Тот самый д,Антес

В пригороде Петербурга, на Чёрной речке 27 января 1837 года  состоялась дуэль. Стрелялись русский дворянин, поэт Александр Пушкин и гражданин Франции, поручик гвардии Его Величества Николая Первого, барон Жорж д’Антес-Геккерн. Условия дуэли были очень жестокими. /epochtimes.ru/

Вот пункты этого документа:
3. …после первого выстрела противникам не дозволяется менять место для того, чтобы выстреливший первым подвергся огню противника на том же расстоянии.
4. Когда обе стороны сделают по выстрелу, то, если не будет результата поединка, поединок возобновляется на прежних условиях.

Пушкин получил смертельное ранение в брюшную полость и умер в страшных мучениях 29 января.

Россия была потрясена гибелью своего кумира: иностранец в России, где дуэли запрещены, убил знаменитейшего человека. И если до дуэли д’Антеса знали только в придворных кругах, то теперь его узнал весь мир. Теперь имя и судьба д’Антеса навечно неотделимы от трагической судьбы Александра Пушкина.

Почему-то большинству людей хочется думать, что Жорж д’Антес был ничтожеством, пустейшим человеком. Думается, что эта оценка смертельного врага поэта унижает самого Пушкина. Ведь Александр Сергеевич был умнейшим человеком своего времени, обладающим таким даром слова, что мог одним каламбуром или эпиграммой уничтожить своего соперника. Опыта жизненного и житейского у него было предостаточно (Пушкин был на 13 лет старше д’Антеса), чтобы расправиться со своим недругом, не прибегая к оружию. Ведь бывало не раз: эпиграмма в несколько строк — и враг повержен, будь он хоть губернатором, хоть министром образования. Но то были люди с российским менталитетом, как и сам поэт. А вот д’Антес… Д’Антес остался неуязвимым в моральном и физическом смысле и для Пушкина, и для негодующих и жаждущих мщения современников, и, к сожалению, для Божьего суда.

Д’Антес прожил длинную жизнь (1812-1895 гг.), сделал отличную политическую карьеру и умер очень богатым, обеспечив своих детей и внуков связями, титулом и деньгами. Он оказывал дипломатические услуги западноевропейским правителям для создания государственных союзов. Императоры и принцы ценили его ум и способности налаживать контакты с самыми несговорчивыми соседями.

д’Антес . Wikimedia.org/Общественное достояние

Нет, д’Антес не был ничтожеством. Судите сами.

Жорж-Шарль д’Антес родился 5 февраля 1812 г. в Кольмаре (Эльзас, Франция). Его отец — барон Жозеф-Конрад д’Антес — француз, мать — графиня Мария-Анна-Луиза Тацфельд — немка. Всего в браке родилось шестеро детей. Барон д’Антес (отец) был убеждённым роялистом, занимался политикой, был депутатом Генерального Совета, кавалером ордена Почётного легиона. После революции 1830 г. не принял новое правительство и вернулся к частной жизни.

Жорж-Шарль был третьим ребёнком в семье и старшим из сыновей. Родители прочили ему военную карьеру с раннего детства. Жорж получил хорошее образование. Сначала он учился в Эльзасе в колледже, затем в Париже в Бурбонском лицее, потом в военной школе Сен-Сир. При поступлении д’Антес был четвёртым из 180 претендентов. Учился с большим рвением, был в прекрасной физической форме, имел много друзей. Всё рухнуло через 2 года.

1830 год оказался роковым не только для отца, но и для сына. Жорж, как и отец, был приверженцем королевской власти Бурбонов и защищал её, находясь в отряде военной школы, примкнувшем к полкам, хранившим верность королю. Король был принуждён покинуть Францию, а Жорж отказался служить новой власти и оставил привилегированную школу Сен-Сир.

Карьера рухнула. Ему было всего 17 лет. Семья переживала кризис: отец и сын разом оказались не у дел. Смерть баронессы усилила пессимистические настроения. Нужно было срочно что-то предпринять. На родине пути были перекрыты: политические взгляды отца и сына несовместимы с программой нового правительства.

И решение было принято: Жорж едет за границу. Или в Пруссию, к родственникам, или в Россию. Он мог быть принят в полк прусской армии, если бы ему подошёл чин унтер-офицера. Но для воспитанника Сен-Сира это понижение, и Жорж д’Антес отказался. Тогда прусский наследный принц Вильгельм оказывает ему покровительство и советует отправиться в Россию с самой высокой рекомендацией ко двору императора Николая I. Этот вариант подошёл, и в 1833 году Жорж д’Антес отправляется в Россию. По дороге происходит судьбоносная встреча двадцатилетнего юноши с сорокалетним мужчиной: Жорж-Шарль знакомится с голландским послом при дворе Николая I, бароном Луи-Борхардом де Геккерном.

Вот что пишет об этой «счастливой» встрече в своих мемуарах внук д’Антеса, Луи Метман: «… барон Геккерн, увлечённый умом и красотой Жоржа д’Антеса, принял в нём участие и вступил в правильную переписку с его отцом, который сразу высказал благодарность за покровительство, способное выдвинуть его сына как на военном поприще, так и в области его светских связей».

Взрослые люди поймут, насколько 40-летний мужчина был «увлечён умом и красотой» юноши, если предоставил ему свой кошелёк и свои светские возможности, и как такое «увлечение» называется.

Удивляет позиция д’Антеса-отца — знатного, уважаемого и совсем не бедного человека. На предложение Геккерна обеспечивать и протежировать юношу «за красивые глаза» барон д’Антес отвечает благодарственным письмом:

Сульц, 21 декабря 1833 г.
Ваше Превосходительство.
Не могу в достаточной мере выразить Вам всю мою признательность за ту доброту, с которой Вы относитесь к моему сыну, надеюсь, что он окажется достойным её. Письмо вашего превосходительства совершенно успокоило меня, ибо не стану скрывать, что я тревожился за его судьбу. Я боялся, что с его открытым и доверчивым характером он завяжет знакомства, которые принесут ему вред; но благодаря вашей доброте, благодаря тому, что Вы пожелали взять его под ваше покровительство и отнеслись к нему как друг, я спокоен…
С благодарностью принимаю предложение Вашего Превосходительства покрыть первые расходы по его экипировке…

Сульц, 12 марта 1834 г.
Ваше Превосходительство.
Я узнал о его назначении (Жорж д’Антес поступил в Кавалерийский полк корнетом – Л. М.), равно как обо всём, что Вы для него сделали, и у меня нет слов благодарить Вас. Жорж своим будущим обязан одному Вам, барон, и он это чувствует и видит в Вас как бы отца.

Мы не будем ничего комментировать, а добавим немного фактов.

В 1834 году барон Геккерн посетил Эльзас и познакомился с господином д’Антесом и его семьёй. Конрад д’Антес «не был изумлён», как пишет его правнук в мемуарах, когда голландский посланник, будучи бездетным, попросил у него разрешения передать своё имя молодому человеку, за карьерой которого он следил с отеческой нежностью.

5 мая 1836 г. король Голландии разрешил Жоржу-Шарлю д’Антесу принять имя, титул и герб барона Геккерна, как лично для него, так и для его потомства.

Так Жорж д’Антес оказался на вершине вожделенного Олимпа. И, как это часто случается, у него произошло «головокружение от успехов». Хорошо, конечно, иметь такого «папу», но красивые женщины тоже чертовски привлекательны. Француз становится самым модным мужчиной русского двора. Одно другому не помешало. «В него влюблены многие, а он влюблён в госпожу Пушкину», — это главная тема светских раутов Петербурга 1836 года.

Дневниковые записи и письма петербургской придворной элиты 1836-1837 годов свидетельствуют о том, как зарождалась и развивалась интрига. Интересно было всем: и царю, и врагам, и друзьям. Но никто не мог предвидеть, что обычный светский флирт закончится трагедией. Вряд ли даже враги Пушкина желали его смерти. Унижения — да, но не смерти.

А чего хотел д’Антес? Его поступки не поддаются логике, как и роль Геккерна во всей этой драме. Несомненно, Геккерн руководил интригой, но в чём-то он переиграл, и ситуация вышла из-под контроля. Кто ещё присоединился к союзу д’Антеса-Геккерна против супругов Пушкиных?

Есть масса версий, но нет, к сожалению, ни одной, которая убедительно объяснила бы нам, зачем д’Антес женился в январе 1837 года на Екатерине Гончаровой, сестре Натальи Николаевны Пушкиной. Кого он обманывал? Екатерину или Наталью?

Интересно, что в свете большинство людей восприняли его поступок как рыцарский. Вот характерный пример того, что светская мораль сильно отличается от христианской.

Вероятнее всего, д’Антес больше женщин дорожил своей карьерой и не хотел никаких дуэлей, которые преследовались в России законом и грозили офицеру разжалованием в солдаты.

А Пушкин в конце 1836 года всё-таки вызвал д’Антеса на дуэль. После его сватовства к Екатерине картель был отозван.

Если д’Антес не хотел дуэли, почему после свадьбы стал ещё активнее и циничнее демонстрировать всем и каждому свою «любовь» к г-же Пушкиной?

Нелогично. Непонятно. Пушкин вынудил д’Антеса к поединку, послав оскорбительное письмо Геккерну, в котором задевалась честь и д’Антеса. Дуэль состоялась: Пушкин погиб, а российская карьера д’Антеса рухнула, как, впрочем, и карьера Геккерна в России.

Д’Антес был арестован, судим, и 19 марта 1837 года выслан из России. Геккерну Николай I отказал в аудиенции и послал ему в подарок бриллиантовую табакерку, что на языке символов, принятых при русском дворе, означало отставку.

Д’Антес был выдворен из страны в сопровождении жандарма, из страны, где так прекрасно сложилась его жизнь всего 4 года назад. При этом он был женат на некрасивой, немолодой, небогатой, нелюбимой женщине, которая уже собиралась родить от него ребёнка. Вот так он вернулся к своему родному отцу в Сульц.

Позднее в биографических записках его внук Луи Метман описывает идиллическую семейную жизнь Жоржа и Екатерины. Но всё-таки, если помнить, что предшествовало этому браку, счастье кажется сильно преувеличенным. Однако детей они производили на свет регулярно: в октябре 1837 г. родилась дочь Матильда-Евгения, в апреле 1839 г. — дочь Берта-Жозефина, в апреле 1840 г. — дочь Леония-Шарлотта, и в сентябре 1843 г. — долгожданный сын — Луи-Жозеф-Жорж-Шарль-Морис. Имя подобрано со вкусом: Луи — в честь «дедушки» Геккерна, Жозеф — в честь деда д’Антеса, Жорж-Шарль — в честь отца.

Через несколько недель после рождения мальчика Екатерина умерла от родильной горячки. Жорж д’Антес остался вдовцом в 30 лет, с четырьмя детьми в стеснённом материальном положении, хотя Луи Геккерн не оставлял его своим вниманием и заботой. Жизнь Геккерна к тому времени уже вошла в привычную дипломатическую колею: он был теперь послом в Вене.

Луи Метман: «Мужчина в возрасте Жоржа Геккерна д’Антеса не мог остаться без дела. Потребность в деятельности, лежавшая в основе его характера, должна была послужить исходом и для его горя… вскоре он вступил на политическое поприще, согласно традициям своей семьи».

В 1845 году он стал членом Генерального Совета Верхнего Рейна, как когда-то его отец, затем был выбран народным представителем в Национальное собрание, а в 1849 году 34 000 соотечественников выбрали его в Учредительное собрание.

В 1850 году он присоединился к принцу Луи-Наполеону, полагая, очевидно, что памяти Бурбонов он уже отдал достаточно, а родина нуждается в сильной руке.

В 1852 году Луи-Наполеон возложил на него секретную миссию: провести переговоры в Вене, Берлине и Петербурге. Нужно было заручиться поддержкой северных держав. Д’Антес переговоры провёл блестяще. Правда, в России он не был, а с Николаем I встречался в Пруссии. Русский царь очень благосклонно отреагировал на всё, что предлагал д’Антес от имени своего правительства.

Наградой 40-летнему д’Антесу стало кресло сенатора. Он был самым молодым среди своих коллег.

В последующие годы он стал председателем Генерального совета Верхнего Рейна, мэром города Сульца, кавалером и командором ордена Почётного легиона.

Д’Антес не оставил никаких записок о своей жизни, карьере, встречах со знаменитостями. До конца жизни остался вдовцом.

Он был в числе первых учредителей некоторых кредитных банков Франции, страховых обществ, железнодорожных компаний, обществ морского транспорта.

Его карьера была закончена в 1870 году с падением Империи. Но это уже было не страшно.

Он удачно выдал замуж Матильду-Евгению и Берту-Жозефину за богатых и достойных людей. Его сын стал офицером, воевал, награждён орденом Почётного легиона. В 40 лет сын женился на девушке из очень знатной немецкой семьи и продолжил род д’Антесов.

Немного омрачала жизнь барона дочь Леония-Шарлотта. Она вдруг возомнила себя русской, выучила язык, больше всего любила своего покойного дядю Александра Сергеевича и его поэзию, а родного отца как-то назвала убийцей. Пришлось её определить в сумасшедший дом. Там её лечили 19 лет, там она и умерла.

Кстати, о Пушкине. Когда кто-нибудь «бестактно» спрашивал барона о его молодости, о России и о Пушкине, барон отвечал, что считал и считает Пушкина безумцем, который настойчиво искал смерти, и для достижения своей цели выбрал его, д’Антеса. «Ну и что, что он великий поэт для русских? Ведь он же мог убить меня, а я вот стал сенатором и кавалером ордена Почётного легиона. Представляете, кого могла лишиться Франция в моём лице?»

Нет, конечно, не ничтожеством был Жорж д’Антес.

А кем? Трудно найти слова…

Автор: Лариса Михайлова