Семён Виленский: Мы вышли из Гулага…

Накануне 30 октября — Дня памяти жертв политических репрессий — в интервью с корреспондентом газеты «Великая Эпоха» Семён Самуилович говорил о тоталитарных режимах.

— Семён Самуилович, в своих книгах Вы пишете о природе тоталитарных режимов, какие уроки мы извлекли из прошлого, а какие нет?

С.В.
: В двадцатом веке доминировали два тоталитарных режима: нацистский, который просуществовал десять лет, и советский, который продержался намного дольше. Немцы занимались уничтожением евреев, цыган и славян, которые, по их логике, занимали слишком много территории, но нацисты не уничтожали самих немцев. Такой цели у них не было. Наоборот, они их очень берегли.

Это одно из существенных различий между этими режимами. У нас была крестьянская страна, когда в России совершился большевистский переворот. Последовавшие за этим репрессии были с особой силой и жестокостью направлены на крестьянство. В результате были уничтожены самые трудолюбивые — самая деятельная часть крестьянства. Счёт идёт на миллионы.

Александр Базаров, учёный из Кургана, автор книг о катастрофе, постигшей крестьянство, сообщил на нашей конференции сопротивления, что, по архивным данным, за одну зиму только на Северном Урале погибло четверть миллиона крестьянских детей.

Когда в 1948 году меня арестовали за мои стихи, в которых я осуждал карательную политику властей, я получил срок — 10 лет лагерей. В 1949 году меня привезли в лагерь на Колыму, где люди в начале зимы жили в палатках. Смертность была ужасающей. Но тут лагерному начальству из Магадана (столицы Колымы) передали, что новых больших этапов заключённых на Колыму в ближайшее время не привезут, надо обходиться имеющейся рабочей силой, иначе само лагерное начальство отправят в шахты добывать руду. И сразу в условиях содержания заключённых произошли перемены к лучшему.

В те годы заключённые фактически являлись мобильными трудовыми армиями, которые можно было перебрасывать в самые гиблые места. Они сами огораживали себя колючей проволокой, строили бараки.

— Правда ли, что и в тех ужасающих условиях в лагерях случались забастовки заключённых, были организаторы сопротивления?

С.В.
: Да, это так. Дело в том, что для наведения своих порядков лагерное начальство опиралось на худших людей из числа заключённых. Но заключённые работали в шахтах, на строительстве, реализовывали ответственные технически сложные проекты, и лагерные начальники для того, чтобы не было катастроф, чтобы работа шла, вынуждены были назначать бригадирами людей ответственных, волевых, уважаемых заключёнными, а не своих стукачей и сексотов. Эти бригадиры и их помощники сыграли немалую роль в забастовках, сотрясавших Гулаг, таких как Норильская, Воркутинская, Кенгирское восстание…

Если в 30-е годы в Гулаг были брошены люди, лояльно относившиеся к советской власти и не понимавшие, за что их арестовали, то в военные и послевоенные годы основное население Гулага состояло из бывших советских военнопленных, фронтовиков, ещё недавно державших в руках оружие.

Эти люди в большинстве своём получили 25-летний срок, отбыть который, как правило, было невозможно. Они отстаивали свои человеческие права в условиях лагеря и не были такой покорной массой, как в прежние годы.

— Как Вы считаете, в лагерях сидели одни только невинные люди, жертвы террора?

С.В.
: Нет, почему же, в лагерях были и уголовники, вполне заслуживавшие наказания, были люди, совершившие злодейские поступки, убийцы и насильники. С такими людьми борются, их наказывают во всех странах. Другое дело — безвинные жертвы террора, таких в предвоенные годы было абсолютное большинство. А в годы войны и после неё дело обстояло сложнее. Среди заключённых встречались люди, помогавшие немецким оккупантам, полицаи, каратели, охранники концлагерей и лагерей смерти. Как правило, они находили общий язык с лагерным начальством. Попав в лагерь, они просто сменили хозяина. Вслух они не вспоминали о своём прошлом, и невиновность большинства заключённых как бы распространялась и на них тоже.

— Почему до сих пор нет единого мнения в стране о сталинском терроре?

С.В.
: Потому что в преступную деятельность того режима была вовлечена немалая часть населения. Для того, чтобы арестовывать, мучить, погубить миллионы людей, нужны были сотни тысяч исполнителей.

Замечательный поэт Анна Ахматова писала после осуждения «культа личности» Сталина, что встретились две России, – одна, которая сидела, и вторая, которая сажала. Причём, все эти преступления творились под прикрытием трескучих фраз: «…мы строим бесклассовое общество коммунизма, где все будут счастливы…, советский человек — самый достойный в мире человек …, мы рождены, чтоб сказку сделать былью…, и т. д.»

Эта пропаганда оставила глубокий след, а поскольку демократами себя объявили вчерашние коммунисты, заняв в государстве весьма ответственные посты, то их осуждение Сталина и большевистского террора было лукавым, двойственным, и новое поколение со школьной скамьи не получило реального знания об отечественной истории ХХ века. Такое положение надо менять, потому что оно мешает нравственному возрождению народа.

— Что конкретно делает для этого возглавляемое Вами московское историко-литературное общество «Возвращение»?

С.В.
: Главная задача «Возвращения» — сохранение исторической памяти. За последние два десятилетия мы опубликовали сотни воспоминаний бывших заключённых Гулага. Провели четыре международные конференции «Сопротивление в Гулаге». Спектакль «Дороги, которые мы не выбирали», созданный молодыми актрисами Ольгой Непахаревой и Еленой Токмаковой-Горбушиной, гастролировал во многих городах России, побывал и за рубежом.

Студенты театрального факультета Гарвардского университета говорили нашим актёрам: «Мы играем на сцене, а вы живёте». И в самом деле, созданные образы волевых и мужественных людей, отстаивающих своё человеческое достоинство в нечеловеческих условиях Гулага, оставляют надежду на будущее.

*****
Семён Самуилович Виленский родился в 1928 г. в Москве. В 1948 г., будучи студентом филологического факультета МГУ, был арестован и осуждён Особым совещанием на 10 лет лагерей. Находился сначала в печально знаменитой Сухановской тюрьме, а затем в лагере на Колыме.

В 1963 г. Семён Виленский создал Колымское товарищество, которое затем было зарегистрировано как Московское историко-литературное общество и издательство «Возвращение».

Редактор и издатель многих книг репрессированных авторов, составитель двухтомника «Доднесь тяготеет», хрестоматии «Есть всюду свет. Человек в тоталитарном обществе», антологии «Поэзия узников ГУЛАГа», сборника «Дети ГУЛАГАа», составитель и издатель книги «Собибор» о восстании евреев в нацистском лагере Собибор, организатор четырёх международных конференций «Сопротивление в ГУЛАГе», главный редактор альманаха «Воля», автор воспоминаний «Вопросы есть?» (2006), поэтических сборников «Каретный ряд» (1994), «Широкий день» (2006). На основе выпущенных издательством книг был поставлен спектакль «Дороги, которые мы не выбирали».