Русский портрет Израиля. Часть седьмая

Чем была Россия?

Буду говорить в настоящем времени: была и осталась. Мое российское гражданство — петербургское. Это место, где заложены ценности, привита европейская культура, впитан родной язык (вечная родина человека). Город — это близкий, черты и язвы которого дороги, физическая память о котором,абсолютна в сердце. Это жар и холод, спесь и сорняк, империя и чухна, вечный ноябрь и золотой луч.

И еще — обнаружилось таинственное глубокое родство двух каменных Вселенных – мрачного Петербурга и хрустального Иерусалима.

Что есть Израиль?

Я приехала ровно 10 лет назад. Чем был и чем стал Израиль?
Был местом духовного подъема, стал школой непрерывного познания, освобождения от иллюзий. Мне (привычка советской мазохистки) нравится, что жизнь в этой стране все время требует ответа.

Все время держишь удар. Пьешь коктейль великих откровений и мракобесия, теплоты еврейских сердец и абсолютно всепонимающих глаз – и безжалостной эксплуатации уникального народа — предаваемого властью и самим собой, фантастических успехов страны – и своей профессиональной отверженности (зато, не служа, — и прислуживаться не нужно!).

И еще – земля держит, она безумно хороша и хочется ее пройти до сантиметра – от горных складок до морских брызг.

Что для меня Россия?

Это место, где я родилась, где был мой дом, где похоронены дедушка, папа, мама; где я вырастила с огромными муками своих детей. Где я узнала своего мужа и выбрала его, вышла замуж и создала свою семью. Поехала за ним в Израиль, так как его после 6 лет лагерей выдворили из Союза. Хотя я не еврейка по национальности.

Что для меня Израиль?

Моя сегодняшняя жизнь – вся! Прежде всего, мои взрослые уже дочери, мои маленькие внучки. Ну, и мои ученики, конечно, тоже – то, что Израиль стал насквозь музыкальной страной – есть в этом и моя малая лепта, которую внесла в эту страну.

Благодаря моему счастливому характеру, мне везде живется хорошо. Хорошо жилось в Москве и очень хорошо живется в Израиле.

В Москве я начала писать стихи и у меня вышли первые книги, в Москве у меня родился сын, и было много друзей.

В Израиле мне легко дышится и пишется, здесь я начала писать прозу и иронические стихи, у меня вышло семь книг, появились новые друзья.

Уехала я из Москвы вслед за сыном и только из-за него, но теперь, хотя сын живет в другой стране, жить я могу только в Израиле. Только здесь мое место.

***

Пространство смещено и время сбивчиво.
Назад ли пячусь иль бреду вперед –
Судьба моя в глаза глядит обидчиво
Который век, который час, который год.

Я иудейка из рода Авраама,
Лицом бела и помыслом чиста.
Я содомитка, я горю от срама,
Я виленских местечек нищета,
Где ласковые свечи над субботою,
Где мать худа и слишком толст Талмуд,
Я та, на чьих лохмотьях звезды желтые
Взойдут однажды и меня сожгут.

Я дую в горн, и галстук цвета крови,
Я комиссарша, грозен взгляд мой зоркий,
И я же, заплутавшаяся в слове,
Избравшая безлюдные задворки
Российского стиха, и этой долей
Вернуть бы мне себя, еще одну –
Ту, что когда-то не своею волей
Валила в снег таежную сосну.

1977

***
Жизнь после смерти есть. Я умерла
И вот попала в вечность – город вечный.
Теперь я знаю, что скрывала мгла
Последняя, и что сказал мне Встречный,
Последний в жизни той, когда осуждена
Была я на Эдем, который не заслужен,
Не выстрадан моим безверием досужим –
Ни этот грозный зной, ни эта тишина.

А Встречный говорил, что соль крута в раю,
Где персик да инжир свисают с ветки каждой,
Что буду мучиться неутолимой жаждой –
Хоть плоть свою сожгла, чем душу напою?
Живу внутри стиха, где между строк – песок,
Где юный Яаков – рубашка цвета хаки –
С Рахелью обнялся – их караулят маки,
И черный автомат, как пес, лежит у ног.

Зачем я в бестелесности моей,
Предвидя и в раю явленье Амалека,
В больную даль гляжу, где больше полувека
Жила, не зная, что в раю больней…

1992

Я уехал из России (Москвы) в возрасте 15 лет, в 1989 году. В последние два года пребывания в России наша семья начала изучать иврит, произошла первая встреча с иудаизмом и Израилем. Постепенно круг общения начал наполняться еврейскими лицами. В возрасте 14 лет я начал преподавать иврит в воскресной (нелегальной) еврейской школе. Вместе с приближением (возвращением) в лоно своего народа, усилилось ощущение отчужденности от окружающего вокруг. До этого окружающая среда была неприязненной, и надо было уметь постоять за себя, однако это была единственная среда. В результате встречи с еврейской культурой, появился круг людей, в котором была доброта, доверие, общие интересы, целенаправленность.

В последние 15 лет я часто прилетаю в Россию, на Украину и в Белоруссию. Обычно я поднимаюсь в самолет последним. Трудно оставлять Святую Землю, трудно ступать на землю-мачеху, где прожили мои предки сотни лет, где жили и творили, где над ними издевались и где многие из моей семьи были зверски убиты.

Мое личное ощущение от этих поездок, — это как в фильме «Итальянцы в России». Я, понимая законы окружающей среды, чувствую себя чужим, не подвластным местным законам.

В Израиле я окунулся в ивритскую среду. Через месяц после приезда попал в элитную Иерусалимскую школу. Год спустя, после перехода в религиозную школу (течение религиозного сионизма), появилось много друзей. Потом ешива, армия, первая и вторая степень в Иерусалимском университете.

Есть места в Израиле, где я ощущаю, что будто родился там, что меня выкорчевали из этих камней. Многие процессы, происходящие здесь, мне не по душе, но это мое, моя жизнь и моя борьба за нее.

В последние годы я все больше и больше возвращаюсь к русскому языку и окружению, занимаюсь развитием еврейского туризма на русском языке в Израиле, веду свой сайт по этой теме — https://parnis.co.il. Стараюсь приоткрыть людям историю и красоту Святой Земли, и культуру еврейского народа.