Выдержки из исторической хроники С. А. Месяца, часть 2

Комментарий 2

ПРОИСХОЖДЕНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ

Коммунистическая партия основана в марте 1898 года на своем I съезде, тогда еще в форме Российской социал-демократической рабочей партии, или РСДРП. С 1918 года она называлась Российская коммунистическая партия (большевиков), или РКП(б), с 1925 года – Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков), или ВКП(б), с 1952 года – Коммунистическая партия Советского Союза, или КПСС.

Конечно, были определенные причины появления Коммунистической партии. Неправы те, кто изображает царскую Россию как страну всеобщей нищеты, несправедливости, реакции. Но неправы и те, кто считает дореволюционную Россию страной всеобщего благополучия и народного счастья. Если бы все было хорошо, вряд ли у кого-то возникла мысль о замене существующего строя. Революционное движение не родилось на пустом месте, оно, как и все в истории, имеет свои причины. Безусловно, самодержавие в России давно устарело, страна не имела даже конституции, крестьянство было безграмотно, миллионы людей жили в страшной нищете, существовало такое позорное явление, как черта оседлости для евреев (которую, как ни странно, предлагают возродить некоторые нынешние коммунисты).

Первыми русскими революционерами (не считая руководителей стихийных народных восстаний Ивана Болотникова, Степана Разина, Емельяна Пугачева) были декабристы. И советская идеология с полным уважением относилась к этим действительно благородным людям, искренне желавшим благополучия своей стране и принесшим высокую культуру в сибирские города. Декабристы не дожили до Октябрьской революции, трудно сказать, как бы они ее восприняли. Но характерно то, что все старые революционеры отрицательно отнеслись к этой революции, хотя, казалось бы, она стала исполнением их мечты, победой дела, за которое они боролись десятилетиями, ради которого были готовы многие годы провести в ссылках, тюрьмах и на каторге.

Так, Г.А. Лопатин – первый переводчик «Капитала» Маркса, член Генерального совета I Интернационала (первой международной рабочей организации, основанной Марксом и Энгельсом), 20 лет просидевший в Шлиссельбургской крепости, не принял Октябрьский переворот, о чем стыдливо умалчивали советские идеологи. Еще в 70-х годах XIX века Лопатин уехал за границу, где стал другом Карла Маркса, который высоко ценил его выдающиеся способности, но несколько охладил его революционный пыл. Как пишет Большая советская энциклопедия, «под влиянием Маркса и Энгельса Лопатин пришел к убеждению, что Россия стояла не перед социалистическими, а перед буржуазно-демократическими преобразованиями» (т. 15, с. 21).  Возникает вопрос: а может быть, и сам Маркс не принял бы Октябрьскую революцию, считая ее преждевременной, так же как его «близкий друг» Лопатин и многие старые революционеры?

В.Г. Короленко даже среди великих русских писателей выделялся своей особой человеческой порядочностью, кристальной нравственной чистотой. И советские идеологи были вынуждены признать, что он «олицетворял собой совесть и достоинство русской демократической литературы» (БСЭ, т. 13, с. 199). Известна роль Короленко в деле о «мултанском жертвоприношении», в «деле Бейлиса», когда он после многолетней борьбы добивался оправдания несправедливо осужденных людей. Во время одного из процессов умерла дочь Короленко, но он даже не поехал на похороны, так как не мог оставить людей без защиты. Ведь почему-то не марксисты, не большевики – «борцы за счастье народное», а писатель возмутился фальсифицированными процессами, реально помог людям! (Впрочем, через несколько десятков лет большевики сами стали устраивать фальсифицированные процессы и провели их не два-три, как «жестокий» царь, а много тысяч). Нечего и говорить, насколько демократический и гуманный характер носит литературное творчество Короленко, достаточно вспомнить «Слепого музыканта», «Историю моего современника». В молодости он был революционером, 3 года провел в ссылке в Якутии. Но и он не принял Октябрьской революции, 3 декабря 1917 года поместив в «Русских ведомостях» письмо А.В. Луначарскому: «Вы торжествуете победу, но эта победа гибельная для победившей с вами части русского народа, гибельная, быть может, и для всего русского народа в целом… Власть, основанная на ложной идее, обречена на гибель от собственного произвола». А позже, 22 июня 1919 года, в интервью корреспонденту Российского телеграфного агентства, говорил: «Основная ошибка советской власти – это попытка ввести социализм без свободы… Социализм придет вместе со свободой или не придет вовсе». Неужели великий писатель в одночасье потерял весь свой гуманизм и демократичность, отвергнув революцию, казалось бы, принесшую долгожданную свободу миллионам рабочих и крестьян? Большевикам надо было задуматься над письмом Короленко, но Ленин возмутился поведением совести русской литературы и написал Горькому, что неплохо посадить Короленко в тюрьму… Только сейчас, почти через сто лет, мы видим, как пророчески звучат слова  писателя. «Гибель от собственного произвола» произошла, хотя и через 70 лет. Короленко оказался более прав, чем большевики, ослепленные своим фанатизмом.

Конечно, Лопатин и Короленко представляли более ранние этапы революционного движения в России. Но Октябрьскую революцию не понял и Г.В. Плеханов – первый марксист в России, основатель социал-демократического движения в нашей стране. Это был настолько крупный и авторитетный деятель, что даже в советское время не решились предать его забвению, в 1956–1958 гг. даже выпустили собрание философских сочинений Плеханова. Несколько лет он работал бок о бок с Лениным в РСДРП и вначале целиком поддерживал его. В 1903 г. Плеханов и Ленин были избраны в Совет партии и редакцию центрального органа. В 1917 году, вернувшись в Россию после 37 лет эмиграции, Плеханов сказал: «Я счастлив, что вернулся на Родину, я отдам остаток своих сил работе для победы революции. Надеюсь еще поработать (еще пожить), но готов и умереть за эту победу». Таким образом, революционный пыл Плеханова нисколько не угас. Но он обвинял Ленина в отступлении от научного социализма. Плеханов считал, что капитализм в России еще не достиг такой ступени, чтобы препятствовать развитию производительных сил, поэтому призывать к его свержению преждевременно. Ленинские «Апрельские тезисы» Плеханов расценил как «безумную и крайне вредную попытку посеять анархическую смуту в русской земле» («Единство», 1917, 12 апреля). Октябрьскую революцию Плеханов посчитал преждевременной, говоря, что пролетариат не готов к такой миссии, а крестьянство не будет развиваться в сторону социализма, что надежда на скорую революцию в Германии нереальна (Ленин же все еще сохранял иллюзии по этому поводу и в апреле 1918 года, в работе «Очередные задачи Советской власти», сетовал, что социалистическая революция на Западе запаздывает, и говорил, что ей надо оказывать содействие). Плеханов предостерегал, что захват власти «одним классом или – еще того хуже – одной партией» может иметь печальные последствия («Единство», 1917, 28 октября). Мы же только в конце 80-х годов осознали все минусы однопартийной системы.

Так в чем же дело? Почему предшественники не поддержали своих последователей, осуществивших их главные цели? Разве отцы никогда не понимают детей? Ведь и престарелый Державин высоко оценил юного Пушкина и предрек ему блестящее будущее, хотя тот своим творчеством полностью затмил знаменитого предшественника. Пушкин затем писал: «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил». Почему же Ленин не мог похвастаться тем, что его благословили предшественники по классовой борьбе – Лопатин, Плеханов, Мартов и другие, многих из которых сам Ленин боготворил даже тогда, когда разошелся с ними во взглядах на революцию? (Крупская рассказывает, с какой печалью Ленин встретил известие о смерти Мартова, хотя тот уже был за границей).

Коммунисты доказывали необходимость Октябрьской революции, говоря о несправедливости царского режима. Но ведь и творцы Февральской революции прекрасно осознавали эту несправедливость, иначе вряд ли бы пошли на переворот. Даже буржуазия в 1917 году осознавала необходимость радикальных перемен. Но советская идеология изображала Временное правительство, пришедшее к власти в феврале 1917 года, чуть ли не как продолжателя царского режима. Но и оно было настроено на решительные реформы, однако показало свою слабость и в итоге не справилось со всеобщим кризисом. Стоит упомянуть такой факт: Временное правительство привлекло к суду провокатора Р.В. Малиновского, еще до революции внедрившегося в ряды большевистской партии и писавшего доносы на революционеров. Несмотря на то, что провокатор вредил в первую очередь большевикам, Временное правительство не оценило этой «благородной деятельности», а привлекло Малиновского к суду как пособника царского режима. То есть, когда дело касалось несправедливостей самодержавия, Временное правительство оказывалось союзником большевиков. Даже по признанию энциклопедии «Великая Октябрьская социалистическая революция», выпущенной в советское время (М., 1987, с. 99), Временное правительство узаконило разгром народными массами аппарата полиции, арест царских администраторов, упразднило каторгу и ссылку, объявило политическую амнистию, удалило из министерства юстиции прокуроров, принимавших участие в подготовке смертных и каторжных приговоров, приняло закон о свободе собраний и союзов. Весной 1917 года из многолетней ссылки и каторги стали возвращаться большевики, затем организовавшие Октябрьскую революцию, – Свердлов, Сталин, Каменев, Стасова, Рудзутак и другие. Конечно, они никогда не говорили, что обязаны своим освобождением Временному правительству: проявлять какую-либо благодарность было не в моде у коммунистов. В состав Временного правительства входили и социал-демократы – бывшие соратники Ленина и большевиков: И.Г. Церетели, М.И. Скобелев, А.М. Никитин, К.А. Гвоздев, П.Н. Малянтович. Но большевикам нужны были более радикальные преобразования, и через восемь месяцев правительство было свергнуто. Кто знает, если бы Временное правительство осталось у власти, то оно в конце концов и провело бы все реформы, действительно необходимые для России. Советские идеологи упрекали это правительство в нерешительности, в том, что оно «не декретировало 8-часовой рабочий день», «отказалось признать право на самоопределение и даже на автономию за отдельными народами (Финляндия, Украина и др.) до решения Учредительного собрания». Но, предъявляя претензии к правительству, мы забываем об его названии – «Временное». Оно действительно не считало себя вправе решать какие-либо кардинальные вопросы вплоть до всенародного Учредительного собрания, которое и должно было определить устройство России. (Напомню, что большевики потом просто разогнали уже созванное Учредительное собрание, лишив свою собственную власть юридического признания). Идеологи упрекали Временное правительство за то, что оно «признало необходимость земельной реформы, но объявило всякие самочинные захваты земли противозаконными». Но разве это плохо? Оно должно было поддерживать порядок в стране, иначе какое это было бы правительство? И как большевики после захвата власти относились к любым самочинным действиям? Через десять с небольшим лет не только захват земли, но и кражу нескольких колосков умирающими от голода крестьянами советская власть объявила тягчайшим преступлением.

Так что коммунизм был не единственной панацеей от проблем, вставших перед Россией в начале XX века. И совершенно напрасно большевики узурпировали право на установление общественной справедливости. Тем более, в борьбе за «народное счастье» Коммунистическая партия использовала далеко не справедливые методы.

В течение десятилетий несколько раз заново переписывалась история КПСС. В 20 и 30-х годах первые курсы истории партии, относительно свободные по содержанию, написали Е. Ярославский и Н. Попов. Но в 1938 г. вышел знаменитый краткий курс «История ВКП(б)». В подзаголовке было указано: «Под редакцией комиссии ЦК ВКП(б). Одобрен ЦК ВКП(б)». Ясно, что этот курс написал Сталин, это видно и по многим типичным для него выражениям и по всему духу книги – стремление все упростить, разложить по пунктам, обескровить. Этот курс переиздавался без изменений полтора десятка лет. Уже и партия сменила название (КПСС), и произошла Великая Отечественная война, а курс кончался все тем же пунктом «Ликвидация остатков бухаринско-троцкистских шпионов, вредителей, изменников родины». Видно, у «отца народов» не было времени дописать новые главы курса, история партии так и застыла на этом кровавом пункте. Или, может быть, так нужно было для постоянного устрашения потенциальных инакомыслящих.

В хрущевское время вышел курс истории КПСС под редакцией академика Б.Н. Пономарева (четверть века, от Хрущева до Горбачева, он был секретарем ЦК КПСС). Хотя в курсе подвергался критике культ личности Сталина, он был написан по образцу «краткого курса», даже и во внешнем оформлении: те же самые «краткие выводы» в конце каждой главы и т.д. Книга «царствовала» вплоть до середины 80-х годов, периодически переписываясь и дополняясь (особенно после отставки Хрущева).

Эти курсы даже не содержали библиографии, как полагается для любого серьезного исторического исследования.

В 60-х годах партия решилась на издание многотомной «Истории КПСС». Она выходила под редакцией академика П.Н. Поспелова (тоже, кстати, занимавшего пост секретаря ЦК КПСС, хотя и не так долго). Быстро (с 1965 по 1970 г.) вышли пять с половиной томов в 7 книгах, охватывающие период до 1945 года. Вторая книга 5-го тома вышла с перерывом в 10 лет (в 1980 г.), без всякого объяснения причин задержки. И на этом издании застопорилось. В журнале «Вопросы истории КПСС», правда, публиковались подготовительные главы 6-го тома, но том так и не вышел в свет. Видимо, писать было и не о чем: официальных, разрешенных фраз не хватало, чтобы заполнить 700 страниц, а говорить «своими словами» авторы не имели право. В конце каждого тома все-таки приводился список источников, но он включал в основном официальные партийные документы и произведения классиков марксизма-ленинизма, а также воспоминания. Никаких предшествующих трудов и исследований по истории КПСС в этом списке найти было нельзя. Одним словом, все эти курсы брали на себя монополию в освещении истории  КПСС.

Изложение истории партии всегда было полно лжи и недомолвок. Это начиналось уже с момента основания КПСС. Обычно оно связывалась не с I, а со II съездом, прошедшим в 1903 г. Мотивировалось это тем, что I съезд «не преодолел идейной и организационной разобщенности социал-демократического движения», не принял ни программы, ни устава, а выбранный съездом ЦК вскоре был арестован почти в полном составе. Однако подлинной причиной непризнания I съезда было то, что на нем не присутствовал В.И. Ленин: он в то время находился в ссылке в Енисейской губернии. Ленин считался основателем партии (хотя он являлся только основателем большевистского течения, оформившегося в 1903 г. на II съезде), и с этой точки зрения трудно было объяснить его отсутствие на I съезде. Во времена И.В. Сталина историю партии начинали с 6-й конференции (1912 г.), так как в период ее работы Сталин впервые был кооптирован в Центральный комитет. И для этого находилась соответствующая мотивация: конференция знаменовала окончательный разрыв большевизма с меньшевизмом. В литературе 20-х годов, более свободной от идеологических догм, датой основания партии считалось время работы I съезда. Так, в 1923 г. отмечалось 25-летие РКП(б).

Всегда проводилась мысль, что Ленин был основателем партии в 1903 г. (на II съезде РСДРП) и в дальнейшем – ее бесспорным лидером. Даже существовала словесная формула: «Основанная В.И. Лениным Коммунистическая партия….». Однако на упомянутом II съезде председателем высшего органа – Совета партии стал Г.В. Плеханов, патриарх российской социал-демократии, Ленин же являлся только одним из членов Совета. В 1906 г. на IV съезде Ленин даже не был избран в Центральный комитет, а в 1907 г. на V съезде избран только кандидатом в члены ЦК. Лишь начиная с 6-й конференции (1912 г.) Ленин действительно является лидером РСДРП, вернее, большевистского крыла этой партии.

Уже в начальный период истории партии хорошо чувствуется непоследовательность большевиков. В 1903 г. именно по их инициативе в партии было введено «двоецентрие»: вместо единого Центрального комитета в РСДРП появился еще один центр, избранный II съездом – редакция Центрального органа. Соответствующее предложение имеется в проекте организационного устава, написанном В.И. Лениным. Фактически это было даже «троецентрие»: был создан еще Совет партии. Причем большевики даже более решительно отстаивали независимость Совета: по мысли Ленина, и этот орган должен избираться съездом. Принятый устав все же предусматривал, что Совет образуется Центральным комитетом и редакцией ЦО. Убедившись после съезда, что «двоецентрие» ведет лишь к обострению внутрипартийной борьбы, большевики тут же стали его решительными противниками и в 1905 г. на своем III съезде избрали только ЦК, оговорив в уставе, что редакция ЦО образуется Центральным комитетом, а ответственный редактор назначается из среды ЦК. Совет был уничтожен вообще и больше никогда не восстанавливался. Сторонниками «двоецентрия» теперь стали меньшевики. Именно по их настоянию в 1906 г. на IV (Объединительном) съезде была восстановлена независимая от ЦК редакция Центрального органа.

 Проведя тайком от меньшевиков III съезд партии в 1905 г. и обособившись от них, менее чем через год большевики стали решительными сторонниками объединения партии, приняли в декабре 1905 г. на своей 1-й конференции соответствующее решение и в 1906 г. снова провели совместный съезд с меньшевиками (IV). Но впоследствии, разочаровавшись в объединительных идеях, большевики вновь стали отстраняться от меньшевиков.

 Окончательное обособление большевистской партии от меньшевистской произошло с нарушением устава. Этот основной для партии вопрос мог быть решен только ее высшим органом – съездом. Но отделение большевиков произошло на 6-й конференции в 1912 г., собравшей всего 14 делегатов (даже для собраний Центрального комитета, согласно уставу ЦК, требовалось присутствие 15 его членов). Поэтому в советской литературе долгое время не называлось число участников этой конференции.

Постепенно партийный аппарат захватывал власть в партии. Уже в 1918 г. секретарь ЦК РСДРП(б) Я.М. Свердлов именуется иногда председателем ЦК, хотя подобная должность не упоминалась в уставе и лидером партии был по-прежнему В.И. Ленин. Роль Генерального секретаря, несмотря на громкий титул, вначале была не очень значительной: он не считался главой РКП(б), а лишь возглавлял партийный аппарат. Это доказывается хотя бы тем, что И.В. Сталин был назначен на эту должность в 1922 г., еще при жизни Ленина. На съездах по-прежнему политический отчет Центрального комитета делал лидер партии. Даже во время болезни Ленина и после его смерти (на XII и XIII съездах в 1923 и 1924 гг.) эта роль перешла к Г.Е. Зиновьеву, а Сталин как Генеральный секретарь выступал лишь с организационным отчетом ЦК. Но с XIV съезда (1925 г.) Сталин произносит политический отчет ЦК, а организационный отчет – один из рядовых секретарей ЦК, даже не всегда член Политбюро. Можно считать, что с этого времени Сталин полностью берет власть в свои руки.

Учебники истории КПСС утверждали, что «оппозиция» только и делала, что вредила строительству социализма. Однако при этом скрывалось, что оппозиционеры занимали ответственные посты в партии. В 1924 г. Политбюро ЦК РКП(б), не считая Сталина, состояло из одних будущих «врагов народа»: Н.И. Бухарин, Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев, А.И. Рыков, М.П. Томский, Л.Д. Троцкий. Все важнейшие вопросы жизни партии и страны решались фактически в Политбюро, и «оппозиция» могла простым большинством голосов добиться своих целей, которые ей позже приписала пропаганда: сместить Сталина со всех постов, воспрепятствовать строительству социализма. Однако, как утверждалось в тех же самых учебниках истории КПСС, партия в тот трудный, начальный период строительства социализма проводила правильную, ленинскую политику. Из семерых человек, возглавлявших эту ленинскую политику, четверо были затем расстреляны как «злейшие враги народа», Троцкий убит агентом НКВД, Томский покончил с собой в ожидании ареста.

При изучении истории КПСС постоянно возникал вопрос: как же получилось, что «враги народа» занимали ответственнейшие посты? Троцкий был военным наркомом в годы гражданской войны, Зиновьев возглавлял Коммунистический интернационал (то есть его можно считать «главным коммунистом мира»), Рыков стал преемником В.И. Ленина на посту председателя Совета народных комиссаров, Бухарин в 20-е годы как ответственный редактор «Правды» был идейным вождем партии, написал текст Конституции СССР, получившей в 1936 г. название «сталинской». Как они пробрались на эти должности, несмотря на то, что все время вредили партийной политике? Зиновьев и Каменев, например, фактически предали Октябрьское вооруженное восстание, огласив секретные планы ЦК. Но после этого почти еще десять лет они избирались членами ЦК и Политбюро. А ведь в партии царила полная демократия, все высшие органы формировались в обстановке свободных выборов. И вообще советская демократия «в миллион раз выше» буржуазной демократии. Почему же коммунисты доверяли «предателям» ответственные посты вместо того, чтобы сразу изгнать их из партии? На этот вопрос курсы истории КПСС ответа не давали. Оппозиционеры изображались как тайфун, цунами – сила, неподвластная людям, возникающая в самый неожиданный момент, приносящая только вред и разрушения. Неужели хваленой социалистической демократии не хватало, чтобы сразу справиться с этим тайфуном?

Сталин постепенно, в течение долгих лет, расправлялся с оппозицией. Но при этом возникало впечатление, что в этом виноваты не «неправильные» взгляды оппозиции или их вред делу строительства социализма, а просто внутрипартийная борьба и интриги. Вначале (1926 г.) из Политбюро исчезли лидеры «троцкистско-зиновьевской оппозиции» Л.Б. Каменев, Г.Е. Зиновьев, Л.Д. Троцкий, затем (в 1929–1930 гг.) – лидеры «правого уклона» Н.И. Бухарин, М.П. Томский, А.И. Рыков, а заодно и их «сподвижники» Г.Я. Сокольников (1925 г.), Н.А. Угланов (1929 г.), С.И. Сырцов (1930 г.). Если имена Каменева, Зиновьева и Троцкого уже в 1927 г. отсутствуют в списках не только Политбюро, но и Центрального комитета, то Бухарин, Томский и Рыков продержались в ЦК несколько дольше. Однако в 1934 г. эти старейшие деятели партии были избраны лишь кандидатами в члены Центрального комитета, значась на последних местах в списке кандидатов. Подобная роль, безусловно, была для них унизительна, особенно для Рыкова, который состоял в ЦК (хотя и с перерывами) почти 30 лет – с 1905 г. и избирался кандидатом всего лишь раз в 1907 г., когда даже и Ленин находился на такой же ступеньке партийной иерархии.

Защитники Сталина утверждают, что он вел правильную политику, а в кризисе социализма виноваты его преемники, в первую очередь Н.С. Хрущев. Однако Хрущев 14 лет при Сталине (1939–1953 гг.) был членом Политбюро, 4 года (1949–1953 гг.) – секретарем ЦК, то есть работал бок о бок с «вождем народов». Другой «предатель социализма» А.И. Микоян входил в Политбюро с 1926 года, то есть 27 лет числился в ближайшем окружении Сталина.

 При Сталине в Политбюро вошли и откровенные проходимцы, сексуальные маньяки Н.И. Ежов, Л.П. Берия, которых не решаются защищать даже самые ярые сталинисты. Непонятно, как «дальновидный» вождь за многие годы не сумел разглядеть истинного лица людей, скопрометировавших социализм. Наоборот, упорно продвигал их на самые высокие и ответственные посты. В 1952 году (еще при жизни Сталина) в Москву приехала учиться моя тетя. Она поселилась у родственницы. И та ее предупредила: «Старайся вечером не ходить по улице, здесь живет Берия». (В годы перестройки я прочитал, что, действительно, дом Берия находился в том же переулке, где жила та родственница). То есть еще во время жизни вождя вся Москва знала о сексуальных похождениях его «верного ученика и соратника». Так что и Сталин наверняка был в курсе. Если судьба общественного строя зависит от лидеров страны, то в первую очередь на Сталина следует возложить вину за гибель социализма.

 Интересен состав Секретариата ЦК КПСС, избранного после XIX съезда КПСС в октябре 1952 г., за пять месяцев до смерти Сталина. Среди 10 секретарей в него вошли на равных правах И.В. Сталин, Н.С. Хрущев, Л.И. Брежнев – три человека, символизирующих три эпохи в истории нашего государства. Сталин еще в 40-е годы приметил молодого Брежнева, сделал его первым секретарем Днепропетровского обкома ВКП(б) (кадровые вопросы без Генерального секретаря не решались), затем первым секретарем Центрального комитета компартии Молдавии и, наконец, ввел его в «святое святых» храма власти. Напоминаю, что секретари ЦК реально обладали большей властью, чем члены Политбюро. Так что Сталин в определенной степени несет ответственность и за брежневскую эпоху застоя. И в самом деле – обновление началось лишь тогда, когда ушли от власти люди, которых знал Сталин.

 В советские годы господствовала иллюзия, будто перестройкой управления можно решить все экономические проблемы социализма. При Н.С. Хрущеве активно преобразовывались партийные органы. В 1956 г. избрано Бюро ЦК по РСФСР, в 1962 г. организации партии разделены на промышленные и сельские (в Центральном комитете появились Бюро по промышленности и строительству и Бюро по сельскому хозяйству), партийный контроль соединен с советским (создан Комитет партийно-государственного контроля при ЦК КПСС и Совете министров СССР). Был введен принцип обновления высших партийных органов, требовавший заменять четверть членом ЦК и его Президиума при каждых очередных выборах.

Но консервативная партийная верхушка быстро уничтожила все нововведения. Бюро ЦК и Комитет партийно-государственного контроля исчезли после отставки Хрущева. Через три с половиной года отменены нормы обновления Центрального комитета и Президиума.

 В 1988–1990 гг., в эпоху новых реформ, появились отраслевые комиссии Центрального комитета, возродилась Центральная контрольная комиссия, по иному принципу построено Политбюро (в него вошли представители всех союзных республик). Но такое Политбюро оказалось нежизнеспособным. Большинство его членов отсутствовали в Москве, и наиболее важные вопросы решал Секретариат ЦК. Партия оказалась без своего штаба, что ускорило ее гибель.

Партия несла все отрицательные черты коммунистического призрака.

