«Сегодня я одна из немногих психиатров, которые осмеливаются публично говорить о „гендерной индустрии“. Мои коллеги в этой области обычно не пишут статьи и не дают интервью. Они говорят об этом приватно в электронных письмах и в беседах в кафе. Многие врачи недовольны ситуацией, обеспокоены ею и просто не верят в это, — рассказывает она мне. — Гендерная индустрия основана на обмане. Это поле битвы, и поле битвы — это умы и ценности наших детей».
Гроссман начала свою карьеру в качестве психиатра для студентов в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе (UCLA) и занимала эту должность 12 лет. Там она заметила, что многие студенты приходят к ней на лечение из-за депрессии, тревоги или бессонницы, возникших в результате временных сексуальных связей с другими студентами. Что в свою очередь приводило к нежелательной беременности, венерическим заболеваниям и другим проблемам.
Эта тема подтолкнула её к исследованию истории сексуальности и лежащей в её основе идеологии, а также к написанию двух книг на эту тему.
«Первая книга посвящена неверной информации о сексуальности, которую сегодня преподают, и лежащей в её основе идеологии. Вторая книга посвящена информации о сексуальности, которую сегодня преподают маленьким детям в 1 и 2 классах. Я написала эти книги, чтобы предостеречь родителей о том, чему учат их детей, и объяснить, как их обманывают», — говорит она.
— Вы говорите о «половом воспитании» и одновременно о «гендерной индустрии». Как вещи связаны друг с другом, и почему вы считаете это мошенничеством?
Мириам Гроссман: Половое воспитание и гендер взаимосвязаны, поскольку в рамках исследований полового воспитания в последние два десятилетия пропагандируются идеи, связанные с полом детей и подростков. Человеком, который продвинул идею гендера в общество, был психолог Джон Мани. В 1955 году он представил концепцию, согласно которой у людей развивается принадлежность человека к мужской или женской половине населения, независимо от их биологии («Хромосомы и анатомия»).
Он утверждал, что ребёнок рождается гендерно-нейтральным, без склонности думать, чувствовать или вести себя мужским или женским образом в зависимости от пола. Если маленький Джек родился мальчиком, но его одевают в розовое, он играет с куклами, и в ранние годы ему дают понять, что он женщина, его чувство, что он женщина, будет закреплено.
— Мне кажется, доктор Мани был не первым, кто заговорил о гендере.
Мириам Гроссман: Доктор Мани был не первым, кто упомянул слово «гендер», но он был первым влиятельным человеком, который продвинул его в академические круги, а оттуда и в общество в целом. Он основал первую клинику, которая проводила операции по смене пола взрослым.
Доктор Мани сыграл заметную роль в 1950-х и 1960-х годах в Университете Джонса Хопкинса. Он был частью команды, которая работала с «детьми-гермафродитами», теперь называемыми «интерсекс» (людьми, имеющими как мужские, так и женские половые признаки). Это очень и очень редкие случаи, когда нарушение полового развития возникает из-за заболевания. У таких людей имеются аномальные хромосомы или аномальные эндокринные нарушения. Когда они рождаются, их гениталии не являются ни мужскими, ни женскими. Докторская диссертация Мани была об этом. Затем он основал первую в США клинику для операций на детях-гермафродитах, но доктор Мани решил не останавливаться на достигнутом, и попытался доказать, что его теория гендерной идентичности верна.
Надо сказать, что доктор Мани был проблемным человеком. Его отец был алкоголиком, страдавшим вспышками ярости. Он избивал его и его мать, и поэтому образ мужественности у него соотносился с образом монстра. Доктор Мани писал, что его не устраивает его мужская идентичность и мужские гениталии, и что он страдает от того, что сегодня принято называть «гендерной дисфорией».
Чтобы доказать свою теорию, согласно которой биология совершенно отделена от идентичности, а на самом деле идентичность преобладает над биологией, ему пришлось ждать до 1967 года, когда в его кабинете появился «идеальный случай», позволивший ему доказать теорию, по крайней мере, он так считал.
Случай был в канадской семье, у которой была пара близнецов, нормальных мальчиков, без каких-либо проблем. Их звали Брайан и Брюс. Когда им сделали обрезание примерно в восьмимесячном возрасте, пенис Брюса был сильно повреждён из-за неисправности оборудования. Родители забрали Брюса домой и не знали, что делать. Они ходили к разным врачам, которые давали им разные советы, пока однажды они не смотрели телевизор, где доктор Мани не объяснил, что можно воспитывать мальчика как девочку, если начинать делать это достаточно рано в жизни ребёнка, тогда мальчик с нормальными хромосомами, родившийся с нормальными гениталиями, может стать девочкой.
— И родители поверили этому?
Мириам Гроссман: 1960-е годы были годами стереотипов. Доктор Мани сказал:
«Если вы оденете мальчика в розовые платья, подарите ему куклы и дадите ему девичье имя, он будет прекрасно себя вести как девочка».
Родители были в восторге. Это была семья рабочих с относительно низким образованием. В интервью, проведённых позднее с родителями, они объяснили, какое впечатление на них произвёл доктор Мани, которого они считали искушённым профессором мирового уровня.Он хорошо говорил и умел убеждать.
Поэтому они отправились в Университет Джонса Хопкинса, чтобы встретиться с ним и проконсультироваться. Они думали, что доктор Мани был ответом на их молитвы. Но как оказалось, они были именно ответом на молитвы доктора Мани, который годами искал такой случай — двое детей, которые по сути являются генетическими копиями друг друга — однояйцевые близнецы с одинаковыми генетическими признаками, одинаковая среда до рождения, которые растут и развиваются в одной и той же среде. Это была идеальная ситуация для его исследований.
Доктор Мани сказал родителям, что они должны немедленно сменить имя Брюса на девичье, одеть его в девичью одежду и говорить всем, что он девочка, и никогда не рассказывать ему правду о его рождении и о том, что с ним случилось. Доктор Мани сказал:
«Если вы скажете Бренде (новое имя Брюса, 11 лет) правду, вы саботируете этот процесс. А если не рассказывать, она вырастет нормальной и здоровой женщиной. Хотя она и не будет фертильной, она будет нормальной и адаптируется к жизни, как женщина».
Родители пошли на это. Доктор Мани также рекомендовал кастрировать Брюса — удалить его яички и пенис и построить ему базовые женские гениталии. Брюсу сделали эту операцию в Джонсе Хопкинса.
— Что случилось с близнецами и семьёй?
Мириам Гроссман: Семья ездила два раза в год на осмотр к доктору Мани. Он встречался с каждым из близнецов отдельно. Он задокументировал это в литературе. По прошествии лет он написал, что близнецы прекрасно ладят, и Бренда хорошо приспособилась — она не сомневается в своей личности, она очень женственна и гармонирует с другими девочками своего возраста. Она хорошо успевала в школе и дома.
Когда близнецам было около десяти лет, он опубликовал более обширный отчёт, получивший большое внимание как специалистов, так и прессы. Он доказал, что его гендерная теория верна. Он доказал, что независимо от того, мужчина вы или женщина — всё сводится к влиянию среды, в которой ты растёшь. Он также получил всевозможные награды. В течение 25 лет он получал постоянное финансирование от Национального института здравоохранения США (NIH). Его идеи о гендере утвердились и были приняты в области медицины, психического здоровья и психиатрии и даже за пределами медицины — в образовании, социологии и феминизме.
В течение следующих двух десятилетий о близнецах почти ничего не было слышно и вроде бы всё с ними было хорошо, пока в 1999 году Бренда (Брюс) не решила выйти и начать рассказывать о том, что произошло. Бренда больше не была Брендой. Бренда теперь была Дэвидом …Оказывается, Бренда совершенно не приспособилась к женской идентичности, которая ей была навязана. Она всегда была очень мужественной. То, как она ходила и то, как она говорила, было мужским, до такой степени, что дети смеялись над ней и называли она «пещерная женщина».
Оказалось, что Бренда (Брюс) всегда предпочитала играть с игрушками своего брата. Она не хотела носить платья, которые ей заставляли носить родители, рвала их. Сказала, что хочет стать автомехаником или мусорщиком, когда училась в начальной школе. У родителей были серьёзные проблемы с этим ребёнком, но они продолжали следовать инструкциям доктора Мани.
— На самом деле это было мошенничество.
Мириам Гроссман: Правда. Можно сказать, что всё это было мошенничеством. «Бренда» была одной большой аферой. Мальчик даже настаивал, что хочет писать стоя, как мужчина, и бриться, как его отец. Его мать говорила: «Бренда, я пеку печенье. Приходи ко мне помочь». А Бренда говорила: «Нет, я хочу увидеть, как папа бреется». Всё это задокументировано в книге журналиста Джона Колпинто «Как его создала природа: мальчик, воспитанный как девочка» (2006), в которой описан этот случай.
На самом деле во время ежегодных визитов к доктору Мани близнецы чувствовали себя очень некомфортно. Доктор Мани подверг их сексуальному насилию — он заставлял их раздеваться и выполнять различные сексуальные позы. Они боялись рассказать об этом родителям, поэтому родители понятия не имели, что происходит. Близнецы отказались от осмотров, поэтому семья перестала видеться с доктором Мани, когда близнецам было по 10 лет.
В конце концов семья отвела «Бренду» к психиатру и психологу и рассказала профессионалам правду. Когда «Бренда» была девочкой-подростком, она поняла, что её романтически привлекают девочки, хотя ей всю жизнь говорили, что она была девочкой. Это была последняя капля, которая сломала её, и она стала склонна к самоубийству. Её терапевт сказал родителям: «Вы должны сказать близнецам правду».
