«Трасса мужества» — фронт в сибирском тылу
Как всё начиналось…
Осенью 1942 года экспедиция из трёх человек под руководством Александра Михайловича Кошурникова направилась на обследование долины реки Казыр и горного перевала. Они ушли на стык Восточного и Западного Саяна в те дни, когда шла великая битва под Сталинградом. Каждый здоровый и сильный мужчина был на учёте. Каждый считал, что его место там, на войне.
Однако проектировщиков, изыскателей дороги на фронт не брали. Их фронт был здесь, в глубоком сибирском тылу. Они работали за всех тех, кто ушёл на фронт. Изыскательская партия из трёх человек отправилась по сложнейшему маршруту, требовавшему куда больше людей. Это был несомненный риск.
Трассу будущей дороги от Абакана до Нижнеудинска А. Кошурников наметил по наиболее короткому пути. Сама природа подсказала маршрут экспедиции — вдоль реки Казыр. Строительство вдоль реки имеет много плюсов — всегда над берегом можно найти террасу, при необходимости сделать плот и сплавиться, вдоволь рыбы, не говоря уже про воду для питья и технических нужд. Долина Казыра могла бы составить две трети всего железнодорожного пути, что, по мнению А. Кошурникова, было редким и счастливым совпадением.
За неделю изыскатели перевалили через основной хребет Восточного Саяна и начали спускаться долиной реки Казыр, исследуя километр за километром её берега, броды, породы, образующие склоны долины.
В густой тайге с обилием завалов дорогу всё чаще приходилось буквально прорубать топором. В день группе удавалось пройти не более 9–10 км. К тому же совершенно не было мха, и кормить оленей было нечем. 12 октября стало ясно, что берегом дальше не пройти. Изыскатели решили отправить оленей с проводником назад, срубить плот и двигаться дальше по воде. С проводником А. Кошурников отправил домой письмо жене, в котором написал, что вернётся к 25 октября.
Контрольные сроки истекли, начался ноябрь… Вестей от тройки изыскателей не было. Начались поиски экспедиции. Самолёты снова и снова повторяли в небе над Саянами извилистую линию Казыра. Друзья пропавших и охотники, живущие на Казыре, организовали наземные поиски. Следов пропавшей экспедиции было много: в одном месте — затёс, в другом — кострище, ещё в одном — плот, застрявший в камнях.
В начале показалось, что экспедиция погибла в пороге Щеки — бешеная вода вздыбила найденный плот на острых каменюках, и он стоял в крутом наклоне, намертво вмёрзнув в лёд. Целым из такого пекла не вылезешь! Однако ниже порога раскопали под снегом остатки костра и свежие пни — следы строительства нового плота. И он был позже обнаружен, но уже в Китатском пороге…
Потом затеси исчезли. На деревьях, растущих по берегам Казыра, не было ни одной меты. А вскоре наткнулись на странную находку: над заметной скалой были подвешены к вывороту кедра мешки. Их сняли. В них были образцы камней, замёрзшее оленье мясо, дробь, соль, телогрейки. Почему всё это оставлено? Перерыли всё — никакой записки. Потом поисковый отряд нашёл в долине ещё несколько стоянок экспедиции. Ниже Базыбая под глубоким снегом дорылись до последнего лагеря. Больше следов найти не удалось.
От этого места до деревни оставалось 52 км. Казалось, что такое расстояние экспедиция могла пройти при любых обстоятельствах. Около месяца продолжались поиски. Когда пришёл приказ «…Всем поисковым отрядам вернуться. Необходимо выходить из тайги, ожидается метель», поиски прекратились.
Погибшая экспедиция или предатели Родины?
Участников экспедиции объявили предателями Родины.
Прошло около года, наступила осень 1943 г. Однажды рыбак Иннокентий Степанов «проходил» левым берегом на лодке к Базыбаю. Вдруг он остановился — сквозь воду виднелся листок бумаги, прилипший к камню. «Наверное, кто-нибудь из охотников тушёнку раскрывал», — предположил Степанов, но всё же внимательно осмотрел дно реки. Неподалёку в прозрачной струе трепетал ещё один такой же листок.
Старик подплыл ближе к берегу и отшатнулся — на мелководье в прибрежных кустах лежал полузанесённый песком человек. Лица́ нельзя было различить. Сквозь воду хорошо был виден форменный синий китель. Старик выбрался на берег, предусмотрительно поставил вешку, на кустах ольшаника сделал заметную вязь. На следующий день он приплыл к кедровому острову со своими товарищами. Решили сообщить о находке в г. Артёмовск, собрали листы бумаги, просушили их. Это оказались останки А. М. Кошурникова и его дневник.
Дневник как вестник трагедии
Именно дневник рассказал нам о том, как героически боролись с суровой природой трое изыскателей. Ценой каких нечеловеческих усилий одолевали они самые опасные места, пройдя по тайге 180 км. И как трагический случай оборвал их путь, когда до человеческого жилья оставалось совсем немного…
В последние дни октября положение экспедиции особенно осложнилось. Уже несколько раз их останавливали ледяные непроходимые перемычки. Приходилось перетаскивать поклажу до чистой воды и строить новый плот. И всё-таки они продолжали вести наблюдение, делать записи, прикидывать — как и где лучше проложить трассу, чтобы сократить протяжённость пути и затраты труда будущих строителей.
«11 октября. Воскресенье.
Ночёвка на левом берегу Казыра примерно против пикета 2655. Прошли за день километров 9–10, но со сплошной рубкой. Километров 8 рубил я, пока не устал, потом меня сменил Журавлёв.
На всём протяжении левобережного хода имеется надпойменная терраса, удобная для проведения железнодорожной линии. Встречаются два или три небольших скальных мыска, которые пройти не представляет никакого труда. Терраса сухая, сложена тощими суглинками или суглинками с галечниками. Незаметно перешли в зону изверженных пород. Каледонские интрузии в нескольких местах прорезают кембрийские известняки, основную горную породу Казыра. Где проходит контакт — не проследил.
Завтра отправляемся на плоту, а оленей возвращаю обратно. Сухая пихта для плота есть».
Вот более детальный отрывок из письма А. Кошурникова жене, которое он отправил с проводником:
«Пользуюсь последним случаем написать тебе пару слов. Нахожусь в 15 км ниже слияния Правого и Левого Казыра. Отправляю письмо с проводником, хотя уверен, что придёт оно после моего приезда. Хотел проехать насквозь на оленях, но отказался от этой мысли, так как нет корма и дороги. 25 октября рассчитываю быть дома. Едем втроём — Журавлёв, Стофато и я. Плохо, что нет геолога. С производственной точки зрения он был бы полезнее, чем сметчик Стофато.
На изысканиях перевала получил положительный результат. Очень был бы доволен, если бы на будущий год мне дали эти изыскания как предварительные. Очень тут интересные места, есть над чем поработать. Не скучай, скоро увидимся. Если меня долго не будет, то жди спокойно — не раз я выходил из тайги даже среди зимы. Не могу я погибнуть, у меня слишком большая жажда жизни…»
Только из самых последних записей видно, что положение экспедиции очень плохое, почти безысходное. Идти пешком нельзя — снег 80 см, бурелом. Нет другого выхода, как плыть на плотах, хотя это адский труд, потому что ледяные заторы, перемычки слишком уж часты, и к тому же постоянно подстерегают опасности: бурная, быстрая река может слишком неожиданно вынести к ледяному затору.
«15 октября. Четверг.
Ночёвка на левом берегу Казыра на пикете 2385. День не обошёлся без приключений. Выехали в 8 часов 30 минут. Прошли две шиверы благополучно, а на третьей сели, да так плотно, что пришлось всем лезть в воду и по пояс в воде сталкивать плот. Ванна не особенно приятная. Протолкали почти два часа, а потом спустили ещё через две шиверы и вылезли на берег для капитальной сушки. Просушились 3,5 часа и поплыли дальше. Прошли благополучно ещё четыре шиверы.
Эти аварии нельзя приписать моему неумению водить плоты. Единственная причина — слишком мало в реке воды. Будь её сантиметров на 10 больше, и всё обошлось бы благополучно. Сегодня во время аварии подмочили сухари и соль, остальные продукты в порядке. Сейчас соль сушим, а сухари положил морозить. По ночам настолько холодно, что застывают в тихих местах большие забереги и днём не оттаивают.
Сегодня весь день температура ниже нуля. Выпавший вчера снег в лесу не растаял…
Прошли Прорву. От Катуна до Прорвы Казыр имеет очень большое падение, частые перекаты, чередующиеся с глубокими плёсами, глубина которых достигает 6–7 м. Перекаты имеют падение до 1,5–2 м на протяжении 50–70 м.
Образуется стремительный поток, очень опасный в малую воду из-за крупных камней, разбросанных по руслу…»
«23 октября. Пятница.
Весь день делали плот. Леса под руками нет, приходится рубить далеко от берега и на себе таскать брёвна, а кедровые брёвна очень тяжёлые…
Всего по Казыру на сегодняшний день пройдено 100 км, из которых 64 на плоту и 36 на оленях. Эти расстояния, конечно, по трассе.
Сегодня вечером починка одежды. У всех что-нибудь да надо починить — у кого обувь, у кого одежду. Рвётся очень сильно да вдобавок у костра горит ночью. Почти каждую ночь погорельцы. В частности, вчера ночью прогорели у Алёши ватные брюки, а у меня стёганка. Чувствуется общее утомление у ребят, да и у меня тоже. Правда, никто об этом не говорит, однако заметно. Я тоже что-то начал сдавать, нет уже той неутомимой энергии, которая была раньше. Очевидно, сказываются годы».
Предсмертная записка…
Последняя запись в дневнике Кошурникова была сделана 3 ноября 1942 года:
«3 ноября 1942 г…. Пишу, вероятно, последний раз. Замерзаю. Вчера, 2 ноября, произошла катастрофа. Погибли Костя и Алёша. Плот задёрнуло под лёд, и Костя сразу ушёл вместе с плотом. Алёша выскочил на лёд и полз метров 25 по льду с водой. К берегу добраться помог я ему, но на берег вытащить не мог, так он и закоченел наполовину в воде. Я иду пешком. Очень тяжело. Голодный, мокрый, без огня и пищи. Вероятно, сегодня замёрзну».
Кто виноват?
Только ли трагический случай с плотом явился основной причиной гибели изыскателей? Очевидно, что подготовка к экспедиции не могла не сыграть своей роли. А ведь подготовка осуществлялась в тревожном, огневом 1942 году. Наш народ накапливал силы, чтобы сломить хребет фашистскому зверю. Стальной пружиной напрягся фронт к осени, когда вместе со всей армией под Сталинградом насмерть встали полки сибирских стрелков. Среди них были и те, кого лично знали А. М. Кошурников, К. А. Стофато и А. Д. Журавлёв. Но Родине надо было, чтобы в это грозное время людские ресурсы устремлялись не только на запад, к фронту, но и на восток — в горы и тайгу. И вместе со своим народом изыскатели, «разведчики будущего», несли свою тяжёлую ношу войны.
Сборы экспедиции начались ещё в конце августа, но выйти в путь удалось только лишь 5 октября.
Задержку вызвали особые строгости военного времени. Экспедиция должна была работать вблизи государственной границы, необходимо было получить множество «ненужных бумажек» — пропусков в пограничный район, которые оказалось достать не просто. При этом не могло быть и речи о том, чтобы получить разрешение на пользование рацией.
За время подготовки и согласований сильно испортилась погода, наступали холода, близилась суровая сибирская зима. Отказаться от поездки было для изыскателей немыслимо. Ведь беззаветная преданность своей Родине побуждала людей отдавать все свои силы и знания во имя спасения нашей страны, народа от фашистской Германии. Самоотверженный труд,«не на жизнь, а на смерть», необходимость хоть что-то сделать ради спасения страны каждый считал своим долгом.
Из дневника Кошурникова мы можем сделать вывод, что оснащение экспедиции было совсем скудным:
«3 октября.
Для поездки имеем весьма ограниченное снаряжение. Продовольствие: сухарей 30 кг, хлеба 20 кг, крупы перловой 5 кг, масла 2 кг, сахару 4 кг, соли 7,5 кг, табаку 1,3 кг, чаю 100 г, спичек 50 коробок, спирту 750 г, омуля 2,3 кг, перцу 200 г, лаврового листа 3 пачки, луку 1,5 кг, мыла 0,5 кг и кусок туалетного, мяса солёного возьму на дорогу в колхозе 5 кг.
Имею ружье 12-го калибра, при нём патронташ заряженных патронов, 400 г пороху и 2 кг дроби.
С одеждой благополучно. Нет палатки — не дали в Новосибирске. Спальные мешки не беру сам — громоздко. Очень плохо с мешками. Из Новосибирска не получил ни одного мешка. Не знаю, как буду вьючить. Имею 1 топор, 1 пилу поперечную, 1 долото, 4 ножа, 1 кастрюлю (котелков и вёдер в Новосибирске не дали), 2 кружки, 2 ложки. Имею 4,5 кг манильского каната (40 метров).
Нет остроги и „козы“, возможно, из-за этого придётся немного поголодать, так как на охоту я не особенно надеюсь».
Современному человеку невозможно представить все тяготы того времени. Все победы на фронте давались дорогой ценой, железный режим экономии пронизывал все закоулки сложного народного хозяйства, касался каждого человека. Это было время, когда в столовые ходили со своими ложками, в гости — со своим хлебом, когда иждивенец получал на день триста граммов хлеба, да и тот был с примесью картошки, проса и ещё каких-то остьев, которые царапали горло. Сахар тогда был жёлтый, крупнозернистый, а его месячная норма уничтожалась, бывало, за один присест, промтоварные карточки не всегда отоваривались, и на толкучих базарчиках платили бешеные деньги за коробку спичек, обмылок, стакан соли.
