Странные люди

Автор: 22.02.2018 Обновлено: 30.10.2021 16:31

Всё было странным в этом браке с самого начала и до самого конца. Что за отношения между супругами – не могли понять ни родственники, ни друзья, ни враги. Супруги сплетен не боялись. Часто создавалось впечатление, что жена вообще специально «пиарит» себя и получает удовольствие, когда её в глаза и за глаза называли «чёртовой куклой», «ведьмой», «сатанесссой».

Они прожили вместе 52 года, не расставаясь ни на один день. Муж умер на 4 года раньше. После его кончины земная жизнь для вдовы за­кончилась, она прекрати­ла общение практически со всеми. По ночам писала вос­поминания о муже, которые назвала просто «Дмитрий Мережковский». Не закончила — умерла. Похоронена рядом с мужем. Её звали Зина­ида Гиппиус. До само­го конца оба были ис­кренне убеждены, что встреча их в этой жиз­ни носила мистичес­кий характер и была предопределена свы­ше.

Д. В. Философов, Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, В. А. Злобин. Исход из Советской России. Конец 1919 — начало 1920 года

Они познакомились на танцах. На курорте Боржоми. Вот это, пожалуй, и всё, что было в совместной жизни «как у людей», а всё осталь­ное…

В первый же вечер они ре­шили, что поже­нятся. Судя по дальнейшим отношениям, инициатором была она. О чём они гово­рили и какие ус­ловия выдвига­ли друг другу — осталось их тайной. Догово­рились, и «же­них» уехал на четыре месяца в Пе­тербург по сво­им делам. Ни­какой любов­ной переписки не было, толь­ко редкие пись­ма делового ха­рактера. Моло­дой человек вернулся на Кавказ. Они об­венчались в тифлисской церкви Михаи­ла Архангела. Ей исполни­лось 19 лет, ему — 23. По обо­юдному желанию молодожё­нов, свадьба была очень скромной. Невеста — в тёмно-сером костюме и малень­кой шляпке на розовой под­кладке, а жених в сюртуке и форменной «николаевской» шинели. Не было ни гос­тей, ни цветов, ни мо­лебна, ни свадебного зас­толья.

Z_Gippius_1910s

Гиппиус — о первой встрече. Фото: publik Domain/wikipedia.org

Вечером после венча­ния Дмитрий ушёл к себе в гостиницу, а Зина осталась у родителей. Вот вам и первая брачная ночь. Утром мать разбудила её криком: «Вста­вай! Ты ещё спишь, а муж уже пришёл!»

Так родился этот странный семейный союз, которому суждено было сыграть важнейшую роль в истории русской культуры.

Дмитрий Мережковский происходил из состоятель­ной семьи. В семье росло три дочери и шестеро сыновей, Дмитрий — младший, люби­мец матери. Именно благо­даря матери Дмитрий Серге­евич смог добиться от отца, довольно скупого человека, согласия на материальную помощь. Мать сняла и обста­вила для молодых квартиру в Петербур­ге — сразу после свадьбы Дмитрий и Зинаида перебрались туда. Ко вре­мени женитьбы он уже выпу­стил первую книгу своих стихов и был известен в литературных кругах. Его молодая жена тоже писала стихи. Жили так: у каждого отдельная спальня, собственный кабинет и общая гостиная, где супруги встречались, обменивались мнениями, принимали гостей.

Кто только не побывал в доме у Мережковских! Все знаменитости обеих столиц. Вить уютное гнёздышко, рожать детей молодожёны не собира­лись. Да и невозможно было представить Зина­иду Гиппиус в роли мате­ри.

Muruzi

О них заговорили. Вот слова со­временницы: «Странное впечатление производит эта пара: внешне они по­разительно не подходи­ли друг другу. Он — ма­ленького роста, с узкой впалой грудью, в допо­топном сюртуке. Чёр­ные, глубоко посажен­ные глаза горели тре­вожным огнём библейс­кого пророка… Держал­ся он с неоспоримым чувством превосходства и сыпал цитатами то из Библии, то из языческих философов. А рядом с ним Зинаида Николаевна. Со­блазнительная, нарядная, особенная. Она казалась вы­сокой из-за чрезмерной худо­бы. Пышные тёмно-золотистые волосы спускались на снежно-белый лоб и оттеня­ли глубину зелёных удлинённых глаз, в которых светился внима­тельный ум. Умело-яркий грим, головокружительный аромат сильных духов… Лицо дышало каким-то грешным воспоминанием. Держалась она как признанная кра­савица, к тому же — поэтесса. От людей, близко стоявших к Мережковским, не раз при­ходилось слышать, что забо­тами о семейном благоден­ствии ведала исключительно Зинаида Николаевна, и что в этой области ею достигались невероятные успехи». Это взгляд со стороны.

А вот взгляд изнутри — самой Гип­пиус: «Мы с Д. С. так же раз­нились по натуре, как раз­личны были наши биографии до начала совместной жиз­ни. Правда, была и схожесть — единственная, но важная: отношение к матери». Но: «… разница наших натур была не такого рода, при ко­тором они друг друга уничто­жают, а, напротив, могут и на­ходят между собою извест­ную гармонию. Мы оба это знали, но не любили разби­раться во взаимной психоло­гии».

Современники утвержда­ли, что семейный союз этих людей был, в первую оче­редь, союзом духовным и никогда не был по-настояще­му супружеским. Телесную сторону брака отрицали оба. При этом у обоих случались увлечения, но они лишь ук­репляли семью.

У Зинаиды Николаевны было много романов — ей нравилось очаровывать мужчин и нравилось самой быть очарованной. Но никог­да дело не шло дальше по­целуев. У неё на этот счёт имелась своя теория: лишь в поцелуе люди равны, а в том, что должно следовать дальше, кто-нибудь домини­рует. А этого Зинаида Нико­лаевна никак не могла допустить:

О, мука! О, любовь! О, искушенья!
Я головы пред вами не склонил.
Но есть соблазн, — соблазн уединенья,
Его никто ещё не победил.

Для этой женщины главными в отношениях значились равенство и союз умов и душ, а не тел. Но всё-таки в отношениях с «родным» мужем лидером была она — это понимали все.

Зинаида Николаевна Гиппиус была не только хозяйкой салона, собиравшая в своём доме ин­тереснейших людей, но и вдох­новительницей, горячей уча­стницей всех споров и инт­риг. Она очень любила мис­тификации. Например, писа­ла мужу письма разными почерками, будто бы от по­клонниц, в которых ругала или хвалила его. Оппоненту могла написать письмо его почерком. Она активно участвовала в литературной и личной жизни своих совре­менников.

Постепенно знакомство с Мережковскими станови­лось обязательным для всех дебютантов в области культу­ры. При активном содей­ствии Гиппиус состоялись ли­тературные открытия Блока, Мандельштама. Ей принад­лежит рецензия на стихи тог­да ещё никому не известного Сергея Есенина.

Есенин_Сергей_1924

Но её интерес и внимание к творческим личностям имели ещё и изнанку. Она, например, принимала самое непосред­ственное участие в семейной драме Александра Блока: хотела всеми силами раздуть скандал, инструктирова­ла очень настойчиво, сопер­ника Блока, Андрея Белого, и требовала ежевечернего «отчёта о проделанной рабо­те». Жену Блока подбивала на измену. Александру Блоку в очень нелёгкий период жизни было внушено, что сейчас самое время ежедневно позировать талантливой молодой художнице, сестре Зинаиды, Тате Гиппиус. Сеансы позирования продолжались несколько месяцев. Утром сеанс у Блоков, а вечером — отчёт у Мережковских. Портрет, кстати, получился хорошим.

Критиком Гиппиус была знаменитейшим. Обычно она писала под мужскими псевдонимами, самый изве­стный из которых — Антон Крайний. Все знали, кто скрывается за этими мужс­кими масками. Проница­тельная, дерзкая, умная, ехидная — она писала обо всём, что заслуживало хоть малейшего внимания. Её острого языка боялись, мно­гие её ненавидели, но к мне­нию Антона Крайнего при­слушивались все.

ZinaidaGippius

Следующим этапом этого взаимовыгодного странного союза стало создание «Но­вой церкви». Ведя абсолютно не христианский об­раз жизни, Мережковские очень много говорили о Боге. Им принадлежала идея знаменитых Религиозно-философских собраний (1901–1903 гг.), где творчес­кая интеллигенция вместе с представителями офици­альной церкви обсуждали вопросы веры. На первое собрание Зинаида Николаевна явилась в чёрном прозрачном пла­тье на розовой подкладке. При каждом движении со­здавалось впечатление просвечивающего обнажён­ного тела. Присутствующие на собрании церковные иерархи смущались и не зна­ли, куда девать глаза.

Гиппиус со­знательно провоцировала окружающих на отрицатель­ные чувства в свой адрес. Ей нравилось, когда её называ­ли «ведьмой» — это подтвер­ждало её «демоническую сущность», которую она в себе всячески культивировала. Веро­ятно, супруги считали это пи­кантным: «ведьма» учит, как Бога любить.

В 1903 году со­брания были запрещены указом Святейшего Синода. «Ну, нельзя, так нельзя», — очевидно, решила Зинаида Николаевна. Тем более, на подходе была новая мысль, ещё более интересная. Хватит разговоров и теоретизирования — самим давно надоело. Супруги Мережковские в своём замечательном саморазвитии созрели для воплощения своих удивительных и удивляющих идей в жизнь.

Следующие 15 лет их супружеской жизни производили просто психологический и культурный фурор среди творческой элиты обеих столиц.

Даже самые прогрессивные люди без предрассудков ах­нули; когда узнали, как Ме­режковские воплощают свои религиозные идеи в жизнь. Во время Религиозно-философских собраний супруги сблизились с литератором Дмитрием Васильевичем Философовым. Сближение оказалось настолько силь­ным, что был заключён «тройственный» союз, напо­минающий брачный, для чего был совершён специ­альный совместно разрабо­танный обряд. Идея «трой­ственного устроения мира», должному прийти на смену традиционному христианс­кому мироустройству, усерд­но разрабатывалась супру­гами на бытовом житейском уровне, и приняла форму со­вместного «семейного» проживания двух мужчин и одной женщины. Конечно, это был очередной эпатаж: общество полнилось слуха­ми, гадало: спят — не спят вместе? А тут ещё подоспе­ло письмо из Парижа, куда «святая троица» уехала в 1906 году. Язвительная Зи­наида писала Брюсову, что они радуются новому ориги­нальному хозяйству: огром­ная квартира, а из мебели всего 3 кровати и 3 кресла. Никто так ничего и не понял. Как было на самом деле — никто не знает. Во всяком случае, эти трое не разлуча­лись много-много лет.

Когда свершился Октябрь­ский переворот, Зинаида Ни­колаевна была в ужасе: Рос­сии, которую она любила — больше нет. Её дневники тех лет — сплошное отвращение и злоба. Мереж­ковские откры­то порвали от­ношения со всеми, кто стал сотрудничать с новой властью: с Блоком, Брюсовым, Белым. В 1919 году Гиппиус и Ме­режковский с большим тру­дом вырва­лись из страны. Обосновались в Париже, где у них с дореволюционных времён име­лась шикарная квартира. Опять открыли литератур­ный салон, в котором соби­рался весь цвет русской эмиграции. Мережковские создали что-то вроде «инку­батора идей», среду для формирования и обсужде­ния важнейших вопросов культуры, религии, истории, психологии. Это общество сыграло видную роль в жиз­ни первого поколения рус­ских эмигрантов, создало иллюзию «настоящей куль­турной России». Прекрати­лось существование обще­ства только с началом Вто­рой мировой войны в 1939 году.

Дмитрий Мережковский, как мужчина, был активнее в своей ненависти к бывшей Родине, он последо­вательно ставил на всех ев­ропейских диктаторов. В конце 30-х годов увлёкся идеями фашизма. Именно фашизм, по его мнению, мог и должен был спасти Европу от «коммунистической заразы».

Зинаида Николаевна не разделяла его идей: она считала, что любой диктатор — это плохо. Но с мужем из-за «такой ерунды» они не ссорились. Она очень снисходительно относилась к увлечению мужа политикой.

Летом 1941 года, вскоре после нападения Германии на СССР, Дмитрий Мережковский вы­ступил с речью на немецком радио, где стал сравнивать Гитлера с Жанной Д’Арк. Очень красиво, образно и темпераментно он говорил, что тевтонские воины-рыцари призваны спасти мир от «красной чумы», что СССР — дьявольский оплот, а у Гитлера просто миссия божественная — спасти мир. Жена сказала: «Ну вот, те­перь мы пропали». Зинаида Николаевна очень пожалела, что упустила тот момент, когда увлечение политикой мужа приняло такую болезненную форму. От Ме­режковских отвернулись все. В декабре 1941 года Дмит­рий Сергеевич умер.

Проводить его в после­дний путь пришли всего не­сколько человек. Но Зинаида не была бы Зинаидой, если бы не представила своё одиночество собственным выбором. Она до конца держалась так, что это люди не оправдали её надежд и доверия.

После смерти мужа Гиппи­ус могла воскресить его только в мыслях, в написан­ных словах. Это единствен­ное, что у неё осталось…

Интересно задаться воп­росом, а смог бы Дмитрий Сергеевич затеять после смерти своей подруги анало­гичное предприятие, то есть начать писать книгу о ней? Думается, нет. И совсем не потому, что в нём было боль­ше эгоизма, а в ней больше жертвенности. А потому, вероятно, что в их союзе она несла стран­ную миссию, особенную. Как за­мечали ехидные современ­ники, Зинаида Николаевна «оплодотворяла» сознание мужа, а он «вынашивал» идеи.

В этом браке все было странно с самого на­чала и до самого конца… Похоронены Мережковские в одной могиле.

Дмитрий_Мережковский_и_Зинаида_Гиппиус

Лариса Михайлова

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА