредственным начальником последователя Фалуньгун, с которым он находился в хороших отношениях. Источники раскрывают то, что в 1995 ученик Фалуньгун рассказал другим, что он познакомил с учением Фалуньгун прежнего министра, Ли. Он сказал, что главным образом говорил с Ли о путях, которыми Фалуньгун приносит пользу государству и нации. Он дал Ли книгу Фалуньгун «Чжуань Фалунь».

Ли Пэн, между тем, также был знаком с практикой Фалуньгун. Он сам читал книгу «Чжуань Фалунь». Ли получил книгу от заместителя министра в Министерстве электроэнергетической промышленности, которое Ли раньше возглавлял. Поскольку Цзян Цзэминь жил по соседству с Ли в Чжуннаньхай, Ли лично дал Цзяну копию «Чжуань Фалунь». Бывший начальник Цзяна в Уханьском Научно-исследовательском институте тепловых систем также занимался практикой Фалуньгун. На одном из институтских вечеров прежние коллеги Цзяна говорили с ним о принципах Фалуньгун. В 1996, когда Цзян приезжал с осмотром на Центральное Телевидение, он видел, что у одного из сотрудников на столе лежала копия «Чжуань Фалунь».

Цзян сказал тому человеку: «Чжуань Фалунь – это хорошая книга». Несмотря на эти факты, после запрета Фалуньгун Цзян заявил, что он не слышал о практике до 25 апреля 1999. Это была абсолютная ложь. Ло Гань также слышал о Фалуньгун, когда это учение только начинало распространяться. На самом деле, в 1995г. прежний начальник Ло и его коллеги в Академии механических наук представили ему Фалуньгун. Ху Цзиньтао, нынешний лидер Китая, узнал о школе Фалуньгун не позднее 1998 года. Чжан Мэнъе, его бывший однокурсник в Университете Цинхуа, страдал от цирроза и асцита печени. Лицо Чжана было темным и отечным, в больнице заявили, что не было никакой надежды на выздоровление. Но, начав заниматься Фалуньгун, Чжан сумел избежать когтей смерти.
Когда одноклассники из Цинхуа собирались на встрече выпускников в 1998 и 1999гг., Чжан смог присутствовать на обоих, здоровый как обычно, и лично поделился с Ху своим опытом выздоровления. Чжан также отправил книги Фалуньгун жене Ху Цзиньтао в надежде, что пара таким же образом могла бы поправить здоровье. Жена Ху послала открытку Чжану, выражая благодарность от всей семьи. Встреча выпускников 1999, так случилось, проводилась 25 апреля — день, когда десять тысяч последователей Фалуньгун собрались на демонстрацию у Отдела государственных писем и рекламаций около Чжуннаньхай. Ху и его жена видели драматическую сцену на пути назад к Чжуннаньхай с вечера выпускников. Ху впоследствии посоветовал Чжану через однокурсника быть осторожным.
Начиная с 1992 года, в каждом министерстве и комиссии, непосредственно находящихся в подчинении Государственного совета были люди, которые занимались Фалуньгун. И количество людей, увлеченных этим учением, продолжало расти. Даже множество замминистров стали следовать принципам учения Фалуньгун. От председателей и вице-председателей национального Народного Конгресса до министров и заместителей премьер-министра, председателей и вице-председателей Китайской народной политико-консультативной конференции, — почти каждый, находящийся у власти, читал «Чжуань Фалунь».
Жены всех семи членов Постоянной комиссии Политбюро Центрального Комитета КПК — самого мощного органа управления Китая, обучились практике Фалуньгун. Его явные эффекты в восстановлении здоровья и моральных ценностей привели к тому, что цигун стал распространяться в значительной степени устно, тем не менее, с невероятной скоростью. К 1999 более 100 миллионов человек на материковом Китае прочитали книгу «Чжуань Фалунь».

3. Ветер, прорывающийся сквозь крепость, предвещает шторм, формирующийся в горах

У Учителя школы цигун Фалуньгун Ли Хунчжи было огромное количество учеников, а значит, должен был быть и Иуда, а то и два. В течение начального периода, когда Ли распространял Фалуньгун, некоторые из координаторов практики города Чанчунь много раз нарушали принципы Фалуньгун. Они присвоили и растратили чрезвычайно скудные средства, нужные для занятий, и несерьезно отнеслись к упражнениям, добавляя в них что-то свое. Учитель Ли постоянно проявлял терпение по отношению к этой группе, но, как говорят источники, они продолжали катиться вниз по тому пути и закончили тем, что встали против принципов Фалуньгун.

В 1994 группа города Чанчунь, состоящая из восьми человек, написала письма в тринадцать министерств и комиссий, непосредственно подчинявшихся Государственному совету, предъявляя ложные обвинения против Фалуньгун. Они написали три тома, перечисляя двенадцать обвинений которые, не имея фактического основания, составили тысячи страниц. Это были те самые материалы, которые позже, в 1999, стали фуражом для КПК, когда началось подавление школы Фалуньгун. 9 февраля 1995 г. Китайское Общество исследований Фалуньгун представило три детальных отчета Китайской Научной ассоциации исследования цигун (и отправила их копии в другие релевантные отделы).

Одно из сообщений фактически отвечало на каждое ложное обвинение в дискредитирующих письмах, написанных той группой из города Чанчунь. Многие лидеры были удивлены после того, как узнали правду по этому вопросу. Они ответили: «Фалуньгун действительно очень хороший. Почему вы не контактировали с нами ранее? Мы не знали о вас. Пожалуйста, держите нас в будущем в курсе». И тем закончился эпизод 1994 с дискредитирующими материалами.

Ху Яобан, бывший Генеральный секретарь КПК, сделал письменное заявление-комментарий относительно практики цигун, которое было хорошо известно. В феврале 1980 редакционный отдел китайского журнала о природе провел Первую конференцию по экстраординарным способностям в Шанхае. Несколько человек, обладающих сверхспособностями, были приглашены продемонстрировать их на месте. Ху отправил секретаря, чтобы оценить демонстрации на конференции. Затем в Пекине Ху лично написал записку на листе бумаги и запечатал в конверт. Никто, кроме него не знал содержание этой записки.

Он попросил его секретаря взять запечатанную заметку на конференцию. Секретарь вернулся в Пекин с заметкой от Ху, все еще запечатанной, и записанным текстом от людей со сверхъестественными способностями, которые «прочитали» записку Ху, не раскрывая ее. Ху проверил конверт, который он лично запечатал, чтобы убедиться, что он не был испорчен, посмотрел на слова от людей со сверхъестественными способностями, подтвердил их точность, и поверил в то, что сверхъестественные способности действительно существуют.

Впоследствии Ху проинструктировал Министерство пропаганды Центрального Комитета КПК следовать политике «Трех нет» по вопросам цигун и экстрасенсорики, которые в то время вызывали много споров: никаких разглашений, никаких дебатов, никакой критики. Он также приказал, чтобы только небольшому количеству людей было позволено проводить исследование относительно таких явлений. В апреле 1982 политика «Трех нет» воплотилась в жизнь.

В 1996 Сюй Гуанчунь, зам. министра Центрального Министерства пропаганды, ухватился за благоприятный случай — месячную поездку за границу другого заместителя министра, который отвечал за развитие в стране цигун. Сюй вызвал на встречу главных редакторов десяти главных газет, управляемых Центральным Комитетом. Он приказал, чтобы еженедельник Guangming издал статью, порочащую учение Фалуньгун, и попросил другие крупные газетные издательства страны ее распространить.

Впоследствии Управление по делам печати при содействии Центрального Министерства пропаганды выпустили внутренний документ для отделов по делам печати каждой области и города о запрещении публикации всех книг Фалуньгун, что включало популярные издания «Чжуань Фалунь» и «Китайский Фалуньгун», на основании предположительного «распространения суеверия». Действия Сюй, однако, были сами по себе нарушением политики «Трех нет», которую сформулировал Ху Яобан. Сюй хотел получить политическую поддержку, нападая на Фалуньгун, и именно поэтому он попытался поставить на Фалуньгун клеймо, представив его как «грубый, недоразвитый культ».

Однако к тому времени были сторонники школы Фалуньгун, работающие практически в каждой главной газете страны. И еще большее количество сторонников насчитывалось в Министерстве общественной безопасности — государственном аппарате, который фактически осуществляет программы подавления. Например, Ван Фан, бывший Министр общественной безопасности, был поклонником цигун. Его жена была набожной буддисткой. Ван после увольнения работал в Китайском фонде поддержки правосудия и спасения (филиал Министерства общественной безопасности).

Под влиянием министра Вана, многие в Министерстве общественной безопасности стали практиковать цигун. И особенно, многие руководители и главы Министерства общественного безопасности и отделов общественной безопасности различных городов занимались Фалуньгун. Например Е Хао и Ли Чан, оба члена Общества исследований Фалуньгун, были заместителями министра в Министерстве общественной безопасности.

Предпринятое в 1996 году подавление школы Фалуньгун, таким образом, закончилось неудачей прежде, чем воплотилось в жизнь. Главная причина состояла в том, что в дополнение к вышеупомянутому, местные правительственные учреждения получили сотни тысяч писем от общественности в поддержку учения Фалуньгун. Ло Гань еще дважды – сначала в 1997, а затем в 1998 году снова пытался подавить Фалуньгун на основании того, что это был «еретический культ». Это происходило не потому, что последователи Фалуньгун делали что-то не так.

Причина заключалась в том, что Ло был назначен секретарем Комиссии по политическим и юридическим делам, что для него являлось такой высокой должностью, какой он только мог добиться в то время, и поэтому ему нужно было сделать что-то грандиозное, чтобы получить дальнейшее продвижение по службе. Ло хотел посеять
смуту в своей стране, чтобы затем самому стать главой Комиссии по политическим и юридическим делам — политическим центром всего.

В то время Ло распространял лживые документы, очерняющие школу Фалуньгун и обвиняющие ее в преступной деятельности. Сначала он заявил, что учение Фалуньгун является «еретическим культом», затем приказал, чтобы региональные общественные отделы безопасности собрали об этом свидетельства. Движение дошло до приговора «виновен, пока не доказано обратное». Чтобы изучить принципы Фалуньгун, к местам практики отправили, наряду со специальными агентами, агентов Министерства общественной безопасности и Отдела объединенного фронта. Они изучали вместе с последователями главную книгу этой школы «Чжуань Фалунь», хотя и были там подосланными агентами.

Но системе самосовершенствования Фалуньгун нечего скрывать: деятельность открыта и участие общественности только приветствуется; люди свободно приходили и уходили; все и каждый могли изучить цигун, и могли уйти в любое время, когда им хотелось; не было никакой регистрации и членских взносов. Многие из подосланных агентов стали глубже понимать Фалуньгун и решили всерьез заниматься этой практикой. Но два исследования, проведенные Ло, все же имели серьезные неблагоприятные последствия для Фалуньгун в некоторых областях.

Например, Комитет общественной безопасности в городе Чаоян провинции Ляонин выпустил в 1998 некий документ за номером 37, озаглавленный «Уведомление о запрещении незаконных действий Фалуньгун». Документ был отправлен во вспомогательные общественные отделения безопасности. Некоторые из добровольных помощников Фалуньгун [3] были многократно оштрафованы на общую сумму, превышающую 4 000 юаней, причем никаких квитанций не выдавалось. Более сорока человек отправились к Министерству общественной безопасности, чтобы подать прошение властям по этому вопросу.

Более тысячи человек представили объединенную жалобу Комитету общественной безопасности города Чаоян на основаниях, что действия Комитета были незаконными и нарушали права граждан. В областях Синьцзян, Хэйлунцзян, Хэбэй и провинции Фуцзянь местные отделы Комитета использовали силу, чтобы разогнать людей, которые собрались публично выполнять упражнения Фалуньгун. Они проводили незаконные обыски в домах сторонников, врывались в частные дома и конфисковывали личную собственность.

Ло все больше волновался из-за того, что, несмотря на огромные усилия, свидетельства, дискредитирующие учение Фалуньгун, не появлялись. Как раз в то время он узнал, что многие из агентов, поставленных наблюдать за цигун в Министерстве общественной безопасности, сами начали заниматься им. Когда Ло отдал распоряжение подавить Фалуньгун, ответственные за это, как оказалось, сделали немного. И, фактически, по этой причине в 1996 Ло начал реконструировать Министерство общественной безопасности.

Он не только изменил его организацию, но также разбросал по отделам всех, кто занимался делами цигун или был хорошо осведомлен о цигун. Узнав о деятельности Ло, Чжу Жунцзи сделал ему выговор, обвиняя его в «использовании наиболее продвинутых тактик шпионажа, чтобы разобраться с простыми людьми, вместо того, чтобы сосредоточиться на более важных и серьезных вопросах». Ло был весьма удручен этим. Без угрызений совести, Ло положился на хорошие отношения с Цзян Цзэминем и осмелился скрыть положительную директиву о школе Фалуньгун, написанную Чжу, не дав ей дойти до дочерних отделов.

4. Хэ Цзосю. Ученый-убийца

В мае 1998 зять Ло Ганя Хэ Цзосю спровоцировал инцидент, используя пекинское телевидение. Хэ Цзосю смонтировал историю о Фалуньгун для программы пекинского телевидения, которая называлась «Пекинский экспресс». Он рассказал репортеру, что у аспиранта китайской Академии наук развился психоз в результате практики Фалуньгун. Аспирант действительно демонстрировал неадекватное поведение, но это, на самом деле, не имело никакого отношения к Фалуньгун. Хэ Цзосю знал об этом, поскольку соседи по комнате и все, кто учился с аспирантом, объяснили ему причину заболевания. Но Хэ, тем не менее, продолжал клеветать в телевизионной программе на школу Фалуньгун, хоть и отлично знал истинную причину заболевания аспиранта.

Многие люди, которые получили пользу от практики Фалуньгун, вышли в ответ к зданию пекинского телевидения, чтобы разъяснить правду по этому поводу. Один человек на станции, заместитель директора, отметил мирный характер группы. Узнав правду о положении вещей, он сразу решил создать другую программу, на сей раз, чтобы убрать отрицательное воздействие ложной истории. Вопрос был решен удовлетворительно. Несмотря на то, что Хэ Цзосю известен как «академик двух академий» [4], более точно его можно было бы описать, как политический оппортунист. У него хорошо получалось выдавать себя за государственного деятеля в компании ученых и за ученого в компании политических деятелей.

Он мог квалифицированно критиковать подлинные науки на политически-информированных идеологических основаниях. Он завоевал покровительство руководителя секции, ответственного за научные дела в Центральном министерстве пропаганды за продвижение теории «классовый характер естественных наук», и был перемещен в Центральное министерство пропаганды после окончания колледжа так, что он мог работать в идеологической пропаганде. Он, таким образом, имел авторитет практически повсюду в научно-технических кругах, несмотря на то, что знания получил весьма ограниченные.

Вот несколько примеров, иллюстрирующих его пагубную деятельность. В начале двадцатого столетия Фредерик Кекьюл обнаружил кольцевую структуру бензола. В течение следующих нескольких десятилетий, однако, химики были не в состоянии объяснить, почему бензол был структурирован именно так. Позже Линус Полинг, Нобелевский лауреат по химии, установил Теорию резонанса, которая предложила убедительное объяснение модели Кекьюла. Это было началом применения квантовой теории к структурной химии. Хэ Цзосю, однако, обвинял доказанную модель Кекьюла в том, что она была «проявлением компромисса социальных классов в научном мире».

Сотни структурных экспертов по химии в Китае были, таким образом, по заявлению Хэ, вовлечены и принудительным образом обязаны написать заявления «самокритики», об якобы их «капиталистических склонностях». Таким образом, исследования квантовой теории в Китае претерпели серьезные препятствия в развитии, от которых они не скоро оправятся. Ноборт Винер был известным еврейским академиком, который когда-то преподавал в пекинском университете Цинхуа.

В 1965 г. Винер обнаружил посредством исследования, что ястреб редко промахивался, когда заманивал кролика в ловушку вследствие системы обратной связи в мозгу ястреба; ястребы могли регулировать траекторию полета в соответствии с местоположением и скоростью преследуемого кролика. Если бы подобная система была установлена в зенитном оружии, возможности попадания в цель были бы значительно улучшены. Винер стал полагать, что между биологическим миром и этим искусственным изобретением были сходные черты.

Но Хэ Цзосю, тем не менее, считал, что в свете доктрины «классовой борьбы» КПК различные социальные классы существенно не могут согласовываться друг с другом, а уж тем более, живые и неодушевленные объекты. Хэ и другие раскритиковали много ученых из-за этих политических оснований, утверждая, что те неправильно согласовались с теорией, которая признавала «согласование социальных классов». Хэ Цзосю также напал на генетическую теорию Моргана просто на идеологических основаниях. Используя теорию марксизма-ленинизма, он раскритиковал получение Нобелевской премии Марри Джелл-Манна за модель кварка. И, наконец, в более поздние годы, Хэ направил свое внимание на цигун, критикуя его за то, что это «псевдонаука».

Относительно Хэ было сказано, что он был «стариком с Красным сердцем», его безразмерный бойцовский дух позволял ему нападать столь же остро, как и раньше». Из-за его навыков идеологического нападения на политически-неправильную науку и охрану идеологии Партии журнал «Красный Флаг», финансируемый государством, очень рекомендовал Хэ к продвижению в китайскую Академию наук. После продвижения Хэ продолжил использовать рекомендации в политической службе КПК, особенно ее высших лидеров. В 2001, когда теория Цзян Цзэминя «Три представления» получила широкую огласку, Хэ выступил с речью на конференции по Квантовой механике в Академии наук Китая, в которой заявил: «Законы квантовой механики соответствуют духу «Трех представлений» Цзян Цзэминя».

Несколько честных ученых проявили прямодушие и демонстративно покинули зал конференции. Многие чувствовали себя возмущенными, но не осмеливались высказываться. Хэ Цзосю знал, что Ло Гань, тем временем, видел способ завоевать покровительство Цзяна, нападая на учение Фалуньгун, и, таким образом, сделал все возможное, чтобы дискредитировать «от имени науки» школу Фалуньгун. Его нападения продолжались. Хэ к тому времени имел столь печально известную репутацию, что один из заместителей мэра Пекина лично проинструктировал основные пекинские СМИ не печатать ни одну из его вводящих в заблуждение статей.

5. Заключение расследования Центрального Комитета

В мае 1998 года Государственное управление по спорту провело всестороннее исследование учения Фалуньгун. Чтобы поддержать исследование, в сентябре того года группа медицинских экспертов провела обследование 12 553 последователей Фалуньгун в провинции Гуандун. Обследование показало, что в целом Фалуньгун был эффективен в улучшении здоровья и/или уровня физической подготовки у 97.9 % исследованных. 20 октября руководитель группы, которая была отправлена Государственным управлением по спорту в северные города Чанчунь и Харбин, в своей речи заявил: «Мы полагаем, что и упражнения, и теория Фалуньгун — превосходны.

Фалуньгун достиг замечательных результатов в улучшении стабильности общества и моральной этики. Этому есть много подтверждений». В течение того же периода времени, исследования Фалуньгун, проводимые неправительственными организациями в городе Далянь, Пекин и других местах, получили схожие результаты. Во второй половине 1998, несколько отставных высших должностных лиц Национального Народного съезда, во главе с товарищем Цяо Ши, начали свое собственное исследование Фалуньгун после получения большого объема писем от общественности, сообщающих о плохом обращении с ними агентов общественных безопасности, (по подстрекательству Ло Ганя) из-за их практики Фалуньгун.

Исследование заключило, что «Фалуньгун имеет множество положительных эффектов и не делает ничего, что бы вредило государству или людям». Это было представлено к концу 1998 года в Политбюро, которое тогда возглавлял Цзян Цзэминь. Учение Фалуньгун продолжало быстро распространяться. К началу 1999 года СМИ Китая заявили в своих репортажах о спорте, что 100 миллионов человек занимались Фалуньгун. Книга «Чжуань Фалунь» была переведена на множество иностранных языков, и ее читали в тридцати странах во всем мире. Множество людей некитайского происхождения начали заниматься практикой, некоторые проезжали тысячи миль в Китай, чтобы изучить китайский язык только для того, чтобы читать «Чжуань Фалунь» в оригинале, на китайском языке.

В феврале 1999 ведущий американский журнал U.S. News & World Report издал статью, которая цитировала китайский официальный источник с сообщением, что «Фалуньгун и другие виды цигун могут сэкономить каждому человеку 1 000 юаней на ежегодные медицинские расходы. Если 100 миллионов человек занимаются этим, то это — 100 миллиардов юаней, сэкономленных в год государством на медицинском обслуживании». Один из представителей правительства тогда добавил, что: «Премьер-министр Чжу Жунцзи очень счастлив по этому поводу. Страна может использовать эти деньги прямо сейчас» [5]. Немногие могли представить себе то, что вскоре начало происходить с последователями учения Фалуньгун.

6. Событие 25 апреля

Не имея теперь возможности публиковать в Пекине статьи, порочащие школу Фалуньгун, Хэ Цзосю сосредоточился на другом. В апреле 1999 года он написал статью под названием: «Я не поддерживаю молодых людей, занимающихся цигун», которая была опубликована в «Молодежном вестнике науки» — журнале, издававшемся педагогическим институтом Тяньцзиня. В статье он обвинял учение Фалуньгун в том, что это учение заставляет людей вредить себе, совершая поступки типа прыжков с высотных зданий и отказа от пищи и воды, что, несомненно, противоречит самому учению Фалуньгун.

Далее в статье было заявлено, что последователи Фалуньгун склонны к серьезным умственным и психологическим проблемам. Хэ даже пошел на то, чтобы предположить, что практика Фалуньгун могла привести к гибели нации, уничтожая молодое поколение. Многие последователи Фалуньгун, увидев этот выпуск, почувствовали, что, если его безответственные и лживые обвинения не будут разоблачены до полной ясности, мало того, что это может нанести ущерб законным правам группы, но и как следствие, втянуть основную часть учеников Фалуньгун в малоприятные политические сражения, спровоцированные людьми со скрытыми мотивами.

Вслед за этим несколько тысяч последователей практики по собственной воле отправились в редакцию журнала, чтобы встретиться и поговорить с журналистами на эту тему. Группа последователей Фалуньгун встретилась с редакторами, но к концу беседы, проведенной в спокойной дружелюбной обстановке, в результате которой издатель готов был опубликовать опровержение, правительство города Тяньцзинь внезапно послало полицию для учинения беспорядков, чтобы разогнать тех, кто собрался снаружи офиса. В общей сложности сорок пять практикующих Фалуньгун было избито и арестовано.

СМИ за пределами Китая проницательно охарактеризовали Ло Ганя как фигуру, стоящую за насильственными мерами. Муниципальное правительство Тяньцзинь тогда заявило присутствующим, что приказ о подавлении собрания исходил из Пекина, что побудило группу отправиться в Пекин, чтобы прояснить этот вопрос. Новости об инциденте быстро достигли Пекина. Люди, ответственные в то время за Общество исследования Фалуньгун в Пекине — среди которых были Ли Чан, Ван Чживэнь и Цзи Леу – обсудили ситуацию и решили подавать апелляцию в Отдел государственных писем и жалоб 25 апреля. Те, кто услышал об этом решении, связались друг с другом, в результате чего приблизительно десять тысяч человек вышло в тот день к Отделу государственных писем и жалоб, расположенного рядом с Чжуннаньхай. Эпизод, ставший известным как «событие 25-го апреля», удивил всех.

В то время Чжу Жунцзи только вернулся после визита в Соединенные Штаты. Чжу, который сам дважды подвергался остракизму при Мао, судя по всему, расценивал попытки группы подать прошение правительству в положительном свете. Он смотрел на это как на знак доверия правительству. И всего за год до этого он сам написал положительный отзыв о практике Фалуньгун. Таким образом, Чжу действовал абсолютно контрастно той манере, в которой КПК обращалась с просителями — обычно не вступать в контакт, не вступать в диалог и не идти на компромиссы.

Чжу вышел из Чжуннаньхай, чтобы лично встретиться с собравшейся толпой. Чжу сказал им: «Вы имеете право на свободу веры! Если в будущем у вас будут какие-либо проблемы, вы можете послать сюда представителей и сообщить о них. Пойдемте со мной в Чжуннаньхай, и поговорим об этом». Чжу на мгновение остановился, после чего продолжил: «У меня нет возможности говорить со всеми вами вместе!» Поскольку группа Фалуньгун собралась спонтанно, незапланированно, большинство из присутствующих не знали друг друга, и никто не был выбран в качестве представителей. Чжу, таким образом, выбрал первых трех, которые подняли руки. Когда Чжу повернулся и повел этих троих к западным воротам Чжуннаньхай, он громко спросил: «Разве я не давал инструкций по вопросам, с которыми вы обращались ко мне прежде»?

Собравшиеся люди были ошеломлены. Один из них ответил: «Мы не видели никаких инструкций от вас». Именно тогда Чжу, возможно, понял, что его инструкции были положены в долгий ящик. Чжу быстро сменил тему: «Я заставлю директора Отдела государственных писем и жалоб поговорить с вами. Я сделаю так, чтобы заместитель Генерального Секретаря также поговорил с вами». После этого Чжу попросил сотрудников, чтобы они нашли тех двоих. Просьбы, с которыми обратились просители Фалуньгун в тот день, были просты. Первой была та, чтобы правительство Тяньцзиня освободило их друзей, которые недавно были задержаны.

