(Видео) Часть 2: Доктор Роберт Мэлоун о рисках вакцинации детей, ошибочных представлениях о коллективном иммунитете и неэффективности вакцин против Омикрона

— Это навязывают вашим детям. У вакцинации есть риски. А средства массовой информации — посредством своей цензуры — и крупные технологии блокируют вашу способность даже узнать, каковы эти риски, чтобы вы могли сами принять взвешенное решение за своих детей. Это большое преступление».

Ранее на American Thought Leaders:

Мэлоун: Массы сформировались вокруг идеи, что вакцины волшебным образом смогут избавить их от этой проблемы.

Екелек: В первой части моего интервью с доктором Робертом Мэлоуном, одним из первых разработчиков технологии мРНК-вакцины, мы обсудили его карьеру и интригующий психологический феномен, известный как формирование масс. Во второй части…

Мэлоун: Это охватит всё население, неважно, носите вы маски или нет. Разве что вы живёте на вершине горы и с вами никто никогда не разговаривает.

Екелек: Мы обсуждаем, как вакцины против COVID действуют в отношении Omicron и насколько глубокое заблуждение существует в отношении коллективного иммунитета.

Мэлоун: Коллективный иммунитет не подразумевает только два варианта.

Екелек: И почему он очень обеспокоен обязательной вакцинацией для детей.

Мэлоун: У властей нет данных, на которых они могут обоснованно ввести обязательную вакцинацию препаратами, не работающими для Омикрон.

Екелек: И какую цену заплатили дети во время этой пандемии.

Мэлоун: Это не только уколы, но и маски. У очень маленьких детей наблюдается заметное ухудшение IQ на 20 баллов.

Екелек: Это American Thought Leaders и я – Ян Екелек.

Екелек: К нам пришёл новый вариант, омикрон, который, кажется, становится доминирующим вариантом. Я на самом деле написал об этом в авторской колонке. Похоже, что он мягче и что он гораздо более заразен, чем дельта. Но в то же время, судя по тому, что я видел, на данный момент вакцины против него не особенно эффективны.

Тем не менее, продолжают принимать правила, которые снова делают упор на вакцины. И всё это в контексте того, о чём мы только что говорили. Скажите, какой по вашему мнению будет самый лучший подход в ситуации, когда омикрон начал распространяться среди населения? Но сначала я бы хотел, чтобы вы объяснили нам всё с точки зрения доступной сейчас информации.

Мэлоун: Омикрон – это захватывающая вещь, которая по сути разрушает парадигму. Он движется по схеме, которая часто наблюдается в случаях, когда новый патоген, особенно новый вирус, переключается на новый вид. Мы в режиме реального времени и в состоянии полной одержимости следим за тем, что вирусологи и чиновники общественного здравоохранения видели уже много раз. Именно так обычно и происходит, когда вирус переходит к новому виду. И неважно, был он создан инженерным путем или произошёл от панголинов или летучих мышей в пещере. Это не имеет значения с эволюционной точки зрения. Он нашёл нового носителя – человека.

Зрителям важно понять, что такое вирус. По сути это паразит. Он не считается по-настоящему живым, пока не войдёт в наши клетки. Затем благодаря им он приобретает способности. Он берёт в клетках пищу, необходимую для размножения. То есть вирус – это удивительно крошечный и очень сжатый механизм для создания копий ДНК и РНК. И эта способность позволяет этой нуклеиновой кислоте выживать. Мы его пища.

Когда вирус переходит к новому хозяину – то летучей мыши к мыши, от мыши к человеку, от свиньи к человеку, от свиньи к курице, или к кому-то ещё – он, как правило, проходит через эволюционный процесс, который продолжается месяцы, обычно годы, а может быть и десятилетия. В течение этого времени он постепенно адаптируется к жизни в этом носителе. И при этом он часто становится более заразным и менее патогенным.

Если подумать об этом с эволюционной точки зрения, то в этом есть смысл. Отличный пример этому – Эбола. Что уникально в отношении недавних крупных вспышек Эболы, так это то, что Эбола обычно ограничивает сама себя. Она очень патогенная. Она вызывает такую сильную болезнь, что когда проникает в маленькую деревню, то буквально идёт по трупам. Люди умирают довольно быстро. Но поскольку деревни изолированы, болезнь не распространяется на соседнюю. Люди так быстро заболевают, что остаются в этой деревне и умирают там.

Но вирус в этом не заинтересован. Для вируса было бы намного лучше, чтобы бы он не убивал людей так быстро, чтобы они не чувствовали себя такими больными и ездили в соседнюю деревню торговать своим скотом или тем, что они производят, и чтобы они распространяли вирус там. Итак, типичной эволюционной динамикой вируса считается то, что он переходит к новому носителю.

