Стихи Дмитрия Артиса. Поэты по субботам

***
И я, Господь, твой плуг, и я, Господь,
влачи меня и думай обо мне.
Покорна жизни праведной вполне
сегодня умирающая плоть.

Влачи меня по старой борозде,
по рифмам – не испорчу до креста.
Я землю перемалываю там,
как небо перемалывают здесь.

В кругу друзей, с любовью на груди,
над облаком дешевых сигарет
о том, что я один из них – поэт –
проборозди, Господь, проборозди.

Бери меня в мозоли, на испуг,
на праведность – я временно затих,
ведь я, Господь, твой плуг, один из них,
и ты, Господь, и ты, Господь, мой плуг.
2004 г.

***
В миру пребываем посредством иллюзий
и часто грустим не о том,
что лямок не тянем, что баржи не грузим,
что песен уже не поём.

Идиллия жизни. И гнёздышко свито,
и сытый голодному – друг,
и всё, что проходит сквозь донышко сита,
мы держим на линиях рук.

Не много ли счастья отмерено? Впрочем,
когда раззудится плечо,
по Матушке-Волге, по отмели прочной
вальяжно идём бечевой.
2005 г.

***
Кружат тени листопада,
кличет сердце ворожбу:
не испытывай судьбу,
не люби меня, не надо.
Кружат тени листопада.

Не люби во мне поэта –
напророчено ему
лишь дырявую суму
на руках носить. За это
не люби во мне поэта.

Он пресытится любовью.
За подол да за рукав
всех девчат перетаскав
на край света за собою,
он пресытится любовью.

Не люби меня, не надо,
не испытывай судьбу.
Кличет сердце ворожбу,
кружат тени листопада.
Не люби меня, не надо.
2003 г.

***
Тяжелее всего начинать. Досчитаешь до ста,
не решаясь наполнить пространство пустого листа.

Доброй ночи тебе! Мои боги уснули немного
на широкой груди своего ненадёжного бога –

так они называют меня. Я вздыхаю чуток
и считаю до ста, и смотрю, как дурак, в потолок.

Баю-баю-баю, баю-баю-баю, баю-баю,
не смеюсь над собой, но слегка сам себя улыбаю.

Мои боги – я так называю три года подряд
золотого ребёнка и мать его – вроде бы спят.

Можно встать и писать, и печататься в собственном блоге:
«Доброй ночи, Господь, и спасибо, что счастливы боги».

2012 г.

***
Святославу, сыну моему

Представь себе, что папа любит маму
и мама любит папу до сих пор,
и, если мама снова моет раму,
то папа чинит старенький забор.

Идиллия. Собаки лают редко.
Ты – только изучаешь алфавит.
Плющом увита скромная беседка,
где самовар, как вкопанный, стоит.

Растут в саду и яблони, и груши,
и вдоль забора зреют лопухи,
и ты садишься вечером послушать
родителей, читающих стихи.

В лучах заката стынут чашки с чаем,
на папе шарф, на маме нежный плед,
и весь твой мир нисколько не случаен,
и ничего не обещает бед.
2011 г.

***
Пока деревья были меньше,
чуть выразительней травы,
ладошки некогда умерших
моей касались головы.

Пока дома стояли вровень,
их тени так же вровень шли.
Кольцо больших и малых родин
сжималось в области души.

Пока созвездия сливались
в одну немыслимую нить,
я мог два слова боль и зависть
на десять букв разъединить.
2011 г.

***
Так просто жить, что хочется ещё,
ходить в плаще, донашивать пальто,
сносить пять пар ботинок и потом
ещё пять пар, ещё, ещё, ещё…

Так просто жить, что даже возмущён,
слегка растерян и сердит притом.

Так просто жить, что стыдно умереть,
внезапно, не предчувствуя конца,

из тела выйти, как сойти с крыльца,

когда ты счастлив тем, что отрицать
способен то, что смертен.
2012 г.