Однажды родители рассказали близнецам правду. Спустя годы Брюс вспомнил тот момент — момент, когда ему сказали, что он родился мальчиком. Он рассказал, что в тот момент он почувствовал чувство облегчения от того, что он не сумасшедший. Сразу же в этот момент он принял решение вернуться к жизни, как мальчик. Он сменил гардероб, коротко постригся и сменил имя на Дэвид.
— Почему Дэвид, а не Брюс?
Мириам Гроссман: Он выбрал имя Давид, потому что до этого момента в своей жизни он сражался с монстром, который заставил его поверить в то, что он был тем, кем он не был. Он отождествлял себя с Давидом, сражающимся с Голиафом, поэтому его назвали Давидом. Ему пришлось пройти лечение, операции и принимать мужские гормоны. В конце концов он женился на женщине, у которой было двое детей, которых он усыновил.
Похоже, что у него был счастливый конец, но у него вообще не было счастливого конца. Из-за ужасных событий, через которые он прошёл в детстве, которые повлияли на всю семью, его брат Брайан стал наркоманом. Он получил передозировку и умер. Два года спустя Дэвид покончил жизнь самоубийством. Он застрелился.
— Какой урок из этой истории?
Мириам Гроссман: Один из уроков — это непостижимое высокомерие, которым может обладать академик с положением, достижениями и честью. Высокомерие, которое в случае с доктором Мани заставило его эксплуатировать всю семью в попытке доказать свою теорию, создавая искажение фактов и очевидное сексуальное насилие.
Второй урок заключается в том, что хотя доктор Мани был очень плохим человеком и лжецом, вся индустрия — клиники, больницы и огромное движение, существующее вокруг гендерной идеологии, сейчас во многом основаны на привитом им недоказанном мировоззрении. Фактически эксперимент доктора Мани доказал, что это ложное мировоззрение, и идентичность человека как мужчины или женщины не полностью отделена от его биологии. Но поскольку ему удалось опубликовать и продвигать эти фальшивые результаты, они стали академической доктриной в области психического здоровья и социологии, и именно так мы пришли к тому, что имеем сегодня.
— Что наука говорит сегодня о теории доктора Мани, согласно которой идентичность человека как мужчины или женщины отделена от его биологии?
Мириам Гроссман: В то время, когда доктор Мани продвигал свою гендерную теорию, существовало мнение, что Y-хромосома — это «генетическая пустошь». Он действительно содержит генетическую информацию, связанную с волосами на лице, гениталиями, низким голосом и тому подобным, но не более того. Со времён доктора Мани мы уже картировали геном человека и узнали, что Y-хромосома не только загружена информацией, уникальной для мужчин, но и оказывает влияние на все системы организма, а не только на репродуктивную систему или на отращивание бороды, или на низкий голос. Но также и на сердце, почки, пищеварительную систему, мозг, иммунную систему и т. д. Сегодня мы знаем, что есть ли у человека две Х-хромосомы (в случае женщин), или между Х- и Y-хромосомами (в случае мужчин), эти хромосомы оказывают влияние на их физиологию на клеточном уровне, на уровне органов.
Поэтому в сфере медицины сегодня существует специальность под названием «гендерно-адаптированная медицина» (или гендерная медицина). Её предполагалось называть гендерно-адаптированной медициной, но это другое дело. Слова «секс» и «гендер» имеют два совершенно разных значения, но сегодня они перепутаны.
В любом случае специальность эта направлена на разработку инструментов для диагностики и лечения в зависимости от того, мужчина вы или женщина, ведь ваш пол определяет функцию всех систем организма. Ваш пол определяет мужчина вы или женщина, а не те идеи, которые вы формируете для себя, когда растёте .В 2004 году был опубликован учебник под названием «Принципы. Специальная гендерная медицина», описывающая многочисленные биологические различия между мужчинами и женщинами.
— Почему мы вообще говорим об этом? Разве это не очевидно для большинства людей, а небольшое меньшинство думает иначе?
Мириам Гроссман: Абсолютно нет. В июне 2022 года авторитетный институт опросов Pew опубликовал опрос, который показал, что 50% молодых американцев от 18 до 29 лет считают, что пол необязательно определять при рождении.
Я имею в виду, что они верят в ложную теорию доктора Мани. Этим молодым людям внушали идеологию, промывали мозги, и я не отношусь к этим словам легкомысленно. Люди, обладающие властью, например, учителя, учат этим идеям снова и снова, поэтому молодёжь в это верит. Сегодня, если кто-то из детей попытается бросить вызов своим учителям, они скажут, что он трансфоб, или оклевещут его какой-нибудь другой ложью.
Кстати, гендерная идентичность не ограничивается мужской или женской. Гендерная идентичность — это спектр, внутри которого существуют разные идентичности. Всё это преподносится как истина, точно так же, как если бы 2+2=5. Их учат, что гендер — это между ушами, при этом секс происходит между ног, и что они не связаны друг с другом. Поэтому ребёнок может отправиться в путешествие, чтобы узнать, к какому полу он принадлежит. Если вы решите, что принадлежите к другому полу, для вас есть варианты лечения.
В течение 20 лет или около того, организации, занимающиеся «половым воспитанием» в США, такие как SIECUS (Совет США по информации и половому воспитанию) и Planned Parenthood (Американская федерация планирования семьи), пишут учебные программы для дошкольников и первоклассников по этим темам.
— Почему сегодня в школах «гендер» преподаётся как часть «полового воспитания»? Оно уже проникло даже в детские сады не только в США, но и по всему миру (в 2022 году в Израиле стартовал пилотный проект «детских садов, учитывающих гендерные аспекты»).
Мириам Гроссман: Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно поговорить о докторе Альфреде Чарльзе Кинси, основателе направления сексологии в гуманитарных науках. Доктор Кинси был для полового воспитания тем же, чем Генри Форд был для автомобилей. Он был главным архитектором, разработавшим новую модель человеческой сексуальности — модель, основанную на убеждении, что дети являются сексуальными существами. Кинси представил модель, согласно которой сексуальное ограничение, о чём говорит иудео-христианская мораль, не является здоровой вещью. Он настаивал на том, что сексуальный аппетит не является чем-то, что следует обуздывать. Он также считал, что моногамия неестественна. Человек, писал Кинси, на самом деле является пансексуальным «человеческим животным». Вместо ограничений мы должны учить детей тому, что они сексуальны и имеют право исследовать и выражать свою сексуальность в любом возрасте.
— Что означает «пансексуальный» что такое «человеческое животное»?
Мириам Гроссман: Биограф Кинси, Джеймс Джонс, объяснил это. Он писал, что Кинси верил, что в своём естественном состоянии, то есть когда человек свободен от социальных ограничений, он будет наслаждаться общением с представителями обоих полов, предаваться разнообразию поведения и избегать верности одному партнёру. Его биография описывает человека, охваченного гротескной, изнурительной и опасной одержимостью сексом. Мужчина был рабом своего нескончаемого аппетита и навязчивых и разрушительных потребностей в сексе. Он открыл студию звукозаписи на чердаке, где снимал сексуальные контакты с женой и членами своего «ближайшего круга» — сотрудниками, аспирантами и их жёнами. Для своего «исследования» он брал интервью у педофилов и заключённых в тюрьму сексуальных преступников, а также ездил в неспокойные районы Чикаго и Нью-Йорка. Он дружил с мужчинами-проститутами, трансвеститами, садистами и мазохистами.
Важно сказать это, потому что современное половое воспитание вытекает из личной философии этого человека. Кинси и его ученики свели сексуальное поведение к бесчувственному физиологическому действию, без контекста, смысла или последствий. Они считали, что сексуальная активность — это свобода от суждений, законов, моральных ограничений и религиозных доктрин.Они приняли свободу быть «человеческим животным».
В исследовании, которое он опубликовал в двух томах в 1948 и 1953 году, Кинси, проведя опрос среди тысяч добровольцев, пришёл к выводу, что большинство американцев совершают тот или иной вид запрещённого поведения. Они живут во лжи, и никто из них не является истинно гетеросексуальный — потому что гетеросексуальность является лишь результатом давления социальных сил, которые заставляют человека действовать по определённому образцу.
Открытия Кинси вызвали революцию и изменили западную культуру. Однако его выводы были в корне ошибочны. Многие в те времена ставили на них большой вопросительный знак начиная со знаменитого антрополога Маргарет Мид и кончая одним из ведущих психиатров страны Лоуренсом Коби. Коби утверждал, что исследования Кинси содержали данные, которые включают неточности, искажения, ошибки, преувеличения, ошибки в обработке статистики и явно абсурдные идеи. Он также раскритиковал окончательный вывод Кинси — он объяснил, что неверно предполагать, что, поскольку в человеческом поведении есть что-то общее, к этому следует относиться как к нормальному.
Во всяком случае, критика ничего не изменила. Пресса приняла его выводы без вопросов, а типографии постоянно работали над удовлетворением спроса на его первую книгу — объёмом в 804 страницы. После его смерти в 1956 году члены его ближайшего окружения продолжили свою миссию. Уорделл Помрой (Помрой) (Wardell Pomeroy), например, который регулярно посещал собрания на чердаке Кинси, основал Высший институт человеческой сексуальности в Сан-Франциско, где тысячи людей получили степени по «сексологии» или получили лицензию на обучение детей вопросам секса. В начале 1960-х годов мировоззрение Кинси стало институционализированным, когда доктор Мэри Кальдерон основала SIECUS — первую организацию по сексуальному просвещению в стране. Доктор Кальдерон считала, что родители должны осознавать эротический потенциал своих детей. Это очень деструктивная философия.
Сегодня, когда этим вещам учат в детском саду или в первом или втором классе, детям дают базовое послание. Смысл в том, что можно говорить о сексуальности в школе. Это не только нормально, вы также можете связаться со своим учителем с вопросами и проблемами, которые у вас есть. Об этом можно говорить в смешанном классе, где учатся вместе девочки и мальчики. И если вы смущены, вам придётся преодолеть это. Это новое видение человеческой сексуальности — свободная и непредвзятая сексуальность.
— Я могу понять, что некоторые организации создали обучающие программы по сексуальности, но я не могу понять, как убедили учителей преподавать эту тему.
Мириам Гроссман: В США есть нечто, называемое SAR (Sexual Attitude Reassessment), или «переоценка отношения к сексуальности». SAR — это семинар, разработанный в конце 1960-х годов для всех, кто получает сертификат в области сексуальности. Небольшие группы учителей и терапевтов подвергаются воздействию в течение нескольких часов видеопрограмм, посвящённых сексуальному поведению. Целью SAR является снижение их чувствительности к сексу.
Зная, что у большинства людей есть тревоги или негативные реакции на определённые формы сексуального самовыражения, которые могут помешать им помогать тем, кто приходит к ним на лечение, или мешать их способности обучать своих учеников, им проводят этот семинар. Цель состоит в том, чтобы в конце семинара у них больше не было негативной реакции, и они были открыты и готовы принять всё, что находится перед ними.
На самом деле они проходят через процесс демонтажа или разрушения естественной чувствительности, скромности и здоровых запретов, с которыми мы рождаемся. Эти семинары всё ещё существуют, и посещение этих семинаров требуется во многих программах, которые сертифицируют люди, которые хотят работать в этих областях.
— Что происходит на этих семинарах?
Мириам Гроссман: Журналист журнала Esquire участвовал в одном из таких семинаров в 1970-х годах и написал то, что увидел. Группа вошла в тёмную комнату, где на стенах висели большие экраны. На экранах проецировалось очень откровенное сексуальное поведение. Журналист написал, что несколько часов он чувствовал себя подвергнутым сценам с сильным влиянием. Он сообщил, что через некоторое время у него кружилась голова и его тошнило. По прошествии большего времени он начал чувствовать, что ему просто нужно поддаться этому чувству влечения, а не бороться с ним. Он был вынужден поддаться этому чувству. Когда он сдался этому, его уже ничто не шокировало.
Понятно, что такой длительный, стимулирующий и мощный зрительный и слуховой опыт будет иметь постоянное воздействие на мозг. Такой опыт создаёт воспоминания, которые очень трудно стереть. Он меняет человека. А теперь задумайтесь — когда учителя учат детей сексуальной ориентации, мастурбации и т. д. — они проводят аналогичный семинар для детей. Одна из целей этого типа сексуального образования — дать детям «открыть своё сознание» и получить различные варианты сексуального самовыражения. «Мы хотим, чтобы дети чувствовали себя комфортно, говоря о сексуальности. Мы хотим разрушить их запреты или тревоги по этому поводу». Этот процесс аналогичен SAR.
Конечно, учителя полового воспитания этого не признают. Они будут утверждать, что маленьких детей в возрасте пяти-шести лет следует учить правильным терминам, связанным с их гениталиями, с анатомической точки зрения, чтобы они могли сообщить, если кто-то прикасался к ним неуместно или в неподходящем месте. Они утверждают, что у ребёнка должен быть словарный запас. Я не согласна с таким подходом. Самый простой способ решить эту проблему — просто сказать детям:
«Части вашего тела, покрытые одеждой, являются интимными частями тела. Никто не должен просить их увидеть или прикоснуться к ним. Это запрещено. Если кто-то попытается это сделать, вы кричите, убегаете и рассказываете взрослому».
Вот и всё. Нам не нужно, чтобы они знали о яичках, вульве, клиторе и влагалище в 5 лет. Когда учителя показывают им это, они также используют диаграммы. Я считаю, что это подрывает естественную чувствительность и смущение детей.
— Что говорят по этому поводу официальные психиатрические организации? Можно ли учить детей сексуальности в этом возрасте?
Мириам Гроссман: Нет. По сей день «Американская академия детской и подростковой психиатрии» утверждает, что в этом возрасте — первом и втором классе — детям следует говорить только то, о чём они спрашивают, в очень общих терминах. Не более того. Но никто не следует указаниям. «Эксперты» по половому воспитанию советуют родителям не ждать, пока ребёнок задаст вопросы, потому что тогда может быть слишком поздно.
Более искушённые учителя говорят, что цель сексуального образования — предотвратить незапланированную беременность и заболевания, передающиеся половым путём, в более старшем возрасте. Я думаю, что любой, кто верит в это, заблуждается. Эти учебные программы полового воспитания основаны на идеологии, которая ценит сексуальную свободу превыше всего — выше здоровья, науки или родительского авторитета. Их миссия состоит в том, чтобы сформировать из каждого ученика «сексуально здорового взрослого человека» — как будто существует всеобщее согласие относительно того, что это значит. Я говорю всё это, основываясь на обзоре многих программ полового воспитания в наши дни. Они не касаются здоровья. Это идеологическая обработка.
Как вы думаете, почему трансвеститы сегодня приходят в детские сады давать уроки? Как вы думаете, почему сегодня проводятся дрэг-шоу для детей? Это не может подождать несколько лет? Ну, это не может ждать, потому что их цель — нацелиться именно на детей. Потом, когда дети вырастают, у них в головах крепнут идеи. Вот как они меняют мир. Чем младше ребёнок, тем больше они могут на него влиять. Маленькие дети верят всему, что им говорят взрослые.
— Мы говорили о докторе Мани и о том, как он представил обществу идею гендерной идентичности. Но я знаю, что когда речь идёт о детях (не взрослых), до 1990-х годов им не предлагали гормоны по смене пола и операции. Я имею в виду, большие перемены произошли за последние два десятилетия в той или иной степени.
Мириам Гроссман: Верно. Вплоть до 1990-х годов теми, кто хотел пройти смену пола, были в основном мужчины в возрасте от 30 до 40 лет. Когда я училась в медицинской школе в 70-х и 80-х годах, «расстройство гендерной идентичности» или «транссексуальность» считались чем-то очень редким. Это было то, о чём мы читали в учебниках и на что особо не обращали внимания. Я говорю это, основываясь на своём образовании в области психиатрии и детской психиатрии — я не помню, чтобы когда-либо слышала лекцию на эту тему.
Изменение произошло, когда они поняли, что психическое здоровье мужчин, решивших стать женщинами в 1990-е годы или раньше, не улучшилось, как они ожидали. Причина заключалась в том, что они прошли половое созревание как мужчины как внешне, так и внутренне. В период полового созревания у мужчины его голос постоянно понижался, выросли волосы на лице и теле, руки стали больше, выше и длиннее конечности. Его мышечная масса и плечи также стали шире. Все эти вещи затрудняли трансформацию некоторых даже после приёма эстрогена, антитестостероновых препаратов и перенесённых операций. У них был высокий уровень депрессии, тревоги, суицидальных мыслей и реальных самоубийств.
Вот почему в 1990-х годах врачи в Нидерландах пришли к идее: если мы выявим этих людей в раннем возрасте, до того как они достигнут половой зрелости, возможно, им удастся пройти этот процесс гораздо легче. Возможно, их психическое здоровье улучшится», и риск самоубийства уменьшится.
Нидерландские исследователи разработали программу, которая сегодня называется «Голландский протокол». Согласно протоколу, маленьких детей, которые длительное время испытывают дискомфорт по поводу своего пола, необходимо выявлять на ранней стадии. Поскольку дискомфорт усиливается, когда они достигают половой зрелости (примерно в 12 лет), и пока их состояние психологически стабильно, и они получают поддержку в семье, они способны к смене пола. В 16 лет они начнут получать гормоны противоположного пола, а в возрасте 18 им предстоит операция.
Протокол был создан после того, как голландские исследователи после долгих усилий собрали группу всего из 55 человек. Это считается очень маленькой группой. Важно подчеркнуть, что исследователи протестировали группу детей, страдавших гендерной дисфорией, речь шла о маленьких детях из начальной школы. То есть у них не развилась гендерная дисфория в раннем подростковом возрасте. Они брали этих детей и в 12 лет давали им «блокаторы». В 16 лет им давали гормон противоположного пола — тестостерон для девочек и эстроген для мальчиков. Затем, в 18 лет, им разрешили сделать операцию, если они этого хотели.
Было много проблем с этим исследованием. Прежде всего не было контрольной группы. Я имею в виду, что они не взяли группу из 50 похожих детей и не позволили им пройти половое созревание без всего этого, чтобы посмотреть, как они себя поведут, и что с ними происходит. Сегодня существует множество исследований на таких детях, показывающих, что, если им не предоставить медицинские и хирургические возможности, а просто позволить пройти нормальный период полового созревания, подавляющее большинство, около 80%, а может быть, и 90% по данным некоторые исследования возвращаются к норме. Их дискомфорт проходит. Они адаптируются со своей биологией. Многие из них становятся геями или лесбиянками.
— Что в итоге случилось с голландским протоколом?
Мириам Гроссман: Протокол был немедленно принят в США, да и во всём мире, как решение для этих детей. В результате количество детей, заявляющих о гендерной дисфории, сразу же возросло. В клинике Тависток в Лондоне, которая была единственной во всей Британии клиникой для детей с гендерной дисфорией, в 1990-е годы на приёме было в среднем 14 детей в год. В 2019–2020 годах на очереди на лечение стояло уже 2700 детей.
Однако это не те дети, на которых фокусируется голландский протокол. Зачастую это дети, у которых гендерная дисфория развилась только в подростковом возрасте, без истории гендерного дискомфорта в раннем возрасте. Кроме того, это дети с длинным списком психических проблем. Некоторые находятся в спектре аутизма. Некоторые страдают от депрессии или тревоги в результате травмы. Некоторые подверглись сексуальному насилию. То есть это совершенно другой тип детей, чем те, которых тестировали голландцы. Это тот тип, который специально исключается голландским протоколом.
Другими словами, мы использовали голландский протокол для продвижения в этой области, но мы не полностью ему подчинились. Сегодня во многих случаях детям до 12 лет дают «блокаторы», гормоны дают до 16 лет, и операции проводятся до 18 лет. Также не соблюдается контроль в поддержке семьи.
— Что такое «гендерно-подтверждающее лечение»? Теперь вы по закону обязаны действовать в соответствии с этим?
Мириам Гроссман: Гендерподтверждающее лечение означает, что что бы ребёнок ни говорил о своей личности, независимо от того, сколько ему лет или от каких других психологических состояний он может страдать, вы как врач или терапевт должны признать, что это его личность. Мы подтверждаем это и даём ребёнку то лечение, которое он хочет получить — начиная с «блокаторов» (блокаторов гормонов), через гормоны противоположного пола и заканчивая хирургическими операциями.
«Родитель приводит ребёнка в гендерную клинику, и там терапевт говорит родителю: „Отныне у тебя нет дочери, у тебя есть сын“. „Если ты не принимаешь свою дочь как своего сына, проблема в тебе“».
Он часто говорит это после одной или двух встреч с семьёй. Он говорит это перед ребёнком.
Если родители и дальше будут отказываться принять новую личность своей дочери, им скажут, что они увеличивают шансы её самоубийства.
— И это правда? Увеличивается ли вероятность самоубийства?
Мириам Гроссман: Данные этого не подтверждают. Например, в крупнейшей в мире клинике расстройств гендерной идентичности (часть Тавистокской клиники в Лондоне) сообщили, что из 15 тыс. детей, пришедших получить диагноз в период с 2010 по 2020 год, уровень самоубийств был ниже 1%, причём сюда входят не только дети, которым был поставлен диагноз, но и те, кто стоял в листе ожидания и не смог получить лечение.
Уровень самоубийств менее 1% чрезвычайно низок. Мы видим более высокий уровень самоубийств среди геев, лесбиянок и бисексуалов. Другими словами, сказать родителям, что, поскольку вы не принимаете проблему гендерной идентичности вашего ребёнка, он находится в опасности. Риск самоубийства очень упрощён. На самом деле у нас нет доказательств того, что уровень самоубийств среди детей, которые проходят лечение (получают гормоны и могут позже пройти операцию), снижается или что их психическое состояние улучшается после всего этого лечения.
Взрослые, которые приходят со своим ребёнком на лечение, должны смотреть на него с точки зрения всей продолжительности его жизни, а не только того, как он будет себя чувствовать через несколько месяцев или даже через несколько лет. У меня есть пациенты, которые всё время говорят: «Это то, чего я хочу прямо сейчас». Я отвечаю: «Ну, а что насчёт пяти лет? Как думаешь, тебе может понадобиться что-то ещё?» Они говорят: «О, я не знаю. Но я хочу сейчас».
К сожалению, правительство США теперь открыто пропагандирует это мнение. Рэйчел Левин, врач, которая работает помощником министра здравоохранения и социальных служб США (женщина-трансгендер), недавно посоветовала родителям, что если их ребёнок сомневается в своём поле, это допустимо. Сегодня почти все профессиональные организации в США разделяют это мнение: Американская академия педиатрии, Американская психологическая ассоциация, Американская ассоциация детской и подростковой психиатрии и Американская ассоциация эндокринологии. Все эти организации были захвачены этой идеологией. Я разговаривала со многими такими родителями и продолжаю разговаривать с ними. Для большинства из них это самое тяжёлое, что они пережили в своей жизни. Это разрушает семьи и разрушает браки.
— В этом контексте иногда упоминается DSM-5 или «Американская психиатрическая диагностическая книга», изданная Американской психиатрической ассоциацией и используемая в качестве «библии» психиатрии. Как книга рассматривает этот предмет сегодня? Каковы профессиональные рекомендации?
Мириам Гроссман: Библия психиатрии — это DSM. Сейчас мы пользуемся DSM-5, который вышел в 2013 году, после того как Американская психологическая ассоциация работала над ним почти десять лет, прежде чем он вышел. В DSM-4 был диагноз «расстройство гендерной идентичности» или РГИ (GID). Это относилось к детям и взрослым, которые испытывают глубокое чувство дискомфорта по поводу своего пола или гендера. Тогда это считалось психическим расстройством. Когда пришло время выпуска DSM-5, они приняли решение больше не называть это «расстройством», а просто называть «гендерной дисфорией».
Это изменение и другие изменения, внесённые в DSM-5, вызвали большие споры среди психиатров. Доктор Роберт Спитцер, например, возглавлявший разработку DSM-4, был очень недоволен. Другой известный психиатр по имени Алан Фрэнсис также выразил недовольство. При «гендерной дисфории» основное внимание больше уделяется не расстройству чувства отчуждения от своего тела, а ощущению, будто вы не можете принять свою биологию. Вместо этого основное внимание уделяется дискомфорту, несчастью или тревоге, возникающим из-за необходимости выйти в мир и не восприниматься так, как вы хотите, чтобы вас воспринимали, то есть неспособности жить так, как вам удобно.
— Помимо DSM, существуют ли другие официальные рекомендации, на которые ссылаются доктора?
Мириам Гроссман: Да. Я думаю, что важные рекомендации, о которых следует упомянуть, исходят от организации под названием WPATH (Всемирная профессиональная ассоциация по здоровью трансгендеров), аббревиатура от Всемирной профессиональной ассоциации по здоровью трансгендеров. Врачи, хирурги, больницы, клиники, где всё это произойдёт — укажет на рекомендации WPATH и скажет, что это принятые рекомендации.
Последняя версия рекомендаций, вышедшая в 2022 году, является более радикальной, чем предыдущая версия. Она повторяет снова и снова «гендерно-определяющее лечение». То есть подтверждает их самооценку, отрицая при этом их биологию, их генетику, их хромосомы, их естественное состояние и способ их рождения. Эта версия также не определяет возрастных ограничений для медицинских процедур, это решение должно быть принято ребёнком и терапевтом, с родителями или без них.
В последней версии также говорится, что нужно бросить вызов колеблющимся родителям. Это действительно тревожит. Наши медицинские и социальные службы, врачи, медсёстры и все участвующие организации следуют этим рекомендациям.
В рекомендациях WPATH используется словосочетание „пол, присвоенный при рождении“ (sex assigned at birth). Это совершенно идеологическая фраза. В 99,98% случаев пол — мужской или женский — определяется в момент зачатия», а не при рождении. Цель этой фразы — внушить мысль, что мужчина или женщина — вещь произвольная, а не врождённая. Наконец, в конце файла с рекомендациями WPATH приводится рекомендуемый список источников для чтения, включая рекомендации по книге с историческими личностями, которые были трансгендерами. В качестве примера они приводят Жанну д’Арк. Они утверждают, что Жанна д’Арк была трансгендер. Это невероятно смешно.
— В свете всего, что вы описываете, можно сделать заключение, что среди медицинских организаций и врачей, занимающихся этой профессией, существует своего рода «социальная заразительность». Здесь есть идеология, которая всех захватывает.
Мириам Гроссман: Вы должны понимать, что в медицине существует цепочка доверия. На самом раннем этапе медицинского обучения вас учат, что вы должны действовать в соответствии с руководящими принципами вашей профессиональной организации. Вы не можете сидеть весь день и всю ночь и проводить исследования, пытаясь докопаться до сути. На это нет времени. Вы обращаетесь в свою профессиональную организацию и доверяете ей. К сожалению, в наши дни трудно доверять цепочке профессиональных организаций, стоящих над нами, что они делают хорошую работу. Это проблема, которая существует.
— Почему так мало врачей, таких как Вы, которые говорят об этом?
Мириам Гроссман: Я думаю, что есть большее, чем вы думаете, но это происходит не открыто. Я также получаю много электронных писем от студентов-медиков и психологов, которые спрашивают меня, что делать. Я советую им относиться к этому как к проблеме психического здоровья, прежде чем они начнут рассматривать это, как проблему гражданских прав.
В таких странах, как Швеция, Финляндия, Франция и Бельгия, они сейчас разворачиваются на 180 градусов в отношении так называемого лечения, а не пола. Они говорят: «Первое лечение, которое должны получать такие дети, — это лечение психического здоровья». Медицинские власти Швеции, Финляндии, Великобритании, Бельгии и Франции говорят: «Мы не можем продолжать проводить такое лечение, потому что это небезопасно. До сих пор нет надёжных данных или доказательств того, что эти вмешательства действительно принесут пользу детям в долгосрочной перспективе». Я говорю не о полутора годах после окончания лечения, а на годы вперёд.
На сегодняшний день существует более или менее только одно действительно хорошее долгосрочное исследование. Это исследование, проведённое в Швеции, и оно показало, что проблемы психического здоровья среди этой группы населения остаются неизменно высокими. И самое тревожное, что риск самоубийства остаётся в 19 раз выше, чем в общей популяции.
На практике мы стерилизуем этих людей. Мы даём им лечение, которое вызывает длинный список медицинских проблем — сердечно-сосудистые проблемы, тромбы, сердечные приступы, рак и почечная недостаточность. Это тот тип лечения, который все организации и учреждения здравоохранения, службы и наш президент навязывают таким врачам, как я.
__________
Чтобы оперативно и удобно получать все наши публикации, подпишитесь на канал Epoch Times Russia в Telegram
