Крепкая семья — фундамент общества. Так почему же радикальный феминизм пытается это изменить?

«Мы строим нашу жизнь из представлений, то есть из укрепившихся понятий. Семья — это тоже укрепившееся понятие, очень важное». (Из речи к Дню отца в 2008 году, за полгода до того как был избран президентом).

«Мы знаем статистику: дети, выросшие без отца, в пять раз чаще живут в бедности и совершают преступления; в девять раз чаще бросают школу и в 20 раз чаще оказываются в тюрьме, — сказал Обама. — У них больше шансов иметь поведенческие проблемы. Они либо сбегают из дома, либо сами становятся родителями [уже] в подростковом возрасте. И основы нашего общества из-за этого ослабли. […] Если быть до конца честными, то мы признаём, что в нашей жизни не хватает отцовства, в наших семьях не хватает отцов».

Этими словами Обама поддержал институт семьи. Но в то же время указал на чёткую тенденцию не только в американском, но и в западном обществе в целом — постепенный распад традиционного института семьи. В западном мире количество разводов растёт, а браков — резко сокращается. Если в 1960 году в США в браке состояло 72% населения (18+), то сегодня — только около 50% [2]. Кроме того, каждая четвёртая американская пара, имеющая ребёнка, состоит в гражданском браке. Аналогичная тенденция наблюдается и в Европе: с 1965 года количество браков снизилось на 50% [3].

В Израиле религиозные традиции сохранились достаточно хорошо. Однако и там, по данным CBS, из-за сокращения количества браков среди еврейского населения процент холостяков в возрасте 45-49 лет увеличился с 3% в 1970 году до 13% в 2010-м. А к 2019 году доля одиноких женщин выросла с 2% до 11%. С каждым годом эта цифра продолжает расти[4].

Холостых мужчин в России более чем в два раза больше, чем незамужних женщин. Это следует из данных опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ). По данным опроса, холостых россиян 16%, в то время как незамужних женщин всего 7%. При этом женатых мужчин среди опрошенных оказалось также больше (54%), чем замужних женщин (47%). Всего свободными себя считают 11% граждан. По статистике, на 10 браков в России приходится 7 разводов. В 2020 году в России зарегистрировали 770,8 тысячи браков и 564 тысячи разводов.

Исследователи приводят разные причины, почему молодые люди не хотят вступать в брак. Среди основных — представление, что брак не имеет преимуществ с точки зрения финансовой независимости, социального статуса, сексуального удовлетворения и счастья. Многие считают, что брак может повредить их карьерному росту [5]. Другой причиной, хотя и не такой значительной, называют веру в то, что брак — это устаревшая форма, которая утратила актуальность.

Нападками на институт семьи уже, наверное, никого не удивишь. Они начались ещё в середине прошлого века, и с тех пор не сбавляют обороты. Но какова их природа? Это естественный процесс? Или может это предупреждение обществу? И как мы вообще попали в эту ситуацию?

Семена разложения

Многие исследователи этого вопроса считают, что семена распада в институт семьи заложили ещё философы эпохи Просвещения где-то в XVIII веке. Они начали продвигать индивидуализм и самореализацию.

В конце XVII века философ Джон Локк, которого считают отцом движения, заявил, что «дело человека — быть счастливым». Другими словами, человеку нужно много работать, чтобы добиться удовольствий. Согласно этой логике, если цель жизни — быть счастливым, почему бы не развестись, когда брак перестаёт приносить удовлетворение? И почему бы не родить ребёнка с временным партнёром, которого сегодня любишь, а завтра, возможно, уже нет?

Но одной этой идеи было недостаточно, чтобы изменить традиционное семейное восприятие, которое укоренилось в обществе на протяжении тысячелетий, и было незыблемым для большей части населения. Согласно этому восприятию, отношения между мужчиной и женщиной основаны на истории создания женщины из ребра Адама [6]. Мужчина должен любить и уважать свою жену, как часть своего тела, и, если необходимо, жертвовать собой, чтобы защитить её. Он должен заботиться о ней и поддерживать её. А взамен жена должна родить детей, заниматься их воспитанием, а также поддерживать мужа и гармоничную семейную жизнь.

«Когда мы говорим о морали человечества, то всегда имеем в виду женщин», — объясняет Хелена Розенблатт, профессор истории Нью-Йоркского университета, которая считается мировым экспертом в изучении либерализма. — На протяжении веков богословы, правоведы и политические мыслители утверждали, что женщины играли решающую роль в поддержании нравственности и моральных ценностей в своих семьях. Мужа и отца необходимо было воспитывать и укрощать. В противном случае муж мог бы быть эгоистичным, вспыльчивым и даже жестоким. При этом женщины были более любящими, сострадательными и щедрыми, чем мужчины. Они передавали своим детям ценности, от которых зависел порядок в обществе: самопожертвование, дисциплину и сострадание. Это были важные ценности для демократических стран». [7]

«Философ и французский историк Алексис де Токвиль, который приехал в Америку в 30-х г. г. XIX века, чтобы исследовать её политическую и демократическую систему, написал в своей книге „Демократия в Америке“ о том, что женщины — один из ключей к успеху Америки, — отмечает профессор Розенблатт [8]. — При этом представители разных политических партий были согласны, что здоровье, а также моральное и психологическое благополучие нации очень зависит от того, сколько времени женщины уделяют воспитанию детей и их обучению.

Когда возникали споры, они не затрагивали тему важности женщины, а говорили о ценностях, которые женщина, как воспитатель, должна прививать своей семье. Католическая церковь установила, что женщины должны учить традиционным христианским ценностям: смирению, религиозной преданности и послушанию. Либералы же сказали, что они должны учить положительным качествам характера, которые нужны для воспитания ответственных граждан».

Были также либералы, такие как Джон Стюарт Милль (XIX век), которые считали традиционную семью «школой тирании» и поэтому, по их мнению, такие семьи не могли воспитать из детей ответственных граждан. Единственный способ научить семейным ценностям — это «партнёрство равных» [9].

«Несмотря на это, большинство женщин, склонных к либерализму, — пишет профессор Розенблатт, — не отвергали ни естественного различия, существовавшего между ними и мужчинами, ни их основной роли как матерей».

«В этом смысле они ничем не отличались от женщин XVIII века», — заключает она.

Розенблатт объясняет, что когда женщины стремились провести реформы, то делали это для того, чтобы поднять интеллектуальный уровень и самооценку, а также лучше выполнять свои обязанности. А право женщин голосовать продвигали не сами женщины, а некоторые политики и такие мыслители, как Милль (правда, были и некоторые феминистки).

Идея заключалась в том, что мужчина и женщина дополняют друг друга, когда каждый исполняет свою роль и обязанности. Это соответствует ценностям, которые создают одно единое целое — стабильную и здоровую семью. Конечно, согласно этой точке зрения, мужчина и женщина, которые стремятся создать стабильную семью и родить детей, должны сначала вступить в брак по религиозной церемонии. Она знаменует собой заключение союза между ними не только перед обществом, но и перед Богом.

То есть одних идей индивидуализма, которые существовали в обществе с XVIII века, оказалось недостаточно, чтобы разрушить концепцию семьи. Ведь она была достаточно сильной. Это случилось в середине XX века, когда в обществе зародился радикальный феминизм. Он с яростью начал атаковать традиционные институты семьи.

Честно говоря, феминизм не всегда нападал на семью. Американский профессор истории Кристофер Лэш, изучавший влияние феминизма на институт семьи, писал, что в XIX веке было немало феминисток, которые действительно защищали этот институт. Они пытались ослабить отрицательное влияние вредного мужского поведения, такого как пьянство и разврат, которое к тому времени разрушило довольно много семей. Они постепенно пробуждали у мужчин интерес к «домашнему очагу буржуазного дома». Центром кампании стали «дети и влияние матерей на их развитие» [10].

Они считали семью убежищем, стеной, которая отделяет личную жизнь от общественной. Эту концепцию также поддерживала историк Гертруда Химмельфарб. Знаменитая американка писала, что викторианская семья (XIX век) — это «убежище не только от давления общества, но и от греховных соблазнов и коррупции» [12].

В те дни преобладало мнение, что работа, бизнес и различные виды деятельности в обществе важны для существования семьи. Но это не главная цель, к которой нужно стремиться в жизни. Это не высшее благо ни для женщин, ни для мужчин. Американский социолог Питер Бергер и его жена Бриджит, проанализировав изменения, произошедшие в институте семьи, написали:

«Повседневные рутинные обязанности так же важны, как и большие дела» [13].

Автор Джейн Остин подчеркнула важность повседневных вещей и мелких деталей в жизни семьи и общества, которые сегодня могут показаться нам скучными. Например, в её книге «Эмма» (1815 год) нет грандиозных и драматических событий. В основном это разговоры между обычными персонажами в сельской местности. Лев Толстой также подчеркивал важность повседневной жизни в семье. Например, в «Войне и мире» (1867 год) его персонаж Наташа с удовольствием в участвует в повседневных делах своей семьи.

Фото: Наташа, которая с внимательно следит за повседневными делами своей семьи (из романа Толстого «Война и мир») | СПУТНИК / Alamy Stock Photo

А спустя 80 лет Симона де Бовуар, которая возглавляла феминистское движение, осудила Наташу за «сильную привязанность к семье и послушание». [14] Хотя преданность Наташи не была формальной и не проистекала из угнетения, но она олицетворяла стремление многих женщин к «маленькой вселенной», называемой «семьёй», в которой можно создать красоту и добро. Недаром в классических произведениях до XX века положительная женщина почти всегда беззаветно предана своим детям и мужьям, а преследующая власть (например, леди Макбет) или стремящаяся к плотским удовольствиям (Анна Каренина) изображается достаточно порочно.

Фото: Симона де Бовуар (Жан Менье) / AFP через Getty Images

«В основе традиционного семейного мышления лежал ещё один важный элемент, который необходимо было оспорить, чтобы разрушить этот институт, — вера в то, что родители должны нести основную ответственность за образование своих детей. Взять к примеру ситуацию в США и Европе: родители в традиционных семьях не полагались на различных учителей, помощников или слуг в образовании своих детей. Они считали, что воспитанием и образованием детей в основном должны заниматься родители», — отмечает Бергер [15].

Но с годами картина стала меняться. В 30-х годах XX века многие феминистки начали придерживаться «фрейдистско-ревизионистского» подхода, который развился после Первой мировой войны. Это был ещё не радикальный подход, направленный против института семьи, а подход, который несколько отошёл от традиций из-за пропаганды сексуальности. Феминистки «хвалили» женский половой орган, матку и роль матери, а также критиковали убеждение, что женщина не может достичь полного сексуального удовольствия, пишет профессор Лэш [16]. По его словам, феминистская линия 30-х годов не выступала за изменение института семьи, но стремилась расширить возможности женщины, работающей в каком-либо учреждении, и дать ей «более позитивное восприятие своей женственности».

В любом случае эта волна феминизма угасла в те годы отчасти из-за того, что в большинстве стран мира женщинам предоставили избирательные права. Следующая волна, которая характеризовалась радикальным феминистским подходом, начала усиливаться в 50-х и 60-х годах XX века, когда феминизм изменил своё направление и решил атаковать женщин, их сексуальность, их дом и ценности, в которые они верили. К примеру, Сандра Гилберт и Сьюзан Ховард, профессора английской литературы, изучавшие феминистскую литературу до 70-х годов, отмечают, что новый феминизм пытался «убить» женщину в доме. Согласно феминисткой концепции, цель состояла в том, чтобы насильно вытащить женщину из дома на работу. Феминистская концепция превозносила карьеру и соперничество с мужчинами, называя домашний образ жизни «убогим».

Новые феминистки говорили женщинам, что те ради карьеры должны пожертвовать своим желанием воспитывать детей и поддерживать дом. Они определили свою позицию с помощью таких терминов, как конкуренция и эффективность на «рынке» труда. По их мнению, буржуазная семья не имеет реальной ценности и фактически угнетает женщин. А успех на рынке труда — это идеальное благо, которое превосходит формальную задачу воспитания детей и укрепления семейных и домашних уз. Целью феминисток было не только помощь женщинам, которые пострадали от побоев со стороны мужей. Их задачей в целом было атаковать всех женщин за их традиционное отношение к семье и браку.

Первым пробным камнем этого движения стала книга Симоны де Бовуар «Другой пол» (1949 год). Бовуар утверждала, что социальные нормы и внедрённые воспитанием патриархальные устои ведут молодых женщин к жизни, полной экономической зависимости от мужчин, а молодых мужчин — к свободной и независимой трудовой жизни. При этом Бовуар не обращала внимания на то, что большинство женщин в опросах отвечали, что их устраивает безопасная жизнь при работающем муже, и что довольно много мужчин не считали себя свободными в своей трудовой жизни. Бовуар уверенно заявила, что женщины — это второстепенный и угнетённый пол.

Одной из целей Бовуар было свергнуть традиционную модель поведения женщины в семье, доказать, что «материнского инстинкта» не существует [18]. Поэтому она писала о женщинах, которые столкнулись с разными проблемами в своём доме и семье, например о женщинах, которые считают своего ребёнка обузой.

«Такая женщина, — писала она, — испытывает враждебность к этому маленькому незнакомцу, человеку, который ставит под угрозу её плоть, её свободу, её эго в целом» [19]. В своей книге Бовуар также приводит пример молодой матери, которая потратила «молодость на заботу о своём муже», на то, чтобы «успокаивать и выслушивать его. А свободное время она тратила на этот ужас — рождение детей» [20].

В «Феминистской библии», которую она написала, говорится, что наибольшую опасность для малыша представляет тот факт, что его мать «почти всегда подавлена: в сексуальном плане она закрыта или не удовлетворена; в социальном плане она чувствует себя хуже мужчины; у неё нет независимого представления о мире или будущем. Она будет стремиться компенсировать все эти разочарования за счёт своего ребенка» [21]. Но хуже всего, пишет Бовуар, и самое ужасное, что домашняя работа, которую она делает, «не стоит выеденного яйца» [22]. Поэтому такая женщина «ничего из себя не может представлять, она паразит, использующая мужа» [23].

Бовуар хотела, чтобы мужчина «освободил себя от семейных уз, тем самым освободив женщину. […] Это дало бы ей возможность что-то сделать в этом мире» [24. Не дома успех женщин, а вне дома. Бовуар писала, что домохозяйка — враг, с которым нужно бороться, и плохой образец, который сбивает других женщин с толку. Детей, предлагает Бовуар, нужно растить в общине [25].

Второй этап

У Бовуар училась известная феминистка Бетти Фридан, которая приняла её идеи и выразила их более доступным языком в своей книге «Женская тайна» (1963 год). Этот труд подтолкнул феминистскую революцию вперёд и послужил вторым пробным камнем движения.

Бетти Фридан Glasshouse Images / Alamy Stock Photo

Фридан резко раскритиковала «домохозяек». По её мнению, такие женщины эксплуатируют мужчин и их можно назвать паразитами. Фридан даже их ругала, называя «глупыми», «инфантильными» и «неразумными». Она говорила, что домохозяйки не идут ни в какое сравнение с женщинами, которые, по её мнению, выполняли «настоящую роль». То есть те, которые извлекали выгоду из своих возможностей, — творческие и умные женщины, которые не променяют свою индивидуальность на финансовую безопасность [26].

В одном из скандальных отрывков своей книги Фридан утверждала, что домохозяйки стоят перед угрозой потерять свою идентичность, точно так же, как миллионы людей находились в опасности в концентрационных лагерях. Фридан объяснила, что это подходящая аналогия, поскольку человеческую идентичность людей в лагерях уничтожали не пытки и жестокость, а условия. И такие же условия, по её мнению, сейчас разрушают идентичность американской домохозяйки. Похоже, евреи, пережившие Холокост, и домохозяйки были для неё одним и тем же.

На протяжении двух десятилетий многие книги, написанные феминистками, учёными и писателями, основывались на концепции Фридан: «домохозяйка — это низшая ступень» [27]. Американский социолог Джесси Бернард была особенно негативно настроена по отношению к домохозяйкам. В своей книге «Будущее брака» она написала, что традиционный институт брака приносит намного больше пользы мужчине, чем женщине. По её словам, традиционный брак снижает статус женщин, поскольку ограничивает их чёрной работой, которую они выполняют бесплатно [28]. Как и Фридан, Бернард также называла домохозяек унизительными словами, обзывая их «тупыми», «скучными» или «душевнобольными» [29]. По её мнению, когда женщина занимается карьерой, то гарантирует себе автономию и финансовую независимость, а также защищает себя от «паразитического брака» [30].

В своей книге «Вторая стадия» (1981 год) Фридан предложила полностью изменить институты общества, чтобы они соответствовали новому положению вещей, когда женщины массово выходят на полный рабочий день, чтобы строить карьеру, при этом продолжая рожать и растить детей. Фридан предложила изменить привычный домашний уклад и перейти на групповой общественный уклад: создать учреждения с общей столовой, блоком для воспитания и обучения детей, прачечной и другими хозяйственными услугами [31]. В своей книге она пыталась держаться подальше от радикального феминизма, не так сильно оскорбляя домохозяек, как другие феминистки. Это придало ей ауру умеренности.

Фото: детские ясли в 50-х годах в одном из кибуцев Ха-шомер Ха-цаир, как пример общинного совместного воспитания.

Большинство американских женщин, принявших участие в опросе института Гэллапа в 1962 году, не поддержали радикальный феминистский подход. Они хотели выйти замуж, иметь до четверых детей и работать вне дома до появления детей. Если они работали, их цель заключалась в увеличении благосостояния семьи, а не в продвижении по индивидуальной карьерной лестнице [32].

«Они процветали, поскольку их мужья процветали, и были счастливы, когда мужья добивались успеха на работе. Самым главным для себя они считали дом, а не работу», — пишет Кэролайн Гаргалия в книге, анализирующей феминистскую революцию [33].

Но феминисткам удалось постепенно это изменить. Если в 1962 году только 37% американских замужних женщин работали вне дома, то в 1978 году их уже было 58% [34]. С тех пор эта цифра продолжала расти, и карьера стала для многих самым важным делом в жизни — важнее семьи, дома и детей. Удивительно, но многие мужчины поддержали эту революцию и побуждали своих жён выходить на работу и оставлять детей на попечение разных воспитателей и учителей.

Возможно, одним из психологических мотивов этого было их желание облегчить себе жизнь и не оставаться единственными кормильцами. Другая причина заключалась в переоценке их ролей в семье.

В 1949 году известный антрополог Маргарет Мид писала, что западное общество чрезмерно «награждало» мужчин и недостаточно ценило роль женщин в семье. Маргарет пояснила, что если мужчины продолжат обесценивать роль женщины в доме и семье, то женщине перестанет нравиться быть домохозяйкой» [35]. По её опыту, основанному на исследованиях различных культур, женщинам перестаёт нравиться быть женщинами не потому, что общество отказывает им в поощрении, отдавая предпочтение мужчинам. Влияние, власть, богатство — всё это доступно для женщин, но значимость женщины и творческий потенциал женщины как матери сильно обесценились.

Историк Амори де Рейнкот, который исследовал влияние половой принадлежности на власть в истории, соглашается:

«Созидательная сила мужчин ценится выше, чем тот факт, что этого мужчину родила женщина. Отсюда у западной женщины возникает конфликт: её главная жизненная функция — материнство — недостаточно ценится западным мужчиной, влюблённым в себя».

Де Рейнкот пишет, что западные мужчины часто видели в женщине ущербность, несовершенство, что-то вроде «примитивного мужчины». И чтобы разрешить этот конфликт и обрести силу, женщины были вынуждены стать мужеподобными [37].

«Некоторые из нас никогда не испытывали такой продолжительной враждебности по отношению к своей женственности, — говорит Гаргалия. — Мы выросли в культурной и религиозной среде, где женственность и материнство ценили. И мы обнаружили, что именно наша женственность приносит нам наибольшее удовлетворение в жизни» [38].

По её словам, «общество в целом приняло мужскую концепцию феминизма», согласно которой идеальная женщина должна быть клоном мужчин и их коллег по работе, клоном, который также должен производить потомство, не отвлекаясь на семью и домашние дела [39].

«Освобождение» женщины

Описанная общая тенденция способствовала появлению двух представлений, которые помогли подорвать традиционный институт семьи. Как объясняет американский социолог Питер Бергер, первое представление касается «принижения значимости семьи». В мире провели много исследований, чтобы выяснить, что такое «хороший дом», «хороший брак», «хорошие отношения» и так далее. В итоге пришли к выводу, что у каждой семьи — собственные критерии и установки, которые отличаются от общественных. Члены этой семейной ячейки не ощущают себя «частью большой социальной группы» [40].

Принижение значения семьи, как понимают исследователи, исходит из того, что роль женщины в доме чётко не обозначена, так же, как и важность её деятельности в принципе. Социолог и исследователь Хелена Лупата писала, что для домохозяйки не существует основных критериев способностей и профпригодности, которые есть для работников. Непонятно, какая зарплата подходит для этой должности (на самом деле зарплаты для должности домохозяйки нет вообще). Роль домохозяйки также не считается в обществе престижной. Вывод такой: человек в этой роли «обычно не считается интеллигенцией, и рассматривается как тот, кто делает что-то по распоряжению, и ограничен в своих возможностях» [41].

Психиатры, психологи и социальные работники ясно дали понять, что шансы выполнить такую роль должным образом невелики. Они определили и указали на «психологические проблемы», наводняющие общество из-за очевидной неспособности семьи обеспечить каждому ребёнку психологически здоровый путь развития. Считается, что с этой задачей могут справиться только профессионально подготовленные специалисты (и поэтому необходимо, чтобы ребенок обучался у подготовленных учителей). Эта идея подорвала уверенность среднестатистической матери в её способности выполнять «материнскую роль» должным образом и самостоятельно.

Американский историк Кристофер Лэш писал, что педагоги и психиатры решили «взять на себя бремя родительских обязанностей, которое большинство родителей выполняли не всегда правильно». Кристофер пояснил, что «в частной жизни стали доминировать эксперты извне», что ещё больше подорвало уверенность женщин в их материнских способностях [42].

«Проникновение экспертов в нашу частную жизнь подорвало всякую веру женщин в их интуицию, — пишет Гаргалия, которая была молодой матерью в 60-е годы [43]. — Я открыла эту истину для себя через месяц после того, как ушла в академотпуск, так как родила первую дочь. Возможно, я была самой образованной женщиной в родильном отделении, но я чувствовала себя совершенно неуверенной как мать. Я всё ещё верила, что наука позволяет найти выход из любой сложной ситуации, поэтому решила проконсультироваться со старшей медсестрой.

Несмотря на то, что я брала уроки по уходу за детьми, у меня не было достаточной информации, которая могла бы помочь мне справиться с такой пугающей ответственностью. Медсестра дала мне самый лучший совет: она убедила меня в том, что я всё знаю сама. Она сказала, что моя крошка всё мне подскажет, и что мне просто нужно успокоиться, быть открытой и реагировать на потребности моего ребёнка».

В школе, на работе нас обучали моделям мышления, которые нацелены на выполнение задач — управление временем, организацию работы, достижение успеха и приобретение знаний. Материнство же учит отзывчивости и умению справляться с постоянными неудобствами, с незапланированными проблемными ситуациями и быть готовой к тому, что растить детей — нескончаемый процесс.

«Профессиональная подготовка родителей, — писал Талкотт Парсонс, один из ведущих американских социологов, — заставляет родителей не верить в свою способность воспитать детей и решить проблемы, убеждает, что их способности уступают способностям экспертов» [44].

По словам профессора Лэша, главный итог этого подхода — «образование и воспитание детей подготовленными специалистами за счёт непрофессиональных родителей» [45].

Ещё одна менее значимая причина, которая способствовала подрыву института семьи, — это появление мужчины нового типа. Об этом своей книге писала феминистка и социалистка Барбара Эренрайх. Новый тип независим, не обременён браком и семьей, а также не нуждается в какой-либо поддержке со стороны женщины [46]. Она пишет, что в 50-х годах существовало понятие «кормильца», согласно которому мужчина женился, сохранял стабильную работу и поддерживал жену и детей. Однако в конце 70-х это понятие искоренили до такой степени, что «нормальным стали считать мужчин, которые откладывают женитьбу на будущее, вплоть до преклонного возраста, которые остерегаются женщин, готовых стать зависимыми от них материально, и которые посвящают своё время удовольствиям» [47].

Выход в свет первого номера журнала Playboy в 1953 году, в котором снялась Мэрилин Монро, стал событием, положившим начало этой тенденции. Монро была олицетворением новой женщины с точки зрения феминизма. Ей удалось вырваться из удушающего гнёта репрессивного патриархата, насладиться сексуальной свободой и остаться независимой от мужчины. Она была идеалом для нового типа мужчин, который стремился к свободным сексуальным отношениям, не привязанным к одной женщине. Playboy «любил молодых женщин с большим бюстом и длинными ногами, и ненавидел замужних женщин», — пишет Эренрайх [48], которая также подчеркнула вклад СМИ в эту тенденцию.

