Как защитить невинное сердце ребёнка от лжи

Моя дочь родилась в Пекине в 1992 году, в год Обезьяны. Во время родов я чуть не умерла от осложнений, и вся семья была очень огорчена. Бабушка воскликнула: «Что за человек этот ребёнок, приходящий в мир в таких муках?»

Дженнифер Цзэн на церемонии награждения на Международном кинофестивале, 12 мая, Филадельфия. Фото: Эдвард Дай/Великая Эпоха

Моя дочь научилась говорить «нет», когда ей было всего полтора года. В тот день она сделала что-то плохое. Я посмотрела строго и начала ругать её, но удивительно, что она не испугалась и не расстроилась. Глядя на меня, она просто нахмурилась и сказала очень чётко, с большим усилием: «Нет, мама! Не сердись!»

Это была её первая попытка сказать «нет», чётко и решительно. Казалось, что она больше заботится о моём благополучии, чем о том, что её ругают. Мгновенно я осознала, что всё, переживаемое мной, будет отражаться на ней.

Моя дочь начала думать о своей жизни, когда ей было всего 2 года. Однажды я взяла её на прогулку, мы сидели на детской площадке у начальной школы.

Она с тоской посмотрела на школу и спросила меня: «Мама, можно я пойду в школу тоже?» «Нет, ты слишком мала», - ответила я.

Она помолчала, потом с глубоким вздохом спросила: «Мама, когда я вырасту?» Она подчеркнула слово «когда» с такой силой, как будто эта проблема беспокоит её очень давно.

Я посмотрела в её глаза и подумала, что, возможно, она была переродившимся философом. Наконец, я ответила ей очень не по-философски: «Ешь больше и постепенно вырастешь».

В 3 года моя дочь преподала мне настоящий урок. Серьёзным тоном она спросила меня: «Мама, почему в мире есть плохие люди?»

Удивленная, я посмотрела на неё и подумала: «Да, действительно, почему? Если бы не было плохих людей, а только хорошие, разве не был бы мир прекрасен?» Сотни мыслей и тысячи возможностей промелькнули у меня в голове, но, в конце концов, я не смогла ответить так, чтобы она могла понять. Я честно сказала ей: «Я не знаю».

Она наклонила голову и сказала: «А я знаю!»

Застигнутая врасплох, я спросила: «Правда? Тогда скажи, почему есть плохие люди?». — «Они всё время делают плохие вещи, поэтому они превращаются в плохих!» Вот это, да!

Однажды, когда моей дочери было 4 года, мы с мужем взяли её в поездку на машине. Мы видели много свадебных кортежей, каждый следующий был более роскошным, чем предыдущий. Моя дочь смотрела возбужденно из окна.

Через некоторое время мой муж подразнил её: «Когда ты выйдешь замуж, тоже поедешь на лимузине?»

Опускаясь в кресло, она ответила мгновенно серьёзным тоном: «Увидим, когда придёт время».

После этого она больше не смотрела в окно. Ещё раз её ответ потряс и поразил меня. Как она может быть такой спокойной и разумной в этом возрасте?

Моя дочь была хорошо развита для своих лет. Она уже была во втором классе начальной школы, когда ей исполнилось только пять с половиной. Когда я пошла на родительское собрание, то увидела большую вывеску у школьных ворот, которая гласила: «Учиться жизни. Обучение - знание. Учиться, чтобы работать. Учиться быть здоровым и сильным».

Придя домой, я спросила её: “Что значит «учиться жизни?”» Я хотела провести длительную воспитательную беседу на эту тему. Она улыбнулась и сказала: «Я знаю! Просто надо быть хорошим человеком!»

Мгновенно я забыла всё, что хотела сказать, и любовалась ею.

Когда моей дочери было шесть лет, однажды я подслушала её разговор с бабушкой в соседней комнате: «Бабушка, пожалуйста, занимайся Фалуньгун. Это очень хорошо для твоего здоровья. Поверь!»

