Стихи Александра Сурнина. Поэты по субботам

The Epoch Times20.01.2021 Обновлено: 14.10.2021 12:56

Александр Сурнин родился в Краматорске. Закончил школу, где писал, по его словам, плохие стихи. Потом завод, армия, точнее, стройбат.

После — вечерний институт, Краматорский индустриальный. Мама уговаривала на дневном учиться. Но нет, не в характере взрослого парня просить денег на расходы у матери. Окончил институт, работал в КБ. А потом поднялся и уехал. С гитарой. Куда? Ну, скажем, «куда ветер дул». А дул он сначала на Кавказ, потом к Уралу, дальше — к Самарканду, на Дальний Восток… Потом на время осел в Минске. Потом в Москве. А в Питере осел на целых двенадцать лет. Там повезло: и друга, какой бывает только раз в жизни, нашёл, и работу любимую — верстальщик, редактор — обрёл в редакции журнала «Всерусский собор» (собор — по Далю — всенародное собрание для решения важнейших вопросов; ничего общего с религией).

Ходила присказка: «Отдать книгу Сурнину — всё равно, что лечь на операцию к хорошему хирургу».

Александру в жизни везло. С учителями, друзьями, родителями. Не раз сидел за бродяжничество, но каждый раз не более, чем 15 суток. Учил его поэтике и стихосложению сам Александр Брунько (светлая память), который говорил: «Ты не отражайся в зеркале, Саня, ты грохни по нему кулаком, войди в Зазеркалье, и пиши оттуда». Читать стихи и профессионально работать на сцене Александра учил народный артист Белоруссии Олег Корчиков. Спасибо ему за это.

Издал свой сборник поэзии и перевод с белорусского языка романа Владимира Короткевича «Христос приземлился в Гродно».

Скоро выйдет в свет трёхтомник стихов и прозы.

Ветер вернул поэта в родные края. Живёт в Краматорске, ухаживает за старенькой мамой. Душой и сердцем болеет за Россию. Трудные времена… война.

Любят Сурнина слушать, зовут. И в этом повезло — нужен.

— Что такое Поэзия, уважаемый Поэт?

Сурнин: «Поэзия — это, прежде всего, образ. Образ яркий и запоминающийся. Представьте — вы летите в самолёте, и вдруг… попадаете в воздушную яму… Ах!.. — вот это „Ах…“ и есть поэзия».

СОНЕТ

Стихи стекают с острия пера,
Кружатся на листе, затем — стихают.
Не умирают, нет, но — засыпают;
В бумажной колыбельке ждут утра
И если поутру они опять
Проснутся и звучать не будут лживо,
Тогда я буду знать, что они — живы,
Их можно спеть и можно… промолчать.
А я… Я просто акушер.
Стихам, ко мне нечаянно зашедшим,
Рождаться помогаю каждый раз.
А вы… Внимайте же, mon chere,
Смотрите — утром сумасшедшим
Свершилось чудо — строчка родилась.

* * *

А хочешь, придумаем песню,
В которой не будет ни слова,
В которой рассвет-кудесник
Умчит нас от мира земного
Туда, где на звёздных качелях
Качаются спящие дети,
Где нет суеты и смерти,
А только любовь и веселье.

А хочешь, придумаем сказку,
В которой не будет сюжета,
В которой с тобой без опаски
Пойдём босиком на край света,
Со всеми невзгодами сладим,
Отыщем от счастья ключи,
А после, как водится, свадьба
И при на весь мир прозвучит.

А хочешь, придумаем пьесу,
В которой лишь мы — и ветер.
Под птичью хоральную мессу
Рванёмся сквозь степь на рассвете,
Качнувшись верёвкой на рее,
Нам вцепится а плечи ковыль…
А хочешь, придумаем быль?
Но это гораздо сложнее…

СВЕЧА НА ДОРОГЕ

Поставьте свечу. Передышка всегда коротка.
Поставьте, поставьте!.. Сиянье в слепом изголовьи —
Ты слышишь, браток? — шевельнётся стволом у виска —
Ты слышишь, любимая? — буйной, безумною кровью
Навек освятится — и грянет прелюдией дня,
Зажжённого с вечера чьей-то умелой рукою
Под гром занавеса и шёпот: «Огня мне, огня!..»
Бумажный солдатик… Я знаю, что это такое.
Да-да, я опять говорю и смеюсь и шучу
И жизни обрывок по жизни нелепо влачу
И буду влачить до конца. Но — поставьте свечу!
Не в храме, не в доме, не в ризнице — это не суть —
А просто в глуши, у дороги, хотя б где-нибудь,
Чтоб были блаженны несущие собственный путь,
Чтоб смог я уснуть, безмятежно, навеки уснуть
И видеть во сне хоровод безнадежно любимых
И встретить тебя — порожденье Любви и Огня.
Так будет, я знаю, ты только молись за меня
И свечку зажги, чтоб, тобою и Богом хранимый,
Сумел я вернуться к тебе до скончания дня.

ТАНЕЦ НА РЕЛЬСАХ

Танцуй же, танцуй! На сплетении рельсов —
В скрещеньи прицела — возникни и — взвейся
Кусочком беды, огонёчком, причудой,
Возникни внезапно, явись ниоткуда
И — только танцуй!.. Камарилья степная
Заполнит пространство от края до края
И будут отстукивать ритм Сарагосы
Колёса, колёса, колёса, колёса…
От красных огней хвостового вагона
Наполнится тема малиновым лоном
И — нет ничего. Ни пространства, ни боли.
Безумие танца да чистое поле
Впитают, как губка, в себя без остатка
Весь мир и… Танцуй же! Как больно, как… сладко!
Танцуй же! А я, твой единственный зритель,
Вовек никому не скажу «Посмотрите…»
Я просто застыну средь тамбура. Право,
Так малые дети глядят на забаву,
Раскрыв в изумлении рты и глазёнки…
Я стану на время таким же ребёнком,
А после, под призрачный рокот колёсный,
Спустя перегоны, заставы и вёрсты
Под горло подкатится тёплый комочек
И сердце — замрёт. И стучать не захочет.
И, вслед за слезами, придёт облегченье.
Да, впрочем, какое имеют значенье
Мои ощущения? Это — дорога.
Лишь рельсы да степь — это мало иль много?
И я между рельсов паломником вечным
Бреду по степи, улыбаясь всем встречным
Усмешкой нелепой, немного печальной,
Не зная зачем, ухожу, возвращаюсь
И вновь ухожу на пороге рассвета…
Но ты не печалься, не думай об этом,
Ты только… танцуй.

АНДРЕЙ

Когда я буду изгнан из Эллады…
За что? Не знаю. Может быть, за то,
Что строчку написал не так, как надо
Иль не подал правителю пальто,
За то, что я, зациклясь на обиде,
Воткнул нахалу точно в почку нож
И спьяну на гражданской панихиде
Устроил безобразнейший дебош,
За то, что я, оставшись непокорным
И чести ни на йоту не поправ,
Сказать сумел нечеловеку в форме,
Что он, во всяком случае, неправ,
За женщину, за книгу, за идею,
За истину, за родину, за суть,
За то, что приковали к батарее
И долго били, только толку — чуть,
За всё, что мне припишут и предъявят,
Присочинят, приставят, подберут
За то, что объяснят, что я не вправе
Протестовать, и в несколько минут
Состряпают указ — уйти в изгнанье,
В чужбину, в неизвестность и в беду —
И, отплевавшись матерною бранью,
Я соберусь, побреюсь — и уйду.

Но куда ж мне идти, если юг — за водой,
Если запад хвалёный по-прежнему дик,
Если ты не прельстился Полярной звездой
Но востока коснулся хотя бы на миг?
А придя на восток, я пойму — не моё,
Там чужая страна, там чужое житьё,
Только юг — за водой, а на западе — дрянь,
И на север уйду через Тьмутаракань
По степи, по лесам, по болотам, по мхам,
Через Днепр, через Сож, озираясь назад,
Улыбаясь во сне приходящим стихам,
Добреду от востока до северных врат,
Там настигнет тоска, там накатит запой,
Там любовь потихоньку задует в дуду,
И потянет в дорогу, но юг — за водой,
А на запад, на запад убей — не пойду,
И опять по степи, и опять по лесам,
По дорогам пустым, через грязь, через грусть,
И — растаяв от ветра, шепнуть небесам,
Что когда-нибудь я непременно вернусь —
Облачком, деревцем, чёрною кошкою,
Лаем собачьим, ночною гармошкою,
Скрипом калитки, огнями за окнами,
Рыбьей икринкой и лужей глубокою,
Камнем в ногах, огоньком на пожарише,
Хлебною коркой, надёжным товарищем,
Яблоком, вереском, бледною птицею,
Кем-то придуманною небылицею,
Всем, что увидится, всем, что услышится,
Всем, что расскажется, всем, что напишется,
Всем, что ценой дорогою достанется —
Всюду частица моя да оста…

Вот и всё. Поманила в дорогу беда.
Нет на запад пути, а на юге — вода.
Только знайте, что я отовсюду вернусь,
Ибо ждёт меня Питер и ждёт… Беларусь.

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА