Андрей Илларионов: Любое число, относящееся к Китаю, производит сильное впечатление

После публикации серии очерков «Девять комментариев о коммунистической партии» издательством «Великая Эпоха», в Китае с 2004 года началось движение «туйдан» — массовый выход из партийных организаций.

Число людей, опубликовавших свои заявления о выходе из коммунистических организаций Китая, на 7 августа 2011 года превысило 100 миллионов человек. Именно это событие отметил в своем отчете Андрей Илларионов, президент Института экономического анализа, как одно из трех наиболее важных событий прошлого года.

В интервью корреспонденту газеты «Великая Эпоха» (The Epoch Times) бывший советник Владимира Путина по экономическим вопросам говорил о человеконенавистнической системе, в которой жили мы, и в которой живут китайцы, а также о современном раскладе сил в демократических и тоталитарных странах.

Президент Института экономического анализа Андрей Илларионов. Фото: Ульяна Ким/Великая Эпоха (The Epoch Times)

— Андрей Николаевич, в ежегодном итоговом отчете вы назвали одним из важнейших событий в мире выход более 100 миллионов человек из компартии Китая и связанных с ней организаций. Почему это событие показалось вам столь значительным? Как Вы познакомились с этим материалом?

А.И.:
Книга «Девять комментариев о компартии Китая» попала в мои руки года два тому назад. Конечно, я знал о том, что происходило в СССР и в других коммунистических странах. Знал о голоде, о репрессиях, об уничтожении людей. В этой книге есть более полная информация о ситуации в Китае. Ее можно сравнить с «Черной книгой коммунизма», с тем, что можно назвать более развернутой главой, посвященной коммунистическому Китаю. Важность этого издания в том, чтобы люди знали, что происходило и происходит в Китае во время правления коммунистов.

Что касается цифры в 100 млн человек, я думаю, что, скорее всего, точной цифры не существует. Наверняка, есть неточности, возможно, итоговая цифра чуть меньше или больше. И, конечно, она касается числа людей, вышедших не только из компартии Китая, но и из комсомола, пионерской организации, профсоюзов.

С моей точки зрения, существенно не само число, хотя любое число, относящееся к Китаю, производит сильное впечатление. Самое главное заключается в массовости движения, охватившего миллионы людей. Незаметно, чтобы это движение шло на спад. Наоборот, явно прослеживается тенденция к его продолжению.

Важно также отметить, что это движение носит характер мирного сознательного протеста, в ходе которого люди принимают для себя решение не иметь ничего общего с теми, кто хотя бы организационно имеет отношение к преступлениям против собственного народа.

— Компартия Китая делает вид, что ничего не происходит, и в то же время пытается навязать ограничения в распространении книги «Девять комментариев…» в других странах. Такие попытки были и в России, когда в 2010 году транспортная прокуратура требовала признать книгу экстремистской литературой, якобы возбуждающей вражду к китайскому народу.

С помощью экспертов и адвокатов редакции газеты «Великая Эпоха» удалось доказать суду, что компартия Китая, под видом защиты интересов народа, совершает преступления против своего же народа, и что народ и компартия —
это не одно и то же.

Как бы Вы объяснили феномен, когда народ оплакивает своего тирана? Многие плакали, когда умер Сталин, мы видели на экране телевизоров, как рыдали люди в Северной Корее после смерти Ким Чен Ира. Можно порадоваться за 100 миллионов китайцев, разорвавших связь с компартией, но, сколько еще тех, которые верят ей?

А.И.:
Для ответа на ваш вопрос нужен психолог. В то же время следует обратить внимание на то, что одним из наиболее серьезных результатов, достигнутых коммунистами и в СССР, и в Китае, стало значительное изменение сознания многих людей. Была создана грандиозная машина по изменению мировоззрения миллионов людей. О некоторых элементах этой машины упомянуто у основателей марксизма-ленинизма. Некоторые практические элементы были развиты позже.

Задача, сформулированная ими, была весьма амбициозной — изменить природу человека. Для этого использовали как «жесткие», так и «мягкие» методы насилия. К жестким методам можно отнести полное уничтожение представителей определенных социальных групп, известное по термину «уничтожение как класса такой-то группы (буржуазии, кулачества, духовенства)».

При завоевании новых территорий за армейскими подразделениями шли части НКВД, которые арестовывали тех людей, кого они относили к предпринимателям, прежнему государственному аппарату, полиции, офицерскому корпусу. Особенное внимание уделялось учителям, преподавателям, профессорам, священникам, врачам – всем тем, кто имел интенсивные контакты с другими людьми и был достаточно авторитетен, чтобы влиять на их мнение.

Судьба многих представителей интеллигенции зависела от того, готовы ли они изменить свои взгляды и участвовать в строительстве того, что коммунисты называли «новым обществом», в «создании нового человека». Для тех представителей творческой интеллигенции, которые соглашались в этом участвовать, появлялся шанс на выживание.

Тех же, кто не был готов к активному участию в промывании мозгов других граждан, кто держался за свои убеждения, либо ликвидировали физически сразу, либо отправляли в концлагеря.

Технология массового умерщвления людей, не подверженных идеологической индоктринации, была выработана на полях гражданской войны на территории бывшей Российской империи. Во времена так называемых освободительных походов советских войск в 1939-41 годах и во время оккупации восточно-европейских и азиатских стран после второй мировой войны, она уже применялась в весьма усовершенствованном виде.

— В то время хватали всех, кто попадался под руку?

А.И.:
Перед тем, как ЦК ВКПб в 1937 году принял решение о начале массового террора, НКВД готовился к нему тщательно в течение 20 лет. Была создана, а затем уточнялась и дополнялась картотека по различным категориям лиц на аресты и уничтожение. В картотеку были включены офицеры бывшей императорской армии, инженеры, техническая и гуманитарная интеллигенция, духовенство, предприниматели, купечество, кулачество, многие национальные группы, объявленные «контрреволюционными». Людей арестовывали по категориям, по приказу тогда были убиты миллионы людей, миллионы были отправлены в лагеря, где многие из них погибли.

«Жесткая» часть плана по созданию нового человека была нацелена на физическую ликвидацию носителей иных взглядов и представлений. Центральный элемент «мягкой» части – это массированная пропаганда коммунистической идеологии, воспитание, начиная с детского сада, так называемого нового человека.

То, что было начато в СССР, затем было распространено и на другие страны. В 30-е и в 40-е годы несколько десятков тысяч советников – по линии вооруженных сил, НКВД, пропаганды – были направлены из Советского Союза в Китай. Многое из того, что потом было сделано в Китае, берет свои корни в человеконенавистнической системе, внедренной поначалу в СССР.

В системе воспитания и контроля не должно было быть ниш и пропусков. С помощью сексотов тайная полиция неустанно следила за состоянием общества, вербовала тех, кто мог бы сообщать о коллегах, соседях, друзьях. Если в обществе появлялись (вырастали) люди с взглядами, отличавшимися от последней версии коммунистической доктрины, то тогда коммунистическая система начинала с ними работать. Начинали с «профилактических бесед». Тем, кто оказывался невосприимчив к «профилактике», блокировали продвижение в работе, в учебе, более опасных увольняли, к упорствующим применяли репрессии, аресты, высылку, физическое уничтожение. Технологии массовой пропаганды и террора – массового и селективного – постоянно совершенствовались.

Коммунистический Китай, похоже, как и СССР в прошлом, претендует на мировое господство. Не видите ли Вы связи между изменением стратегического курса США, направленного на усиление военного присутствия в Азиатско-Тихоокеанском регионе, с попыткой обуздать растущее влияние Китая?

А.И.:
Я не являюсь специалистом по стратегическим вопросам, и не следил за последними решениями администрации США. Хотя недавний визит Обамы в Австралию и принятое решение о размещении полутора или двух тысяч американских военнослужащих в Дарвине, на севере Австралии, не осталось незамеченным СМИ. Кажется, комментарии Бжезинского были довольно жесткими. Похоже, он оказался недоволен решением Обамы, которого в вопросах геополитики считал своим учеником.

— Насколько верно утверждение о том, что экономическое и военное усиление Китая может повлиять на экономику и безопасность США?

А.И.:
Более мощная экономика создает большее количество ресурсов, которые могут быть использованы, в том числе и на цели безопасности, на наращивание военного потенциала. Время от времени мне попадаются на глаза иллюстрации того, как выглядят вооруженные силы современного Китая, и это производит впечатление. При нынешних темпах экономического роста это лишь вопрос времени, причем не очень далекого, когда военный потенциал Китая вырастет и окажется самым мощным в мире.

— Что будет означать для России присутствие хорошо вооруженного соседа, каким является Китай?

А.И.:
Совершенно очевидно, что наступает новая эпоха, в которой экономический, политический, военный баланс в мире смещается в сторону Китая. Это реальность сегодняшнего дня.

— Россия называет Китай своим стратегическим партнером, получится ли говорить с ним на равных?

А.И.:
Российское руководство сознательно выбирает, с кем дружить. А говорить на равных с теми, кто обладает значительным превосходством, непросто.

— У Путина достаточно амбиций, чтобы диктовать свои условия европейским странам.

А.И.:
Разговоры с европейцами всегда отличались и отличаются от разговоров с китайцами.

— Все, что связано с Путиным, интересно общественности, потому что есть интрига – а кто будет следующим президентом?

А.И.:
У Путина есть шанс занять кресло президента. Но это будет его ошибкой.

— Какие причины заставляют его идти на это? Он хочет получить шанс, чтобы исправить свои ошибки?

А.И.:
Думаю, у него есть собственная аргументация, почему ему надо идти на это. Хотя, повторюсь, на мой взгляд, эти причины не перевешивают того, что это самая крупная ошибка, которую он совершает в своей жизни.

— Можно ли допустить, что Путин не сам принимает решение, а на него оказывают влияние другие силы, которые заинтересованы в том, чтобы он остался?

А.И.:
Конечно, на него оказывают определенное воздействие и давление, ему дают разнообразные советы, но это решение он принял сам, кто бы и что бы ему ни говорил.

— Хорошо, как говорится, поживем-увидим. Благодарю Вас за интересную беседу.