«СМИ способствовали популяризации нового типа мужчин, которые отказались взять на себя роль кормильца», — пишет она[49].

Феминистская логика также привела к изменению традиционных представлений и появлению «женщин-бунтарок», как их назвала историк Гертруда Химмельфарб [50]. Были феминистки, которые рассматривали женщину, занимающуюся сексом со своим мужем дома, как «сексуальный объект», рабыню и даже проститутку, подчиняющуюся желаниям своего мужа. Но с другой стороны, они поддерживали женщин, занимающихся сексом с другими мужчинами с которыми не связаны браком, поскольку, как они полагали, это помогает женщинам добиться равенства в обществе.

Такое представление бросило вызов женской скромности и целомудрию, — двум традиционным ценностям, которые помогают женщине не идти на поводу у похоти и давать отпор мужчинам, быть «стойкой крепостью, которую не смогут захватить». По словам антифеминистской писательницы Мидж Дектер, «женщина выбирала наиболее подходящего мужчину, который мог бы стать отцом её детей» [51]. Но феминистки хотели изменить эту формулу и призывали женщин заниматься свободным сексом. Они пытались убедить женщин быть равными с мужчинами по своим интересам и сексуальным желаниям. В итоге смирение и чистота утратили свою ценность и значение.

Начиная с середины 80-х годов на первый план начал медленно выходить фактор материального благосостояния. Он убеждал в том, что в каждом доме должно быть два источника дохода. Это представление постепенно внедрялось в традиционную модель семьи. Сегодня это нам кажется вполне очевидным. Например, большинству семей в Израиле будет трудно выжить на одну зарплату.

Но в прошлом этот аргумент вообще не имел значения и считался достаточно спорным среди исследователей, поскольку опросы, опубликованные в начале 70-х годов в США, показали, что семьям среднего класса удаётся неплохо жить на одну зарплату. Но всё же попытки радикальных феминисток изменить общество смогли реализоваться. Феминизм замедлил свои шаги только после того, как многие женщины уже были «освобождены» и конкурировали с мужчинами на «рынке труда», продолжая рожать детей и строить карьеру. В последствии феминизм немного изменил направление и начал требовать помощи в виде субсидий и различных льгот.

Дети — это «общественный интерес»

На первый взгляд радикальный феминистский подход, который привёл к распаду института семьи, исходит от Бовуар, Фридан и их друзей середины прошлого века. Но на самом деле его корни уходят в XIX век. Его источник в прошлом — Фридрих Энгельс. Энгельс писал в 1884 году следующие слова:

«Сегодня в подавляющем большинстве случаев […] муж обязан зарабатывать на жизнь и содержать свою семью, что само по себе даёт ему необходимые привилегии без титула или статуса. В семье он — буржуазия, а жена — пролетариат. Поэтому первое условие для освобождения женщин — это официально вернуть их в трудовую жизнь. А это, в свою очередь, потребует отмены моногамной семьи как экономической единицы общества» [52].

На самом деле, ещё раньше Энгельс утверждал в своей книге «Немецкая идеология» (1845 г.), написанной в соавторстве с Марксом, что семья играла важную, но отрицательную роль в истории человечества. Эту книгу он написал за три года до того, как был опубликован «Манифест Коммунистической партии» (1848 г.), призывающий к упразднению семьи. Вместе с Энгельсом Маркс предлагал отделить детей от якобы вредного домашнего обучения, которое обеспечивали родители, и вместо этого передать их на коллективное государственное воспитание.

«Вы упрекаете нас в том, что мы хотим прекратить эксплуатацию детей их родителями?», — риторический вопрос из Манифеста.

И затем ответ:

«Мы поняли, что это преступление» [53].

Такого же мировоззрения придерживались многие феминистки второй волны. Бовуар, которая также была социалисткой, цитировала Маркса и Энгельса в своей книге «Другой пол», оправдывая их.

«Маркс и Энгельс понимали, что в первую очередь революция отразится на женщинах, — писала она. — Они обещали, что их освобождение произойдёт вместе с освобождением пролетариата» [54].[55].

Фридан, которая была последовательницей Бовуар, в годы учёбы в колледже была марксисткой. В юности она называла себя «Бетти Гольдштейн». Как пишет официальный биограф Фридан Джудит Хеннесси:

«Когда Бетти училась в колледже, с ней произошли радикальные перемены. Она стала приверженкой марксистской философии» [56].

Однако Фридан намеренно скрывала это [57]. Её обвиняли в том, что во время учёбы в Калифорнийском университете в Беркли она была членом «Лиги молодых коммунистов», и дважды просила принять её в Коммунистическую партию США [58].

Усиленно поддерживала и продвигала теорию Энгельса и радикальная феминистка Кейт Миллетт. В своей книге «Сексуальная политика» она цитирует слова Энгельса 1884 года и пишет, что «в его предложениях есть логика, и перемены неизбежны». «Пока женщина вынуждена быть основным опекуном своих детей, она не может быть свободным человеком». Милетт считала, что воспитание детей нужно проводить «в общественных интересах», что также предлагал и Энгельс [59].

