Судьба храмов в России после революции 1917 года

ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ ВЗЯТ, начался штурм Кремля. Он длился неделю, в ход пошла артиллерия. Когда юнкера и кадеты прекратили сопротивление, многие церкви были разграблены. За этим наблюдал американский ученый — византинист Томас Уайтмор, приехавший в Россию еще до Первой мировой войны. Он занимался не только научной работой: Уайтмор был сотрудником гуманитарной миссии, а также помогал русским студентам получать стипендии, чтобы учиться за рубежом. Позднее, в 1930 году, узнав, что колокола Даниловского монастыря вот-вот отправят в переплавку, он уговорил промышленника Ричарда Крейна выкупить их, и они до сих пор находятся в Гарвардском университете.

Статья Томаса Уайтмора, опубликованная в ноябре 1918 года на страницах NАТIОNАI. geograchic, пронизана неподдельной болью: на его глазах величайшему памятнику русской культуры был нанесен громадный ущерб. В это  же время в Москве проходил Церковный собор, и именно с его работой автор связывал надежды на возрождение духовности в России. 

Святой Московский Кремль стал крепостью красных. Большевики штурмовали его семь дней, с 9 по 16 ноября 1917 года, и теперь он ввержен в чудовищную братоубийственную войну. Священная цитадель Москвы играет новую, постыдную роль в истории России. Во время обстрела, которому подвергался Кремль, один китайский рабочий, наблюдавший за происходящим, сказал: «Русский нехороший, плохой человек. Он стреляет в своего Бога».

Поруганный и ограбленный, Кремль сейчас в оковах. Сорок сороков церквей белокаменного города, кажется, сдвинулись плотнее в ответ на трубный призыв кремлевских соборов. Разрушенные башни и покореженные ворота, на которых развеваются красные флаги, все еще отважно стоят, защищая древние святыни.

Делегаты Церковного собора, проходящего сейчас в Москве, вынуждены унижаться и просить большевистские власти разрешения проводить службы в церквях Кремля. Если бы красные осмелились, они бы уже давно объявили их музеями и уничтожили эти центры духовной жизни.

Представители церкви бесстрашно и решительно борются за то, чтобы храмы оставались действующими. Они продолжают проводить заседания, невзирая на то, что вокруг царят разрушение и насилие.

Пройти в Кремль, который еще недавно был открыт для всех, сейчас можно только по пропускам, через Троицкие ворота. Весь день люди, у которых есть дела на территории древней крепости, стоят в длинной очереди и, показывая паспорта, просят, чтобы их пропустили.

За кремлевскими стенами взору предстают груды артиллерийских снарядов, колючей проводки и отвратительные кучи разного мусора. Чем дальше идешь и больше видишь поруганные здания, обступающие тебя со всех сторон, тем тяжелее становится на душе. Невозможно описать чувство скорби, которое возникает, когда проходишь через каменную ограду рядом с собором Успения Божьей Матери. Здесь видны следы огромных луж крови, в которых еще недавно плавали фрагменты человеческих тел. Снаряд попал в окно церкви Святого Николая, расположенной в центральной части колокольни Ивана Великого, и разрушил иконостас. Большое прекрасное Евангелие, прислоненное к обрушившейся стене, было сброшено на пол рядом с алтарем.

Оклад книги оторвали, драгоценные иконы Воскресения Христова и евангелистов, украшавшие его, выломали и выбросили; были вырваны многие листы.

По всему храму разбросаны кирпичи и осколки артиллерийских снарядов. Различные предметы церковной утвари свалены в кучу между Царскими врачами и жертвенником, который остался невредим.

В церкви Святого Николая хранится частица мощей этого святого, почитаемого всеми христианами и даже язычниками. Теперь стены рядом с входом в храм исписаны грязными и кощунственными ругательствами.

При входе в церковь, где лежат мощи, устроили отхожее место. Грабители торопились обыскать все ящики. О том, что сокровища, за которыми они охотились, имеют огромное значение для российской культуры, они совершенно не задумывались, поэтому безрассудно уродовали церковную утварь, варварски выковыривали из нее драгоценные камни, срывали с икон золотые оклады, вырезали усыпанные камнями медальоны из риз, сделанных из старинных тканей, над которыми вместе трудились и ткач, и ювелир. Кое-что удалось вернуть, но большая часть сокровищ уничтожена или безвозвратно потеряна.

На большом распятии, стоящем у северной стены в церкви Двенадцати Апостолов, распростертые руки Спасителя отломаны. Повсюду разлито лампадное масло; в фигуру Христа попали острые осколки кирпича, из-за красных пятен казалось, что это живой человек, истекающий кровью.

Светская власть в лице императора и его представителя, оберпрокурора, управляла делами церкви, хотя это и несовместимо с духом православия. Существовала опасность, что после революции лидер избранной народом власти тоже будет руководить священнослужителями. Единственным выходом из сложившейся ситуации был созыв Собора, высшего органа управления церкви, который сочетает функции законодательной, исполнительной и судебной власти.

Он открылся 15 августа 1917 года, в Успенском соборе, в священных стенах Кремля.

Первый вопрос, который нужно было решить: восстанавливать ли патриархат? Один из участников Собора, крестьянин, активно выступил за принятие такого решения и заявил, что таков был наказ пославших его: «Мы хотим, чтобы у нас был отец». При нынешнем положении дел в России заявление представителя самого многочисленного класса российского народа имеет особый вес.

Однако идее восстановления патриархата активно противостояла группа, возглавляемая либеральными профессорами и некоторыми священниками. Но когда большая часть высказалась положительно, оппоненты приняли это решение спокойно, и многие из них принялись помогать в его реализации.

Хотя среди участвующих в этом собрании, возможно, нет выдающихся личностей, но речи, которые здесь произносятся, не уступают величайшим творениям российской мысли. Это общероссийское собрание, здесь заседают люди со всех концов страны.     Среди них много сильных личностей и людей, горячо преданных своему делу. Как мне кажется, никто из них не стремится получить власть, и сам патриарх Тихон меньше всех одержим таким желанием. Я не заметил выдающихся ораторов, но слышал много ясных, обоснованных заявлений.

На Соборе не произносили ничего, что было бы рассчитано на громкий эффект среди широких гражданских масс, поэтому его участники вызывают глубокое уважение. В это время в стране множество различных групп проводят собрания, но участники Церковного собора кажутся мне самыми здравомыслящими, демократичными и самыми духовными из всех.

Выборы патриарха — первое демократическое событие в послереволюционной России, и голосование само по себе отвечает старым русским идеалам. Этот пост занял митрополит Тихон. Ему пятьдесят один год, в миру его звали Василий Иванович Белавин. Он родился в маленьком селе Клин, расположенном недалеко от города Торопец в Псковской губернии, его отец был священником. Тихон окончил духовное училище в родном городе, а позднее — Духовную академию в Санкт-Петербурге.

В 1897 году он стал епископом Люблинским, а в 1898 году был переведен в Северо-Американскую епархию. В Америке он завоевал всеобщее уважение и принял активное участие в организации там приходов Русской церкви. В 1907 году он был переведен в Ярославль, а затем в Вильнюс. Тихон, где бы он ни осуществлял свое служение, отличался скромностью, христианскими добродетелями, занимался благотворительностью. Это благородный, сильный и образованный человек, но он мало написал: Тихон всегда был скорее практическим тружеником церкви, чем публицистом. Сейчас из-под его пера выходят бесстрашные письма, в которых он объясняет истинное значение мер, которые принимают против церкви нынешние власти страны, призывает народ защищать свою веру и отлучает от церкви вдохновителей гонений на православие.

В настоящий момент жители городов, где жизнь идет быстрее, чем в провинции, по крайней мере, большинство из них, возвращаются в лоно церкви. Но в деревнях, в глубинке преобладает другой взгляд на православие, который возник ранее именно в городской среде: там царит полное отрицание учения церкви. Вера крестьян поколеблена, но российская интеллигенция  снова целует крест.