Странные люди
Всё было странным в этом браке с самого начала и до самого конца. Что за отношения между супругами – не могли понять ни родственники, ни друзья, ни враги. Супруги сплетен не боялись. Часто создавалось впечатление, что жена вообще специально «пиарит» себя и получает удовольствие, когда её в глаза и за глаза называли «чёртовой куклой», «ведьмой», «сатанесссой».
Они прожили вместе 52 года, не расставаясь ни на один день. Муж умер на 4 года раньше. После его кончины земная жизнь для вдовы закончилась, она прекратила общение практически со всеми. По ночам писала воспоминания о муже, которые назвала просто «Дмитрий Мережковский». Не закончила — умерла. Похоронена рядом с мужем. Её звали Зинаида Гиппиус. До самого конца оба были искренне убеждены, что встреча их в этой жизни носила мистический характер и была предопределена свыше.
Они познакомились на танцах. На курорте Боржоми. Вот это, пожалуй, и всё, что было в совместной жизни «как у людей», а всё остальное…
В первый же вечер они решили, что поженятся. Судя по дальнейшим отношениям, инициатором была она. О чём они говорили и какие условия выдвигали друг другу — осталось их тайной. Договорились, и «жених» уехал на четыре месяца в Петербург по своим делам. Никакой любовной переписки не было, только редкие письма делового характера. Молодой человек вернулся на Кавказ. Они обвенчались в тифлисской церкви Михаила Архангела. Ей исполнилось 19 лет, ему — 23. По обоюдному желанию молодожёнов, свадьба была очень скромной. Невеста — в тёмно-сером костюме и маленькой шляпке на розовой подкладке, а жених в сюртуке и форменной «николаевской» шинели. Не было ни гостей, ни цветов, ни молебна, ни свадебного застолья.
Вечером после венчания Дмитрий ушёл к себе в гостиницу, а Зина осталась у родителей. Вот вам и первая брачная ночь. Утром мать разбудила её криком: «Вставай! Ты ещё спишь, а муж уже пришёл!»
Так родился этот странный семейный союз, которому суждено было сыграть важнейшую роль в истории русской культуры.
Дмитрий Мережковский происходил из состоятельной семьи. В семье росло три дочери и шестеро сыновей, Дмитрий — младший, любимец матери. Именно благодаря матери Дмитрий Сергеевич смог добиться от отца, довольно скупого человека, согласия на материальную помощь. Мать сняла и обставила для молодых квартиру в Петербурге — сразу после свадьбы Дмитрий и Зинаида перебрались туда. Ко времени женитьбы он уже выпустил первую книгу своих стихов и был известен в литературных кругах. Его молодая жена тоже писала стихи. Жили так: у каждого отдельная спальня, собственный кабинет и общая гостиная, где супруги встречались, обменивались мнениями, принимали гостей.
Кто только не побывал в доме у Мережковских! Все знаменитости обеих столиц. Вить уютное гнёздышко, рожать детей молодожёны не собирались. Да и невозможно было представить Зинаиду Гиппиус в роли матери.
О них заговорили. Вот слова современницы: «Странное впечатление производит эта пара: внешне они поразительно не подходили друг другу. Он — маленького роста, с узкой впалой грудью, в допотопном сюртуке. Чёрные, глубоко посаженные глаза горели тревожным огнём библейского пророка… Держался он с неоспоримым чувством превосходства и сыпал цитатами то из Библии, то из языческих философов. А рядом с ним Зинаида Николаевна. Соблазнительная, нарядная, особенная. Она казалась высокой из-за чрезмерной худобы. Пышные тёмно-золотистые волосы спускались на снежно-белый лоб и оттеняли глубину зелёных удлинённых глаз, в которых светился внимательный ум. Умело-яркий грим, головокружительный аромат сильных духов… Лицо дышало каким-то грешным воспоминанием. Держалась она как признанная красавица, к тому же — поэтесса. От людей, близко стоявших к Мережковским, не раз приходилось слышать, что заботами о семейном благоденствии ведала исключительно Зинаида Николаевна, и что в этой области ею достигались невероятные успехи». Это взгляд со стороны.
А вот взгляд изнутри — самой Гиппиус: «Мы с Д. С. так же разнились по натуре, как различны были наши биографии до начала совместной жизни. Правда, была и схожесть — единственная, но важная: отношение к матери». Но: «… разница наших натур была не такого рода, при котором они друг друга уничтожают, а, напротив, могут и находят между собою известную гармонию. Мы оба это знали, но не любили разбираться во взаимной психологии».
Современники утверждали, что семейный союз этих людей был, в первую очередь, союзом духовным и никогда не был по-настоящему супружеским. Телесную сторону брака отрицали оба. При этом у обоих случались увлечения, но они лишь укрепляли семью.
У Зинаиды Николаевны было много романов — ей нравилось очаровывать мужчин и нравилось самой быть очарованной. Но никогда дело не шло дальше поцелуев. У неё на этот счёт имелась своя теория: лишь в поцелуе люди равны, а в том, что должно следовать дальше, кто-нибудь доминирует. А этого Зинаида Николаевна никак не могла допустить:
О, мука! О, любовь! О, искушенья!
Я головы пред вами не склонил.
Но есть соблазн, — соблазн уединенья,
Его никто ещё не победил.
Для этой женщины главными в отношениях значились равенство и союз умов и душ, а не тел. Но всё-таки в отношениях с «родным» мужем лидером была она — это понимали все.
Зинаида Николаевна Гиппиус была не только хозяйкой салона, собиравшая в своём доме интереснейших людей, но и вдохновительницей, горячей участницей всех споров и интриг. Она очень любила мистификации. Например, писала мужу письма разными почерками, будто бы от поклонниц, в которых ругала или хвалила его. Оппоненту могла написать письмо его почерком. Она активно участвовала в литературной и личной жизни своих современников.
Постепенно знакомство с Мережковскими становилось обязательным для всех дебютантов в области культуры. При активном содействии Гиппиус состоялись литературные открытия Блока, Мандельштама. Ей принадлежит рецензия на стихи тогда ещё никому не известного Сергея Есенина.
Но её интерес и внимание к творческим личностям имели ещё и изнанку. Она, например, принимала самое непосредственное участие в семейной драме Александра Блока: хотела всеми силами раздуть скандал, инструктировала очень настойчиво, соперника Блока, Андрея Белого, и требовала ежевечернего «отчёта о проделанной работе». Жену Блока подбивала на измену. Александру Блоку в очень нелёгкий период жизни было внушено, что сейчас самое время ежедневно позировать талантливой молодой художнице, сестре Зинаиды, Тате Гиппиус. Сеансы позирования продолжались несколько месяцев. Утром сеанс у Блоков, а вечером — отчёт у Мережковских. Портрет, кстати, получился хорошим.
Критиком Гиппиус была знаменитейшим. Обычно она писала под мужскими псевдонимами, самый известный из которых — Антон Крайний. Все знали, кто скрывается за этими мужскими масками. Проницательная, дерзкая, умная, ехидная — она писала обо всём, что заслуживало хоть малейшего внимания. Её острого языка боялись, многие её ненавидели, но к мнению Антона Крайнего прислушивались все.
Следующим этапом этого взаимовыгодного странного союза стало создание «Новой церкви». Ведя абсолютно не христианский образ жизни, Мережковские очень много говорили о Боге. Им принадлежала идея знаменитых Религиозно-философских собраний (1901–1903 гг.), где творческая интеллигенция вместе с представителями официальной церкви обсуждали вопросы веры. На первое собрание Зинаида Николаевна явилась в чёрном прозрачном платье на розовой подкладке. При каждом движении создавалось впечатление просвечивающего обнажённого тела. Присутствующие на собрании церковные иерархи смущались и не знали, куда девать глаза.
Гиппиус сознательно провоцировала окружающих на отрицательные чувства в свой адрес. Ей нравилось, когда её называли «ведьмой» — это подтверждало её «демоническую сущность», которую она в себе всячески культивировала. Вероятно, супруги считали это пикантным: «ведьма» учит, как Бога любить.
В 1903 году собрания были запрещены указом Святейшего Синода. «Ну, нельзя, так нельзя», — очевидно, решила Зинаида Николаевна. Тем более, на подходе была новая мысль, ещё более интересная. Хватит разговоров и теоретизирования — самим давно надоело. Супруги Мережковские в своём замечательном саморазвитии созрели для воплощения своих удивительных и удивляющих идей в жизнь.
Следующие 15 лет их супружеской жизни производили просто психологический и культурный фурор среди творческой элиты обеих столиц.
Даже самые прогрессивные люди без предрассудков ахнули; когда узнали, как Мережковские воплощают свои религиозные идеи в жизнь. Во время Религиозно-философских собраний супруги сблизились с литератором Дмитрием Васильевичем Философовым. Сближение оказалось настолько сильным, что был заключён «тройственный» союз, напоминающий брачный, для чего был совершён специальный совместно разработанный обряд. Идея «тройственного устроения мира», должному прийти на смену традиционному христианскому мироустройству, усердно разрабатывалась супругами на бытовом житейском уровне, и приняла форму совместного «семейного» проживания двух мужчин и одной женщины. Конечно, это был очередной эпатаж: общество полнилось слухами, гадало: спят — не спят вместе? А тут ещё подоспело письмо из Парижа, куда «святая троица» уехала в 1906 году. Язвительная Зинаида писала Брюсову, что они радуются новому оригинальному хозяйству: огромная квартира, а из мебели всего 3 кровати и 3 кресла. Никто так ничего и не понял. Как было на самом деле — никто не знает. Во всяком случае, эти трое не разлучались много-много лет.
ДМИТРИЙ ФИЛОСОФОВ, ЗИНАИДА ГИППИУС И ДМИТРИЙ МЕРЕЖКОВСКИЙ pic.twitter.com/u7DAZbVjdP
— Поручик Голицын (@edvard146) July 22, 2015
Когда свершился Октябрьский переворот, Зинаида Николаевна была в ужасе: России, которую она любила — больше нет. Её дневники тех лет — сплошное отвращение и злоба. Мережковские открыто порвали отношения со всеми, кто стал сотрудничать с новой властью: с Блоком, Брюсовым, Белым. В 1919 году Гиппиус и Мережковский с большим трудом вырвались из страны. Обосновались в Париже, где у них с дореволюционных времён имелась шикарная квартира. Опять открыли литературный салон, в котором собирался весь цвет русской эмиграции. Мережковские создали что-то вроде «инкубатора идей», среду для формирования и обсуждения важнейших вопросов культуры, религии, истории, психологии. Это общество сыграло видную роль в жизни первого поколения русских эмигрантов, создало иллюзию «настоящей культурной России». Прекратилось существование общества только с началом Второй мировой войны в 1939 году.
И.С.Шмелев, И.А.Бунин, З.Н.Гиппиус, Д.С.Мережковский, Б.К.Зайцев. Париж. 1936 pic.twitter.com/tUG2j6iNQ9 — ЧеХ (@olegchex) December 29, 2014
Дмитрий Мережковский, как мужчина, был активнее в своей ненависти к бывшей Родине, он последовательно ставил на всех европейских диктаторов. В конце 30-х годов увлёкся идеями фашизма. Именно фашизм, по его мнению, мог и должен был спасти Европу от «коммунистической заразы».
Зинаида Николаевна не разделяла его идей: она считала, что любой диктатор — это плохо. Но с мужем из-за «такой ерунды» они не ссорились. Она очень снисходительно относилась к увлечению мужа политикой.
Летом 1941 года, вскоре после нападения Германии на СССР, Дмитрий Мережковский выступил с речью на немецком радио, где стал сравнивать Гитлера с Жанной Д’Арк. Очень красиво, образно и темпераментно он говорил, что тевтонские воины-рыцари призваны спасти мир от «красной чумы», что СССР — дьявольский оплот, а у Гитлера просто миссия божественная — спасти мир. Жена сказала: «Ну вот, теперь мы пропали». Зинаида Николаевна очень пожалела, что упустила тот момент, когда увлечение политикой мужа приняло такую болезненную форму. От Мережковских отвернулись все. В декабре 1941 года Дмитрий Сергеевич умер.
Проводить его в последний путь пришли всего несколько человек. Но Зинаида не была бы Зинаидой, если бы не представила своё одиночество собственным выбором. Она до конца держалась так, что это люди не оправдали её надежд и доверия.
После смерти мужа Гиппиус могла воскресить его только в мыслях, в написанных словах. Это единственное, что у неё осталось…
Интересно задаться вопросом, а смог бы Дмитрий Сергеевич затеять после смерти своей подруги аналогичное предприятие, то есть начать писать книгу о ней? Думается, нет. И совсем не потому, что в нём было больше эгоизма, а в ней больше жертвенности. А потому, вероятно, что в их союзе она несла странную миссию, особенную. Как замечали ехидные современники, Зинаида Николаевна «оплодотворяла» сознание мужа, а он «вынашивал» идеи.
В этом браке все было странно с самого начала и до самого конца… Похоронены Мережковские в одной могиле.
Лариса Михайлова
Поддержите нас!
Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!
Поддержать