Но существует определённый риск (и об этом особенно хорошо рассказывает в своих работах и размышлениях Герт Ванден Босше), когда вы начинаете вакцинацию в условиях продолжающейся пандемии в противовес тому, когда вакцинацию начали до того, как вирус проникнет в вашу деревню и распространится в ней. Ситуации отличаются. Если все в вашей деревне будут вакцинированы до того, как парень из соседней деревни приедет продавать свой скот или что-то ещё, то вирусу будет очень трудно закрепиться в этой новой экологической нише нашей гипотетической деревни.

Если эта деревня уже заражена, и вы начинаете делать людям прививки несовершенным препаратом, (мы говорили об этом во время прошлой беседы), — вакциной, которая далека от идеала в своей способности блокировать инфицирование, размножение и передачу другим людям, тогда вирус начнёт развиваться в этой среде. В частности он будет это делать для того, чтобы избежать эволюционного селективного давления вакцины.

Мы видели это в реальном времени. Герт предвидел это, и я тоже это предсказывал. Произошёл эволюционный скачок или развитие супервируса, точно так же, как появляются супербактерии, когда, к примеру, в животноводстве чрезмерно используют антибиотики. Так уже происходило. Одним из примеров этого стал штамм дельта. Что нас беспокоит, так это то, что в истории были случаи, особенно в ветеринарии, когда вакцины применялись в стадах, где происходила постоянная вспышка.

Ярким примером можно назвать болезнь Марека, это был не совсем типичный случай. Со временем развилось более тяжёлое заболевание и при этом более заразное. То есть мы получили худшее из худшего. Хорошая новость заключается в том, что с дельта-вариантом, скорее всего было именно так, а вот омикрон ведёт себя по-другому. И это подтверждают обширные данные из Южной Африки.

В Южной Африке, где уровень вакцинации был крайне низким по стандартам США и определённо Европы – примерно 20% населения – омикрон, придя из Ботсваны, стал стремительно распространяться, особенно в густонаселённых городах, таких как Йоханнесбург. Тем не менее, смертей было удивительно мало. Непосредственно связанных с омикроном почти не было. Стало больше госпитализаций, поскольку возбудитель оказался в десять — двести раз заразнее дельты. По сути омикрон превосходит дельту по охвату населения.

И всё же он менее патогенный. Это парадокс. Омикрон более заразный, но менее патогенный, легче распространяется и быстрее размножается. Парадокс в том, что он не приводит к росту числа серьёзных случаев. По логике, чем больше вируса, тем больше должно быть инфицированных, должно быть больше заболевших, чем при дельта-варианте. Но это не так.

Поступили некоторые сведения из нескольких лабораторий мира, в частности из Гонконга и Великобритании. Это небольшие намёки на то, что происходит. Похоже, есть ряд общих явлений, о которых сообщают несколько лабораторий. Экспертную оценку этому ещё не давали. Это ранние данные, потому что всё движется очень быстро. Судя по данным Гонконгского университета, предыдущие штаммы в основном заражали глубокие отделы лёгких. А омикрон, похоже, имеет склонность заражать проводящие дыхательные пути в верхних участках респираторной системы.

Так вот, мы уже видели эту модель раньше. И отличный пример – H1N1, грипп. H5N9 – ещё один. Итак, существуют разные варианты H1N1. И есть варианты, которые имеют несколько иное сродство к рецепторам сиаловой кислоты. В случае с SARS-CoV-2 аналогом выступает ACE2 – рецептор, который вирус использует для проникновения. Могут быть незначительные различия в сиаловых кислотах, в характере силилирования белков сиаловой кислотой, что может привести к тому, что вирус гриппа преимущественно заразит глубокие зоны легких, а не дыхательные пути.

Вирусы, которые заражают глубокие участки лёгких, как правило, высокопатогенны, а вирусы проводящих дыхательных путей, как правило, гораздо менее патогенны. Это модель, которую мы наблюдаем с омикрон. Похоже, что теперь чаще болит горло и носоглотка, и реже встречается фенотип пневмонии с затемнением по типу матового стекла. И, кстати, реже теряются обоняние и вкус, чем при предыдущих штаммах.

Ночная потливость всё ещё присутствует, но она может быть не такой сильной (данные об этом всё ещё уточняются) по сравнению с предыдущими штаммами. Этот штамм явно более заразен. Ранее мы говорили об индексе репродукции. Если говорить простыми словами, то базовый индекс репродукции можно определить так: если я заражён и не предпринимаю никаких других мер – я не привит, не ношу маску, не соблюдаю социальную дистанцию, просто живу в своём мире, делаю покупки и занимаюсь своими делами – сколько людей в среднем я заражу?

Индекс составит два. От двух до трёх, как было при уханьском штамме. Это означает, что если я заражусь, то в среднем, без каких-либо других вмешательств, заражу ещё двух-трех человек. С дельтой у индекс составлял от пяти до шести. Немного меньше, чем корь, но всё же намного заразнее, чем исходный штамм из Уханя. То есть от этого вируса можно ожидать, что с течением времени он будет мутировать, чтобы стать более заразным и создавать больше вирусов в новом носителе.