Первая черта – зло. Идеология коммунизма базируется на воспитании ненависти к «эксплуататорам» только потому, что они принадлежат к господствующему классу. При этом забывалось, что «эксплуататоры» сделали множество хороших дел для России. Даже советские идеологи преклонялись перед Александром Невским и Дмитрием Донским, Суворовым и Кутузовым, Пушкиным и Львом Толстым (хоть и упрекали последнего в непонимании целей рабочего движения). Страшно подумать, что в огне революции могли погибнуть многие великие русские полководцы, писатели, ученые, живописцы, композиторы (собственно, и погибали) только потому, что происходили из дворянского сословия. В 1919 году от голода и холода скончались дочь А.С. Пушкина Мария Александровна, жена Льва Толстого Софья Андреевна. Видимо, подобная участь ждала и великих русских писателей, если б они дожили до Октябрьского переворота.

Вторая черта – обман. Он был необходим советской власти для создания мифов о своей исключительности, о счастливой жизни колхозного крестьянства (которое в начале 30-х годов миллионами вымирало от голода), о «передовой роли» рабочего класса (который был во власти бескультурья и пьянства), о «тяжелой жизни» трудящихся при капитализме (в то время как почти каждая семья в Америке имела автомобиль, а то и два) и т.д.

Третья черта – провокации. Уже нет никакого сомнения, что именно Сталин организовал в 1934 г. убийство Кирова, своего реального соперника, талантливого оратора, действительно популярного в народе. Это было нужно для возбуждения народной ненависти к «врагам народа», для оправдания ареста сотен и тысяч «заговорщиков» сначала в Ленинграде, а затем и во всех концах Советского Союза. Действительно, нужен был всесоюзный заговор, чтобы убить одного-единственного большевистского вождя! Но, как сказал тогда один мой знакомый математик, «лучше бы они убили товарища Сталина, чем товарища Кирова», за что схлопотал себе семь лет лагерей – удивительно мягкое наказание в сталинский период.

Четвертая черта – бандитизм. Большевики поддерживали любые, самые бандитские выступления рабочего класса и крестьянства – убийства, грабежи, насилие, даже если они не носили политического характера, а были чистой уголовщиной. Впоследствии, конечно, этому придавалась политическая окраска, все изображалось как благородная борьба за освобождение угнетенных классов. В 1907 году V съезд РСДРП принял резолюцию «О партизанских выступлениях», где указал на недопустимость экспроприации казенного и частного имущества. Историки КПСС предпочитали не писать об этой резолюции, так как она была вызвана поведением большевиков, которые в 1906–1907 годах провели ряд экспроприаций на Северном Кавказе. Их главным организатором был Сталин, в связи с этим был даже исключен из партии «меньшевистским» Кавказским союзным комитетом. Сейчас, когда мы смотрим уголовную хронику, огромный ужас навевают сообщения о нападениях бандитов на инкассаторов банков. Нынешние коммунисты не вспоминают, что ровно сто лет назад в подобных преступлениях преуспел их кумир Сталин. Как же: ведь он совершал благородное дело, добывал деньги для большевистской партии! А может быть, и сейчас нынешние уголовники просто собирают деньги на какие-то благородные дела, для какой-то своей тайной партии, борющейся за освобождение российского народа от «преступного» режима?

Пятая черта – шпионаж. Уже нет никакого секрета, что коммунисты внедряли своих агентов в капиталистических странах. Лицемерно возмущаясь «агентом царской охранки» Р. Малиновским, проникшим в ряды большевистской партии, большевики тем не менее совершали то же самое по отношению к своим врагам. В период репрессий поощрялось доносительство, многие люди сознательно работали на НКВД, сообщая о всех «подозрительных» гражданах, о случайных словах, сорвавшихся с уст того или иного человека. Певица Г. Вишневская рассказывала, как сразу после поступления в Большой театр ее пытались завербовать в агенты КГБ. Эту вербовку (в то время, во всяком случае) проходили все артисты «придворного» театра, да и работники многих других ответственных учреждений.

Шестая черта – грабеж. В первые годы после революции большевики ограбили многих честных граждан. Ф.И. Шаляпин, великий русский певец, сам вышел из народных низов, но благодаря своему таланту нажил небольшое состояние. У него отобрали автомобиль, 200 бутылок вина, сундук с подарками и даже такие мелочи, как карты, револьвер (несмотря на наличие разрешения на его ношение). Забрали коллекцию картин: почему это только певец должен на них любоваться, ведь народ тоже любит искусство. Впоследствии, встретив эти картины у берлинских антикваров, Шаляпин недоумевал: о каком же народе так заботились большевики – русском или немецком? Были ограблены церкви ради «помощи голодающим», которых довела до голода сама же советская власть. В секретном письме к членам Политбюро Ленин требовал «с самой бешеной и беспощадной энергией» осуществить расправу над протестовавшими священниками и верующими. Это жестокое письмо даже не решались публиковать вплоть до перестройки.

