Владимир Паперный: Необходимо, чтобы по ТВ вместо «убей врага» постоянно говорилось «люби врага»

Автор: 07.06.2014 Обновлено: 14.10.2021 12:45

Владимир Паперный — известный российский и американский писатель, дизайнер, культуролог, искусствовед, историк архитектуры, архитектурный критик (в частности «лужковской архитектуры» в Москве). Его перу принадлежит знаменитая книга «Культура Два», которая была опубликована в США на русском языке. Ныне Владимир Зиновьевич проживает в Лос-Анджелесе, возглавляет дизайн-студию Vladimir Paperny Associates, занимается производством документальных кинофильмов. Ко всему прочему он автор многочисленных статей об архитектуре, дизайне, городской среде, столкновении культур, а также воспоминаний и рассказов.

— Владимир Зиновьевич, расскажите, пожалуйста, что для Вас значит культура?

В.П.: Мне ближе всего негативное определение культуры Арнольда Хаузера, который возражал против идей Генриха Вёльфлина и считал их контрреволюционными. Вёльфлин (в интерпретации Хаузера) считал, что «индивидуальные созидатели — это всего лишь слуги некоего мирового архитектора, достаточно хитрого и способного играть импульсами и устремлениями людей, давая им ощущение свободы творчества». Сам Вёльфлин относил эту идею только к истории искусств и считал, что большой связи между искусством и культурой нет. Я всего лишь расширил идею до масштаба культуры.

— Когда Вы поняли, что Вам близка культурология как наука?

В.П.: После защиты диссертации в РГГУ в 2000 году (через 20 лет после написания), когда мне выдали диплом «доктора культурологии».

— Кем Вы мечтали стать в детстве? Считаете ли, что Ваша мечта осуществилась?

В.П.: Суворовцем, нахимовцем, боксёром. Дизайнером, культурологом и писателем — не мечтал быть никогда.

— Какие Ваши самые любимые литературные произведения?

В.П.: В юности долгое время — романы Достоевского. Записные книжки Ильфа. Лесков. «Мелкий бес» Сологуба. Стихи Цветаевой и Бродского. На английском — Salinger, Ian McEwan, J. M. Coetzee.

— Архитектура Москвы? Какие места для Вас являются особенно близкими: старинные улицы, переулки, здания? С какими местами связаны особые воспоминания?

В.П.: Этим местом был бы район, где я родился (угол Русаковской улицы и Гаврикова переулка), если бы он не был радикально перестроен, в большинстве случаев уродливыми домами.

— Ваши любимые московские и подмосковные усадьбы?

В.П.: Не знаю, можно ли это считать усадьбами, но в детстве мне нравилось бывать с родителями в Переделкино на дачах Чуковского и Лили Брик.

— Как известно, сейчас многие исторические здания в Москве подвергаются сносу и перестройке. Как, по-вашему, можно предупредить это?

В.П.: Предупредить этот невозможно. Варварское отношение к своему прошлому — московская традиция. Меня больше беспокоит то, что строится на месте снесённого. Только в очень редких случаях это можно считать профессиональной архитектурой. Чаще это либо псевдо-модернистское занудство, либо псевдо-весёлый стёб.

— В Москве, как впрочем, и во всей России, можно заметить, что люди стали весьма недружелюбны друг к другу. Как Вы считаете, почему это произошло? Можно ли изменить ситуацию?

В.П.: Уровень дружелюбия, скорее, повышался до недавнего времени. Я был приятно поражён, когда первый раз при входе в метро для меня придержали дверь. Я не был в Москве с марта. Возможно, сейчас в связи с геополитическими конфликтами он опять понизился. Изменить это можно очень просто — надо, чтобы по ТВ вместо «убей врага» постоянно говорилось «люби врага».

— После переезда в США Вы ощутили культурную разницу между двумя странами? Что сразу же бросилось в глаза?

В.П.: Вопрос на докторскую диссертацию. Разница огромная, и с каждым годом она мне кажется всё больше. Я довольно много писал об этом. Повторю кратко. В Америке любые отношения становятся контрактом. В России любой контракт становится личными отношениями. В России все знают, что есть правильные и неправильные мнения, решения, поступки, и каждый считает себя носителем этой «правильности». В Америке понятия «правильности» почти нет. Вспоминаю свой разговор с американкой во второй день в Америке. Я заметил, что мы пишем английскую букву «а» по-разному, и спросил, как правильно. Она очень удивилась: «Что значит правильно? Я пишу так, для меня это правильно; вы пишете иначе, для вас это правильно».

— Существует ли на Западе аналог российской интеллигенции?

В.П.: Точного аналога нет. Ближе всего к интеллигенции те, кого называют Bleeding Heart Liberals. Их объединяет интеллектуализм, сочувствие к страданиям и стремление к равенству. Но Bleeding Heart Liberals не представляют собой тесно связанной группы.

— Любите ли Вы путешествовать?

В.П.: Просто путешествовать не люблю. Мне нравится приезжать в страну, если есть дело, в котором либо я заинтересован, либо местные жители. Например, мне заказали статью об этом месте или, наоборот, местные жители хотят услышать мою лекцию.

— Какие элементы еврейской культуры Вам больше всего нравятся?

В.П.: Я не очень связан с еврейской культурой, хотя в 1980 году преподавал в подпольном еврейском детском саду для отказников — живопись и даже иврит (которого почти не знал). Больше всего нравится мудрость старых евреев. Врач Анна Ефимовна Гуревич говорила моей маме, Калерии Николаевне Озеровой, когда та жаловалась, что у шестилетнего меня уже 2 недели держится температура 36,9: «Лерочка, выбросьте градусник».

— Расскажите, пожалуйста, о Ваших литературных произведениях, в частности о Вашей книге «Культура Два».

В.П.: Про «Культуру Два» я уже столько наговорил и написал, начиная с первой публикации (в Америке на русском, ARDIS, 1985 г.), что больше не в состоянии. Читайте моё предисловие к последнему изданию НЛО «Культура Два 25 лет спустя».

— Расскажите о Вашей сегодняшней творческой и научной деятельности, о планах на ближайшее будущее?

В.П.: Хочу меньше заниматься дизайном и больше писать. Только что закончил главу в сборник, посвящённый зданию Наркомфина Гинзбурга. Сейчас участвую как автор главы и один из редакторов сборника, посвящённого архитектуре международных выставок (1937-1959 гг.). Оба сборника выйдут на английском.

— Повлиял ли переезд в другую страну на Ваши увлечения, хобби? Чем Вы занимаетесь в свободное время?

В.П.: Часть моих спортивных увлечений сохранилась: теннис и горный велосипед (в России он не был горным). Любовь к конькам и байдарке пока не реализовалась. От горных лыж пришлось отказаться из-за коленных травм.

— Что Вы пожелаете нашим читателям?

В.П.: Отвечу словами Чехова. На вопрос, что бы он хотел пожелать молодому поколению, он ответил: «Желать!»

— Владимир Зиновьевич, большое спасибо за увлекательный разговор!

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА