Вера и любовь во времена пандемии
Единство веры и любви во времена COVID-19 сделало мою семью крепкойМой отец уже более двух недель оставался в отделении интенсивной терапии, старясь победить COVID-19. В больнице он оказался через неделю после заражения. Мы звонили в больницу каждый день, даже по нескольку раз, чтобы узнать новости. 26 августа мы приехали на встречу с врачами. Нам хотелось узнать, когда же мы сможем забрать отца домой, потому что болезнь затягивалась, ему становилось всё хуже.
Мы сидели напротив трёх врачей и двух медсестёр, которые детально объяснили, что состояние отца ухудшилось за четыре дня до нашего приезда, когда его лёгкие пострадали от вторичной инфекции, отчего процесс выздоровления обратился вспять. Медики не могли понять, чем вызвано вторичное заражение.
Единственный способ узнать — подключить его к аппарату искусственной вентиляции лёгких (ИВЛ) и взять образец лёгких. Однако это оказалось невозможным по двум причинам: во-первых, лёгкие отца были слишком слабыми, чтобы подключать к ИВЛ; во-вторых, мы отказались от использования аппарата.
Отец не мог вернуться домой, лёгкие были настолько повреждены, что он бы не пережил поездку, потому что в машине скорой помощи недостаточно кислорода для его лёгких.
Мы попросили показать рентген грудной клетки отца, чтобы понять, как проходило лечение: лекарства, терапия, диета, витамины. Всё это хорошо.
Изолированность и безнадёжность
Отец занимал палату, куда не пускали посетителей, ему не позволяли вставать с постели и полностью изолировали. Нам нужно было его увидеть, а ему — нас. Мои родители хотели побыть вместе, хотя бы недолго. Поскольку отец находился в таком опасном состоянии, врачи позволили навестить его при условии, что мы понимаем риски и наденем защитную одежду.
Мы не боялись. Мама и брат переболели Covid-19, заразившись одновременно с отцом. Теперь они были здоровы. Я осознавал риск, но также понимал, что, возможно, мы увидим отца в последний раз. Нас не остановило огромное количество защитных средств: сетка на голову для защиты волос, перчатки, передник, маска, щиток для лица.
Мама, несмотря ни на что, была полна веры и любви, во всём полагаясь на Бога. Она видела рентгеновские снимки: лёгкие были белыми, хотя должны были быть чёрными. Она слышала заключения, к которым пришли врачи. Ситуация была почти безнадёжной.
Когда мы шли по коридору, каждая палата, мимо которой мы проходили, создавала впечатление, будто мы в морге, а не в больнице. Казалось, что это просто место для тех, кто отходит в иной мир. Все пациенты были подключены к аппарату ИВЛ, их лица ничего не выражали. Во рту были пластиковые трубки. Их тела были слегка приподняты, возможно, чтобы было место для пластиковой трубки, или потому, что это единственное положение, в котором они могли находиться, когда бодрствовали. Позже я сказал маме, что проход по этажу напоминал ад Данте с табличкой «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
Молитва и надежда
Когда мы вошли в палату отца, я первым посмотрел на него через стеклянную дверь. Он выглядел так же, как мой дед, когда ему оставалось несколько часов до смерти. Стеклянный взгляд, устремлённый вдаль, ни на чём не фокусирующийся. Затем мы встретились с ним глазами, и что-то начало меняться. Увидев нас троих, он помахал нам рукой. Когда мы надели защитное снаряжение, он в шутку показал мне знак мира и жестом пригласил войти. Когда ему помахала мама, он с нежностью помахал ей в ответ.
Видя отца в таком состоянии, наши сердца разрывались от горя. Мы поздоровались с ним, сказали, как любим его и рады видеть. Но мы знали — главное, что мы должны делать, это молиться.
Мы начали молиться о его выздоровлении, просили смерть отпустить его. Мы отправили сообщения нашим родным и друзьям. Позвонили пасторам. Оставили сообщения в группах Facebook. Мир — по крайней мере, наш мир — обратился к небу с мольбами. Как позже написал мне брат, если бы папа умер, это было бы не из-за недостатка веры и молитв.
За несколько дней до этого я купил отцу открытку с пожеланием скорейшего выздоровления. В тот момент, когда я опустил её в почтовый ящик, я понял, что не приклеил марку. Когда мы стояли возле больничной палаты отца, я заметил стопку открыток.
Я просмотрел их и, к удивлению, нашёл свою. Я взял открытки от наших родных и друзей и положил на столик у кровати отца.
Мы пробыли там несколько часов. К моменту нашего ухода его состояние изменилось. Остекленевший взгляд прояснился, а тяжёлое ощущение смерти прошло.
Женщина врач сказал маме, что очень важно, что мы приехали в больницу, и отметила нашу уверенность в том, что Бог вытащит его из темноты. Мы думали, что, если Бог этого не сделает и отцу придётся умереть, наше и его желание состояло в том, что это произойдёт дома, в кругу семьи, а не в одиночестве в больничной палате, где единственный способ узнать, что он покинул нас, — это услышать продолжительный писк, извещающий об остановке сердца. Врач сказала, что в больнице так много пациентов, о которых некому позаботиться. Возможно, мы не аномальный случай, но всё же редкий.
Вера и любовь
Мы с братом так сильно любим отца, что это трудно выразить. 17 сентября наступит 45-летие брака моих родителей. Они вместе пережили самые трудные времена и всегда справлялись с ними. У отца много друзей и семь братьев и сестёр, а также племянницы, племянники, двоюродные братья и сёстры, а также двое внуков, которые его очень любят. Он весёлый человек, очень терпеливый и добрый. Это божественный дар, когда даже в самые мрачные времена, как в последние несколько недель, он никогда не терял чувства юмора.
Единство веры и любви во времена пандемии сделало мою семью крепкой. Любовь — вот что привело нас в больницу, она вела нас по коридорам больницы в палату отца. Вера — вот что побудило нас и многих других преклонить колени в молитве.
Когда я писал эти строки, отца уже перевели из отделения интенсивной терапии в обычную палату. Он уже три недели находится в больнице. Новый закон Техаса позволяет посещать больного хотя бы одному человеку, поэтому мама может быть с ним каждый день. Не знаю, как всё закончится. Не знаю, позволит ли ему Господь вернуться домой. Я молюсь и верю, что он останется здесь, на Земле. Но мне не дано этого знать наперёд. Кто знает, когда наше время подойдёт к концу?
Этим вечером, 26 августа, мама процитировала Иова:
«Если дни его установлены, и число его месяцев Ты сосчитал, и поставил рубеж, который он не преступит».
Знать, чем всё закончится, не в этом вера. Наша вера состоит в том, что Бог слышит наши молитвы, но не на каждую даёт ответ. Достаточно знать, что Бог нас слышит и хранит нас.
Миллионы, если не миллиарды людей пострадали от этой пандемии. Многие лишены этой великой поддержки — веры и любви. Сейчас наступило время подвести итоги жизни и спросить себя, где моя вера и кто меня любит. Это время построить или восстановить вашу связь с Богом. Настало время налаживать мосты с друзьями и семьёй.
Жизнь без веры пуста, а без любви безнадёжно одинока. Так же, как я не могу предсказать исход для своего отца, я не могу предсказать исход этой пандемии. Могу сказать только, что жизнью и даже смертью можно управлять с помощью веры в Бога и любви родных и друзей.
Поддержите нас!
Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!
Поддержать