Индекс репродукции омикрон находится на таком же уровне, как при кори, если не выше. Корь – один из самых заразных известных нам вирусных патогенов человека, он безумно заразен. Индекс омикрон достигает 7-10 пунктов. То есть, если вы заражены и идёте на вечеринку, ходите повсюду, то в среднем вы заразите от семи до десяти других человек.

Сейчас поступили некоторые поразительные данные, на основе которых можно предположить, что после одной дозой вакцины у вас повышается вероятность инфицирования при перемещении во внешней среде. А после двух доз генетической вакцины риск ещё больше. То есть инфицирование штаммом омикрон можно назвать отрицательной эффективностью.

А после трёх доз вакцины – — не забывайте, что израильтяне сейчас уже переходят к четвёртой – — после трёх доз риск заражения омикроном повышается ещё больше по сравнению с теми, кто вообще не вакцинировался или сделал это только первый или второй раз. То есть по некоторым правительственным данным, риск инфицирования штаммом омикрон в среднем – самый высокий, если вы сделали три прививки.

Это тревожный знак, поскольку он предполагает, что некоторые свойства омикрона могут быть усилены чем-то, что связано с вакцинацией. Есть ещё много разных гипотез. Не стоит сразу думать об усилении, которое зависит от антител, это только один из многих вариантов. Самый банальный. По мере того, как вы делаете всё больше прививок, ваше поведение может измениться. Если вы молодой человек, живущий в Европе, вы с большей вероятностью пойдёте в клуб после двух доз вакцины. А после трёх, возможно, ещё больше повысится вероятность, что вы пойдёте в клуб и будете находиться в этих больших группах людей, которые считаются идеальной средой распространения инфекции.

Это самый простой пример. Делать поспешных выводов о механизмах нельзя, но некоторые данные, похоже, уже есть. Несколько пациентов в шутку мне рассказывали о новогодних и рождественских вечеринках и других собраниях, на которых ненамеренно почти все были вакцинированы, и только один или может два человека нет. Затем туда пришли люди, которые были инфицированы. И в шутку я слышу истории о том, что вакцинированные заразились и ощутили симптомы быстрее и чаще, чем те, кто раньше не делал прививку.

Вот в чём проблема, исходя из данных Центра по контролю и профилактике заболеваний США. Он перестал сообщать о распространенности инфекции в Соединённых Штатах. Он перестал сообщать об этом примерно на 45% пару месяцев назад. Но если вы посмотрите на кривую, то с большой долей вероятности увидите, что около 70% всего населения в Соединённых Штатах было инфицировано той или иной версией SARS-CoV-2.

Это означает, что у него выработался естественный иммунитет. Итак, когда мы говорим о разнице между привитыми и непривитыми, мы должны признать, что внутри есть множество подгрупп. У нас есть те, которые, вероятно, обладают естественным иммунитетом, но не привиты. У нас есть люди с естественным иммунитетом, которые сделали прививку, и у нас есть те, кто раньше не сталкивался с вирусом, но был вакцинирован. Так что сейчас всё сложно. У нас нет чистых данных.

Но в целом хорошая новость заключается в том, что омикрон гораздо менее патогенный, хотя и более заразный. Я пошёл на риск, так как данные по Южной Африке поступали перед Рождеством. Я сказал об этом в программе Лауры Ингрэм. Я написал об этом в моём Substack: мне показалось, что омикрон – это что-то вроде подарка.

Я не знаю, верите ли вы в божественные силы или во что-то ещё, но омикрон стал для меня ответом на вопрос: какими бы были оптимальные характеристики заразного и ослабленного вакциной вируса. Каким бы он был? Каковы были бы его характеристики? Он должен поражать носоглотку и верхние дыхательные пути. Он должен свободно распространяться среди населения. Он вызовет сильную Т-клеточную реакцию и иммунный ответ слизистых оболочек, после чего у людей не будет серьёзных симптомов, и они не умрут от него. Его действие смягчится.

После выздоровления от инфекции у них разовьётся естественный иммунитет. Я уже говорил об этом в то время, когда это считалось полной чепухой. Все средства массовой информации сосредоточили внимание на нагнетании страха перед омикроном. Он очень сильный. При этом, на днях я был на шоу Лауры Ингрэм, и она привела данные, что заболеваемость омикроном увеличилась на 300%, а число госпитализаций сократилось на 3%.

Не забывайте, что в одночасье заражается гораздо больше людей, вирус распространится на всё население независимо от того, носите вы маски или нет. Разве что вы живёте на вершине горы и с вами никто никогда не разговаривает. Произойдёт именно это. Вирус безумно заразный, независимо от того, привиты вы или нет. Возможно, если заболеть естественным путём, то защита будет сильнее, чем от вакцины. Но большая часть населения США заразится омикроном, и у неё выработается естественный иммунитет.

Если нам повезёт, то мы сможем дойти до точки, когда выработается что-то вроде коллективного иммунитета. И этот вирус просто укоренится среди населения и начнёт циркулировать так же, как бета-коронавирусы, которые мы называем обычной простудой.