Вторая – чтобы практике Фалуньгун была обеспечена свобода. И третья – чтобы снова было разрешено издавать книги Фалуньгун в Китае. Чжу Жунцзи проинструктировал правительство Тяньцзиня немедленно освободить задержанных. Однако переговоры, происходящие внутри Чжуннаньхай, не были такими гладкими. Ло Гань (тогда Секретарь Комитета политической науки и закона), Ван Ган (Заместитель директора Генерального офиса Центрального Комитета КПК), Цзя Чуньван (Министр общественной безопасности), Цуй Чжаньфу (Заместитель Генерального секретаря Государственного совета) и Мэн Сюэнун (Заместитель мэра Пекина) приняли участие в диалоге с представителями Фалуньгун.

Они не дали никаких обещаний в процессе обсуждения, потому что, во-первых, Цзян Цзэминь не сказал им, в каком контексте вести встречу, и, во-вторых, Ло Гань искал случай опорочить школу Фалуньгун. Позже Ли Чан (должностное лицо в Министерстве общественной безопасности) наряду с Ван Юцунь (должностным лицом в Министерстве контроля) и трое других прибыли в Чжуннаньхай, чтобы присоединиться к переговорам. Приблизительно десять тысяч последователей Фалуньгун спокойно ждали снаружи Чжуннаньхай, пока представители группы беседовали внутри со штатом Государственного совета. Переговоры завершились только к 8-ми вечера. После сообщения об освобождении задержанных в Тяньцзине толпа снаружи спокойно разошлась. Не было оставлено ни единой бумажки. Группа оставила за собой чистоту и порядок.

Международные СМИ в положительном свете отобразили как демонстрантов Фалуньгун (за их самообладание), так и правительство (за его непредубежденность). Это событие было рассмотрено как первый ненасильственный, рациональный диалог, который имел место между должностными лицами и народом, с тех пор, как КПК пришла к власти. Не имелось ни одного прецедента, подобного этому, за всю историю Партии. Если бы напряженность между Фалуньгун и государством на этом закончилась, это, несомненно, было бы наилучшим исходом для всех. Но был один человек, который повернет все иначе. Так или иначе, он пришел в ярость. Этим человеком был Цзян Цзэминь.

7. Зависть Цзян Цзэминя

Зависть Цзян Цзэминя к основателю учения Фалуньгун Ли Хунчжи зародилась намного раньше последних событий. Уже в 1993 году Цзян часто слышал о господине Ли. Был некий человек, приближенный к Цзяну, который был очень увлечен Фалуньгун и знал кое-что о практике. Каждый раз, когда он возвращался с мероприятий Фалуньгун, в которых участвовал, он сообщал Цзяну вещи типа «такой-то и такой-то был тяжело болен, но полностью восстановился после занятий практикой» или «такой-то и такой-то был привезен [из-за болезни] в зрительный зал [где господин Ли читал лекции], но выйти из него был способен уже самостоятельно».

Иногда советник говорил о том, что Учитель Ли открывал, что кто-то в предыдущей жизни был высокопоставленным должностным лицом. Цзян очень нервозно реагировал на эти вещи, поскольку сам хотел знать, кем он был в прошлой жизни. Однажды, когда Цзян дремал в постели, он услышал, что вошел советник. Цзян вскочил с кровати и с тревогой спросил: «Учитель Ли говорил обо мне? Он сказал, кем я был в прошлой жизни»? Советник с сожалением сказал, что Учитель Ли ни слова не сказал о Цзяне. Смесь разочарования и гнева, которые отразились на лице Цзяна, произвели глубокое впечатление на советника.

В 1994 году жена Цзяна Ван Епин сама стала практиковать жизнь по принципам Фалуньгун. Однажды вечером, когда она выполняла упражнения, она почувствовала, что кто-то копировал ее движения. Она открыла глаза и обнаружила, что перед ней был ни кто иной, как Цзян, тайком повторявший ее движения. Его руки были скрещены перед животом, так же, как и ее. Цзян был зол, когда увидел, что Ван его подловила. Причиной было то, что Цзян приказывал жене прекратить заниматься Фалуньгун. Он говорил: «Даже моя жена верит в Ли Хунчжи. Кто же поверит в меня, Генерального секретаря Коммунистической партии Китая!»

В то же время Цзян любил подражать жестам и движениям г-на Ли. Наиболее типичной позицией, которую он использовал, было скрещивание рук перед животом. Цзян привык, чтобы его руки свисали по бокам, когда он произносил публичную речь, но позже, после того, как он обнаружил, что г-н Ли обычно держал руки перед животом, он последовал его примеру. В 1995 году Цзян начал продвигать свою теорию так называемых «Трех представлений». Независимо от того, насколько интенсивно Центральный Комитет КПК мучился, чтобы популяризировать ее, страна могла только научиться изображать восхищение этой теорией, но совсем немногие, если такие были вообще, действительно изучили ее.

Однако Цзян мог найти книгу Фалуньгун «Чжуань Фалунь» практически везде. И к своему большому разочарованию он знал, что число последователей Фалуньгун росло быстрыми темпами. Никакими словами нельзя описать уважение и благодарность тех, кто физически и духовно получил пользу от школы Фалуньгун. Для эго Цзяна это было слишком. Но еще больше его раздражал тот факт, что время от времени кто-то, переполненный восхищением, нашептывал Цзяну о благородном характере и поведении Ли. Когда во время наводнения 1998 года Цзян осматривал ров, он наткнулся на группу граждан, одну из тех, которые оказывали помощь. Цзян испытал гордость при виде их, и сказал своим подчиненным: «Должно быть, эти люди — члены Партии». Приветствуя группу, он узнал, что все они были учениками Фалуньгун. Цзян сгорал от ревности. Он отвернулся и уехал, лицо его было угрюмым.

Если эти обстоятельства просто раздражали Цзяна, то жестокие события 25 апреля были пугающими. Цзян являлся зачинщиком бойни на Тяньаньмэнь и получил от этого больше всех выгод. Когда весной 1999 года приближалась десятая годовщина резни, Цзян забеспокоился, что массовые демонстрации повторятся, как десять лет назад. Резня не только дала власть Цзяну как «ядру красной династии» [6], но и предоставила глубокий урок: он должен подавлять движение, пока оно только в зародыше, чтобы не было необходимости подавлять его на более поздней стадии, что обойдется намного дороже.

Таким образом, в апреле 1999 года, Цзян позвонил в Пекинские гарнизонные силы и спросил, может ли армия, размещенная в Пекине, немедленно отправиться к Чжуннаньхай и силой атаковать сторонников Фалуньгун; это должно было быть выполнено на условии, что они не рассеивались до полуночи. Тот, кто подошел к телефону, сразу объявил: «Пекинский военный регион готов следовать распоряжениям Председателя Цзяна в любое время». Цзян был полностью удовлетворен. Он чувствовал себя на вершине блаженства, слушая это. Позже Цзян повысил того человека на несколько рангов.

В день собрания Цзян позвонил Ю Сигуй, начальнику Центрального отдела безопасности, и велел ему как можно скорее ввести военное положение. Цзян сказал, что хочет выйти и лично «осмотреть» место действия. Цзян тогда «проверял» место действия из-за дымчатого стекла пуленепробиваемого автомобиля, в котором ехал. Снаружи перед демонстрантами Фалуньгун был кордон, установленный по прямому указанию Цзяна. По мнению Цзяна то, что так много людей занимались Фалуньгун, подразумевало, что они конкурировали с Партией за массы; то, что ученики Фалуньгун проводили демонстрацию мирными и разумными способами, свидетельствовало о наличии строгой организации; и то, что группа Фалуньгун прибыла в Чжуннаньхай, было воспринято Цзяном как открытый вызов.

Особенно раздражало его то, что, по крайней мере, несколько дюжин служащих, носящих знаки военного отличия, по всей видимости, следовали за учением Фалуньгун, а не за ним – непосредственным Председателем военной комиссии КПК. Вместе с этим международные СМИ сообщали в положительном свете об обеих сторонах, задействованных в этом событии, что, несомненно, поддерживало намерения Чжу Жунцзи. Одно только это уже раздувало пламя ревности Цзяна. В октябре 1994 года КПК формально объявила на своем четвертом Пленарном заседании, что «второе поколение» группы руководства КПК завершило передачу власти третьему.

Во время встречи Цзян с помощью Цзэн Цинхуна провел нескольких успешных политических сражений. Первое включало изгнание мэра Пекина Чэнь Ситуна, после которого Цзян установил тогда свою власть в Вооруженных силах. Вскоре за снятием Чэнь Юня и Дэн Сяопина и возвращением Китаю Гонконга, Цзян имел как никогда твердую почву под ногами в Центральном Комитете. Все равно Цзяну не хватало смелости Mao Цзэдуна, который часто называл себя королем мира. Также не было у Цзяна и авторитета Дэн Сяопина, который играл решающую роль. Каждое важное решение Цзяна должно было быть обсуждено и одобрено Политбюро или Постоянной комиссией Политбюро.

Цзян пришел к пониманию, что Фалуньгун был группой пацифистов, которая практиковала подставление другой щеки, а также думал, что Фалуньгун слабый соперник. Таким образом, он стал полагать, что посредством подавления этой группы заставит всех членов партии выбрать его позицию. Он, наконец, сможет увидеть, кто действительно был на его стороне. На уме у Цзяна был классический случай с Чжао Гао, «назвавшим вола лошадью» [7]. Хотя у Цзяна не было никаких доказательств, он, тем не менее, использовал все свои возможности, чтобы охарактеризовать Фалуньгун как «опасную» политическую группу, которая поддерживалась «вражескими
межконтинентальными силами».

Это придало намного больше значимости в то, что в действительности являлось персональной вендеттой против
Фалуньгун, превращая это в вопрос выживания Партии. Таким образом, если решение Цзяна подавить группу будет рассмотрено как попытка «спасти Партию в критический момент», он, несомненно, займет важное место в истории Партии и оппозиция будет малочисленной. Цзян полагал, что он мог быстро устранить Фалуньгун, не больше, чем за три месяца, полагая, что методов подавления, которые Партия накопила в прошлых политических движениях, было более чем достаточно, чтобы уничтожить волю любого человека. Грандиозные планы Цзяна основывались на успешном, без какого-либо риска, подавлении, на котором он накопил бы завидный политический капитал внутри Партии.

8. Упрямство

Принимая урок от Mao, который в 1966 году начал Культурную революцию письмом под названием «Бомбардировать центральную команду», вечером 25 апреля Цзян без зазрения совести написал письмо в Политбюро. Он притворился охваченным беспокойством, написав: «Разве может марксистская теория нашей коммунистической партии, материализм и атеизм в которые мы верим, не прекратить ту чепуху, которую распространяет Фалуньгун?» Чтобы получить поддержку своего решения среди членов Постоянной Комиссии, Цзян изложил в письме «А не может ли он [Фалуньгун] фактически иметь связь с межконтинентальными и Западными силами?

Не может ли он управляться и направляться «рукой мастера», действующий за кулисами? Это — новый сигнал, и мы должны уделить ему большое внимание. Решающий период быстро приближается. Мы должны сразу предпринять эффективные меры, чтобы полностью предотвратить развитие подобных событий». Цзян тогда добавил: «Мы не можем недооценивать привлекательность религиозных организаций типа Фалуньгун. Ответственные отделения должны усилить свой надзор и принять меры предосторожности. С тех пор, как Фалуньгун распространился за пределами Китая, мы не должны исключать вероятность того, что все это было организовано межконтинентальными силами».

Позже письмо было напечатано и распространено как указание из Генерального офиса Центрального Комитета КПК. В особенности было заявлено: «Заметьте, что это указание распространено Генеральным офисом Центрального Комитета, и должно быть изучено и реализовано; оно не предполагает учитывать чье-либо мнение, а также не подлежит обсуждению и расследованию». На следующий день после событий 25 апреля Ло Гань, Цзя Цинлинь и члены Постоянной комиссии Политбюро провели встречу, чтобы обсудить, каким образом указание должно быть применено. У Цзяна было ужасное выражение лица, когда он вошел комнату, где проводилось собрание. Он вынул кипу материалов, водрузил их на стол и рявкнул: «Кто сказал, что нельзя найти никакого подхода к практикующим Фалуньгун, собравшимся перед Чжуннаньхай?

В интернете было сообщение для последователей Фалуньгун собраться в Чжуннаньхай. Более двадцати тысяч человек, живущих в различных местах, прибыли в Пекин «разбившись на части» и в один день окружили Чжуннаньхай. Хорошо организованное событие. И все же отделения общественной безопасности ничего не знали об этом заранее. Такое упущение в режиме работы нельзя снова позволить!» Цзян повернулся и посмотрел на Ло Ганя. Он сказал грудным голосом, под стать его испепеляющему взгляду: «Наше отделение безопасности в Пекинском муниципальном правительстве оказалось настолько глупым.

Наша власть находится в опасности, а они до сих пор ничего не замечали. Товарищи, это просто ужасно. Если мы не усвоим этот урок, как мы можем гарантировать, что это не повторится снова и снова?» С тех пор Цзян начал притворяться, что никогда ранее не слышал о Фалуньгун. Он делал замечания типа: «Когда я слышал слово «Фалуньгун», особо не задумывался, я не знал, какого рода организацией это было, как это происходило, или кто был ее лидером». Из семи членов Постоянной комиссии Политбюро, все кроме Цзяна открыто выразили возражение на идею подавления. Чжу Жунцзи сказал: «Большинство сторонников Фалуньгун — люди средних лет или старше, в том числе и женщины.

Их желание — стать здоровыми и приобрести хорошую форму. Один практикующий сказал: «Теперь наша компания не возмещает нам медицинских расходов. Фалуньгун может сделать человека более сильным и здоровым — что в этом плохого? Фалуньгун может улучшить моральные качества человека. Такие люди никогда не причинят вреда и в духовном плане превосходят обычных людей. Почему бы правительству не поддержать такую хорошую практику?», так что я не думаю, что разумно утверждать, что у этих людей имеются политические мотивы. Кроме того, мы не должны разрешать идеологические проблемы посредством [в стиле Mao] политических кампаний.

Это вредно для нашей великой цели экономического развития, и даже еще более вредно для международного имиджа нашей страны. Если среди последователей Фалуньгун есть плохие, то, несомненно, мы должны работать над их перевоспитанием. Но давайте позволим обычной массе последователей этой школы просто быть». Цзян немедленно вскочил, и, указывая на нос Чжу, закричал: «Дурак! Дурак! Дурак! Это приведет к гибели Партии и страны! Я очень обеспокоен тем, что наши товарищи испытывают недостаток политического сознания. Если мы не решим проблему Фалуньгун сразу же, мы совершаем ошибку исторического масштаба!»

«Так что Генеральный Секретарь предлагает нам сделать?» — осторожно спросил Ло Гань. «Истребить его! Истребить его! Решительно истребить его! — Цзян, крича, замолотил руками. — Главным теперь является установить численность последователей Фалуньгун, их распределение, и ответственных. Каждая организация или учреждение, каждая компания или каждый резидентский комитет должны быть исследованы. Товарищи, Фалуньгун борется с нами за массы. Мы должны расценивать этот инцидент как политический – поскольку он затрагивает само существование Партии и нации. Мы должны полностью расследовать его и проявить беспощадность»!

Цзян скакал по всему залу собрания Политбюро, крича с посиневшим лицом. Видя столь сильную истерику Цзяна, другие члены Постоянной Комиссии молчали. Фактически у Цзяна была другая причина для подавления Фалуньгун, которой он не мог четко сформулировать. Она заключалась в том, что Цяо Ши поддерживал Фалуньгун. Цяо Ши ушел в отставку после XV Национального съезда КПК в 1997 году. Именно он раскрыл секрет, что Дэн Сяопин назначил Ху Цзиньтао ядром «четвертого поколения» лидеров партии.

Это означало, что Цзяну было предписано сложить полномочия после XVI Национального съезда и передать полномочия Ху Цзиньтао. Независимо от того, насколько сильно Цзян хотел продлить свои полномочия или выбрать собственного преемника, он был не в состоянии сделать это. На одном этом основании Цзян был против всего, что поддерживал Цяо. Например, Ян Шанкунь и его брат Ян Байбин поддержали сотню офицеров Вооруженных сил средних и высших званий. Некоторые из них не принадлежали фракции Ян Шанкуна и были поддержаны исключительно за их способности в работе. Цзян из-за своей недальновидности сделал все возможное, чтобы каждый из этой группы был позже понижен в должности. Например, Хэ Цицзун стал заместителем начальника Штата в возрасте сорока двух лет.

Но просто потому, что он был в высоком почете у Яна, Цзян отправил Хэ в Военный регион Нанцзин как простого заместителя командующего. Его ранг был понижен. Хэ никогда больше не повышали. Та же самая недальновидность стояла за желанием Цзяна подавить школу Фалуньгун и полностью уничтожить группу последователей этой щколы. Это имело отношение к тому, что поддерживал Цяо. Цяо, который не только сделал заключение в 1998 году, что «Фалуньгун имеет много преимуществ и не делает ничего, наносящего вред государству или народу», но и к месту упомянул китайскую пословицу, что «кто завоевал поддержку народа, тот завоевал мир; кто потерял поддержку народа, потерял мир». Одно это смутило Цзяна. Он тогда воздержался от комментария, основной мыслью которого было: «Доклад [Цяо] был неопределенного содержания. Я не понимаю его».

Он отправил доклад к Ло Ганю. Ло Гань понял намерение Цзяна, и таким образом постоянно искал подтверждение того, что школа Фалуньгун имел «иностранную политическую подоплеку», чтобы создать проблемы для этой группы и приписать ей вину. Ли Жуйхуань был категорически против подавления учения Фалуньгун и высказывал свое возражение по различным поводам. К сожалению, у него не было никакой организационной поддержки, и он занял в значительной мере бессильную позицию Председателя политической
консультативной Конференции, так что его слова не имели веса. Популярная поговорка, ходившая по Китаю, перечисляла четыре главных примера бездействия: жена магната [8], деньги лидера [9], временно уволенные рабочие, и Ли Жуйхуань.

9. Использование дезинформации
как основы для подавления

Цзян Цзэминь и Цзэн Цинхун знали о той огромной политической роли, которую информационная система могла играть как в захвате и укреплении власти, так и в атаке на тех, кто имел другое мнение. По этой причине они приложили все усилия, чтобы полностью контролировать Министерство государственной безопасности. После того, как Цзян захватил должность Генерального Секретаря КПК, он установил, чтобы Министерством управляло «звено по изучению центральной политики», которое направило бы Министерство на сбор информации. В 1997 году Цзэн стал по совместительству членом Политбюро и министром Организационного отделения, и затем принял меры, чтобы кто-то из его фракции стал министром Государственной безопасности. Цзян и Цзэн, таким образом, сумели крепко захватить Министерство, и смогли использовать это прямо в соответствии со своим собственным политическим планом.

Ревность, которую Цзян испытывал к популярности школы Фалуньгун, в конечном счете, затмила его способность здраво рассуждать, и он все больше склонялся к идее подавления этого учения. Однако другие шесть членов Постоянной комиссии не соглашались с ним, чувствуя, что ненависть Цзяна была необоснованной. С помощью Цзэна, Цзян придумал действенный способ заставить остальных членов комитета принять его сторону. Они оба использовали бы Министерство государственной безопасности, чтобы сфальсифицировать предполагаемое «доказательство», которое могло бы узаконить программу подавления. Скоро специальные агенты Министерства в Соединенных Штатах прислали сфальсифицированную информацию, ожидаемую Цзэном и Цзяном.

В присланном отчете сообщалось, что основатель Фалуньгун поддерживался ЦРУ, и что ЦРУ снабжала Фалуньгун десятками миллионов долларов. Эта «важнейшая информация о враге», как это было названо, прошла по всем высшим должностным лицам Китая через Министерство Государственной безопасности. Другие члены Политбюро не могли установить достоверность отчета. Еще в 1992 году, непосредственно перед XIV Национальным съездом КПК, Цзян и Цзэн сговорились, чтобы инструктировать людей насаждать повсюду в Пекине слухи о том, что Ян Шанкун и Ян Байбин пытались «захватить военную власть» и «загладить обиду за бойню на Тяньаньмэнь». Слухи сыграли ключевую роль во введении в заблуждение Дэн Сяопина, который потом удалил братьев Ян из Центральной военной комиссии; именно это смещение позволило Цзяну укрепить свою позицию в Вооруженных силах. История с ЦРУ была, таким образом, очередной уловкой Цзяна и Цзэна.

КПК во все времена всегда охраняла себя, боялась и ненавидела тех, кто расценивался ею как «вражеские силы». Таким образом, Цзян, ссылаясь на «неоспоримое доказательство» из-за границы, настаивал, что Фалуньгун «приведет к гибели Партии и страны» и должен быть подавлен любой ценой. В результате потворствования Цзяну, инцидент был раздут как задевающий благосостояние Партии и нации. КПК ничего не боится так, как своего падения. И никто не хотел, чтобы на нем лежала ответственность за гибель нации. Как смели теперь члены Постоянной Комиссии выступать против подавления Цзяна? Таким образом, он сумел объединить всеобщее мнение и направить насильственную, подавляющую машину КПК на Фалуньгун.

С помощью слуха, запущенного через Министерство государственной безопасности о том, что якобы школа Фалуньгун поддерживается ЦРУ, Цзян и Цзэн сумели ввести в заблуждение не только китайцев, но и многих иностранцев. Например, французы всегда были недовольны лидирующей позицией Америки на Западе и часто соревновались с США. Таким образом, французы сначала вслепую поверили лжи КПК. Только позже, после длительного расследования своей собственной информационной системой, французы пришли к выводу, что слух о ЦРУ был подделкой и что можно перестать обороняться от Фалуньгун. Сегодня известно, что учение Фалуньгун независимо от любой политической поддержки.

10. «Черепаха, прячущаяся в панцире» [10]

8 мая 1999 года во время войны в Югославии здание посольства КНР в Белграде было повреждено тремя ракетами, что привело к смерти трех репортеров. Соединенные Штаты объяснили бомбежку как ошибку. Китай отказался верить этому. После бомбежки китайские военные просили Цзян Цзэминя предоставить, наконец, своим военным информацию и, как председатель Центральной Военной Комиссии, сделать заявление по телевидению. Другие предлагали, чтобы Цзян предъявил иск и подал протест как народный председатель
и немедленно вызвал посла США.

Высокопоставленные должностные лица страны, таким образом, были втянуты в ссору. Обычно трусливый Цзян был взволнован этим. Он понятия не имел, что он должен говорить, или до какой степени он должен возражать. После обсуждения этого вопроса с Цзэн Цинхуном он решил поручить решение этой нелегкой проблемы Ху Цзиньтао. Ху тогда был вице-председателем нации. Никогда бы он не оказался в центре внимания, если бы здоровье председателя не было в критическом состоянии. Вопрос должен был быть решен либо Цзяном, как председателем, либо Чжу Жунцзи, премьер-министром Государственного Совета. Цзян и Цзэн вынашивали довольно подлый план, который, однако, действительно убьет двух зайцев одним выстрелом.

Если Чжу не разовьет эту тему, озлобленный народ Китая естественно свяжет бомбежку со «спокойной дипломатией» Чжу и направит свой гнев на него; таким образом, он будет служить козлом отпущения. Но с другой стороны, Цзян настаивал, чтобы Ху Цзиньтао действовал как направленное лицо. Если отношение Ху к США окажется мягким, его репутация значительно пострадает в глазах раздраженной публики. Но независимо от того, собирался ли он действовать жестко, он, несомненно, усилит напряжение в и так напряженных китайско-американских отношениях. Ошибка в обоих направлениях могла послужить достаточным основанием, чтобы предотвратить смену Цзяна Ху на посту Генерального Секретаря на XVI Национальном съезде.

В течение следующих двух дней Цзяна никто не должен был видеть. Безответственность Цзяна по отношению к этим событиям вызвало большое негодование в Китае, поскольку он был Народным Председателем и Главой Центральной Военной Комиссии. Только вечером второго дня хоть кто-то (это был Ху Цзиньтао) пошел на национальное телевидение и сделал заявление. На третий день Цзян все еще не показался. Язвительные высказывания типа «Цзян Цзэминь — черепаха, прячущаяся в панцире», «Наши лидеры, должно быть, все разом вымерли» можно было услышать в Народном Университете Китая. Вся нация была возмущена.

«« Предыдущая        Следующая »»

Перейти на главную страницу: Власть любой ценой: Реальная история китайца Цзян Цзэминя

__________________________

[1]
Ссылка на неравноправный договор Китая, подписанный с Японией в 1915 году, предполагающий передачу Японии регионального преимущество над Китаем.

[2]
То есть Чжу принял решения относительно США вопреки первоначальным приказам, данным ему Цзяном.

[3]
Не имелось никаких оплачиваемых позиций в практике, так что упражнения преподавались тогда, как впрочем и сейчас, добровольцами.

[4]
Предполагается его предполагаемое научное мастерство. «Две академии» относятся к Китайской Академии Наук и Китайской Инженерной Академии.

[5] U.S. News & World Report , том 126, Номер 7, 22 февраля, 1999, с. 4.

[6]
Термин «красная династия» здесь используется применительно к КПК.

[7]
Китайская идиома, означающая «чтобы умышленно исказить». Чжао Гао был должностным лицом династии Цинь (221-207 до н.э.), который желая захватить трон, в присутствии второго императора династии Цинь назвал вола лошадью. Такая подмена была сделана с тем, чтобы посмотреть, кто из министров повторит его неправильные слова. Те, кто отказались повторять необоснованные слова Чжао, подверглись подавлению с его стороны.

[8]
Ссылка на широко распространенную проблему богатых и имеющих власть хозяек.

[9]
То есть во влиятельных кругах Китая часто пьют и едят на широкую ногу за счет налогоплательщиков.

[10]
Китайская идиома, которая предлагает уклонение кого-либо от ответственности по каким-либо причинам, обычно трусости.