Весна на носу, или февраль — это зима?

Волшебная палочка стрекотала на ограде Аничкова дворца. А еще Малыш испытывал ею взрослых прохожих: зазвенит или нет. Звонкие не попадались. Мама вела его за руку по Невскому. Вот идет красивая тетенька, коснулся ее слегка сзади, вытянул ручку снизу вверх, докуда мог — дотянулся. Нет, все тихо. Не зазвенела. Может быть, мешает пальто или просто попал на совсем мягкое…?

Рядом с нишей, где стоит рыцарь, художник выставил свои картины. Мальчик остановился. Он забыл про маму и про все остальное. Как это дядя увидел? Невский на его картинах напоминает Париж… Однажды Мальчик видел этот город во сне. Что там вдали: Ла Тур Эйфель…, или Адмиралтейская Игла? Только художники и дети могут выдумывать просто так. Без выгоды и труда.

На Аничковом мосту мама подняла и поставила его под Клодтова коня. Палочка коснулась копыта и зазвенела. Он попробовал и ногу Укротителя. Звенит. Интересно.

— Привет, Малыш, — услышал он. Хотя мама и прохожие ничего не заметили. — Как поживаешь?

— Почему ты не отпускаешь коня?

— «Цок, цок, цок копытами по Невскому разбитому»?

— Да, — мальчик засмеялся. Он вспомнил, как отец напевал эту песенку.

— Иногда я отпускаю его. Когда никто не видит. Но только не разрешаю ему ржать. Он меня понимает. Ты мне веришь?

— Скажи ему, чтобы он забрал меня, когда поскачет.

— Малыш, это бывает нечасто — темной зимней ночью.

Солнце повисло над замерзшей Фонтанкой, подрумянивая щеки Малыша.

— Я хочу сегодня. Утром мама сказала, что весна уже на носу. — А февраль — это зима?

— Я пришлю за тобой коня. Он тебя разбудит и немного покатает.

— А мама разрешит?

Укротитель посмотрел на маму.

— Наверное. Она у тебя хорошая.

— Очень, — добавил Малыш.

— Малыш, слезай, замерзнешь, — услышал он звонкий мамин голос. Она звенит, подумал Малыш. И проверять ее совсем не нужно.