Рост злоупотреблений в борьбе с экстремизмом – результат безнаказанности

The Epoch Times20.03.2010 Обновлено: 06.09.2021 13:43
Александр Верховский: «В России растет неправомерное применение антиэкстремистского   законодательства». Фото: Юлия Цигун/Великая Эпоха
Александр Верховский: «В России растет неправомерное применение антиэкстремистского законодательства». Фото: Юлия Цигун/Великая Эпоха
Машина «борьбы с экстремизмом» набирает обороты и захватывает не только все более широкие круги
чиновников, но и все больше обычных граждан. Жертвами, к которым неправомерно применяется антиэкстремистское законодательство, и чьи основные гражданские права грубо нарушаются, становятся журналисты, правозащитники, представители религиозных организаций, активисты политической оппозиции, да и просто различные социальные группы.

18 марта 2010 года в Москве, в Независимом пресс-центре, состоялась презентация двух годовых докладов информационно-аналитического центра «Сова»: «Проблемы реализации свободы совести» и «Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства».

Представляя доклад о неправомерном антиэкстремизме, директор центра «Сова» А. Верховский обратил внимание присутствующих на низкое качество антиэкстремистского законодательства. Он подчеркнул, что ни в 2009 году, ни в предыдущие годы не было предпринято никакой попытки сделать определение экстремизма более понятным и в меньшей степени поддающимся произвольной интерпретации.

Привлечение ученых-экспертов в суды как решение проблемы в связи с отсутствием ясности закона об экстремизме

Как отмечается в докладе, «проблему отсутствия ясности правоохранительные органы и суды систематически решают путем привлечения ученых-экспертов, и делается это на всех этапах дела — от прокурорской проверки до суда. Столь массовое привлечение экспертов очень затягивает дела (вплоть до истечения срока давности), дорого, а качество экспертиз в большинстве случаев таково, что давно уже стало предметом анекдотов».

Более того, сообщается, что ученые-эксперты не имеют права отвечать на такие вопросы, как «Есть ли признаки экстремизма в … ?», «Возбуждает ли такой-то текст вражду и к кому?» и т.п., так как «они выходят за рамки своей профессиональной компетенции, а прокуроры, следователи и судьи, соответственно, не имеют права их задавать, а напротив, сами должны давать правовую оценку. Таким образом, ответственность перекладывается на экспертов, а решения, строго говоря, выносятся с нарушением процессуальных норм. Но нарушение это вошло уже в общую практику, участие экспертов воспринимается всеми сторонами как неотъемлемая часть любого дела об экстремизме».

Между тем, «ни закон, ни какие бы то ни было нормативные акты не требуют непременного привлечения экспертов. Более того, это в явном большинстве случаев идет вразрез со здравым смыслом».

«Туманность закона и взаимная заинтересованность правоохранителей и экспертов (вовсе не всегда некомпетентных, но почти всегда лично заинтересованных) делают сложившуюся практику весьма устойчивой, — делают вывод докладчики. — Чтобы ее изменить, необходимы четкие решения на федеральном уровне (парламента, Верховного Суда и т.д.). Как минимум, следует усложнить процедуру запроса экспертизы на этапе расследования, чтобы понизить мотивацию сотрудника правоохранительных органов обращаться к этому инструменту. Но пока сама проблема «экспансии экспертизы» в делах об экстремизме всерьез даже не обсуждается».

Федеральный список экстремистских материалов – «скандальный элемент» антиэкстремистского законодательства

В докладе также говорится об отсутствии прогресса в регулировании «самого скандального» элемента антиэкстремистского законодательства — Федерального списка экстремистских материалов. Отмечается, что «правоприменение, связанное с этим списком, дает все новые и новые примеры, доказывающие его нефункциональность».

По словам А. Верховского, список не может служить адекватным правовым инструментом, так как в этих 573 пунктах «допущена масса ошибок, есть непонятные пункты, повторы и т.д., также возникло множество технических и юридических проблем, относящихся к его ведению». «Материалы описываются в судебных решениях настолько небрежно, что понять, о каком издании или ином материале идет речь, часто невозможно. Не говоря уже о случаях, когда запрещаются несуществующие вещи, например, уже закрытые веб-сайты» — информирует центр.

В итоге, подчеркивается, что дальнейшее функционирование списка «будет только усугублять проблему», так как «такой длинный список запретов просто утрачивает функциональность как основание для преследования за распространение заведомо экстремистских материалов». И, при этом, «наиболее правильным выходом из ситуации был бы отказ от этого неэффективного и скомпрометировавшего себя инструмента».

«Есть вечная, в сущности, проблема, – подытоживает Верховский, — однажды принятое неправосудное решение имеет долгое продолжение, в результате которого страдают люди, массмедиа, которые, например, имели неосторожность упомянуть некую партию, и забыли написать, что она запрещена – у нас есть такая норма. Это все довольно странные вещи».

Ограничения свободы совести

Как подчеркнул Верховский, «антиэкстремистское законодательство превратилось в мощнейший инструмент ограничения свободы совести». По его словам, под определение экстремистской деятельности подпадает любая критика религиозных взглядов или практик.

«Если представители одной религии или атеисты критически высказываются о чьих-то там других взглядах, или кому-то показалось, что они критически высказываются, этого достаточно для преследований, для запрета организаций, для запрета их материалов, в некоторых случаях следует возбуждение уголовных дел», — говорит он.

При этом он привел в пример преследование мусульманских групп, Свидетелей Иеговы, последователей духовной практики самосовершенствования Фалуньгун (или, иначе, Фалунь Дафа), которое подвергается жестоким репрессиям в Китае. Если причина преследования «свидетелей» центру не понятна, то гонения последователей Фалуньгун «не могут быть объяснены ничем иным, кроме как внешнеполитическими соображениями». «Что бы вы ни думали о компартии Китая, но критика в ее адрес никак не может рассматриваться как преступление на территории РФ», — подчеркнул директор центра «Сова».

Полная безнаказанность

«Главное, то, что любая, в первую очередь, правоохранительная структура как бюрократическая машина живет отчетностью, — подчеркнул Верховский. — Соответственно, если в прошлом году удалось настолько-то побороться с экстремизмом, то в этом году надо ничуть не хуже. И если не удается увидеть какие-то в самом деле опасные группировки, или не хочется увидеть, то возникают всякие бессмысленные дела, так как начальство не нашло больше ничего другого…»

«Все те чиновники, сотрудники правоохранительных органов, которые нарушали чьи-то права, которые явным образом злоупотребляли даже этим плохим законом, никак не пострадали, судя по всему. По крайней мере, мы никогда не слышали об этом. Соответственно, нет повода не продолжить», — сказал он в заключение.

Так или иначе, по мнению Верховского, проблема всего этого «репрессивного механизма, который движется по инерции», сохраняется по причине полной безнаказанности.

Поддержите нас!

Каждый день наш проект старается радовать вас качественным и интересным контентом. Поддержите нас любой суммой денег удобным вам способом и получите в подарок уникальный карманный календарь!

календарь Epoch Times Russia Поддержать
«Почему существует человечество?» — статья Ли Хунчжи, основателя Фалуньгун
КУЛЬТУРА
ЗДОРОВЬЕ
ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
ВЫБОР РЕДАКТОРА