Екелек: Коллективный иммунитет, особенно среди людей, – это ещё одна концепция, которую СМИ используют в качестве оружия. Но коллективный иммунитет – это то, что просто произойдёт в любом случае, при условии, если человечество выживет.

Мэлоун: Надеюсь. Или нет. Возможно, вирус продолжит развиваться, сейчас он мутирует действительно быстро. Но будем надеяться, что это произойдёт, и у нас разовьётся коллективный иммунитет или что-то в этом роде.

Екелек: Но вакцины, генетические вакцины, не помогают выработать коллективный иммунитет. Или помогают?

Мэлоун: Я бы не использовал такую формулировку. Когда вы говорите, что они не помогают, то это категорическое заявление. Но нет ничего абсолютного. Давайте вспомним, что же такое коллективный иммунитет. Коллективный иммунитет не подразумевает только два варианта: выработался или не выработался. Есть мнение, что особенность современного образованного ума – это способность делать вычисления. Вычисления – это метафора. У нас есть асимптота, линия предельных значений. Она показывает, что индекс репродукции опускается ниже единицы.

Что такое коллективный иммунитет? Он означает, что, если я заражусь, то вероятность того, что я заражу кого-то ещё, – меньше единицы. Похоже на термоядерную, цепную реакцию. Подавить цепную реакцию можно с помощью угольных стержней. Вы гасите цепную реакцию, помещая туда угольные стержни, потому что они обычно поглощают нейтроны. Таким образом, они больше не могут участвовать в цепной реакции, которая бы привела к взрыву. Так приручается ядерная энергия.

Так же и с вирусами. Они считаются побеждёнными, если вероятность заразить кого-то в случае, если я заражусь, составляет меньше одного человека. Тогда вирус больше не будет распространяться среди людей. Это не означает, что все будут полностью защищены, но означает, что он больше не будет распространяться среди населения.

И здесь не подразумевается только два варианта, не так, что надо достичь 70%. Ошибка чиновников системы здравоохранения в том, что они делали эти крайне наивные заявления, будто бы, если мы достигнем этой цифры, то добьёмся коллективного иммунитета. Заявление про этот процент – это просто ужасное, невежественное сообщение. Это отражает тот факт, что те люди, которые делают такие заявления, и вы знаете, о ком я говорю, на самом деле не обучены эпидемиологии.

Тем не менее, они распространяют это сообщение, что для коллективного иммунитета мы должны достичь этой цифры, или просто, что нужно достичь этой цифры. Они постоянно об этом говорили, поскольку мы не могли добиться коллективного иммунитета. Ошибка в том, что они вообще не должны были делать таких заявлений. Коллективный иммунитет – очень сложная переменная.

То есть, если говорить о линии предельных значений, то когда индекс репродукции опускается ниже единицы, кривая приближается к коллективному иммунитету, как к асимптоте. Это для тех, кто разбирается в вычислениях. Вот как это работает. Это не так, что есть прямая, которую мы пересекаем и можем заявить: «Мы достигли этой точки, добились вирусной нирваны». Не так. Мы будем постепенно подходить к ней всё ближе и ближе, а распространение вируса будет всё больше замедляться.

Ян, это нюанс, который многие люди не понимают, и этот принцип встроен в иммунную систему человека. Когда мы говорим о коллективном иммунитете, мы в основном говорим о взрослых, о детях только частично. Когда достигают этого порога, вирус перестаёт циркулировать, но всё ещё присутствует в окружающей среде. Кстати, этот вирус есть и у оленей, и у кошек, и у всех остальных. Нам никогда не избавиться от этого вируса. Он останется навсегда. Этот корабль уже вышел из дока.

Дальше будет происходить следующее: по мере появления на свет новых людей, они будут формировать всё большую и большую группу, которая ранее не сталкивалась с вирусом. Затем она достигнет достаточного объёма, при котором произойдёт репликация вируса, и он начнёт распространяться с большей скоростью, чем с индексом, равным одному. Начнётся вспышка. Но она коснётся только детей. Вот почему у нас есть детская вирусная болезнь.

Если вы это понимаете, вы только что прошли курс Viral Epidemiology 101. Это продвинутая концепция, но на самом деле её не так уж сложно понять. Вот что такое коллективный иммунитет. Вакцины, к сожалению, похоже, не могут нас к нему привести. В них слишком много пробелов. Пока они могут только обеспечить значительный уровень защиты от смерти. Но то же самое делает и естественный иммунитет.

И данные ясно показывают, что для подавляющего большинства из нас, за исключением групп высокого риска, вероятность того, что вы умрёте, если заразитесь незначительна. Помните, я болел дважды. Ещё не умер. И ни в одном из случаев я не лечился, не ходил в больницу, не видел врача. Итак, вам не нужно этого бояться. Большинство из нас прекрасно это переживает. Благодаря омикрон риск смерти и тяжёлой формы болезни резко снизился. Он резко снизился по сравнению с дельтой, особенно у детей.

Так что же произойдет, если мы позволим омикрону распространиться среди населения? Остановить мы его всё равно не можем, но ситуация сама собой разрешится. По мере его распространения у людей сформируется сложный, разнообразный иммунный ответ Т-клеток, В-клеток, антител и Т-клеток нервных окончаний. Мы надеемся, что в конечном итоге это даст всем нам коллективный иммунитет. Тогда вирус станет детской болезнью, которая периодически вспыхивает в разных частях мира. Мы, вероятно, начнём думать о более качественных и безопасных детских вакцинах, которые мы могли бы использовать в той ситуации. Но это очень далеко от того, где мы находимся сейчас. Понятно ли я выражаюсь?

Екелек: Очень понятно. Вы участвуете в проекте или инициативе Unity в Калифорнии, специально направленной на противодействие обязательной вакцинации для детей. Почему это так важно для вас?

Мэлоун: Я видел данные об этих генетических вакцинах, это единственное, что у нас есть в Соединённых Штатах. Когда я начал говорить о рисках генетических вакцин в Соединённых Штатах, это посчитали ересью. Об этом говорить было запрещено. И это всё ещё так. Официальная версия заключалась в том, что все три эти вакцины – безопасны и эффективны.

Теперь, когда правительство признало тот факт, что аденовирусные векторы вызывают избыточную смертность, оно больше не рекомендует вакцину J&J. Итак, теперь у нас осталось две РНК-вакцины. У одной дозы в три раза больше, чем у другой, это Moderna. Её дозы в три раза больше, чем у Pfizer. В настоящее время во всём мире существует семь вакцин, лицензированных ВОЗ.

Существует множество других традиционных вакцин с инактивированной субъединицей или инактивированным целым вирусом. И есть такие страны, как Перу, которые утверждают, что эти полностью инактивированные вирусные вакцины на самом деле обеспечивают превосходную защиту от новых вариантов, потому что они вызывают более разнообразный иммунный ответ, больше похожий на естественный иммунитет.

Но здесь, в Штатах, нам открыли доступ только к двум генетическим вакцинам. Одну из них разработали непосредственно в Исследовательском центре вакцин Национального института здравоохранения, и Институт получает от них доход. Итак, данные, которые я увидел, и подтверждение которым всё больше нахожу почти ежедневно, показывают, что риск, связанный с вакцинами, настолько значителен, что превышает потенциальные выгоды.

Меня часто спрашивают, существует ли возрастная группа, группа риска, для которой, по моему мнению, вакцины по-прежнему безопасны и эффективны? Моя позиция всё это время заключалась в том, что вакцины следует применять только среди населения в группе высокого риска по следующим причинам: при правильном соотношении «риск-польза» и в попытке стимулировать развитие «ускользающих мутантов». Итак, я с самого начала придерживался Грейт-Баррингтонской декларации.

Проблема вот в чём: все имеющиеся данные имеют проблемы, за возможным исключением некоторых баз данных Северной Европы, где действительно строгая социальная медицина и мало барьеров для раскрытия медицинской информации. Яркий пример – Исландия. И анализируя эти данные, можно увидеть, что в них содержатся систематические ошибки сообщения информации пациентом.

Недавно провели исследование, которое прошло экспертную оценку. Оно показало, что погрешность в отчётности в системе VAERS достигает примерно 20-кратной величины. Это значит, что количество неблагоприятных событий любого типа или смертей, зарегистрированных в VAERS, занижено примерно в двадцать раз. Также есть Организация Стива Кирша и Джессики Роуз. Они большие эксперты в этом. Изучив те же данные, они пришли к выводу, что погрешность 43-кратная. Ещё вышла статья, которая прошла экспертную оценку. Она называется «Почему мы вакцинируем детей от COVID-19». И в ней поддержали идею этих более высоких показателей.

Теперь прибавьте к отчётам VAERS эти сопутствующие факторы, и вы получите очень большое количество смертей и неблагоприятных событий. Затем, если вы проведёте расчёт соотношения риска и пользы, станет очень трудно оправдать вакцины тем, что они спасают больше жизней, чем убивают. Не знаю, как сказать мягче. И это касается всех групп.

Так что теперь я оказался в очень шатком положении. Моя прежняя позиция заключалась в том, что нужно сохранить вакцины для тех, кто в них больше всего нуждается, в соответствии с Грейт-Баррингтонской декларацией. Но теперь я должен признать возможность того, что данные в том виде, в каком они есть сейчас, предполагают, что эти генетические вакцины не приносят никакой пользы ни в одной из групп американцев. И, конечно же, меня тут же клеймят антипрививочником. Меня уже назвали антипрививочником и подвергли травле, потому что я не согласен с обязательной вакцинацией.

Почему я не согласен с обязательной вакцинацией для детей? Во-первых, неблагоприятные события ясны и убедительны. Тех, кто хочет проверить факты, я приглашаю, как я пригласил Thomson Reuters, посетить наш веб-сайт www точка r w malone md точка com, где собраны данные о рисках для детей, первичные данные и исследования, прошедшие экспертные оценки. И эти данные распределены по разным системам органов.