Ко всему прочему выяснилось, что никто из бывалых людей Новосибирска по Казыру «не ходил», а карты, которые как-то могут помочь в работе, сняты ещё в 1909 году. А. Кошурников хорошо понимал сложность задачи, он писал в пояснительной записке к смете: «Немногочисленные экспедиции, которые проходили Центральные Саяны, всегда сопровождались человеческими жертвами — в порогах при сплаве на плотах, при переправах через реки, в горных обвалах и лавинах».
Ничто не останавливало отважных изыскателей…
Никто не забыт и ничто не забыто…
26 марта 2016 года А. М. Кошурникову исполнилось 111 лет. Его жизнь оборвалась на роковой цифре 37.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 апреля 1966 г. сотрудники Новосибирского проектного института были посмертно награждены: А. М. Кошурников — орденом Ленина,К. А. Стофато и А. Д. Журавлёв — орденами Трудового Красного Знамени.
Прошло столько лет, а память о трёх героях живёт в сердцах людей. Именами этих отважных людей названы станции магистрали Абакан-Тайшет, 3 улицы Новосибирска и один из хребтов в Саянах.
В посёлке Кошурниково возведены памятники отважным изыскателям, а в средней школе № 22 этого же посёлка есть небольшой народный музей. Также в институте Сибгипротранс открыт музей им. Кошурникова, где собраны материалы обо всех изыскателях, чьими стараниями впоследствии прокладывались стальные сибирские дороги.
С чего начиналась «дорога мужества»?
Идею проложить дорогу через Саянские хребты инженеры вынашивали ещё в середине XIX века. Магистраль Абакан-Тайшет проектировалась как трасса, которая доставляла бы транзитные грузы и пассажиров из районов Средней Азии, Казахстана, Кузбасса в Восточную Сибирь и на дальний Восток страны. Кроме того, эта часть Красноярской железной дороги имела оборонное значение. По ней можно было отправлять грузы воинского назначения на восток, к границам агрессивно настроенной Японии. Но изучение характера местности неоднократно вынуждало отказываться от строительства дороги. Эксперты признавали невозможность её строительства из-за сложного рельефа, больших перепадов высот.
В 1935 году начались поиски наилучшего варианта трассы, проходящей через Саяны. А в 1936 г. экспедиция Мостранспроекта провела предварительные изыскания северного варианта трассы с выходом на Тайшет и Клюквенную. В 1942—1943 гг. экспедиции институтов «Сибгипротранс» и «Томгипротранс» продолжили изыскания.
Были проработаны 5 вариантов линий, из которых наиболее перспективными были трассы, берущие начало в Абакане с выходом на Тайшет или на Нижнеудинск. Главным инженером проекта, начальником изыскательской экспедиции был назначен Александр Михайлович Кошурников.
Кто же эти герои?
Трасса Абакан-Тайшет — это подвиг, который совершили изыскатели дороги Александр Кошурников, Алексей Журавлёв и Константин Стофато.
Александр Михайлович Кошурников родился в 1905 г. в Астраханской губернии. Его биография — это жизнь энтузиаста, увлечённого и самоотверженного человека. После окончания в 1930 г. Томского политехнического института работал в течение 5 лет в «Сибгипротрансе» (прежнее название «Сибтранспроект»), затем наметил железную дорогу Синарская-Челябински третий железнодорожный переход через Уральские горы, направление Ялаул-Шадринск. С его именем связано строительство, восстановление сортировочной горки в Свердловске, моста в Забайкалье, лесовозных дорог в Архангельской области и республике Коми.
Под руководством и при участии инженера Кошурникова выполнялись изыскания и проектирование железнодорожных линий в Сибири: Новосибирск-Ленинск, Рубцовка-Лениногорск,Сталинск-Абакан, Кулунда-Барнаул, Гурьев-Кандагач (на Урале) и Абакан-Тайшет. С сентября 1939 г. он трудился снова в «Сибтранспроекте».
Алексей Диомидович Журавлёв на восемь лет моложе Кошурникова, уроженец Читинской области. Окончил в 1931 г. Иннокентьевский строительный техникум путей сообщения Забайкальской железной дороги и два года преподавал там. Потом в 1938 г. окончил Новосибирский институт военных инженеров железнодорожного транспорта и пошёл работать в «Сибтранспроект».
Константин Аристидович Стофато, самый молодой участник экспедиции, 1915 года рождения. Окончил Новосибирский вечерний строительный техникум и был принят в группу ПОС (проект организации строительства) института «Сибтранспроект», в котором работал с некоторыми перерывами до 1942 г.
Кто продолжил дело погибшей экспедиции?
После гибели группы Кошурникова изыскания продолжил помощник и ученик Кошурникова — Евгений Алексеев, который использовал результаты экспедиции. В этот раз обошлось без жертв. В глухой Саянской тайге тогда одновременно передвигались порядка 20 экспедиций и партий, оснащённых в разы лучше, чем группа Кошурникова. Но им всё равно было нелегко. Оборудование, снаряжение, одежда, продовольствие — всё это доставлялось на оленях, лошадях, реже по воздуху, но чаще всего на спинах рабочих. На самом трудном участке трассы изыскатели исходили 350 км пешком в поисках наилучших проходов в горах, перевалах. Прежде чем выбрать окончательный вариант дороги, понадобилось обследовать по картам и планам 8,5 тысяч километров возможных её путей! И вот, наконец, в 1959 году проект был утверждён.
Маршрут магистрали существенно отличается от пройденного пути экспедицией Кошурникова. В одном из интервью главный инженер проекта железной дороги Абакан-Тайшет Е. П. Алексеев говорит: «Выбирая трассу на Тайшет, мы учитывали переход партизанской армии. Свыше десяти тысяч человек прошли по этим местам, они ведь все сибиряки, старожилы — знали, где легче пройти, по каким перевалам и долинам рек».
елезную дорогу начали строить в 1959 году, а завершили в декабре 1965. Каждый год сдавали по 100 километров пути, было пробито шесть тоннелей и возведено огромное количество мостов. Сегодня на трассе Абакан-Тайшет около 726 искусственных сооружений при длине строительной трассы в 711 км, действует девять тоннелей общей протяжённостью шесть километров, три виадука, множество станций и разъездов.
Линия Абакан-Тайшет проходит в горно-таёжной местности высшей категории трудности с очень тяжёлыми климатическими условиями.
Завершающий, 1965, год…
На трассе началось соревнование за то, чтобы сдать дорогу в постоянную эксплуатацию к 7 ноября. Утром 23 января посёлок Чистый Ключ словно вымер. Все его жители отправились на склон горы к Восточному порталу тоннеля. Все ждали прибытия поезда, который стоял уже у самого входа в тоннель у Западного портала, за перевалом. Его машинистом был Александр Николаевич Васильев. Паровоз не спеша проехал под сводами тоннеля, когда засветлело впереди далёкое небо в овале восточного портала, Васильев дал долгий торжественный гудок. Тысячеголосное «Ура!» встретило маленький поезд, радости людей не было предела. Потом начался митинг. 24 января в 18 час. 30 мин. соединились Центральный и Западный участки. Самые трудные, в плане строительства, сооружения линии Абакан-Тайшет: Манский тоннель, Мост через реку Абакан, мост через Минусинскую протоку, мост через реку Туба, Кордонский тоннель, Козинский виадук.
За самоотверженный труд сотни строителей «трассы мужества» были награждены правительственными и ведомственными наградами. Всего орденами и медалями было награждено 745 строителей. По завершении стройки Министерство транспортного строительства СССР и ЦК профсоюза работников транспорта учредили памятный значок «Абакан-Тайшет», им были поощрены 25 тысяч лучших строителей. Он стал первой в жизни наградой для большинства самоотверженных молодых людей, прошедших при строительстве этой магистрали «школу жизни».
В качестве послесловия
К наследию советской эпохи можно относиться по-разному. Но стирать из памяти подвиги наших соотечественников несправедливо и не дальновидно. А для этого надо знать историю, изучать и сохранять её. Хочется верить, что дела лучших представителей нашего Отечества не будут забыты. Они и впредь как животворная нить должны вдохновлять новые поколения на добрые дела для своего народа, воспитывать самоотверженные и отзывчивые сердца, готовность к подвигу и труду.
Вторая мировая война — одна из самых ярких и трагических страниц в истории нашей страны. Война стала страшным испытанием для всего народа. Испытанием мужества, стойкости, сплочённости и героизма. Выстоять в противоборстве с развитыми европейскими странами, объединёнными в агрессивный кулак фашистской Германией, стало возможным только ценой огромного напряжения сил и величайших жертв.
В годы войны советский народ совершал великие подвиги не только на поле боя, но и глубоко в тылу.
«Трасса мужества» — название железной дороги Абакан-Тайшет — один из таких великих подвигов!
Алёна Домнич
Поддержите нас!
Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом!
Поддержать