Седьмая черта – борьба. Для коммунизма стало священным само понятие революции, вооруженной борьбы. Мирный, бескровный путь развития революции, если даже и был возможен, стал неприемлем для большевиков  только потому, что это – ненасильственный путь. Коллективизация оказалась немыслима без классовой борьбы на деревне. Любые преобразования имели смысл только тогда, когда за них приходилось бороться. И вся история коммунизма стала историей непрерывной борьбы. Кажется, сами коммунисты стали создавать трудности перед советским народом, чтобы потом героически бороться за их преодоление, устраняя результаты чьей-то бесхозяйственности или разгильдяйства. И в повседневной жизни людям приходилось бороться, чтобы просто обеспечить себе достойное существование: за то, чтобы купить палку колбасы или коробку шоколадных конфет, дефицитную мебель или одежду, утюг или термос…

Восьмая черта – уничтожение. Не созидание, а именно уничтожение стало основной чертой коммунизма. Начав с уничтожения «эксплуататоров», врагов советского строя, большевики затем перешли к уничтожению своих же собратьев – революционеров, рабочих, крестьян… Уничтожались и материальные ценности: разрушались церкви (храм Христа Спасителя), памятники архитектуры (Сухарева башня в Москве)…

Девятая черта – контроль. В государстве коммунистическая партия официально взяла на себя взяла на себя роль контролера. В 1923 году был создан народный комиссариат рабоче-крестьянской инспекции – государственный орган, подчинявшийся Совету народных комиссаров (СНК). Но его коллегия совпадала с Президиумом Центральной контрольной комиссии, избиравшейся съездом партии. В 1934 году образована Комиссия советского контроля, также работавшая под руководством СНК, но формируемая партийным съездом. В 1962 году появился Комитет партийно-государственного контроля, само название которого говорит о том, что он вобрал в себя и партийные, и государственные функции. Партия пыталась контролировать и регламентировать все стороны жизни советского человека – что он читает, что слушает, о чем думает. Запрещались произведения Ахматовой, Зощенко, Пастернака, хотя не содержали в себе ничего антисоветского (это признал и Хрущев, уже на пенсии прочитав пастернаковского «Доктора Живаго» — правда, уже после того, как автора довели до смерти гнусной кампанией в печати по случаю присуждения ему Нобелевской премии). Подвергались гонениям великие композиторы Прокофьев и Шостакович только потому, что их музыка оказалось не столь приятной для ушей Сталина и партийного идеолога Жданова.

Коммунистическая партия воспитывала страх в советских людях. В конце 30-х годов каждый гражданин СССР понимал, что если он будет поступать так, как требует партия, он будет расстрелян. Этим объясняется «единодушное голосование», когда человек поднимал руку, внутренне не будучи согласным с тем, за что он голосует. Если и находился бесстрашный человек, угрожали репрессиями его родным, и человек сдавался ради того, чтобы спасти родителей, братьев и сестер, жену или мужа, детей.

Партия несла зло и самой себе, уничтожая и своих лидеров и затем стирая всякую память о них. В 30-х годах, лишь только партийного руководителя объявляли «врагом народа», его фамилию вычеркивали из всех книг, закрашивали портреты в газетах и энциклопедиях (полистайте подшивки старых газет в краевых и областных библиотеках!). В 50-х годах из истории выкинули имена верных соратников Сталина как «участников антипартийной группы». В 1964 году отовсюду убрали имя Хрущева. Уже в 90-х годах ретивые большевики объявили предателями Горбачева, Ельцина, Яковлева, Шеварднадзе…

Однажды я провел такой эксперимент. Выписал всех лиц, входивших в состав Политбюро, Оргбюро и Секретариата Центрального комитета в 1919–1952 гг. (их оказался 91 человек). И стал вычеркивать фамилии тех деятелей, которые когда-либо в чем-то «провинились» перед партией. В конце концов в списке осталось 19 человек – одна пятая часть! Расстреляны 47 человек – больше половины. Но даже и с 19 «счастливчиками» не все благополучно. При таинственных обстоятельствах кончились жизни Фрунзе, Кирова, Куйбышева, Орджоникидзе… Собственно, и они в определенный момент оказались неугодными партии, но их не решились открыто объявить врагами или предателями, а убрали потихоньку.

С. А. Месяц, г. Красноярск, 2005 год

продолжение следует