Наша история состоит из мифов

The Epoch Times17.06.2005 Обновлено: 06.09.2021 13:37

—   Леонид Михайлович,  интересно, в преддверии   празднования 60-летия Победы , какую программу вы готови­те к юбилею?

—   У нас уже прошла серия передач, связанных с войной. Многие материалы есть в моей книге «Иосиф Сталин. Его мар­шалы и генералы». Самое ужас­ное, что я  не могу никак понять, каким образом вообще могло получиться, что такая огромная страна, как  Советский Союз, едва не потерпела поражение в войне с Германией, потому что ни по каким объективным об­стоятельствам этого не могло быть. Советский Союз по тер­ритории, промышленному по­тенциалу, людским ресурсам, численности вооруженных сил, качеству и количеству боевой техники — по всем этим параме­трам абсолютно превосходил нацистскую Германию. Как мог­ло такое произойти, что в тече­ние 1941 года вся Красная Ар­мия в том виде, а каком она бы­ла раньше, перестала существовать, а  немецкие  войска вплотную подошли к Москве? Столицу в это время практиче­ски никто не оборонял. Немцы не взяли Москву лишь потому, что не хотели открывать свои фланги. Но и взятие Москвы ни­чего не изменило бы. Победа Советского Союза была предо­пределена, иначе и быть не могло. И я пытаюсь понять с по­мощью своих программ и книг, почему эта победа досталась нам такой чудовищной ценой.

—   Какую роль в этой войне, по вашему мнению, сыграла личность Сталина? Вождь сплотил людей?

— Я считаю, что именно Ста­лин довел страну до того, что она вступила в войну не готовой. Сталин уничтожил командные кадры, позволил прийти к руководству армии людям, которым вообще было противопоказано занятие военным делом. Сталин предопределил отсталость стратегии оперативного искус­ства командного состава, пол­ную неготовность к современ­ному бою, ложность политики, в результате которой мы позво­лили себе остаться на 22 июня абсолютно без союзников. Ста­лин принял участие в разделе Польши, которая была буфером между нами и нацистской Гер­манией. Понимаете? Пока су­ществовала Польша, Германия не могла напасть на Советский Союз. Сталин сделал все, чтобы наша страна едва не потерпела поражение. А что касается того, как мы без Сталина выиграли войну, то Россия существовала до Сталина, России существует и после него, и, по-моему, заме­чательно.

—   Чего не хватает нашим руководителям сейчас, что­бы решить пресловутый «че­ченский вопрос»?

—  Тяжесть этой ситуации со­стоит в том, что, в силу исторического прошлого, в том числе семян, посеянных Сталиным, человеческая война  — та война, ко­торую Россия ведет против сво­ей же части. В этом неразрешимость и катастрофичность ситу­ации. Можно выиграть войну с  другим государством, но очень трудно вести войну против собственного народа. Выиграть ее можно так, как сделал Сталин: изгнать всех чеченцев. Но это грозит новой войной. Самое главное состоит в том, что я не вижу никаких попыток решить чеченскую проблему. Мне неиз­вестен какой-либо государст­венный институт или группа консультантов, которая бы си­дела и думала, какая должна быть политика в отношении Чечни. Решено это отдать на от­куп силовым ведомствам. А они делают то, что могут. Мы знаем, как Израиль ловко научился уничтожать террористов, но, вместе с тем, известно: каждый теракт порождает новый, пото­му что это конфликт не только из-за территории, он пропиты­вает души людей. Чем стена между народами выше, тем не­нависть сильнее. Молодые че­ченцы уже не ощущают себя россиянами. Они будто живут на оккупированной территории, куда пришли враги, уничтожили их дом, убили родственников.

— Как, по-вашему, между­народный терроризм – это мифический зверь или реально существующая опас­ность?

 — Вообще говоря, понятие «международный терроризм» вошло в употребление с выпус­ком в 1981 году книги амери­канской    журналистки    Клер Стерлинг, в которой она писала, что террористические органи­зации левацкого топка, действующие в разных странах, свя­заны между собой и подпитываются КГБ. Книга, естественно, была принята у нас в штыки… Я думаю, что есть международ­ный   терроризм.   Во-первых, есть, конечно, связи, не всегда организационные, между различными террористическими группами, как между союзника­ми в одной борьбе. Во-вторых, в 60-70-е годы это был все-та­ки «красный», антибуржуазный террор, придерживающиеся его люди были радикально-ле­вых убеждений. Сейчас терро­ризм — это противоречие между развитым и неразвитым миром. Противостояние окрашено в религиозные тона, потому что ислам, как молодая религия, бе­рется на вооружение теми, кто чувствует себя ущемленным, отсталым, выброшенным из прогресса. Поэтому есть ощу­щение взаимосвязи. Хотя, на са­мом деле, исламский мир как никто другой рассечен ненави­стью. Взять хотя бы противо­стояние шиитов и суннитов.

—  Недавно перед нами от­читались об уничтожении Ас­лана Масхадова. Централь­ные каналы вдоволь «потоп­тались» на его трупе, показав его с разных сторон и круп­ным планом. Нам зачитывали кровавую биографию Масха­дова, забыв, однако, указать, что российская власть во гла­ве с Ельциным одно время считала  его  миротворцем, единственным, кто может ос­тановить войну. С чем связа­но то, что российская история так быстро забывается?

—  Наша история состоит из сплошных мифов. За какую ни­точку ни потянешь, все на са­мом деле было по-другому, все придумано. История почти все время становится инструмен­том текущей политики. Ее стре­мятся использовать для под­крепления сегодняшних взглядов. Что касается Масхадова, то он, конечно, является боеви­ком. Но его надо было задер­жать и судить. Это было важно по многим соображениям. Во-первых, наказание должно быть справедливо, во-вторых, от Ма­схадова хотелось бы получить ответы на многие вопросы, в-третьих, государство не должно опускаться до уровня боевиков. Этого не произошло. Роль Масхадова, по-моему, бы­ла сильно преувеличена, пото­му что боевые действия в Чечне не носят координированного характера, направляемого из одного центра. По своей струк­туре чеченское общество не склонно к централизации. Поэ­тому, Масхадов был лишь одним из людей, организовывавших боевые действия. Возможно, он даже от этого был уже отстра­нен и остался лишь символиче­ской фигурой. Я очень сожа­лею, что телевидение с таким наслаждением демонстрирова­ло его труп.

-А как вы, телевизионный работник, относитесь к тому, как однобоко СМИ освещали ату тему?

— Я вообще очень отрица­тельно отношусь к тому, как ос­вещаются события в Чечне в по­следние годы. Помимо того, что людей, в принципе, лишают пра­ва знать, как и что происходит, это крайне отрицательно сказы­вается на политике государст­ва. Я помню, как министр Греф летал в Грозный и вернулся от­туда потрясенный, так вот как это выглядит на самом деле! Ес­ли федеральный министр не имеет никакой информации, это значит, что правительство не­адекватно оценивает ситуацию и проводит неадекватную политику. Неправдивая информация в этом вопросе просто преступ­на. Она вредит государству и национальным интересам. 

— А как вы относитесь к награждению званием Героя России Ахмата Кадырова (посмертно) и его сына Рамазана?

— Награждение звездой Ге­роя России людей такого по­рядка, мне кажется, невозмож­но. Это подрывает основы госу­дарственности. У высшей на­грады нашей страны есть опре­деленный статус, который надо соблюдать. Тут, правда, надо сказать и другую вещь. Полити­ка — это практическое дело. То, что сейчас происходит в Чечне, похоже на ситуацию американ­ской войны во Вьетнаме, когда происходила вьетнамизация конфликта. США пытались вы­вести свои войска и поручить вьетнамцам самим воевать с вьетнамцами. Сейчас у нас про­исходит чеченизация конфлик­та: изъятие оттуда российских вооруженных сил с тем, чтобы чеченцы сражались друг с дру­гом. Это, смотря правде в гла­за, практичный путь. Если вы проследите новости за послед­ние месяцы, то практически не найдете сообщений о гибели российских солдат. Гибнут либо чеченские милиционеры, либо боевики. Вероятно, это кому-то кажется решением конфликта, но это решение только в той си­туации, когда ты не восприни­маешь чеченцев как часть соб­ственного народа, Ты выбира­ешь какого-то одного боевика и делаешь на него ставку. Как тактическая мера она что-то приносит, но стратегически это не выход.

—  Вам больше интересна современная российская ис­тория или, все-таки, прошлое нашей страны?

—  Мне советская история бо­лее интересна, чем текущие де­ла, потому что о том, что уже за­кончилось,   можно  составить мнение, найдя соответствую­щие документы, поговорив с современниками, а текущие де­ла задевают меня лишь как лю­бого человека, но не как журна­листа. Изучать прошлое тем за­бавнее, что во всем видишь взаимосвязи.

—  Откуда вы берете темы и материалы для своих пере­дач?

—  Сразу хочу сказать, что ни с какими спецслужбами я дела не имею принципиально. Это только может мешать журнали­сту. Я изыскиваю информацию доступными мне способами. У меня есть коллеги-архивисты. Они изучают документы. Но ча­сто выясняется, что материалы засекречены, архивы закрыты. Они очень ненадолго открылись и захлопнулись опять. И их ни­кто не хочет открывать заново. Несколько последних лет рас­секречивание документов во­обще прекратилось.

—  Почему же?

—  Первое: на слове «нет» чи­новник никогда не горит. Он го­рит на слове «да». Разрешил — подставился, отказал – всего лишь укорили. Второе: это ве­домственное. «Зачем вам это нужно? Не надо об этом рассказывать». Третье: идеологиче­ское. «Зачем нам говорить пло­хое про собственное ведомст­во?» Между сегодняшним сот­рудником госбезопасности и сталинским чекистом вроде нет ничего общего, а ментальность осталась.

—  С тех пор как вы погрузи­лись в тайны нашей истории, какой самый значительный для вас миф был развенчан?

Да все из мифов состоит. Ужас в том, что не за что заце­питься. Нет ни одного кристаль­но чистого человека. Все люди, занимавшиеся крупной политикой, чем-либо себя опозорили.

—  Как же вы с такой позицией ходите на выборы?

—  Современные политики не исключение. Несколько лет я вел в «Новостях» ежевечерний комментарий к текущим собы­тиям дня. У меня было просто отравление,  потому что мне приходилось читать ленту ново­стей о том, что делают и что го­ворят наши политики. Если всерьёз­
 к этому относиться, то воз­никает отвращение. Лишь в мо­менты революционных потрясений,­
 когда все ломается, в поли­тике могут оказаться люди другого сорта. А так ведь в политику
идут, чтобы сделать карьеру. Чтобы закрепиться в политике, надо обладать качествами, которые,
 с точки зрения обычного человека, омерзительны: надо врать, не иметь принципов, быть
циничным, предавать друзей, легко отказываться от собствен­ного мнения.

—  Как вы считаете, народ должен знать истинное лицо своих избранников? Нужно ли простым людям развенча­ние мифов, которыми вы зани­маетесь?

— У меня нет никакого опыта, когда бы вранье было на пользу. Что касается того, что нужны идеалы, я с этим согласен. Мы просто ищем их не там. У немец­кого писателя Зигфрида Ленца есть роман «Живой пример». Сюжет очень забавный. Пять-шесть школьных учителей соби­раются в гостинице, чтобы со­ставить хрестоматию под назва­нием  «Примеры из жизни. Жизнь как пример». Они хотят отобрать из всей истории не­скольких человек, которых мож­но было назвать образцом

для подражания. Военачальни­ки отвергнуты сразу, поскольку они губят людей. Люди, которые помогали бежать из концлагеря, тоже. Знаете, кого они выбирают? В 1967 году в Греции власть взяли генералы и посадили не­которых противников в тюрьму. И вот некая немка сажает себя под добровольный домашний арест в комнате, размеры кото­рой совпадают с размерами ка­мер, где сидят арестованные греки. Это пример, по мнению собравшихся учителей, достой­ный подражания. Это образец абсолютного гуманизма, беско­рыстного страдания за других. А мы ищем героев среди полити­ков и военачальников, среди ко­торых по определению нет лю­дей, достойных полного уваже­ния. У нас даже Сталин еще хо­дит в героях. Молодые люди, родившиеся через несколько десятилетий после его смерти, ставят его себе в пример.

— И все чаще по ТВ мы ви­дим документальные филь­мы, в очередной раз, но уже со знаком «+», пересматри­вающие советскую историю. Не так давно к юбилею Юрия Андропова по центральным каналам прошла целая серия программ и сюжетов, где фи­гура главы КГБ и бывшего генсека оценивается исклю­чительно положительно.

— Это либо «нос по ветру», либо нежелание углубиться в историю. Для характеристики всех этих людей достаточно и документов, и свидетельств очевидцев, и мемуаров, и ана­литического материала. Каж­дый из них несет огромную до­лю вины за трагедию нашей страны. Многие не хотят знать об этом, считают, что вредно. Мне кажется, что ложь всегда в убыток. Как может Андропов фигурировать в качестве заме­чательного руководителя страны?! Это был человек, который абсолютно ничего не понимал в реальной экономике, потому что никогда ничем не занимал­ся, кроме партийно-аппаратной работы. Он смертельно боялся любых реформ.

—  Что,   по-вашему,   для журналиста простительнее – «нос по ветру» или нежелание углубляться в историю, то есть ангажированность или некомпетентность?

— Товарищ Сталин на вопрос: «Какой уклон хуже: правый или левый?», отвечал: «Оба хуже». И был прав. И то, и другое не го­дится.   Но  некомпетентность  можно исправить, а ангажиро­ванность- уже нельзя. Вообще, журналист всегда некомпетен­тен, потому что он все время пишет на разные темы. Но он должен обладать серьезными базовыми познаниями и уметь быстро подготовиться к каждой теме, набрать определенный объем информации. А ангажи­рованность — это нарушение ба­зовых норм журналистики.

—  При этом вы работаете на ТВЦ — канале, который иначе как « лужковским» не называют.

—    Наш канал имеет свои пре­имущества и недостатки. Да, ТВЦ живет за счет московского бюджета. Но именно особая по­зиция мэра Москвы позволила нашему каналу, как никакому другому, сохранить независи­мость и трезвость суждений по многим политическим вопро­сам.

На частоте ТВЦ вещает еще и «3-й канал», на котором есть такие неоднознач­ные программы, как «Рус­ский взгляд». Как вы относи­тесь к националистическим передачам?

Я не смотрел эту передачу. Крайне сожалею, что стало воз­можно появление национали­стических программ. Вообще, это уже стало тенденцией. На­ционалистические настроения
свойственны людям всегда. На этих струнах легче играть, А в ситуации, когда люди чувствуют себя обманутыми, брошенными на произвол судьбы, лишенны­ми того, что у них было раньше,легче всего нажать на эти кноп­ки. И всегда находится опреде­ленное количество политиков,которые из тактических сообра­жений на них нажимают, не по­нимая, что стратегически для нашего государства — это путь, ведущий к катастрофе. Но, чтобы это понимать, надо обладать стратегическим умом, а поли­тик существует в сегодняшнем дне и планирует, в крайнем случае, до выборов или в рамках своей жизни.

 — Подобные идеи неизбежно приводят к разобщенности, тем более в такой многонациональной стране, как Россия…

Педалирование этих настроений несколько лет назад закончилось развалом Совет­ского Союза. Вот, опять прихо­дится погружаться в историю. Когда Сталин во время войны стал резко нажимать на роль и значение русского народа как главного, это привело к тому, что все остальные почув­ствовали себя вторым сортом. Сознавали они это или нет, не знаю, может, и искренне назы­вали русский народ «старшим братом». Думаю, что в глубине души возникла очень тяжелая обида. И это, видимо, подточи­ло Советский Союз. Эти идеи продолжали подогреваться при Брежневе, при Андропове. Но если одному народу можно го­ворить о своем величии, то и другому тоже хочется. А если рядом живут два великих народа, а если их 15 или 100, и каж­дый думает только о своем ве­личии?! Это очень опасная ма­терия. Государство должно сле­дить за тем, чтобы этого не произошло. Нужно говорить не о различиях между народами, а об общности. А у нас? Почитай­те   криминальную    хронику: «убил чеченец», «украл молда­ванин», «изнасиловал таджик». Как так можно говорить? Убил убийца, украл вор, изнасиловал насильник. И национальность тут ни при чем.

—   Вы сейчас занимаетесь лишь     теледеятельностью или продолжаете писать де­тективы и исторические ис­следовании?

—   А как же! Книги мои выхо­дят. Мне интереснее писать, ко­нечно, детективы. Но сейчас ко­лоссальный спрос на публици­стику, потому что пишущих дете­ктивы много. Я наобещал издательствам  столько публицистических книг, сколько, по-моему, за всю свою жизнь не напишу.

—   Сколько же времени в день у вас уходит на работу?

—   Все время. Я практически не отдыхаю. Я воспитан так, что мужчина должен работать. Я пишущий человек в третьем по­колении и вырос в семье, где работали всегда: в субботу и
воскресенье, вечером, в отпус­ке. Я провожу свой отпуск в под­московном санатории. Беру с собой компьютер. Пока гуляю по лесу — думаю.

—   Когда вы почувствовали интерес к российской истории?

—   В пятом классе я стал вы­писывать военно-исторический журнал, который издавало Министерство обороны. В те годы в уже читал труды Сталина. Мой дедушка многое мне рассказы­ вал. Он воевал в Гражданскую войну, возглавлял в 30-е годы московскую цензуру, был редак­тором отдела в «Известиях». Мы с ним обо всем беседовали. Из документов ведь не поймешь истории. Они дают лишь часть картины. Нужно их сопоставить с мемуарами и аналитическими работами историков. Но осо­бенность нашей истории в том, что многие документы закрыты десятилетиями и не раскрыты по сей день. Вот очевидный пример.   Нацистский   период продолжался в Германии всего 12 лет. В 1945 году после разгрома Третьего рейха вся его документация была раскрыта, абсолютно все архивы открыли свои двери для историков. С тех пор прошло 60 лет, и немецкие историки до сих пор анализиру­ют эти 12 лет. В одном из уважа­емых немецких еженедельников в каждом номере рецензии на одну-две книжки, посвященные нацистскому периоду. Предста­вляете? 60 лет спустя после то­го, как кончилась война и как рассекречены все документы, процесс анализа все еще не за­кончен. А у нас прошло семь десятилетий, документы засекре­чены, мемуаров оставлено ма­ло, историки только начинают осмыслять советский период, а уже слышны голоса: « Хватит, это уже никому не интересно». Но мы еще ничего и не начали. Мы еще ничего о собственной истории не знаем.

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА