Князь Владимир Голицын: «Я верю в хорошее будущее для России, оно обязательно наступит, когда перестанем ссориться между собой и воевать»

Он стал не только хранителем своей родословной, но и приложил много усилий для поддержания Русской Православной Церкви заграницей (РПЦЗ).

В разговоре с корреспондентом газеты «Великая Эпоха» Владимир Голицын рассказал о непростой судьбе русских дворян, оказавшихся в изгнании после Октябрьской революции.

— Владимир Кириллович, Вы активно участвуете в жизни Русской зарубежной церкви. Это как-то связано с Вашими корнями?

В.Г.: Несомненно, связано. Зарубежная церковь в 20-м году прошлого века отступила под натиском большевистского контроля и тогда «белое движение» выехало за границу. У Голицыных в те времена было имение на юге России, в Сочи, и дед вывез туда всю семью после революции. Они решили, что большевики недолго продержатся у власти, и все вернутся к нормальной жизни. А когда увидели, что все намного серьезнее, Голицын-старший вывез семью на последнем теплоходе, который шел в Константинополь.

— Это был перевалочный пункт на Запад?

В.Г.: Да, оттуда мы выехали в Югославию, в Белград. В то время там правил сербский король Александр I, который в свое время закончил пажеский корпус в Петербурге, был русским кадетом, несмотря на то, что жил в Сербии. Он принял у себя многих «белых» офицеров и кадетов, бежавших от большевиков, позволил им строить школы, церкви, и самое главное, кадетские корпуса.

— Для чего это делалось, с какой целью надо было строить кадетские корпуса?

В.Г.: Туда принимали на воспитание русских мальчишек, чтобы потом они могли вернуться в Россию и освободить ее от большевиков. Там учился мой отец, отец моей супруги Татьяны, и многие другие эмигрантские дети из России. И там же была сконцентрирована колоссальная группа русских, которая ожидала, что они вот-вот вернутся на родину.

— Увы, мечта оказалась нереальной. Что же произошло потом?

В.Г.: Когда началась вторая мировая война, некоторые русские офицеры, пошли служить к немцам, потому что немцы выступали против коммунистов. Они вошли в состав немецкой армии под названием «Русской освободительной армии» (РОА). До сих пор Россия не простила им, потому что их считали изменниками родины. Нужно понять этих людей, которые не видели другого способа вернуться в Россию, чтобы забрать власть у большевиков.

— К счастью, старинный русский род Голицыных не запятнал себя служением Вермахту. Скажите, а с какого века берет начало ваш род?

В.Г.: Начнем с того, что наш род корнями исходит из Литвы. В 15 веке тогдашняя Русь пригласила Патрикия, внука литовского князя Гедемина и его семейство, чтобы он навел порядок. Князь Патрикий обосновался в Великом Новгороде, где и начал свое царство и затем переехал в Москву и с него собственно пошел наш род.

Три года тому назад в Москве мы отмечали 615-летие начала своей родословной. Мы насчитали 18 ветвей Голицыных. Наша ветвь считается одной из самых больших. В советские времена, хотя многих репрессировали, все же другие встали на ноги, в истории есть Голицыны — известные инженеры, художники. У и меня дома хранится антикварная генеалогическая книга, которую вел мой дед. В ней очень подробно описано, как кого-то убили, кто-то сделал что-то хорошее, кто на ком женился, кто и когда умер, это все доказано.

— Интересно, а на каком языке велась запись в книге?

В.Г.: Запись велась на французском языке.

— Кто в вашем роду стал самым известным?

В.Г.: Был такой Василий Голицын, министр иностранных дел, который хотел вместе с Петром Первым сделать всех русских европейцами. Но он тогда совершил ошибку, начал заигрывать с Софией, сестрой самого царя. Его за это выслали и посадили, но потом вернули. Хотя он не смог вернуть былой славы, можно сказать, что он был первым из «громких» Голицыных.

Могу еще добавить, что когда избирали царя, наряду с Романовыми, были и Голицыны, и Долгорукие, и другие семьи, которые претендовали на престол.

— А как сложилась судьба Голицыных по прямой линии?

В.Г.: Мой дед умер в Америке, он был монахом. В России он был предводителем дворянского собрания. В свое время принимал царскую семью, когда они приезжали в Москву. А его отец, т.е. мой прадед, был предводителем дворянского собрания до него. Это потом, во время революции, они вынуждены были выехать в Югославию, о чем я уже говорил.

Мама с папой познакомились там и поженились. Все наши князья за границей вынуждены были работать, чтобы выжить. Когда мы приехали в Америку, никаких программ по социальной помощи беженцам не было. И моя мать, и дед, и бабушка пошли работать, кто в прачечную, кто куда. Мое поколение было первым, которое фактически встало на ноги.

— Да, расскажите немного о себе, как Вы стали работать в банке?

В.Г.: Когда я закончил High school в США я был спортсменом, получал стипендию за то, что играл в футбол. Мама отправила меня на пять лет учиться в закрытое училище. Так как у нее были колоссальные долги, и мы жили в Бруклине, я не мог позволить себе поехать в университет, потому что элементарно не хватало денег на дорогу.

Тогда я пошел работать в Bank of New York, а после работы ходил в университет. Тут я женился, у нас появился ребенок. Нам стало тяжелее жить, я много работал во внеурочное время, в конце концов, пришлось забросить учебу.

В банке в то время были очень строгие требования, без университетского диплома никто не мог работать служащим. И вот в 1969 году, к моему большому сожалению, руководство банка в порядке исключения сделали меня ведущим специалистом. Говорю, к сожалению, потому что если бы они настояли, я бы закончил учебу и получил диплом.

— А Ваша супруга тоже дворянского происхождения?

В.Г.: Девичья фамилия моей жены Казимирова, отец ее родом из донских казаков. Фамилия ее матери Дуланаки, она родом из богатых русских греков из Одессы. Ее родители также познакомились в Югославии, как и мои родители. Владимир Казимиров после окончания кадетского корпуса, поступил в университет. Здесь в Америке он стал инженером, строил дороги и мосты. Когда мы проезжаем эти места, всегда вспоминаем о нем. Он мог заработать большие деньги на этом деле, но он был очень интеллигентным человеком, никогда не брал взяток. А Танина мама работала учительницей.

— В каком году Вы поженились?

В.Г.: Мы с Татьяной Владимировной обвенчались в 1963 году и с тех пор вместе. От двух сыновей у нас теперь шесть внуков. В семье мы говорим только на родном языке, наши сыновья и внуки неплохо владеют русским языком, что конечно стоило каких-то усилий с нашей стороны.

— Пожалуйста, расскажите о Дворянском обществе. Вы ведь активный его участник?

В.Г.: Уже почти сорок лет как я работаю вице-президентом в Дворянском обществе. Многие известные дворяне уже скончались, и теперь это общество представлено детьми и внуками тех дворян, которые приехали в Америку. С 2003 года Кирилл Геоцинтов возглавляет Русское дворянское собрание в США. У него есть своя фабрика в России, и он очень много помогает детским домам, больницам, домам престарелых в России. А Татьяна Владимировна каждый год организовывает знаменитые Балы здесь.

— Я много слышала об этих Балах, с какой целью Вы их проводите?

В.Г.: Мы собираем деньги для благотворительности. Традиционно это происходит на ежегодном Балу — на одном из самых элегантных вечеров мира. Туда приходят не только дворяне, их уже мало осталось. Приходят богатые американцы русского происхождения, те которые, хотят потанцевать в прекрасной обстановке, поучаствовать в различных программах, выступлениях. Тут мы и собираем деньги, пожертвования. Эти деньги потом идут на помощь разным русским организациям, помогаем пожилым людям по всему миру, в Аргентине, в Венесуэле, в Германии, ну и, конечно же, в России.

— Нуждающихся много, ваша помощь вероятно адресная?

В.Г.: Да конечно, мы стараемся не переводить деньги. Так было с больницей в Санкт-Петербурге, вместо денег мы купили им оборудование, необходимое для лечения. Еще помогаем русским лагерям, которые, как и в Америке называются «скауты».

Каждое лето они организуют программу на русском языке. Кирилл Голицын уже много лет является скаутмастером. Он один из ведущих руководителей дружины «Царское село» ОРЮР (Организация российских юных разведчиков). Для советских людей слово «разведчик» имеет совсем другое значение, чем у нас. Здесь в Америке оно происходит от английского «scout» — разведчик.

Впервые скауты в России появились в 1909 году, благодаря Олегу Ивановичу Пантюхову. Он собрал отряд из мальчиков и девочек. Недалеко от летней резиденции российского царя (Царское Село, что под Санкт-Петербургом) разжег с ними первый костер, положивший началу скаутизма. Первым скаутером стал цесаревич Алексей. Это движение продолжается и по сей день. За последние десять лет ОРЮР в России возродился повсеместно, и фактически заменил пионерские организации.

— А кто в России возглавляет Дворянское общество?

В.Г: В России его возглавляет Андрей Голицын. Но общество, как и другие русские организации, раскололось надвое, раньше одно общество возглавлял Голицын, а другое — Оболенский.

— В России были и есть определенные круги, которые мечтают о возрождении монархии. Что Вы думаете об этом? Возможно ли, в современном обществе внедрить монархическое правление?

В.Г.: Да, я знаком с некоторыми из монархических организаций. Я, например, считаю, что Россия должна сама выбрать систему, в которой она может жить и работать. Даже если завтра вернут царя, вряд ли это решит все проблемы российского общества, это надо понимать.

На мой взгляд, сейчас рано говорить про это, народ еще не подготовлен. Это просто нереально, нет ни исторических, ни экономических, ни других предпосылок. Я говорю так, потому что ностальгия по Советскому Союзу все еще очень сильна, поэтому просто поставить какого-то монарха было бы ошибкой.

— Может быть, это ностальгия по Российской империи, а не о советском прошлом?

В.Г.: Конечно российская империя была могущественной, развитой страной, завоевала много земель, имела хорошую защиту своих границ. И Путин и Медведев тоже стремятся восстановить империю, в этом ничего неправильного нет, только не будет ли это возрождением социалистической империи? В этом разница. Россия всегда была сильна тем, что тут проживало много разных народов и народностей, не думаю, что всем народам подошла бы империя.

В.Г.: О да, я верю, конечно, верю, я не знаю, когда это случится, но оно обязательно наступит, когда перестанем ссориться между собой и воевать. Должно уйти это поколение, которое верило в коммунизм, воевало за него. Но я уже этого не увижу.