Мы собрали очень много сообщений о внезапной смерти среди профессиональных спортсменов в возрасте до двадцати лет. Мы все знаем, что об этом много говорили. Вы можете кликнуть и увидеть всю информацию, прочитать статьи, а потом принять собственное решение. У нас также есть ссылки. В базе данных VAERS США зарегистрировано очень большое количество детских смертей.

Моя жена и партнёр, доктор Джилл Гласспул Мэлоун, просмотрела каждую из них, открывала информацию и анализировала. Если было ясно, что этот человек покончил жизнь самоубийством, или была какая-то другая причина смерти, если о смерти сообщили его родители или какое-либо другое третье лицо, то их мы не учитывали. В список включили только те смерти, о которых сообщили врачи, и которые, как ей показалось, обоснованно были связаны с вакцинацией.

Но не обязательно полагаться на неё. Все эти случаи там – в виде ссылок на базу данных VAERS. Если вы нажмёте на них, то увидите фактический отчёт VAERS, который был подан врачом. И в нём описывается, что произошло. Вы можете сами решить, связано это с прививкой или нет. Так что все данные в наличии.

Понятно, что родители, бабушки и дедушки должны дважды подумать, прежде чем вакцинировать своего ребёнка. Может быть нанесён вред из-за некоторых серьёзных побочных эффектов, таких как невропатия, как у Мэдди де Гарай, миокардит или перикардит. И этот вред будет настолько серьёзным, что вашего ребёнка поместят в больницу. Есть ряд других побочных эффектов. Частота таких событий составляет от одного на 1000 до одного на 2000 детей. То есть очень велика вероятность того, что от вакцины ваш ребёнок не пострадает. Клинических симптомов не будет, но могут быть субклинические повреждения.

Но вопрос в том, хотите ли вы рискнуть своим ребёнком? Потому что, если вы вытащите короткую соломинку, и ваш ребёнок пострадает, большинство из этих вещей, если не все, необратимы. Это невозможно исправить. Я постоянно получаю такие письма: «Доктор, что мы можем сделать? Это случилось». Как только это произошло, вы не можете вернуться. Вы не можете снова собрать Шалтая-Болтая. Я именно так думаю о вакцинации ваших детей. Они почти не подвержены риску от вируса, разве что у них есть какие-то серьёзные сопутствующие заболевания.

Теперь позиция Unity Projects основывается на логике осознанного согласия против принудительной вакцинации и на том, что принуждения быть не должно. Государство не должно навязывать себя семье. Решения должны приниматься на уровне родителей, а не на уровне государства или школьного совета. Школьные советы, школы и учителя не имеют права изучать и запрашивать медицинскую информацию о своих учениках. Это незаконно.

Тем не менее, это происходит постоянно, и школьники подвергаются травле, если не сделали прививку. Оглядываясь назад, я предполагаю, что это связано с тем фактом, что многие учителя поддались концепции формирования масс. Я не могу поверить, что они так легко нарушают фундаментальную этику, которой их учили как преподавателей, но это происходит постоянно. Поговорите с любым непривитым ребёнком, который учится в школе, и он расскажет вам страшилки. Мы записали видео с детьми, говорящими об этих вещах. Вы можете найти их на веб-сайте проекта Unity, unityprojectonline.com.

Вы можете найти увлекательное видео доктора Марка Макдональда, детского психиатра из Лос-Анджелеса, рассказывающего о том, какой большой вред наносят детям такое поведение, травля и всё остальное. И речь не только о прививках. Это также маски и срыв учёбы. У детей, которые родились во время этой вспышки или находятся в очень раннем возрасте, на фоне всего этого наблюдаются заметные задержки в развитии – падение IQ на 20 баллов.

Имеются явные признаки задержки развития. Дети должны видеть лица. Они должны видеть рты в школе и при социальных взаимодействиях, потому что их мозг развивается в режиме реального времени. Они собирают все виды информации из окружения и взаимодействия со своими сверстниками о социальном обучении и речи. И это требует от них способности визуализировать выражение лиц людей. Но этому всему мешают маски. Ущерб, который эта политика нанесла подрастающему поколению, огромен. И его будут ощущать десятилетиями.

Итак, подумайте дважды, прежде чем прививать своих детей, потому что, если случится что-то плохое, вы не сможете вернуться назад и сказать: «Я хочу вернуть всё, как было». Обязательная вакцинация незаконна на основе Нюрнбергского кодекса, Хельсинкского соглашения и доклада Бельмонта. Этот продукт ещё не лицензирован. Вакцины доступны только благодаря разрешению на экстренное использование, которое, кстати, основано на чрезвычайном положении, выпущенном два года назад, 15 января. Срок его действия истечёт всего через несколько дней.

Они должны повторно объявить чрезвычайное положение в стране ещё на два года, иначе все эти разрешения на экстренное использование лекарств и вакцин будут отменены! Вот насколько это зыбко. Это нелицензионные продукты. И их навязывают вашим детям, несмотря на риски. А средства массовой информации с помощью своей цензуры и больших технологий блокируют вашу способность даже узнать, каковы эти риски, чтобы вы могли сами принять обоснованное решение для своих детей. На мой взгляд, это большое преступление.

Екелек: Позвольте напомнить всем о вашей оговорке, я видел статьи с анализом отчёта. Доктор Пол Александер сделал обширный обзор литературы, которая рассматривает риски вируса для детей. И для здоровых детей они очень малы. Так что всё это упоминается в этом контексте.

Мэлоун: Обзор, который сделал Пол, был ещё до омикрон. Это данные до омикрон. То есть, этот незначительный риск существовал и при предыдущих штаммах, включая дельту, который является злым,- плохим вирусом, не похожим на омикрон. Данных о рисках омикрон для детей почти нет, но всё говорит о том, что они ничтожны.

На самом деле, это основание для брифинга с советником Верховного суда, в котором я участвую, и который пройдёт сегодня в Верховном суде США. У правительства нет данных, на основе которых любое правительство, любой школьный совет может требовать обязательной вакцинации детей препаратами, которые не работают для омикрон, обосновывая это соотношением риска и пользы для детей в профилактике омикрон – вируса, который сейчас доминирует.

Екелек: То есть, теперь мы возвращаемся к предыдущему вопросу: эти вакцины, по вашему мнению и мнению остальных, не работают для нового варианта?

Мэлоун: Это неопровержимо, и это не просто мнение. Будем надеяться, что именно поэтому федеральное правительство закрыло доступ ко многим моноклональным антителам. Они не подходят для омикрон.

Екелек: Недавно на своей странице в Substack вы сослались на заявления руководителя страховой компании Индианы.

Мэлоун: Стоимостью более 100 миллиардов. Он глава.

Екелек: По сути, он вышел и сказал, что избыточная смертность за последний год, исходя из их данных…

Мэлоун: В частности, в третьем квартале 2021 года она на 40% превышает базовый уровень. Он основывался на типичном страховом актуарии, анализе «сухих» данных. И цифры оказались на три стандартных отклонения выше среднего, поскольку он имеет дело с огромными базами данных. Он проанализировал данные людей в возрасте от 18 до 64 лет, потому что именно их страхует его компания – трудоустроенных, в возрасте от 18 до 64 лет. Глядя на свои данные, он говорит, что три стандартных отклонения выше среднего – это примерно 10-процентное увеличение избыточной смертности.

Тем не менее, он видит 40-процентный рост. Это относительно 2020 года. То есть, это рост, который в целом не зависит от вируса. В 2020 году у нас было больше смертей, связанных с вирусом, чем… извините, в 2021 году было больше, чем в 2020-м. Но 2020 год – это исходный уровень, с которым он сравнивает.

Он сделал заявление, что причиной большинства этих смертей не был указан SARS-CoV-2 или COVID. Итак, у нас 40-процентный прирост, что, по его мнению, беспрецедентно. Это может, как минимум, заставить их поднять цены. Это может привести к банкротству участников страховой отрасли. Он говорит, что это наблюдается во всей отрасли, а не только в его фирме. Это 40-процентное увеличение смертности по сравнению с 2020 годом – беспрецедентно. И он не видит признаков каких-либо изменений в четвёртом квартале, потому что данных пока нет. Когда он очень сухо описал ситуацию во время звонка в Zoom с больницами и другими страховыми компаниями в Индиане, то об этом вышла одна довольно незаметная публикация.

Её увидели несколько биржевых аналитиков, и один из них прислал её мне. И, как вы упомянули, мы в нашем Substack провели одну из первых дискуссий по этому вопросу. Затем Zero Hedge провёл обсуждение. Некоторые считают, что именно потому, что эта дискуссия попала в поле зрения многих людей, произошло значительное падение стоимости акций Pfizer.

Это не малозначительные данные. База данных просто огромна. И сортировку производят не по причине смерти. Мы не знаем, связана ли она с самоубийством, на которое человека подтолкнул тот самый феномен, о котором мы говорили, – социальная изоляция и другие вещи, депрессия, изоляция и тому подобное. Мы не знаем, как это влияет на психическое здоровье. Возможно эти люди избавляются от депрессии чрезмерной дозой наркотиков или других препаратов? Мы понятия не имеем.

Екелек: Основываясь на данных Центра контроля и профилактики заболеваний… Я перебью, поскольку я вспомнил недавний отчет, который особенно выделил Центр контроля и профилактики заболеваний. Согласно нему, передозировка фентанила стала главной причиной смерти в определённой социальной группе.

Мэлоун: Возможно. Хотя это трудоустроенные люди в более молодой возрастной группе, у которых не наблюдалось значительной смертности от SARS-CoV-2, так что точно что-то происходит. Если бы мы делали ставки, то я бы сказал, что есть много факторов. Но вероятность очень высока, потому что это та же самая группа, которая попала под обязательную вакцинацию. То есть, уровень вакцинации среди этих людей высокий, и смертность среди них значительно выше, чем у населения в целом.

Логично предположить, что она должна быть ниже. У них есть доступ к здравоохранению, есть страховка, работа. Что может не устраивать? Если сравнить с остальным населением, посмотреть, в какой они ситуации, то их положение лучше. И всё же среди них фиксируют избыточную смертность. Это необъяснимо. Но мы знаем, что эта группа хорошо вакцинирована, поскольку федеральные предписания требуют полной вакцинации во всех организациях, где сотрудников больше 100. Сейчас объяснить цифры невозможно. Но они показывают, что происходит массовая смерть.

Екелек: Да. В докладе также говорится, что 10-процентное увеличение происходит раз в 20 лет. Они использовали слово катаклизм. Итак, 40 процентов – это совсем другое.

Мэлоун: Беспрецедентно. Они также упомянули в отчёте, глава упомянул, что это не только увеличение числа смертей, но и увеличение количества страховых случаев по причине инвалидности. Они это видят, поскольку это компания по страхованию жизни.

Екелек: После этого мы проанализировали цифры за 12 месяцев до октября. И мы фактически сравнивали данные на конец 2019 года с данными на конец 2021 года. Мы обнаружили, что смертность среди людей в возрасте от 18 до 49 лет увеличилась на 40% по сравнению с тем же периодом. Я знаю, что новые данные Центра по контролю и профилактике заболеваний США не раскрывают, откуда берётся эта смертность, кроме пневмонии.

Мэлоун: Ян, если позволите, я это прокомментирую. Вы говорите о разнице между допандемическим периодом и периодом спустя год после начала пандемии. То, что описывает этот генеральный директор страховой компании, – это второй год пандемии по сравнению с первым годом пандемии. Так что ваш анализ данных Центра по контролю и профилактике заболеваний, потенциально, может стать дополнением.

Екелек: Это непаханное поле для исследований. Хотелось бы пообщаться с людьми, у которых есть доступ к некоторым данным этой страховой компании, и которые готовы поделиться ими. Хотелось бы тоже их проанализировать.

Мэлоун: Это было бы в интересах общества. Это касается не только прибыли или конкуренции. Мы говорим о большой человеческой трагедии: об инвалидностях и смертях. Дать ответ на вопрос «почему» – очень важно с этической точки зрения. Если мы не можем получить это от правительства США, то, по крайней мере, мы можем получить это от страховой индустрии, которая обладает объёмными и подробными данными в отношении большого числа людей, поскольку это их работа.

Екелек: Роберт, хотели бы что-то сказать напоследок?

Мэлоун: Спасибо, Ян. В конце я обычно говорю: давайте проявлять друг к другу доброту. Мы все столкнулись с этой проблемой. Мы не делимся на демократов и республиканцев, левых и правых, привитых и непривитых, сторонников и противников вакцин, на разные этнические группы. Мы все вместе в этой лодке. Благодаря Маттиасу и всем остальным я понял, что реальная и главная проблема заключается в некоторых болезнях общества, возникающих в результате всех изменений в социальных сетях и электронных устройствах. Все эти вещи нас разобщают. Средства массовой информации подействовали как напалм на горящей свалке. Своим поведением они усугубляют все эти недуги и проблемы.

Мы, как нация, должны объединиться. Это повод для митинга. Это причина, по которой запланировали митинг в Вашингтоне. Он состоится 20 января, в воскресенье, на участке между памятником Вашингтону и мемориалом Линкольну. Вы можете найти информацию об этом на веб-сайте featthemandatesdc.com. Но мой основной посыл – давайте будем открытыми.

Среди нас нет злых людей. Сторонники вакцинации или обязательных правил – не злые. Они люди. Я думаю, что мы решим проблему с помощью трёх основных концепций. Нам нужно вернуть честность в наши государственные учреждения, наши компании и во всю нашу жизнь. Прекрати врать. Ложь во спасение не годится. Нужно восстановить единство и человеческое достоинство. Мы не экономические единицы. Мы не лишние рты, которые нужно кормить. Мы люди: от самых низов, от бездомных на улице до тех, кто живёт в Белом доме или работает в Капитолии. Мы все заслуживаем того, чтобы к нам относились с достоинством, и мы должны относиться друг к другу с достоинством.

Последний пункт – сообщество. Это самая главная болезнь общества. Если мы сможем извлечь уроки из слов Маттиаса Десмета и проблемы формирования масс, то сможем снова сформировать сообщество. Нам нужно вернуть связи друг с другом. Это не просто сидеть в соцсетях со списком своих друзей и получать прилив дофамина, когда кто-то нажимает «Нравится». Это означает физическое присутствие друг с другом в церкви, в обществе, на спортивном мероприятии, где угодно. Мы должны снова восстановить сообщество. Вот как нужно лечиться. Это главная болезнь. Я полагаю, что путь выхода из чащи можно легко описать тремя словами: честность, достоинство и сообщество.

Екелек: Очень рад был снова с вами пообщаться.

Мэлоун: Всегда рад. С нетерпением жду следующей встречи.