В коммунистической России такая практика применялась. Обычно матери возвращались на работу через два месяца после родов, а если в семье не было бабушки, мать приносила ребёнка в государственное учреждение для ухода. По желанию матери детей можно было оставлять там на всю неделю, кроме второй половины дня субботы и воскресенья. Большевики считали детей обузой для своих родителей.

Русский плакат 1918 года: «Женщины, идите на кооперативную работу». Картина: Игнатий Нивинский

Позже эта марксистская идея достигла кибуцев в Израиле. Члены первых кибуцев были сионистами, которые исповедовали марксизм. Женщины кибуцев во времена пионерства не оставались дома, а выполняли традиционные мужские роли — тяжело работали в поле или занимались охраной. Они делали это достаточно охотно. Одевались в шорты цвета хаки, не пользовались косметикой. Дети в возрасте от четырёх недель до совершеннолетия спали, ели, играли и учились в детских домах и проводили со своими родителями всего около двух часов в день. Даже по субботам в некоторых кибуцах детские сады не закрывались, чтобы родители могли побыть наедине с собой, не отягощаясь детьми.

В кибуцах эксперимент провалился. Многие женщины, в конце концов, выступили против такой системы. Второе поколение жительниц кибуцев изменило внешний вид: они носили более женственную одежду, а также переключились на более женские занятия — уход за детьми, приготовление пищи, обучение и уход за больными. Полевые работы, строительство и охрану они оставили мужчинам. В третьем поколении, после того, как большинство женщин оказали давление, детские дома были закрыты, и каждой семье было предоставлено отдельное жильё.

Эти изменения можно назвать предательством марксистских принципов. Они предоставили женщинам возможность выполнять больше домашней работы. Об этом пишут в своих исследованиях Лайонел Тайгер, профессор антропологии в Университете Рутгерса, и израильский социолог Йозеф Шеффер. Они опубликовали свои исследования в 1975 году в книге «Женщины в кибуце». В ней приводится опрос трёх поколений женщин, участвовавших в кибуцном движении [60].

«Очевидно, что эти женщины обладали независимым мышлением, — заключают исследователи. — Несмотря на препятствия, они пытались добиться того, чего женщин в других странах часто лишали из-за традиционных представлений роли женщин в семье».

Но несмотря на то, что кибуцы сильно изменились, Бовуар не изменила своих феминистских убеждений. Она стояла на своём, и в диалоге с Фридан отметила, что «до тех пор, пока семья и семейный миф, а также миф о материнстве и материнском инстинкте не будут разрушены, женщины будут продолжать подвергаться угнетению» [61].

В последние годы появилось много других статей и книг о «феминистской идеологии». Вопреки распространённому мнению, что феминизм был направлен на мужчин и неравенство в обществе, на самом деле, радикальный феминизм сделал своё дело — подорвал основы семьи. Феминизм сконцентрировался на этом подрыве и продолжил нападать на женщин, на их природную женственность, продолжил разрушать традиционные представления в обществе.

В прошлом всё общество считало, что на женщинах лежит ответственность за мораль, образование, красоту и добро, а также за прививание нравственных ценностей, от которых, как правило, зависел социальный порядок. Однако, как объясняет профессор Розенблатт, после радикальной феминистской революции социальный порядок сильно изменился. Большинство женщин изменили своё мировоззрение и стали соревноваться с мужчинами не только в сфере карьеры и работы, но также в сфере ценностей и идеалов.

После того, как радикальному феминизму удалось «освободить» женщину, феминистская литература сместила фокус и сосредоточилась на новом социальном статусе женщины в мире работы и постоянном угнетении женщин на рабочем месте. Некоторые феминистские группы затем переключили свое внимание на различия между мужчинами и женщинами, утверждая, что они были созданы исключительно в результате изменения «социального порядка».

Но независимо от того, в чём заключается проблема феминизма и сколько слов поддержки звучит в его пользу, основная его вина — изменение традиционной модели семьи и её ценностей.