Это правда. Моя дочь знала, что я была крайне слабой, у меня было плохое здоровье в течение нескольких лет, но после того, как я начала практиковать Фалуньгун (медитативная практика, основанная на правдивости, сострадании и терпимости), я полностью восстановилась. Дочка придумала подобный план для бабушки, желая, чтобы она тоже поправилась.

Бабушка сказала: «Я не знаю, как». — «Пусть мама тебя научит». — «Но у меня плохое зрение, и я не могу читать книги». — «Я буду читать тебе!»

Бабушка не могла найти повод, чтобы отказаться, но попыталась отговориться: «Хорошо, хорошо, я буду учиться, когда у меня будет время».

Однако дочка не хотела сдаваться. Она разволновалась, а когда чуть успокоилась, сказала: «Бабушка, я не хочу, чтобы ты умерла».

Когда моей дочери было почти семь, местные телеканалы начали вещать клеветнические и оскорбительные программы о Фалуньгун. Ложь была настолько явной, что я не могла поверить своим ушам, я едва могла здраво мыслить.

Во время просмотра одной такой программы моя дочь спросила с широко открытыми глазами: «Мама, почему они говорят, что последователи Фалуньгун плохие люди?»

Мое сердце заболело, как будто его «укусили тысячи змей».

Я знала, что она никогда не будет думать плохо о последователях Фалуньгун, так как она никогда не видела, чтобы кто-то из нас делал «плохие вещи». Кроме того, я всё время учила её быть хорошим человеком.

Я не знала, как ответить на её вопрос. Я сначала хотела сказать ей, что надо спросить у людей на телевидении, но потом вдруг ответила довольно хорошо: «Они искажают истину и предают совесть из-за своих неправильных поступков!»

Когда моей дочери было семь с половиной лет, меня отправили в исправительно-трудовой лагерь за практику Фалуньгун. Моя дочь приехала ко мне несколько месяцев спустя. Как только она увидела меня, она сказала серьёзно: «Мама, я научилась играть на флейте. Теперь у нас в доме звенит колокольчик».

Она продолжала весело болтать о «звоне колокольчика», хотя к концу двадцатиминутного свидания я так и не поняла, была ли это игрушка, животное или человек.

По крайней мере, мне стало легче. Я подумала: «К счастью, маленький ребёнок не знает горький вкус печали. Кажется, она счастлива и спокойна, даже когда её матери нет рядом».

Год спустя я узнала, что бабушка строго запретила ей рассказывать другим о моём заключении в исправительно-трудовом лагере, где должны сидеть только преступники. Несмотря на то, что задержание было незаконным, это считается позором и унижает репутацию семьи.

Однако она не могла сдержать себя. Она призналась своей учительнице в сочинении. Может быть, подсознательно она думала о ней, как о матери.

Бабушка поругала её за это, потому что хотела избежать негативного отношения к своей внучке. Дочку перевели в другую школу.

К моменту моего освобождения из лагеря дочери было восемь с половиной лет. Мне повезло остаться в живых и избежать смерти. Несколько дней спустя я нашла на своём столе записку дочери. Она написала: «Мама, я советую тебе прекратить заниматься Фалуньгун. Пожалуйста, обрати внимание на эту книгу».

Её школьный учитель дал ей книгу, которая описывала последователей Фалуньгун, как убийц и психопатов. Я пыталась объяснить ей, что я была хорошим человеком, и то, что книга полна лжи.

Но она прервала меня и отчаянно закричала: «Я знаю, что ты хороший человек! Но телевидение говорит, что последователи Фалуньгун плохие люди! Я не знаю, кому верить!»

Её темные, печальные глаза были грустными, и она выглядела как человек, который уже прошёл через слишком многое в жизни.

Моё сердце обливалось кровью. Я удивилась, как много этой молодой жизни пришлось пережить во время моего отсутствия. Сколько боли пережило её молодое сердце? Что она чувствует, когда учителя и школьные друзья спрашивают, где её мама? Какие мучения она испытала во время моего отсутствия?

Мне было больно смотреть, как она пытается понять, кому верить: учителям, средствам массовой информации, окружающим или собственной матери.

Мне пришлось рассказать ей о многих вещах, которые я обычно не обсуждала с таким маленьким ребёнком: о «культурной революции», председателе партии Лю Шаоци, который был убит во время «культурной революции», и бойне в 1989 году на площади Тяньаньмэнь. Хотя эти события были очень жестокими, но у меня не было другого способа противостоять лжи и убедить её поверить мне и полюбить меня снова.

Несколько дней спустя она серьёзно кивнула головой, рассказав мне, что она поняла. «Похоже, те, кто у власти, всегда делают что-то плохое. У Мао Цзэдуна была «культурная революция», у Дэн Сяопина — бойня на площади Тяньаньмэнь, а у Цзян Цзэминя — преследование Фалуньгун».

Когда моей дочери было почти девять, я столкнулась с опасностью снова быть отправленной в исправительно-трудовой лагерь. У меня не было выбора, кроме как покинуть страну, оставив её одну с отцом. Год спустя, не найдя меня, полиция арестовала мужа и увезла его в неизвестное место.

В день рождения моей дочери я позвонила ей, чтобы поздравить её. Она сказала: «Я не чувствую себя счастливой!»

Слезы навернулись на мои глаза. Я спросила её: «Есть ли новости о папе?» «Это всё твоя вина! Это всё твоя вина!» - был её ответ.

Я лишилась дара речи. Дочь холодно промолвила: «У вас есть ещё, что мне сказать?»

Слезы потекли по моим щекам. Я знала, что она не хотела причинить мне боль, и что это были не её слова. Она, наверное, услышала их от других. Тем не менее, моё сердце было разбито.

Это напомнило мне одну историю. Одну писательницу из бывшего Советского Союза незаконно заключили в тюрьму. Её дочь-подросток написала ей: «Мама, пожалуйста, скажи мне: виновата ты или те, кто посадил тебя в тюрьму? Если это ты, то я ненавижу тебя, если это те, кто отправил тебя в тюрьму, то я должна ненавидеть их!»

Мать боялась, что власть имущие испортят жизнь дочери, поэтому она решила проглотить горькую пилюлю и сказать ей, что была виновата. В результате, они обе страдали всю свою жизнь.

Я не намерена идти по пути этой писательницы. Но, живя в другой стране, трудно общаться. Кроме того, телефон в нашем доме в Китае был отключён, а письма, которые я посылала дочери, проверялись прежде, чем она получала их.

Тогда очень трудно было защитить невинное молодое сердце от постоянной отравляющей лжи, исходящей от пропагандистской машины режима.

Недавно моей дочери исполнилось одиннадцать. В моих снах я часто летала к себе домой, волнуясь за неё и размышляя, как не дать ей заблудиться. Я часто думала, какие слова написать моей дочери в очередном письме.

Я рассказала это, чтобы вы не были порабощены ложью, чтобы имели в себе достоинство, чтобы вашим будущим дочерям и их детям никогда не пришлось страдать, чтобы тысячи и тысячи маленьких девочек и мальчиков могли оставаться со своими матерями, чтобы их любили и баловали. Мать сделает всё от неё зависящее, трудясь от заката до рассвета!

Скоро вы сможете увидеть удивительное явление: правда одолеет ложь. Жестокость не сможет осилить сострадание и справедливость. Это произойдёт в наши дни, мы будем наслаждаться счастьем и весельем под солнцем снова.

Это мемуары были написаны как раз перед тем, как автор и её дочь соединились в Австралии в 2004 году. Дочь сейчас учится в университете в Сиднее.

Дженнифер Цзэн является автором книги «Свидетель истории. Борьба одной китайской женщины за свободу и Фалуньгун». Прежде, до преследования в Китае за свою веру, она была консультантом в Центре развития Государственного Совета Китая. Её история показана в получившем награды документальном фильме «Свободный Китай», со-продюсеры фильма New Tang Dynasty Television и World2Be Productions.

Версия на английском