Использованная литература

. 1 Сенатор Барак Обама, «Речь Обамы в честь Дня отца», CNN, июнь 2008 г.
. 2 Паркер, Степлер, «Поскольку уровень брачности в США составляет 50%, разрыв в уровне образования в семейном положении увеличивается», Исследовательский центр Pew, сентябрь 2017 г.
. 3 Данные Евростата, «Статистика браков и разводов „, 2019 г.
. 4 Пресс- релиз, „Избранные данные для Ту Би Ав Цф“ a — 2021 „, CBS, июль 2021 г.
. 5 Д’ВЕРА Кон, „Любовь и брак“, Исследовательский центр Пью, февраль 2013 г.
. 6 Книга Бытия
. 7 Хелена Розенблатт, „Утраченная история либерализма“, Princeton University Press, Kindle Edition
. 8 Токвиль, „Демократия в Америке“, кн. 3, гл. 9
. 9 Джон Стюарт Милль, „О подчинении женщин“, в книге „О свободе и других произведениях“, Стефан Коллини, издательство Кембриджского университета, 1989 г.
. 10 Кристофер Лэш, „Убежище в бессердечном мире: осажденная семья“, 1977
. 11 Кристофер Лэш, „Убежище в бессердечном мире: осажденная семья“, 1977
. 12 Гертруда Химмельфарб, „Деморализация общества: от викторианских добродетелей к умеренным ценностям“, 1995
. 13 Бриджит и Питер Л. Бергеры, „Война из-за семьи“, 1983
. 14 Симона де Бовуар „Второй секс“, 1949
. 15 Бриджит и Питер Л. Бергеры, „Война из-за семьи“, 1983
. 16 Кристофер Лэш, „Убежище в бессердечном мире: осажденная семья“, 1977
. 17 Гилберт, Губар, „Сумасшедшая на чердаке“, 1979 г.
. 18 Де Бовуар „Второй секс“, Кнопф, Нью-Йорк, 1989 г.
. 19 Де Бовуар „Второй секс“, Кнопф, Нью-Йорк, 1989 г.
. 20 Де Бовуар „Второй секс“, Кнопф, Нью-Йорк, 1989 г.
. 21 год Де Бовуар „Второй секс“, Кнопф, издание 1989 г., Нью-Йорк
. 22 Де Бовуар „Второй секс“, Кнопф, Нью-Йорк, 1989 г.
. 23 Де Бовуар „Второй секс“, Кнопф, Нью-Йорк, 1989 г.
. 24 Де Бовуар „Второй секс“, Кнопф, Нью-Йорк, 1989 г.
. 25 Де Бовуар „Второй секс“, Кнопф, Нью-Йорк, 1989 г.
. 26 Фридан, „Женская мистика“, 1963 г.
. 27 См., Например, „Открытый брак“ О’Нила, „Будущее семьи“ Луизы Кэпп Хоу.
. 28 год Бернард, „Будущее брака“, Нью-Йорк, World Pub 1972
. 29 Бернард, „Будущее брака“, Нью-Йорк, World Pub 1972
. 30 Бернард, „Будущее брака“, Нью-Йорк, World Pub 1972
. 31 год Фридан, „Второй этап“, 1981 г.
. 32 Опрос Гэллапа
. 33 Ф. Кэролайн Грэлья, „Домашнее спокойствие: краткое изложение феминизма“, 1998 г.
. 34 Джейн Мэнсбридж, „Почему мы потеряли ЭРА“, 1986, стр. 105. Источник данных: Филип Конверс и др., „Сборник данных по американскому социальному отношению 1947–1978 гг.“
. 35 год Мид, „Мужчина и женщина“, издание Penguin, 1962 г.
. 36 Амори де Риенкур, „Секс и власть в истории“, 1974, Нью-Йорк: D. McKay Co.
. 37 Амори де Риенкур, „Секс и власть в истории“, 1974, Нью-Йорк: D. McKay Co.
. 38 Ф. Кэролайн Грэлья, „Домашнее спокойствие: краткое изложение феминизма“, 1998 г.
. 39 Ф. Кэролайн Грэлья, „Домашнее спокойствие: записка против феминизма“, 1998 г.
. 40 Бриджит и Питер Л. Бергер, „Война за семью“, 1983
. 41 год Елена Лопата, „Род занятий: Домохозяйка“, 1980
. 42 Лаш, „Убежище в бессердечном мире “ и „Женщины и общая жизнь: любовь, брак и феминизм“
. 43 год Ф. Кэролайн Грэлья, „Домашнее спокойствие: краткое изложение феминизма“, 1998 г.
. 44 год Бриджит и Питер Л. Бергеры, „Война за семью“, 1983
. 45 Лаш, „Убежище в бессердечном мире „, 1979
. 46 Барбара Эренрайх, „Сердца человека: американские мечты и бегство от обязательств“, 1983 г.
. 47 Барбара Эренрайх, „Сердца человека: американские мечты и бегство от обязательств“, 1983
. 48 Барбара Эренрайх, „Сердца человека: американские мечты и бегство от обязательств“, 1983,
. 49 Барбара Эренрайх, „Сердца человека: американские мечты и бегство от обязательств“, 1983
. 50 Гертруда Химмельфарб, „Деморализация общества“
. 51 Мидж Дектер, „Новое целомудрие и другие аргументы против освобождения женщин“, издание Coward, McCann & Geoghegan, 1972
. 52 Фредерик Энгельс, „Истоки семьи, частной собственности и государства“, Семья, Моногамная семья, 1884, Marxists.org
. 53 Коммунистический манифест
. 54 Симона де Бовуар „Второй секс“, издание New York Vintage (2011)
. 55 В 60-х Бовуар
. 56 Джудит Хеннесси, „Бетти Фридан: ее жизнь“, New York Random House, март 1999 г.
. 57 год Джудит Хеннесси, „Бетти Фридан: ее жизнь“, New York Random House, март 1999 г.
. 58 Дэвид Горовиц, „Тайное коммунистическое прошлое Бетти Фридан“, Салон, январь 1999 г.
. 59 Миллет, „Сексуальная политика“, 1970
. 60 Лайонел Тайгер, „Женщины в кибуце“, 1975 г.
. 61 Симона де Бовуар, „Секс, общество и женская дилемма“, „Субботний обзор“, 1975 г. Также в книге Мэри Лоуэнталь Фельстинер, „Видя“ второй секс „сквозь вторую волну“, JSTOR, 1980 г.